«Он прав. Нужно успокоиться», – мысленно заставляла себя я, но это мало помогало. Обида словно коршун клокотала во мне. Почему он со мной так? Почему превозносит Любу и унижает меня?

– Сегодня же подпишу приказ на ваше увольнение, – совсем убил меня Шаткевич.

Нет. Только не это. Я не планировала так сразу покинуть это место работы. Конечно, я могу вернуться в Тюмень, меня без вопросов примут обратно. Но… Но я еще не все сделала, что хотела в «СтройТехноХаусе». Хотя, черт с ним, с Артуром Иннокентьевичем Шаткевичем. Не видела я его тридцать лет, не увижу и дальше. Пора забыть о нем, как о страшном сне…

Я уже хотела уйти, громко хлопнув дверью, когда неожиданно услышала слова поддержки:

– Артур Иннокентьевич, если вы позволите, то я сам разберусь со своими подчиненными, – довольно прохладным тоном произнес Ульянов.

Я с удивлением посмотрела на него. Что это с Женей? С чего такие перемены?

– Евгений Петрович, вы уверены? – мрачно поинтересовался генеральный.

– Уверен, – жестко произнес Ульянов. – Вы прекрасно знаете, что я всегда был против подобного самодурства. Если у нас в холдинге плохо работает курьерская служба, то, значит, нужно поменять там начальника.

– Евгений… – гневно сверкнул глазами Шаткевич.

– И еще меня интересует вопрос, – сказал Женя, не обращая внимания на разбуянившегося шефа, – с каких пор у нас отправляют отчеты в бумажном виде? Не вы ли ратовали перевести все на электронку?

Генеральный изменился в лице, но все же недовольно поджал губы.

– Хорошо, даю Росковской последний шанс, – нехотя проговорил он. – Решайте сами судьбу своей подчиненной, – казалось бы, спокойно отмахнулся от нас Шаткевич, но что-то мне подсказывало, что это не первый его наезд в мою сторону.

– Дамы, прошу на выход. Жду вас в своем кабинете, – властно произнес Ульянов, прошел к двери и даже открыл ее для нас с Любой.

– Евгений, после зайдите ко мне. Я не все вам сказал, что хотел, – проговорил Артур Иннокентьевич, когда мы уже вышли в приемную.

– Непременно, шеф, – кивнул ему Евгений и перевел взгляд на нас. – Прошу за мной. Разговор предстоит серьезный, – предупредил он и направился по коридору к своему кабинету.

– Я не представляю, какая вожжа попала отцу под хвост, – выпалила Любовь, как только за нами закрылись двери.

Женя подошел к своему столу и присел на его край, развернувшись к нам лицом.

– Значит, вы считаете, что ваш отец зря ополчился на Мирославу Артуровну? – спокойно произнес Ульянов.

– Конечно. Я не могу говорить за то, что было до моего появления в отделе, но я застала месяц до назначения Мирославы на должность начальницы отдела. Большего бардака, чем было про Окишеве, наверное, и представить сложно, – протараторила Любочка.

– Не могу не согласиться с данным фактом, – неожиданно поддержал ее Ульянов. – Даже хотел уволить его. Но оставил данное решение на момент возвращения из командировки.

– И сейчас еще не поздно попрощаться с этим неприятным типом, – поучительно выдала дочь генерального.

– Это вы примеряете на себя статус начальницы отдела по надзору и строительству? – хмыкнул Евгений. – Или уже метите в мое кресло?

– Нет! Зачем мне столько мороки? Меня устраивает и должность простого работника отдела, – с милой улыбкой Любочка стрельнула глазками в заместителя генерального.

– Сделаем вид, что я поверил вам, Любовь Артуровна. А сейчас вы можете быть свободны, а Мирослава Артуровна останется и разъяснит мне ситуацию с Петричевским, – приказал Ульянов.

Люба посмотрела на меня виноватым взглядом, тихо пожелала мне удачи и вышла.

– Что там с Петричевским? – серьезно поинтересовался мужчина, когда мы остались одни.

– Я все переслала на вашу почту, Евгений Петрович, – сухо и по-деловому отчеканила я.

– Покажи, – кивнул он на свой компьютер.

Я пожала плечами, обошла внушительный стол, села в кресло начальника и включила спящий механизм. Зашла в административную часть холдинга, ввела свои логин и пароль. Мне нечего было скрывать, пусть даже потом Ульянов и посмотрит мою рабочую документацию. Я была уверена, что там комар носа не подточит.

– Вот папка по Петричевскому. Планируется большой объект, туристический комплекс в Подмосковье. Тут первые запросы, сделанные еще до моего появления в «СтройТехноХаусе», отчеты и документация на завершающем этапе, – объяснила я стоявшему за моей спиной Ульянову.

Я с трудом держала себя в руках. Близость Евгения сводила меня с ума. Я чувствовала его дыхание, казалось, его лицо так близко… Недопустимо близко. Я ощущала умопомрачительный запах его одеколона, от которого голова шла кругом. Хотелось развернуться и дотронуться до желанного мужчины.

Но я постаралась сосредоточиться на рабочих моментах.

– А это моя рабочая почта. Здесь дата и время, когда был отправлен отчет вам и генеральному, – как можно ровнее произнесла я, хотя мой голос предательски дрожал.

Внезапно кресло пришло в движение, и я оказалась прямо над нависающим надо мой мужчиной.

– Так почему ты сбежала от меня год назад, Слава? – хрипло произнес Ульянов, вглядываясь в мои глаза. – Неужели я показался тебе таким бесперспективным? – зло выдохнул он и накрыл мои губы горьким поцелуем.

Но мне почти сразу стало все равно. Я потянулась к Жене, как путник в пустыне, как к единственному в мире источнику энергии. Я не замечала, что губы мужчины больно терзали мои. Мне было наплевать на все. Лишь бы он был рядом. Мне так не хватало его весь этот год.

Мой Женька…

Эйфория закончилась довольно внезапно. Я вновь ощутила холод одиночества.

– Не поверю, что ты просто так появилась в «СтройТехноХаусе», – припечатал Ульянов, отстраняясь от меня. – Вопрос: зачем. Но заверяю тебя, я разгадаю эту загадку. И тогда тебе несдобровать. Поверь, я узнаю всю твою подноготную, – пообещал любимый, еще больнее раня мое настрадавшееся сердце. – Узнаю и выведу тебя на чистую воду, Мирослава Артуровна.

Глава 2

Из кабинета Ульянова я вылетела, словно за мной гнался самый страшный монстр в моей жизни. Хотя, по сути, так оно и было. Сейчас Женя казался мне каким-то монстром.

Мне повезло, и в коридоре я не встретила ни души. Я быстро юркнула в туалетную комнату и умылась ледяной водой.

Какая же я дура, что позволила Ульянову себя целовать. Дура!

Расслабилась, называется. И меня опять поставили на место.

Как же больно…

Я не понимала, что происходит. В чем он винил меня? Да, я год назад была вынуждена срочно улететь из Сочи. Мне позвонили и сообщили, что родители попали в аварию. Отец погиб на месте, мама же была в реанимации. Разве я могла спокойно сидеть в отеле и не броситься помочь маме хоть чем-то? Она была для меня самым близким человеком… Была…

Я тогда плохо соображала, но постаралась взять себя в руки, собрала вещи, написала Евгению письмо, где все объяснила. Только, судя по всему, он ничего не получал. И к тому же успел придумать невесть что.

Горько и обидно…

Кажется, я опять осталась одна… Моя маленькая надежда на помощь и поддержку любимого сгорела в адском пламени его гнева.

Я опять умылась холодной водой. Похоже, большая часть моего макияжа приказала долго жить. Обидно, но все поправимо. Нужно поскорее добраться до моего кабинета и попытаться исправить ситуацию. Хорошо, что в косметичке ношу небольшой запас косметики, все, чтобы можно было подправить испорченный мейкап.

Сегодня точно был не мой день. Надо же мне было наткнуться в коридоре на Окишева. Вениамин Потапович окинул меня внимательным взглядом и заявил:

– И где это пропадает наша дорогая Мирослава Артуровна? – тоном начальника поинтересовался подчиненный. – Видимо, не для всех едины правила. Попробуй-ка я, простой рядовой работник отдела, отвлечься по личным делам в рабочее время, так мне точно прилетит нагоняй от вышестоящего руководства. А некоторым начальницам все позволено. Хотя, куда нам до любовниц генерального. Не поверю, что Шаткевич поставил вас на эту должность просто за красивые глазки. Ножки, видать, хорошо раздвинула, – продолжал издеваться Окишев.

– А вы это генеральному и расскажите, Вениамин Потапович, – язвительно посоветовала я. – Спросите у него, как он дошел до такого, что принимает на работу тех, кто не угоден лично вам. Глядишь, скоро вылетите со своего места. Примерно как пробка из бутылки шампанского.

– Стерва, – выплюнул в меня слово Окишев. – Ты еще пожалеешь. Это ты вылетишь из «СтройТехноХауса» в ближайшие дни, – пригрозил он мне, развернулся и зашел в зал, где располагался наш отдел.

Я немного постояла, нужно было успокоиться и взять себя в руки. А затем зашла в помещение. Голоса сразу смолкли, лишь кучка активистов во главе с Окишевым еще пыталась злословить между собой.

– Работаем, – властно произнесла я, смотря в их сторону. – Алла Ивановна, выборка по Питеру уже готова?

– Уже делаю, – подскочила на месте одна из подпевал Окишева и ринулась к своему рабочему отсеку.

Я оглядела не очень дружный коллектив. Теперь все делали видимость того, что работают. Я медленно прошла к своему кабинету, больше похожему на аквариум. Все же меня немного нервировали эти стеклянные стены, и жалюзи не сильно помогали скрыться от посторонних взглядов.

Первым делом я заварила себе чай с ромашкой, хотелось, хоть немного успокоиться. Я поставила кружку на стол и села на свое рабочее место. И только сейчас я заметила голубой конверт, лежащий на столе.

«Что это такое? Откуда взялся?» – озадаченно подумала я и бросила взгляд в рабочий зал.

Конечно же, на меня зло смотрел Окишев. Наверняка это его послание. Я просто выбросила конверт в мусорную корзину, не читала я еще его гневных пасквилей.

Через два часа ко мне заглянули Карина и Люба.

– Что-то ты заработалась, мать, – по-доброму хмыкнула однокурсница. – Давно пора домой.

– Уже все закончила, – улыбнулась я девочкам.

– Что хотел от тебя Женечка? – с горящим взглядом поинтересовалась Любочка.

При упоминании Ульянова улыбка тут же пропала с моего лица.

– Умеешь ты, Любовь Артуровна, настроение портить, – недовольно отметила я.

– Что, неужели все так печально? Не говори, что наш красавчик решил уволить тебя, – взволнованно спросила Люба.

– Пока не знаю. Может, и уволит. Так же вожжа попадет ему под хвост, как и твоему отцу. И поминай как звали, – пессимистично выдала я.

– Это да, отец сегодня странно себя вел. Как будто он на тебя зол. Только на что? – размышляла дочь генерального. – Надо, что-то придумать и задобрить его. Но что?..

– Ага, задобришь Артура Иннокентьевича. Он кремень, а не мужик. Все и всех в руках держит, – высказалась Карина.

– В любом случае я постараюсь заступиться за тебя. Ты же мне как сестра! – неожиданно произнесла Любочка.

– Что? – в шоке выдохнула я, боясь того, что могла придумать наша взбалмошная подруга.

– Ну, смотри, ты Артуровна, я Артуровна. Значит, мы сестры! – с хитрой улыбкой заявила Любовь.

– Это с какого такого перепугу ты Мирославу причисляешь в дочери своего родителя? Извини, но я хорошо знала папу Миры – Артура Григорьевича. Так что оставь свои бессмысленные фантазии, Любовь Артуровна, – хмыкнула Карина.

– Да я же фигурально выражаюсь, – почти обиделась Люба. – Что вы такие непонятливые.

– Все, девочки, по домам. Мне еще в магазин нужно заскочить. В холодильнике полный штиль, ближе к нулевым баллам. А кушать-то хочется, – пожаловалась я подругам.

– Поехали ко мне? – предложила Карина. – Мама давно просила привезти тебя в гости.

– Прости, Рина, не сегодня. День был тяжелым. Я просто хочу отдохнуть. Давай перенесем визит на выходные?

– Нет, в эти выходные вы обе приглашены ко мне в гости, – неожиданно выдала Любочка.

А я не знала, то ли мне стоять, то ли падать от этой «радостной» новости.