Расистские и сексистские комментарии исходили от прессы, фанатов, окружения группы и других «битлов». Музыкант и художник Клаус Форман ^[2], который дружил и сотрудничал с группой, говорил: «Стерва – так называли Йоко мужчины, которым она угрожала, а угрожала она многим из них». Однажды Джон пригласил Йоко на студию звукозаписи, где работали The Beatles. В 2021 году Пол Маккартни признался в интервью: «Нам это не понравилось, мы думали: „Кто это и почему она сидит на моем усилителе?“» К началу 1970‐х Йоко, по словам телеведущего Дика Кэветта, стала «одной из самых противоречивых женщин со времен герцогини Виндзорской ^[3]». Не так давно журналист Рэй Коннолли обновил сравнение с Букингемским дворцом, сказав: «То, как общественность отнеслась к Меган Маркл, когда она начала встречаться с принцем Гарри, не идет ни в какое сравнение с той ненавистью, которая была направлена на Йоко, когда она сошлась с Джоном».

Детали ее частной жизни и творчества в основном никого не интересовали; Йоко не была значимой личностью сама по себе, если не учитывать ее влияние на Джона Леннона и группу. В результате впечатление большинства людей о ней сложилось из избитых, сенсационных и вымышленных версий истории, которая началась с момента ее знакомства с Джоном и закончилась его убийством – всего 14 из 90 с лишним лет, прожитых ею.

История Йоко Оно начинается в Токио. С детства она жила в достатке, но страдала от эмоциональной бедности. Родители держали дистанцию и не уделяли ей достаточно внимания. Они не только сами не сближались с дочерью, но и изолировали ее от других детей. Йоко внушали, что она слишком хороша для других и что они ею непременно воспользуются. Она жаждала любви и общения, но в юности эти потребности не были удовлетворены, и в ответ девушка возвела стены между собой и другими. Когда Йоко стала старше, ее отстраненность часто воспринималась как высокомерие, но на деле за ней скрывались глубокая тоска и печаль.

Бо́льшая часть частной и творческой жизни художницы была прямой реакцией на отчужденность родителей и ряд травм, которые ей довелось пережить. Когда в 1941 году началась война, Йоко было восемь лет. В двенадцать она стала свидетелем ужасных бомбардировок Токио зажигательными бомбами, и ее душевные страдания лишь усилились, когда семью эвакуировали из столицы в деревню. Там девочке приходилось просить милостыню и торговаться за еду. Когда она вернулась в Токио, город лежал в руинах.

Йоко росла в Японии и Америке, на два мира, при этом чувствуя себя чужой и на Востоке, и на Западе. Она училась в элитных школах. Учеба давалась легко, но Йоко испытывала тревогу, депрессию и одиночество. В подростковом возрасте она пыталась покончить с собой. В конце концов Йоко нашла убежище в своем воображении и искусстве.

Она поступила в университеты Токио и Нью-Йорка – и бросила оба. Затем переехала в Гринвич-Виллидж, где помогла совершить революцию в том, как люди думали об искусстве и как создавали его. По словам куратора, критика и историка искусства Ханса Ульриха Обриста, «она никогда не хотела ограничиваться одной формой искусства. Она – художник, поэт, скульптор, режиссер, архитектор, писатель, поэтому ее не принимали ни в одном из этих миров. Сопротивление было даже в авангарде». Как певица она разделила даже авангардный мир, используя свой голос как инструмент плача – диссонансный, стонущий, кричащий, достигающий глубин агонии и высот экстаза, что принесло ей немного поклонников, но еще больше презрения.

После первых неудач в общении с публикой (и еще одной попытки самоубийства) творчество Йоко получило признание в Нью-Йорке и Лондоне, где в 1966 году она познакомилась с Джоном Ленноном. И хотя на момент знакомства он уже был на пике славы, именно на ее работы Джон пришел посмотреть. Он вспоминал: «Мне рассказали об этом „событии“ – японской художнице-авангардистке, приехавшей из Америки. Она была потрясающей. Выставка была посвящена черным сумкам или чему-то подобному, и я подумал, что все это будет о сексе: художественно-фарсовые оргии. Потрясающе! Ну, это было далеко не так, как я думал».

Творчество Йоко было намеренно провокационным, что восхищало Леннона и аудиторию, жаждущую подобных вызовов, но вызывало раздражение у тех, кто познакомился с ним через The Beatles. В тот год, когда Йоко познакомилась с Джоном, The Beatles были на вершине хит-парадов с такими поп-песнями, как «Paperback Writer» и «Yellow Submarine»; Йоко же выла и стонала на сцене и заставляла людей забираться в мешки. Она сняла фильм под названием «№ 4» («Задницы»), который состоял исключительно из изображений обнаженных ягодиц.

Джон, который в то время страдал (он чувствовал себя подавленным и загнанным в угол, будучи «битлом», и был несчастлив в браке), был очарован и тронут легкостью и юмором творчества Йоко. Однажды он сказал, что, по его мнению, Йоко выражала себя настолько эффектно, настолько чисто, что многие люди не могли этого вынести. «Вот почему они не могут принять Ван Гога, – добавил он. – Он слишком реален, он причиняет боль».

Они полюбили друг друга, и Джон стал ее самым большим союзником, другом и соратником. Йоко почувствовала, что нашла свою вторую половинку. Это дало надежду на счастье, в возможность которого она не верила. Она никогда не испытывала такой любви и единения, как с Джоном. С ним Йоко чувствовала себя в безопасности, их чувства стали избавлением от боли и одиночества. Однако она была ошеломлена, когда пресса и общественность обрушились на нее за то, что она была с Джоном; ее обвиняли и поносили, когда The Beatles распались.

Оскорбленная общественным осуждением, Йоко с головой ушла в то, что было для нее по-настоящему важным: в искусство, музыку, активизм и своего мужа Джона. Более десяти лет она занималась сольной и совместной работой. Концепции исполнения желаний и позитивного мышления Йоко прослеживаются как в ее сольном творчестве, так и в совместной работе с Джоном. Песни «Imagine» и «Give Peace a Chance» появились благодаря ее творчеству и взглядам. Ее философские взгляды на искусство и активизм стали основой для многих их кампаний за мир. О знаменитой акции «В постели за мир» Джон сказал: «Та акция мира, которую мы устроили, была организована непосредственно Йоко».

Вместе они создавали смелые, забавные, глубокие и вдохновляющие события, которые включали музыку, искусство и политические акции, часто сочетая их в одном творческом порыве. Йоко и Джон стали, пожалуй, самой известной парой в мире. Они ненадолго расставались – Джон назвал это «потерянными выходными», – однако после воссоединения стали еще более преданными друг другу, чем прежде. В 1975 году у них родился ребенок – Шон Таро Оно Леннон. В конце 1970‐х Йоко была счастлива, как никогда раньше.

Затем произошло убийство, которое потрясло весь мир. Герой рабочего класса был мертв. Йоко была рядом со своим возлюбленным, и она была совершенно разбита.

Убийство доказало ей, что она всегда была права: мир – это далеко не безопасное место.

И эта тяжелая травма была только началом. После смерти Джона Йоко предали, ограбили, шантажировали, а ее жизнь оказалась под угрозой. Барбара Граустарк, журналистка, которая впервые взяла интервью у Йоко и Джона для Newsweek в 1980 году, а позже редактировала рассказы о ней в New York Times, сказала: «Было очень заметно, как она пытается продолжать жить как художница, как это было при Джоне, но ей постоянно напоминают: „Ты будешь следующей? Кто-то придет и за тобой?“»

Несмотря на все эти нападки, Йоко продолжала работать. После смерти Джона она предприняла удивительно успешную попытку защитить его наследие и сохранить его значимость. Хотя все ее творческие начинания всегда будут находиться в тени ее связи с кумиром миллионов, Йоко отважилась на новый этап сольного творчества. Миф о девушке, развалившей The Beatles, продолжал существовать, но начала появляться и другая история, которая корректировала этот избитый и сексистский рассказ.

Многие художники, музыканты, критики и историки признали, что Йоко Оно была одним из первопроходцев в своих областях. В мире искусства началась переоценка ее творчества. С 2000 года в крупнейших музеях мира проходили ретроспективы ее работ. В 2009 году на Венецианском кинофестивале Йоко вручили Золотого льва за вклад в искусство. Искусствовед Джонатан Джонс, описывая ее выставку в Музее Гуггенхайма в Бильбао в 2014 году, задал риторический вопрос: «Есть ли какой-нибудь стиль современного искусства, первопроходцем которого она не была?» Самая масштабная ретроспективная выставка «Йоко Оно: Музыка разума» открылась Современной галерее Тейта в Лондоне в 2024 году, когда художнице исполнился 91 год. Рецензия в Financial Times была озаглавлена: «Первопроходец концептуального искусства получает заслуженное признание».

Музыкальное творчество Йоко также подверглось переоценке. Переиздания ее ранних альбомов, которые в основном игнорировались или подвергались критике, получили высокую оценку. Ее музыку хвалили многие музыканты. Курт Кобейн назвал ее «первой женщиной – панк-рокером», а Пит Тауншенд отметил: «Она была одной из первых арт-террористок, сочетая глубокую мораль с конфронтацией и шоком». В 2020 году ^[4] поп-певица Майли Сайрус сделала татуировку на плече с запиской, которую получила от самой Йоко. Ким Гордон подытожила: «Йоко по-прежнему остается одним из самых радикальных музыкантов современности. Она намного опередила свое время».

В 2000‐х годах ремиксы на песни Йоко ротировались в клубах и барах по всему миру, а после того как 12 ее пластинок заняли первое место в чарте Billboard Dance Club, газета New York Times назвала Йоко «королевой неодиско». Потом она выпустила еще 13 танцевальных хитов, занимавших первые строчки хит-парадов.

При этом Оно неустанно создавала новую музыку, сотрудничая с талантливыми исполнителями. Ее влияние признавали такие музыканты, как Гордон, Патти Смит, Терстон Мур, Лори Андерсон, Леди Гага и RZA. Дэвид Бирн сказал: «Люди фокусировались на The Beatles, но там, на острие экспериментальной музыки, – с Джоном Кейджем и ему подобными – Йоко создавала новую музыку: эти прекрасные, неземные песни, а также яростные песни, обличающие войну и бесчеловечность».

Со временем менялось и восприятие ее политической деятельности. Йоко была влиятельной активисткой, выступавшей за прекращение насилия с применением огнестрельного оружия, борьбу с голодом, ликвидацию ядерного оружия и за разоблачение и прекращение насилия в отношении женщин. Она работала над повышением осведомленности и поддержкой лечения СПИДа и других заболеваний. Она была ярой защитницей окружающей среды и прославляла природу. В основном ее признали за работу во имя мира – более полувека выступлений, песен, кампаний с плакатами и билбордами, фильмов, инсталляций, протестов, писательской деятельности и другой пропаганды. Рич Томас написал в журнале Magnetic: «До Боно была Оно».

Йоко была активной сторонницей феминизма. Она создавала яркие произведения феминистского искусства, включая такие противоречивые работы, как «Отрежь кусок», фильм «Муха» и инсталляцию «Восхождение», в которой она просила женщин по всему миру рассказать о своих страданиях. Ее песни «Woman Power», «Sisters, O Sisters» и «Angry Young Woman» стали гимнами феминизма. Освобождение было темой ее альбома Feeling the Space. На протяжении десятилетий она вдохновляла бесчисленное множество женщин. Синди Лопер рассказала, что, когда ей было 16 лет, Йоко открыла ей глаза на то, как общество относится к женщинам. «Она разрушила все представления о том, каким может быть художник и какой может быть женщина. Она была сексуальной, не боялась выражать себя, и у нее не было границ. Она показала мне, как покинуть место, где люди говорили мне: „Кто-то должен прийти и исправить тебя“. Она сказала мне, что это нормально – быть такой, какая ты есть, – такой, какая я есть».

Наконец, восприятие Йоко как мыслителя изменилось. Когда я брал у Джона интервью в 1980 году, он сказал: «Она – учитель, а я – ученик. Я знаменитость, тот, кто должен знать все, но она – мой учитель. Она научила меня всему, что я, черт возьми, знаю». Все больше людей стали ценить ее за то, что Джон называл ее «мудростью из другого мира». «Йоко – дитя западного и восточного постмистицизма, – сказал DJ Spooky (Пол Д. Миллер). – Она шаман. Шаманы – это трансцендентные личности, которые могут направлять вас в нужное русло. Вот как я ее воспринимаю».