Даже не знаю, на какую часть этой реплики ответить в первую очередь.

– Как можно ненавидеть творчество? Ты же работаешь в цветочном магазине! И я ведь развелась – естественно, я жалею о свадьбе. – Я передаю Люси небольшую стопку заказов, до которых еще не добралась. – Хотя было весело, – добавляю я.

Люси удаляется в подсобку и приступает к оставшимся заказам, а я мыслями возвращаюсь к Атласу. И к Райлу. И к армагеддону, происходящему в моей голове, когда я думаю о них одновременно.

Я понятия не имею, к чему это приведет. Когда мы с Атласом случайно наткнулись друг на друга, все остальное словно растворилось, даже Райл. И вот бывший муж снова просачивается в мои мысли. Нет, он не царит в моем мозгу, как бывало раньше; теперь он сродни препятствию на дороге. Моя личная жизнь в кои-то веки пошла по накатанной, безо всяких ям и виражей – в основном потому, что полтора года никакой личной жизни у меня, по сути, не было. Однако сейчас мне кажется, что впереди не дорога, а сплошные кочки и ухабы.

Оно того стоит? Разумеется, Атлас того стоит.

Но как насчет нас, нашей пары? Оправдают ли наши возможные отношения тот стресс, который они неизбежно привнесут во все другие сферы моей жизни?

Давно меня не мучили настолько противоречивые чувства. Так и подмывает позвонить Алисе и рассказать ей о встрече с Атласом. Только я не могу. Она знает, что Райл до сих пор ко мне неравнодушен. Она знает, как он отреагирует, если на горизонте появится Атлас.

С мамой я тоже поговорить не могу, это же мама. Пусть мы в последнее время и сблизились, я все еще не готова свободно обсуждать с ней дела любовные.

Вообще-то на свете есть всего одна женщина, которой я могу спокойно поведать об Атласе.

– Люси?

Она выглядывает из подсобки, вытаскивая из уха наушник.

– Звала?

– Можешь подменить меня ненадолго? Надо отлучиться по делам. Вернусь через час.

Люси заступает на мое место, а я хватаю сумочку. С тех пор как у меня появилась Эмерсон, я редко остаюсь одна, поэтому во время рабочей недели выкраиваю часок-другой, если в магазине есть кого оставить за прилавком.

Временами я просто сижу, погрузившись в размышления. Рядом с дочкой мне это не удается, ведь даже когда она спит, я остаюсь в режиме мамы. А учитывая поток заказов на работе, мне и там не расслабиться – постоянно дергают.

Привести мысли в порядок мне помогает простое средство: сесть в машину, включить музыку, ну и, может, прихватить пирожное из «Фабрики чизкейков».

Припарковавшись в местечке с видом на Бостонскую гавань, я откидываю спинку сиденья и достаю блокнот с ручкой, которые захватила с собой. Не знаю, подействует ли это так же, как пирожное, но мне необходимо выплеснуть мысли на бумагу старым проверенным способом. Этот способ не раз срабатывал, когда мне требовалось разложить все по полочкам. Надеюсь, и теперь он не даст моей жизни превратиться в хаос.

Дорогая Эллен!

Угадай, кто вернулся?

Я.

И Атлас.

Мы оба.

Сегодня утром я неожиданно увидела его, когда шла с Эмми к Райлу. Я ужасно обрадовалась. И хотя эта встреча подарила нам надежду и показала, кто мы теперь и чего достигли в жизни, распрощались мы немного сумбурно. Атласа ждали дела в ресторане, да и я спешила – пора было открывать магазин. Уходя, я пообещала, что напишу.

Я хочу ему написать. Очень хочу. Наша встреча всколыхнула во мне давно забытые ощущения, которые я испытывала только рядом с ним.

Проведя с ним несколько минут, я осознала, как одиноко мне было раньше. С тех пор как мы с Райлом развелись… Ой, погоди.

Точно. Ты ведь еще не знаешь о разводе!

Долго же я тебе не писала! Вернемся немного назад.

Я решила навсегда порвать с Райлом после рождения Эмми. Как только она появилась на свет, я сообщила ему, что подаю на развод. Нет, я не пыталась задеть его побольнее, выбрав самый неподходящий момент. Я до последнего не знала, как поступить, но стоило взять дочку на руки, и я четко поняла, что пойду на все, лишь бы разорвать этот замкнутый круг насилия.

Да, подавать на развод тяжело. Да, я была раздавлена. И нет, я ни о чем не жалею. Этот выбор помог мне понять, что порой самые трудные решения приводят к наилучшим результатам.

Я солгу, если скажу, что не скучаю по нему. Скучаю. Я грущу о том, какими мы когда-то были. Грущу о семье, которой мы могли стать для Эмерсон. И все же я знаю, что мое решение верное, пусть даже порой ощущаю его непомерную тяжесть. Мне сложно, потому что я по-прежнему вынуждена общаться с Райлом. Все хорошие черты, в которые я когда-то влюбилась, еще при нем, а поскольку мы больше не вместе, я все реже вижу его негативную сторону, которая в итоге разрушила наш брак. Думаю, это потому, что он старается держать себя в руках. Он стал сговорчивее и прекратил лезть на рожон, поскольку испугался, что я сообщу в полицию о насилии с его стороны. Он рисковал потерять не только жену, а гораздо больше, так что, когда дело дошло до соглашения об опеке, мы, на удивление, договорились без особых проблем.

Впрочем, я не стала сражаться до последнего. Когда я призналась адвокату, что хочу единоличную опеку, тот ответил прямо: если я не готова выложить в суде все грязные подробности нашей с Райлом жизни, у меня почти нет шансов запретить ему видеться с Эмми. И даже если я расскажу о домашнем насилии, суд, по словам адвоката, крайне редко лишает прав отцов без криминального прошлого, с успешной карьерой, заинтересованных в общении с детьми и готовых помогать финансово.

Я рассматривала два варианта. Могла выдвинуть обвинение и довести дело до суда, но судья, весьма вероятно, назначил бы совместную опеку. Или же я могла заключить с Райлом соглашение, которое устроит нас обоих, при этом сохранив за ним право участвовать в воспитании ребенка.

Наверное, это можно назвать компромиссом, хотя ни один договор на свете до конца не примирит меня с тем, что я доверяю дочь человеку, который не умеет владеть собой. Увы, в ситуации с опекой мне остается только выбрать меньшее из зол, и я надеюсь, что Эмми никогда не увидит темную сторону своего отца.

Я не против, чтобы она сблизилась с Райлом. У меня и в мыслях не было запрещать им видеться. Я всего лишь хотела убедиться, что моя дочь в безопасности, поэтому и уговорила Райла на дневные встречи в течение первых двух лет. Конечно, я ему не призналась, что причина – в сомнениях, могу ли я доверить ему ребенка. Я объяснила все тем, что кормлю дочку грудью, а Райл то и дело дежурит в больнице. Однако в глубине души мне ясно: он знает, почему я не хочу, чтобы Эмми ночевала у него.

О домашнем насилии мы не говорим. Говорим о дочке, о работе и в присутствии Эмми стараемся улыбаться. Порой эти улыбки – по крайней мере, мои – натянутые и фальшивые, но лучше уж так, чем судиться с ним и проиграть. Я готова изображать улыбку, пока дочери не стукнет восемнадцать, раз уж это гарантирует, что Райл не будет жить с нами вместе и демонстрировать ей свои худшие черты на более регулярной основе.

Пока мой план работает, если не брать в расчет периодический газлайтинг и непрошеный флирт. Хотя во время развода я четко обозначила свою позицию, у Райла по-прежнему теплится надежда. Иногда его слова выдают, что он не до конца смирился с нашим расставанием. Не стал ли он таким покладистым из-за убежденности, будто можно завоевать меня вновь, если достаточно долго вести себя хорошо? Боюсь, он внушил себе, что со временем я оттаю.

Этому не бывать, Эллен. Я решила идти вперед, не оглядываясь, и, если честно, надеюсь, что вперед – значит по направлению к Атласу. Еще рано судить, к чему это приведет, но одно скажу точно: сколько бы времени ни прошло, я никогда не поверну обратно к Райлу.

Я подала на развод около года назад, а с того ужасного дня, который стал причиной нашего расставания, прошло почти девятнадцать месяцев. Выходит, я одинока уже больше полутора лет.

Полтора года до новых отношений – более чем достаточно, да? Может, так оно и было бы, но речь идет об Атласе. Какие у нас перспективы? Допустим, я напишу ему, и он пригласит меня пообедать. Обед пройдет прекрасно, тут сомнений нет, за обедом последует ужин… А ужин приведет нас ровно на ту ступень, где мы остановились, когда были моложе. И мы с ним обретем счастье, влюбимся заново, и Атлас станет неотъемлемой частью моей жизни. Так ведь?

Знаю, ты скажешь, что я тороплю события, но мы же говорим об Атласе. Вряд ли за эти годы ему пересадили чужой характер, так что мы обе понимаем, Эллен, как просто мне вновь в него влюбиться. Вот почему я так волнуюсь – боюсь, что все у нас получится.

И если получится, то как поведет себя Райл? Дочке почти год, и хотя весь год мы прожили практически без ссор, это лишь потому, что наша жизнь вошла в привычный ритм, который ничто не нарушало. А появление Атласа вызовет цунами, понимаешь?

Скажешь, не хватало еще переживать из-за Райла, он того не стоит? Вот только он вполне способен превратить мою личную жизнь в кошмар. И почему в моих мыслях ему до сих пор отведено так много места? Постоянно одно и то же – я мечтаю о прекрасном будущем, а затем просыпается та часть меня, которая принимает решения, ориентируясь на вероятную реакцию Райла.

Больше всего на свете я боюсь его реакции. Хотелось бы надеяться, что он не станет ревновать, но он обязательно станет. Если у нас с Атласом завяжутся отношения, Райл всем нам устроит веселую жизнь. И пусть я знаю, что развод был правильным решением, последствия этого решения никуда не делись. А значит, Райл всегда будет считать, что мы расстались из-за Атласа.

Райл – отец моей дочери. Какой бы мужчина у меня ни появился, бывший муж останется той постоянной величиной, с которой я обязана считаться, чтобы детство Эмерсон прошло спокойно. И Райл никогда не смирится с тем, что в мою жизнь вернулся Атлас Корриган.

Эллен, вот бы ты подсказала, как мне поступить! Пожертвовать личным счастьем, чтобы избежать неурядиц, которые будут его сопровождать?

Или я обречена жить с пустотой в сердце, пока не позволю Атласу ее заполнить?

Он ждет, что я напишу… а мне нужно тщательно все обдумать. Я даже не знаю, что ему сказать. Не знаю, как быть.

Если что-нибудь придумаю – сообщу.

Лили

Глава 3. Атлас

– «Мы наконец достигли берега?» – недоумевает Тео. – Ты правда ей это сказал? Вслух?

Я смущенно ерзаю на диване.

– Подростками мы фанатели от «В поисках Немо», так и подружились.

– Ты процитировал мультик? – Тео театрально закатывает глаза. – И толку-то? Вы виделись восемь часов назад, а она до сих пор не написала.

– Может, у нее дела.

– Или ты слишком на нее наседал, – замечает Тео. Он подается вперед, складывает ладони вместе, зажав их между коленями, и внимательно смотрит на меня. – Окей, а что было дальше? После всех этих глупых цитат?

Жестоко.

– Ничего. Мы оба спешили на работу. Я спросил, сохранился ли у нее мой номер, она ответила, что помнит его наизусть, а потом мы попроща…

– Стоп, – перебивает Тео. – Она правда запомнила твой номер?

– Похоже на то.

– Неплохо. – В его глазах появляется оптимизм. – Сейчас никто не запоминает чужих номеров.

Сперва я тоже обрадовался, а затем спросил себя, не держит ли она мой номер в голове совсем по другой причине. Однажды я положил бумажку со своим номером в чехол ее телефона на случай, если понадобится помощь. Возможно, в глубине души Лили всерьез опасалась, что такой случай наступит, вот и запомнила номер по причине, никак не связанной со мной.

– Так что же мне делать? Написать ей? Позвонить? Дождаться, пока она сама выйдет на связь?

– Спокойно, Атлас. Прошло всего восемь часов.

Этот совет меня ошеломляет.

– Еще недавно ты дал мне понять, что если она молчит целых восемь часов, то это ни в какие ворота. А теперь предлагаешь успокоиться?