В радиорубке было душно, затхлый запах закрытого помещения, казалось, пропитал все вокруг. Лиза, как только вошла, сразу открыла окно, впустила свежий весенний воздух и втянула его носом.

– Классно! Ань, иди, понюхай, как весна свежестью пахнет.

Ее подруга сидела за пультом управления и колдовала над аппаратурой.

– Некогда. Лиз, давай сюда, начинать пора. Иван Тимофеевич оставил список треков, которые нужно поставить.

– Нашла же Князева себе раба. Опять Илюшку припахала.

Аня приподнялась, выглянула в окно и проворчала:

– А тебе не плевать?

И снова сосредоточилась на аппаратуре.

– Парня жалко. Она использует его и выбросит.

– Он сам выбрал такую жизнь. Готово.

– Ну, что там?

Лиза пробежала глазами список и улыбнулась: сегодня они хозяйничают в рубке без радиомеханика, можно немножко похулиганить. Она включила микрофон и бодрым голоском начала приветствие. Во время паузы расправила плечи и улыбнулась: сегодня у них с Пашкой свидание. Как дождаться окончания уроков?

– Ты чего такая… счастливая? – покосилась на нее Аня.

– Пашка…

– Пашка, Пашка, Пашка… только и слышу в последнее время от тебя, – надула губы подружка. – Достала со своим Владимирским. Кстати, я вчера его видела в парке, стоял в толпе каких-то отморозков и курил.

– И что? – Лиза пожала плечами. – Имеет право расслабиться. При мне не курит.

– Там и Арсеньев с компашкой был.

– Ну был и был, они давно помирились.

– А еще я слышала, что твой Пашка часто зависает в клубах. Что он там делает?

– Ой, не начинай! Ты же знаешь!

– Тебя ничем не прошибешь. Обо мне совсем забыла, – упрекнула Аня подругу. – Давай сходим вечером в парк. Погодка – отпад!

– Не обижайся, не могу, – Лиза снизила голос до шепота. – У нас сегодня свидание.

– Подумаешь! Не первое и не последнее, можешь одно и отменить.

– Не могу. Сегодня идём к Пашке домой.

– Ничего себе! – Аня хлопнула в ладошки. – Ты решилась?

– Не совсем. Посмотрю по обстоятельствам, – покраснела Лиза.

– Ну ты даешь! Может, еще подумаешь?

– Ань, не гунди, как старая бабка! Мне восемнадцать лет.

– А его мать?

– Укатила с очередным кавалером в отпуск на недельку. Пашка живет один.

– Лиз, время!

Лиза охнула и включила микрофон. Ее просто переполняли эмоции, задорные слова сами срывались с губ, во тру все пересохло. Она жестом попросила воды, Аня выбежала в коридор.

Лиза включила песню «Феррари» и закрыла глаза, прикидывая, во что сегодня нарядится, чтобы Пашка пришел в восторг. Дверь с шумом распахнулась, Лиза вздрогнула и обернулась: на пороге стояла Аня. Она смотрела безумными глазами и что-то шептала.

– Что? Что там? Говори громче.

Лиза не заволновалась, не насторожилась (ну что может случиться в их элитном лицее), просто села ровно и уставилась на подругу.

– Лиз, там Пашка…

– Что с ним? – сердце пропустило один удар, внутри все сжалось. – Не тяни, договаривай!

– Там Пашка лежит под лестницей в подвал, – прошептала Аня.

Трек закончился. Лиза, еще не осознав серьезности новости, на автомате включила микрофон, но застыла: смятение и бледный вид Ани испугали до чертиков.

– Повтори, что ты сказала?

– Лиз, там Пашку под лестницей нашли… Мертвого… Кажется…

Аня истерично всхлипнула. Лиза вскочила и бросилась вон.

Она неслась по коридору, расталкивая попадавшихся на пути учеников, а в висках стучал только один вопрос: Что с Пашкой?»

У лестницы, ведущей к подвалу, столпился народ. Приехавшая полиция огородила место желтой лентой. Где-то внизу работали и медики скорой, Лиза видела издалека их униформу.

– Расходитесь по классам! – разгоняли учеников учителя.

Но дети, встревоженные новостью, все прибывали. Они бежали всех сторон, и остановить эти потоки были не в силах ни охранник, ни вахтер, ни учителя.

– Пропустите! Пропустите! – шептала Лиза, расталкивая всех локтями.

Она металась по холлу, перебирая в голове все возможные сценарии, один страшнее другого. Каждое движение – боль. Каждый вдох – пытка. В висках пульсировала кровь, заглушая все остальные звуки, превращая реальность в размытое, дрожащее месиво.

Но пробиться к ограждению не получалось. Тогда она стала толкаться, яростно, исступленно. В какой-то момент толпа раздвинулась, и девушка увидела отца, отдававшего распоряжения.

«Что он здесь делает?» – похолодела она от жуткого предчувствия и еще сильнее начала пробиваться сквозь галдящих зевак.

Она даже плакать не могла, настолько шок парализовал все эмоции, кроме одной: животного, первобытного страха за любимого.

Наконец ей удалось добраться до перил. Она вытянула шею, пытаясь разглядеть, что происходит у основания лестницы. В голове не укладывалось, что Пашка мог упасть с одного маленького пролета и смертельно пострадать.

Но обзор закрывали головы полицейских и врачей. Она видела, как медики кладут кого-то на носилки, накрывают пледом, поднимают, несут…

– Разойдитесь, не мешайте! – доносились со всех сторон крики.

– Па-па! – в отчаянии закричала Лиза, перебивая шум. Голос внезапно прорезался, набрал силу. – Па-па, я здесь!

Отец поднял голову, нахмурился, кивнул. Лиза поднырнула под одну руку, оттолкнула Арсеньева, загородившего обзор, и оказалась впереди толпы. Но Кир схватил ее за шиворот, как нашкодившего щенка, и развернул к себе.

– Лизка стой, не надо!

– Да пошел ты!

Лиза ударила его локтем в живот и бросилась к носилкам, которые в этом момент показались на верхней ступеньке. Первое, что она увидела, это смертельно бледное лицо любимого. Но тут же мозг отметил, что пледом врачи его не закрыли, а значит, Пашка еще жив.

Кто-то сзади схватил ее за талию, приподнял, она отчаянно замахала руками и ногами.

– Пусти, отвали! Пашк-а-а-а… Пустите меня к нему!

Глава 5

Хватка державшего ослабла. Лиза почувствовала твердый пол под ногами, нырнула под ленту ограждения и бросилась к носилкам.

– Девочка, тебе нельзя! – остановила ее женщина в костюме.

– Маша, пропусти ее, – услышала Лиза голос отца.

– Я поеду с ним. Пожалуйста, у него нет дома родителей, у него сейчас никого нет, лишь я.

Лиза смотрела только на Пашку. Вот его рука упала с носилок, она тут же схватила ладонь. Она была теплая и живая, ей даже показалось, что Пашка слегка сжал ее пальцы.

Лиза выбежала следом за медиками, задохнулась от холодного порыва ветра, но в скорую ее не пустил отец.

– Куда? – он перехватил за локоть. – А уроки?

– Какие уроки, пап! – взвизгнула Лиза. – Там Пашка.

Но отец крепко держал ее, пока скорая не уехала. Сопровождала Пашку Елена Николаевна.

– Пап, что случилось? – Лиза развернулась к отцу и вцепилась в рукава пиджака. – Почему вызвали тебя? Уголовное преступление? На Пашку напали? Хотели убить?

– Лизок, тебе нужно одеться, – отец вздохнул, обнял дрожащую дочь за плечи и повел ее в здание лицея.

– Никуда я не пойду, – взвизгнула Лиза и отбежала на несколько шагов. – Отвечай!

Сейчас она переживала за Пашку и сходила с ума от неизвестности, а сердце сжималось в такой тугой комок, что трудно было дышать. Она ненавидела спокойствие отца, его ненужные слова и успокаивающие жесты. Неужели так трудно ответить единственной дочери?

– Прекрати истерику! – отец встряхнул ее за плечи. – Никто ничего не знает.

– А камеры? Что на них?

– Я еще не видел, мне приходится караулить неразумную дочь. Марш в класс и чтобы не смела никуда уходить!

Но Лизу никогда не останавливали запреты. Она сидела в холле у вахты и терпеливо ждала, когда отец, вернувшийся к обязанностям следователя, отвлечется и забудет о ней. И дождалась. Сразу вызвала такси и поехала в больницу.

Узнала в приемном покое, что Пашку увезли в операционную, села на полу в коридоре и отказалась трогаться с места, как ни уговаривала ее Елена Николаевна.

Сцепив пальцы в молитвенном жесте, она без остановки бормотала:

– Пожалуйста, Великий Боже! Не знаю, есть ли ты на самом деле, но прошу тебя: не дай Пашке умереть. Пожалуйста! Я сделаю все, что угодно, лишь бы он жил.

– Лиза, дорогая, успокойся!

Елена Николаевна гладила ее по голове, пыталась обнять, но Лиза все время выворачивалась. Ей не нужно было сейчас спокойствие, главное, чтобы Пашка жил. Приехала ее мама, но и она не сумела увезти упрямую дочь домой.

– У Пашки сейчас никого нет. Только я! Как ты не понимаешь! – спорила с ней Лиза. – Я же сойду с ума, не зная, что с ним.

О происшествии сообщили матери Пашки, и она взяла билеты на ближайший рейс, а операция все не заканчивалась. Ушла женщина-детектив, ушла классная руководительница, оставив Лизу на попечении ее мамы. Потом уехала мама, ей рано утром вставать на работу. Когда распахнулись двери операционной и показался врач, Лиза вскочила, бросилась к нему, прижав руки к груди.

– Что? Что с ним?

– Жив ваш друг, жив, но…

Лиза на миг замерла, а потом кинулась к врачу на шею.

«Жив! Это главное! Жив!» – ликовала она.

– Спасибо! Спасибо! Вы самый лучший доктор на свете!

Крупный мужчина оторопел, отшатнулся, выставив перед собой руки.

– Не знал, что у пациента такая экзальтированная подружка, – устало пошутил он. – Тяжело ему придется, если поправится.

И только тут Лиза осознала, что было еще «но».

– Ничего, мы справимся, – рассмеялась она, всхлипывая. – А почему вы так страшно говорите: «Если»?

– Нужно подождать, пока парень выйдет из наркоза. Травма черепа все же серьезная. Хорошо он приложился головой.

– Выйдет! Обязательно выйдет!

О, если бы наша уверенность могла передаваться по воздуху или ментально!

Увы!

Лиза несколько дней провела в стационаре. С трудом родители вытаскивали ее домой, чтобы накормить и переодеть. Она отодвигала тарелку с едой, умывалась и снова рвалась из дома, но Пашка не приходил в себя. На третий день тот же доктор сказал прилетевшей матери Пашки:

– Увы, ваш сын впал в кому. Мозг еще жив, будем надеяться на выздоровление, но нужно время.

– В кому? – охнула Лиза, сидевшая у кровати любимого. – Как в кому?

Она перевела взгляд на бледное лицо и разрыдалась.

– Лиза, поезжай домой, – всхлипнула Маргарита Сергеевна, мама Пашки.

С этого дня Лиза почувствовала полную апатию. Школа, экзамены, поступление в вуз – все показалось таким ненужным и второстепенным. Она лежала на кровати в своей комнате, отказываясь выходить, есть и разговаривать. Жизнь без Пашки чудилась бессмысленной, лишенной красок.

Аня звонила, рассказывала школьные новости, уговаривала Лизу вернуться, потому что некому вести утреннюю трансляцию, и ее временно отменили совсем.

– В школе настоящий хаос. Все в шоке, – всхлипывала она в трубку. – Директор уволил ночного сторожа.

– А ты откуда знаешь?

– Я слышала случайно, как он на него кричал.

– Видимо, за дело. Я тоже не понимаю, как он допустил такую ситуацию.

– Никто не понимает. Он же должен был видеть Пашку, если тот пришел в школу рано. Да и грохот падения невозможно было не услышать.

– Может, он в туалет в этот момент вышел.

– Ты в это веришь?

– Не слишком.

– Вот и никто не верит, – Аня вздохнула. – А еще приезжали журналисты с камерами.

– Зачем? – вяло спрашивала Лиза.

– А я почем знаю. Хватить хандрить! Возвращайся!

И тут Лиза встряхнулась.

Папка! Он ведет расследование и наверняка что-то знает. Она выскочила из комнаты.

Услышав в коридоре отдаленные звуки ссоры, доносившиеся из кухни, Лиза бросилась туда и застыла перед дверью.

– Ты долго еще собираешься ее покрывать? – нападал отец.

– Пожалей девочку, Витя. Она сама не своя.

– Не защищай ее! Ты хочешь привязать дочь к инвалиду? Ты такого счастья ей желаешь?