Дверь захлопнулась и, судя по звуку, была заперта на засов. Я осмотрелся. Местная КПЗ мне понравилась. Чистые стены, нормальные нары, параша, как же без нее, но главным было другое. Здоровенная бочка с горячей водой и большое полотенце, лежащее на кровати. Скинув хламиду, я с наслаждением залез в бочку. Класс. Вот это сервис. Кое-кому на Земле стоит перенять наработки местных в области обслуживания временных постояльцев. Лежа в своеобразной ванной, я прокручивал в голове сегодняшние события. Пока все говорило о том, что придется воспринимать этот бред моего спившегося воображения всерьез. Все совпадало с ним до мельчайших нюансов. Одежда, обстановка, пол и тот был из неструганых досок, что говорить о количестве лун? Бред, но, пока нет фактов, его опровергающих, нужно воспринимать все вполне серьезно. Ладно, вспомню мой любимый принцип разбираться с проблемами не по мере их поступления, а по мере возможности их решить. Что я сейчас могу сделать? Да ничего. Ничего от меня не зависит. Я ноль без палочки, и придется с этим смириться. Не забивать голову. Я вылез из ванны и с наслаждением вытянулся на топчане. Класс. Не люкс, но жить можно.

Глава 2
Знакомство

Утро красит нежным светом. Совсем не вежливый стук в дверь прервал самую сладкую утреннюю дрему.

– Вставай, – глухо прорычали из-за двери.

Не дождавшись внятного ответа, в дверь ввалился братец Лон. Совсем невежливо посмотрев на мою выспавшуюся физиономию, он облагодетельствовал меня свертком одежды.

– В лицо зачем? – возмущенно заявил я. Тихо так заявил. Совсем скромно. По утрам я вообще стеснительный.

– Одевайся и выходи во двор. Жду недолго.

Братец Лон развернулся и, громыхая навешанным железом, избавил меня от своего общества. Вот так, стоит проявить свое возмущение тихо в подушку, как за человека принимать перестают. Одежда меня позабавила и заставила снова задуматься. М-да. Все детали совпадают. Рубашка с воротом на костяных пуговицах, холщовые штаны, шерстяной плащ с капюшоном и берет. Придется одеваться, так как джинсу здесь не носят. В качестве обувки были предложены короткие сапоги с портянками. Я аж умилился. Давно я это не натягивал. Не желая затягивать процесс знакомства с обстановкой, я быстро оделся и выскочил во двор.

А народу сегодня прибавилось. Воскресенье у них, что ли? Все подворье храма было забито людьми. Мужчины, в подобии моей одежды, соседствовали с настоящими средневековыми франтами. Женщины в длинных платьях и платках, детвора, парочка телег и лошадей. Картина Репина – церковный праздник на селе. Только для праздника было слишком много острых игрушек на здешнем народонаселении. Мужики все сплошь в нагрудниках из кожи и стали. На поясах мечи и кинжалы соседствовали с секирами. Да что мужики. Бабы все с железом ходят. Только размеры игрушек и их количество – поменьше. Наверняка, чтобы сильный пол не заработал комплекс неполноценности. Сильный пол увлекался фальшионами^[4] и палашами^[5], а слабый только кинжалами и стилетами. Попал. Что там падре говорил про происходившую резню и всякую другую хрень? Она ведь закончилась. Наверно. Черт с ним. Потом, все потом. Я подошел к Лону, который плотно общался с коренастым мужиком средних лет.

– Доброе утро. Я так понимаю, что мне к вам на постой? – спросил я, смотря на второго.

Мужик хмыкнул, а клон ожег взглядом.

– Матвей. Вот за этим человеком и просил присмотреть отец Эстор на первое время. Бывай.

Лон развернулся и пошел к храму. А храм был хорош. Вчера вечером я это не разглядел. О ночной подсветке красивых зданий здесь наверняка имели самое поверхностное представление. Высокий, легкий силуэт. Храм, казалось, готов был взлететь. Шпиль пытался пронзить небо. Стрельчатые окна и арки добавляли храму легкости и изящества. Архитектор постарался на совесть. Учитывая, что храм без шпиля был высотой с пятнадцатиэтажный дом и имел соответственную ширину, то придать массивному зданию ощущение полета и стремительности дорогого стоит. Я даже не мог сказать, какое сооружение он мне напоминает. Храм был уникальным.

– Нравится? – раздался голос мужика.

– Очень, – откровенно сказал я.

– А то. Единственный на севере храм Единому. Второго такого здесь нет. В Белгоре храм Создателя не меньше, но впечатления совсем другие. Садись в телегу, поедем.

– Куда? – не понял я.

– В Белгор, – удивился мужик. – Я разве не сказал?

Не сказал. И тупишь ты правдоподобно. Следующий раз глазки спрячь. Слишком они у тебя цепкие. Я хмыкнул и уселся в стоящую рядом телегу, запряженную клячей.

Без оркестра и парада мы покинули храмовую площадь и выехали за массивные ворота.

– Скажите, Матвей, как вас по батюшке? – поинтересовался я.

– По батюшке не надо. Болел сильно и умер уже давно.

– Что? – растерялся я.

Матвей улыбнулся в короткую бородку.

– Пошутил я. Матвеем просто и зови. А я тебя Владом буду звать. По-простому у нас в городе привыкли общаться. Шапку ни перед кем не ломаем, но и свою сбивать не даем.

Матвей, так Матвей. Мне легче будет. Итак, главная на сей момент задача состоит в максимальном получении информации. Газет и телевизора я не вижу. Придется старой доброй болтологией потрудиться.

– Хорошо, Матвей. Подскажи, сколько времени мы будем ехать?

– Час, не больше. Храм недалеко от города.

– Матвей, не расскажешь мне о Белгоре? Я недавно здесь и…

– Знаю, что ты здесь недавно и где появился. Вот что, Влад, – повернулся ко мне Матвей. – Отец Эстор не стал тебя вводить в курс дела. Занят очень, такой большой человек, что страшно иногда становится, – усмехнулся он. – Знаю, что он считает тебя дэргом. Это его дело. Его проблемы. Главное, что кроме него и нескольких других церковников, никто об этом не ведает. Орден Знающих не любит распространяться о своих секретах. Других об этом совершенно не нужно информировать. К существам, появившимся в гнилых пятнах, особое отношение. Видел дрова во дворе?

Я кивнул. Краем глаза я заметил приготовления в углу церковного подворья к большому пионерскому костру.

– Двое вас появилось во время вздоха. Тебя отпустили, а второго сжигать будут. Не прошел он проверку на лояльность Создателю.

Я остолбенел. Моего соседа по храму будут сжигать. Это так заботятся о теле и душе закоренелых? Весело. А если это мой земляк? Вместе стали попаданцами. Падре в голове у него увидел разную хрень и на костер. И что мне делать? А ничего. Вариант с возращением и объяснением с падре мне совершенно не понравился. Я на белом коне. Где его взять? Так вот, я на коне влетаю во двор и говорю падре, что он не прав. Он дико умиляется моей сознательности и чувству локтя, дает отбой, а клоны рыдают на коленях. Бред.

– Сам мог там оказаться.

Тоже верно. Я, может и дурак, но не идиот. Тому организму не повезло. Бывает. А вот Матвей внимательно следит за моим лицом.

– Бывает, – пожал я плечами.

– Верно сказал, Влад. Все в жизни бывает. Поэтому правду о тебе в городе буду знать только я. Для всех, в том числе и для моей дочки, ты будешь моим дальним родственником. Мой отец в свое время много стран объехал, вот и появился у него сын на юге. Потом ты появился. Соответственно, ты приходишься мне племянником. Дальше еще проще. Жил ты в глухомани, городов в глаза не видел. Многое тебя удивляет и многого ты не знаешь. Местный барон решил женить тебя на своей любовнице. Залетела. Есть тут такой обычай, чтобы бастардов не плодить. Родился сынок в другой семье – и никаких прав на титул и прочее не имеет, а сам барон красоткой и дальше забавляется. Ты почему-то не захотел жениться и дал деру. Обычная история. Вспомнил о своих родственниках в Белгоре и направился сюда. Я тебя встретил и привез в город. Никто тебя расспрашивать не будет. Не принято в Белгоре о прошлом интересоваться. Не тот город. Влад, запомни эту легенду хорошо. Вдруг пригодится. Если что серьезное нужно спросить – спрашивай у меня, когда поблизости никого не будет. Мелочовку – можешь у других. Твое происхождение все спишет. А еще лучше потерпи с расспросами. Сам на все смотри, старайся понять, и большинство из них отпадет. Все понял? Ничего разъяснять не нужно?

Я кивнул. Нет, я не ожидал, что местные спецслужбы выпустят меня из-под контроля. Наблюдение будет по-любому. Глупо надеяться на их наивность, а падре не кем иным, кроме спеца, быть не мог. Но вот отношение к ним Матвея меня удивило. Простому сотруднику не положено так думать, а тем более так отзываться о начальстве. Другие отношения связывают их с падре. Почему тогда меня отдали ему? Зачем ему это нужно?

– Не о том думаешь, рыцарь плаща и кинжала. Самомнением страдаешь. Вон одного, шибко умного, уже сжигают без всяких шпионских игрищ.

Тоже верно. Не о том думаю. Зачем это нужно Матвею, потом можно разобраться.

– Матвей, мне все понятно, а твоя дочь не сильно будет удивлена появлением братика?

– Нет, – ухмыльнулся Матвей. – Евдокия всегда мечтала о брате. Рада будет. Как приедем, сразу тебя познакомлю, если доча по подружкам не побежала. А что касается всего остального, так ты и вправду родственник мой. Земляк. Что нынче в России делается, земеля?

Я не остолбенел, я… Мысли заметались со страшной силой. Все-таки розыгрыш? Где камера и оператор? Где?! Где они, мать их?

– Да не волнуйся ты так, – сказал Матвей. – Ты действительно на Арланде, а не на Земле. Дед мой не родился здесь. Попал сюда, как и ты, сто лет назад. Языку вашему меня обучил и словечкам разным. Вот я парочку раз и ввернул их. Ты все понял и не удивился. Значит, земляк.

К моему специфическому состоянию удивления, которое называется другим словом, добавилась досада на собственную тупость. Имена Матвей и Евдокия.

– А рядом с ними Поликарп и Евлампия прячутся, а Эстор, Лон и Сенар так, погулять вышли.

А как ловко и быстро он меня просчитал. М-да. Все разговоры о наивности наших предков можно засунуть в задницу. Молодец. Так красиво меня никто еще не делал. Остается списать свою тупость на невероятные обстоятельства моего появления здесь. Здорово меня вышибло из седла, что бы я себе ни говорил. Так что получается? Тут электрички ходят? Станция Россия-Земля, осторожно, двери закрываются. Следующая станция Арланд. Горячий прием гарантируем.

– Сюда из России попадают или?.. – спросил я.

– Или. Разные бывают существа, не только с Земли, как говорят. Церковники своими тайнами со мной не делятся, да и не все гнилые пятна они контролируют.

Понятно то, что ничего не ясно.

– Жаль, что с твоим дедом нельзя пообщаться, – смог промямлить я. – Мир его праху.

– А он не умер, – посмеиваясь, сказал Матвей. – Сто двадцать пять лет – это для мужчины не возраст. Еще жениться может. Срок жизни тут дольше. В среднем сто сорок лет, и почти до конца жизни мужчина остается мужчиной. Но ты прав. Пообщаться с моим дедом не получится. Вот он как раз сильно занят.

Мое состояние сильного удивления стало принимать гипертрофированную форму.

– А с какого года он сюда попал? – спросил я.

– С тысяча девятьсот девяносто пятого.

Занавес. То-то я с Матвеем, как со своим знакомым общался. Это что получается, один год идет за десять? Или тут нелинейная зависимость? Мозги закипели и отказались шевелиться. Я откинулся на копну сена, лежащую в телеге. Голубое небо с Хионом притягивало взгляд своей глубиной. Чистый воздух. Птички поют. Грунтовка, плавно изгибаясь, огибала холмы. Лес по обеим сторонам дороги был вырублен на триста метров. Обычный такой, смешанного типа лесок. Подобных полно в средней полосе. Да и трава обычная. А вот с правой стороны в травке что-то лежит.

– Интересно? – обратился Матвей к моему бренному телу. – Гляди.

Матвей притормозил клячу. Лениво приподнявшись на локте, я взглянул на тушку животины, лежащую в метрах пяти от дороги. Лень мигом пропала. Тушка представляла собой скотину из фильма «Братство волка», уменьшенную раза в два. Дикая смесь гиены и кабана.

– Что это? – спросил я.

– Тварь, измененная силой Падшего. Видно, не успела до вздоха спрятаться и погибла.

– И много таких здесь водится?