– Подойди, – потребовала эта страшная рожа, тряхнув головой. И случилось чудо – кожа подтянулась, бровь, запавшая после того, как он нахмурился, вернулась на свое место, и лицо вновь казалось вполне настоящим.

– Знаете, я, наверное, откажусь.

Неприметную дверцу за прилавком я заметила почти сразу, как мы зашли, и сейчас, остановившись прямо напротив нее, просто очень надеялась, что двери в подсобные помещения у них здесь не принято запирать.

Мой эпичный, но, подозреваю, запредельно неуклюжий бросок через прилавок поверг мужиков в шок, иначе я просто не знаю, как объяснить тот факт, что в меня никто не стрелял огнем и не пытался убить.

Был только страшный рев «Догнать!», когда я, чуть не врезавшись лбом в дерево, всем весом налегла на дверь, истерично дергая ручку во все стороны.

Та неохотно поддалась, щелкнул замок… Двери здесь и правда не запирали, но вот конкретно эта дверь вела совсем не в подсобку. Она вела в неширокий коридор, заканчивался который жилым помещением – кухней, в которую я и выскочила, напугав немолодую женщину, не здороваясь, забыв извиниться и уж совсем ничего не объясняя.

Преследователи были уже совсем рядом, я слышала их быстрые шаги, женщина с ужасом смотрела на меня, краем глаза я заметила, как лениво выкипает суп из стоявшей на плите кастрюльки, и, не останавливаясь, бросилась к еще одной двери, ведущей на улицу.

Чтобы на секунду замереть, не имея ни малейшего представления, что делать дальше. Небольшой дворик, каких-нибудь двадцать шагов в длину, выходил к безлюдному проулку. Проход на рыночную площадь, откуда слышался веселый ярморочный шум, перекрывали огромные, аккуратно подстриженные кусты и добротный заборчик. И дорога к спасению у меня была только одна.

Хотелось верить, что Джая уже побежала за помощью и теперь находится в безопасности, а я… а я как-нибудь выберусь из этой передряги.

Настроенная крайне оптимистично, я бросилась к калитке, где и застряла, потратив драгоценные секунды на борьбу с замком. К тому времени, как я все же с ним справилась и открыла калитку, мужики уже выскочили во двор.

Далеко убежать я просто не успела и была схвачена за косу.

Проулок был сухой и чистый, каменные стены без окон возвышались над нами на высоту трех этажей. И вот об одну из стен, шершавую и холодную, меня и приложили два раза, чтобы прекратить мои попытки дергаться и кусаться.

– Бешеная дрянь, – выругался тот, что требовал у меня подойти. И вот парадокс, говорил он теперь без акцента, будто бы на родном языке, но я его все равно понимала.

– Ничего, больше не побегает, – злорадно отозвался тот урод, что впечатал меня в стену, – но для надежности можно переломать ей ноги.

– Хочешь ее на себе тащить до круга? – раздраженно спросил еще один.

Ненадолго завязался спор о том, в каком виде я буду доставлять им меньше хлопот, с переломанными ногами или целая. Они никуда уже не спешили, полностью уверенные в том, что мне теперь никуда не деться. А я просто дышала, стараясь избавиться от звона в ушах и легкой тошноты – последствий моей горячей встречи со стеной.

В итоге решено было заставить меня топать на своих двоих. Наивные идиоты, верно, решили, что легкое сотрясение мозга сделает меня тихой и послушной. Не знали они еще, с кем связались, и моя попытка вырваться оказалась для них неприятной неожиданностью.

Пнув мужика, заломившего мне руки за спину, да так и попытавшегося толкать вперед, я угодила по голени, старательно выворачиваясь из его рук.

Если Селина и не была везучей барышней, то мне определено улыбалась удача… своеобразно так. Я бы даже сказала: щерилась беззубым ртом.

Потому что стоило мне только поверить в то, что удалось вырваться, как я вновь оказалась вжата в стену, в то время как сухая, шершавая рука сдавливала мне горло. Попытки отодрать вражью лапу успехом не увенчались, единственное, что я смогла сделать – случайно прокрутить кольцо на худом пальце мужика, чтобы в следующее мгновение замереть в ужасе.

На месте озверевшего, слегка оплывшего мужика стоял тощий, лысый урод с оттопыренными ушами.

– Я лично вырежу твое сердце, – прошипел он мне в лицо, продолжая душить. Придушив до белых точек перед глазами и неконтролируемой паники, урод очень удивился, когда его рука под моими пальцами, начала быстро краснеть, вздуваясь волдырями, а потом и чернеть.

Боль к нему пришла чуть позже, когда вся кисть, прожаренная до кости, почернела и медленно крошилась под моими пальцами.

Мужик заорал, я бы тоже орала, если бы могла, но воздуха в легких не было. Я до боли сжимала свой поджаренный трофей и медленно осела на землю, прижимаясь спиной к стене и кашляя, силясь вздохнуть. Не сразу даже заметила, что рука, которую я никак не могла выпустить, отвалилась от тела орущего урода.

Следующий лысый мужик, сунувшийся ко мне и попытавшийся грубо поднять на ноги, дернув за рубашку, остался обгорелым пятном на противоположной стене.

Я ничего не делала, просто почувствовала, как горячо стало в груди, а потом была вспышка, и, орущий на одной ноте, теперь уже однорукий урод резко заткнулся.

Следующим, что я услышала, было недовольное:

– Вэйд, ты только посмотри на это. Они же ее обижают, – сказанное очень знакомым голосом Отравителя. Только он умел так сладко мурлыкать, чтобы на голове от ужаса волосы шевелились.

– Ты уверен? – женишок был совершенно спокоен или просто до озверения зол, с его любовью к каменным рожам и ровному тону едва ли кто-нибудь смог бы найти разницу, но то, что мои похитители вдруг слаженно отступили, я засекла. И два ужаса, стоявшие всего в паре шагов от нас, тоже это заметили.

– Стоять, – ласково попросил Гарс. И вот я бы на месте этих идиотов точно встала бы как вкопанная и даже дышала бы на всякий случай через раз. Но уроды были совсем глупыми и, вместо того, чтобы выполнить приказ, и только тихонечко молить не убивать их, попытались поджарить эту жуткую парочку. Идиоты же.

Через неполную минуту переулок украшало две кучки пепла – дело рук Вэйда, и один скрученный, застывший в невыносимой муке труп, одаренный кинжалом в шею от Отравителя.

Гарс присел передо мной на корточки, осмотрел, с опаской и попытался отобрать у меня руку:

– Селина, будь умницей, отдай. Давай выкинем эту гадость. Если так хочешь, то я тебе завтра другую руку принесу. Красивую, женскую, забальзамированную, ну зачем тебе эта поджаренная мерзость?

– Ммм, – слова терялись в неутихающем огне, разгоревшемся в груди. Я просто не могла собрать расплавленные от жары, раздробленные шоком и страхом мысли в одно целое и очень плохо понимала, что именно продолжаю прижимать к груди.

Я вообще мало что сейчас соображала, и когда Вэйд, опустившийся на одно колено рядом со мной, попытался силой вырвать из моих пальцев чужую руку, сделала то, чего совсем не хотела.

Очередная ослепляющая вспышка была ознаменована тихими ругательствами со стороны Гарса и болезненным шипением моего женишка. К счастью, он остался жив, не размазался по стене или земле пеплом и даже умудрился-таки отнять у меня мой честно оторванный у неприятеля трофей.

Потом была недолгая прогулка на ручках Вэйда и сокрушенное от Гарса:

– А ведь мы перестарались. Нужно было хоть одного в живых оставить, для допроса.

Дальше уже был только успокоительный отвар, вырубивший меня за считанные секунды.

О том, что спасли меня почти чудом, так как главное здание Департамента находится в прямом смысле на соседней улице, и Джае очень повезло не только добраться до него вовремя, но и застать на месте Вэйда, я узнала уже только на следующий день. Проспав почти целые сутки.

***

Просыпалась я медленно и неохотно. Гудящая голова, пересохшее горло и странная, ноющая боль в груди сопровождали мое пробуждение, делая его больше похожим на восстание мертвеца. Я чувствовала себя полутрупом и, услышав голос Гарса, не нашла в себе сил на удивление.

– Вэйд, успокойся, я профессионал, я знаю, о чем говорю, – сердито потребовал Отравитель, звеня чем-то стеклянным.

– Ты обещал, что она очнется на рассвете. – глухо огрызнулись совсем рядом со мной, осторожно беря мою руку в свою, почему-то забинтованную. – Уже полдень и она…

– Скоро проснется, – раздраженно отмахнулся Гарс, беспечно напомнив, – у девочки шок, сотрясение, которое я не могу самостоятельно исцелить из-за активной искры, и проблемы с пробудившейся силой. Поверь, ей сейчас лучше просто немного поспать, пока я не закончу.

Вэйд шумно выдохнул и потянул куда-то вверх мою руку. Когда к пальчикам прикоснулись теплые, сухие губы, я не выдержала:

– Руку мою… не надо слюнявить, пожалуйста, – просипела натужно, чувствуя, как болят от напряжения голосовые связки. Сухо кашлянув, попыталась сглотнуть и тут же поморщилась, возможно, меня вчера и недодушили, но неприятные ощущения на несколько дней вперед обеспечили.

– Еще и горло, – непонятно отчего разозлился Отравитель, зазвенев стеклом в два раза активнее. Перебирая свои скляночки и помешивая что-то в высоком стакане стеклянной лопаточкой, он недовольно проворчал что-то себе под нос.

– Я…

– О, молчи, прошу тебя! – вспылил Гарс, резко крутанувшись на месте. Он стоял у стола, на фоне окна и мне, с моим расфокусированным зрением и слезящимися глазами, казался просто расплывчатой тенью в сиянии солнца. – Еще успеешь наговориться, когда я тебя вылечу.

Послушно заткнувшись, я повернулась к Вэйду, сидевшему на постели рядом со мной. Так и не отпустив мою руку, он, тем не менее, больше не порывался поднести ее к губам, рассеянно перебирая мои безвольные пальчики.

– Как ты? – женишок выглядел странно. Помятый, растрепанный, с ожогами на щеке и шее, в простой рубашке и без камзола. И руки у него были перебинтованы почти до локтей. Я это очень хорошо видела, благодаря закатанным рукавам рубашки.

Опасаясь говорить, я посмотрела на его руки, выразительно подняв брови.

– Я полукровка, – напомнил он равнодушно, – мне крайне вредно принимать благословения.

– Особенно если его накладывает мудрая, – поддакнул совершенно целенький Гарс, присев на кровать с другой стороны, – выпей.

Мне протянули стакан с мутной, серовато-сизой, густой на вид гадостью.

– Ммм, – отрицательно замотав головой, я попыталась отползти подальше от Отравителя. Меня даже не сильно смущал тот факт, что «подальше от Гарса» значило «поближе к Вэйду». Конкретно в данный момент мой угрюмый жених был предпочтительнее этого совершенно не вызывающего доверия типа.

– Селина, не упрямься, – нахмурился он, – я, как твой лечащий врач, требую, чтобы ты это выпила.

Мой несчастный вид на Отравителя не действовал, Гарс просто очень умело его игнорировал, продолжая тыкать мне под нос своим стаканом.

Хотелось верить, что хотя бы Вэйда жалобный взгляд в состоянии смягчить… Хотя, кого я обманываю?

Они ж одинаковые, сердца нет ни у одного, ни у второго. Иначе бы вряд ли на бессловесную мольбу о спасении я получила спокойное:

– Тебе нужно это выпить, Селина.

– Неее, – проблеяла я едва слышно, пытаясь выпутаться из одеяла, уверенно держа курс на коленки моего ужасного жениха, так как только они отделяли меня от свободы. План мой был прост и гениален: переползти Вэйда, вывалиться из постели на пол и бежать куда глаза глядят. Вот только у Гарса был совершенно другой план, он собирался напоить меня этой гадостью во что бы то ни стало. Я не хотела это пить, он хотел, чтобы я это выпила, столкновение интересов налицо. Вот только в таких случаях побеждает, как правило, не маленький и наглый, а большой и безжалостный.

Проще говоря: побег не удался. Меня схватили, скрутили и насильно напоили горькой, обжигающей и замораживающей в одно и то же время гадостью. И потом еще искренне удивлялись, почему это я сижу, реву, хватаю ртом воздух и отказываюсь отвечать на вопросы.