Пищевод и желудок горят, а я морщусь, не в состоянии избавиться от противной горечи алкоголя. Глаза слезятся, но уже не от печали, а от крепкого напитка.

Паук ставит стакан на столик, наливает в него еще виски и снова подносит к моему рту.

– Сейчас мы тебя успокоим, Снежинка. Будешь счастливая, послушная и раскрепощенная.

Сразу после первой порции он подставляет к моим губам вторую, а я открываю рот, чтобы возразить, но в него мгновенно заливается алкоголь.

Глотаю и прежде, чем в меня снова впихнут это отвратительное пойло, говорю, задыхаясь:

– Хватит! Хватит! – тяжело дышу.

– Успокоилась? – холодно спрашивает Паук.

– Да.

– Истерики не будет? Не люблю истеричных баб, они выводят меня из себя и заставляют быть жестоким, – предупреждает, и его слова очень мягко ложатся на подготовленную алкоголем почву.

По телу растекается тепло, и я уже совершенно по-иному смотрю на этого жестокого, брутального мужчину. Я помню его обнаженным, помню, как бугрились его мышцы. А еще я помню его член. Огромный, увитый толстыми венами и с блестящей лиловой головкой. Он выглядит куда внушительнее члена моего парня. Да и опыта у Паука наверняка поболее… Сейчас воспоминания о его приборе не вызывают у меня отвращения, а скорее, наоборот – любопытство.

– Не будет, – я облизываю губы и поднимаю на него глаза.

Он возвышается надо мной, словно скала. Могучая, недвижимая. Таких мужчин не встретишь на улице. От них лучше бежать. Но попав к ним в сети, лучше покориться, чем быть перемолотой их жестокостью.

– Умница. А теперь пора отработать все те неудобства, что ты доставила мне этим вечером, и поприветствовать меня как следует на свободе, Снежинка, – касается пряжки ремня. – Хотя почему я раздеваюсь сам? Давай, девочка, не дай мне разочароваться в тебе. Будешь ласковой со мной и не достанешься толпе. Все просто.

– Я с вами, – тянусь к ремню, смирившись со своей участью, и расстегиваю его брюки, чувствуя, как на затылок мне опускается тяжелая ладонь, а перед глазами появляется мощная эрекция.

Глава 9

Сердце бухает в груди. Но сейчас его стук кажется каким-то глухим и далеким, будто кто-то прикрутил громкость вокруг, оставив четкость только на голосе монстра, что стоит передо мной.

Все, что я ощущаю, – это жар во всем теле и странная тяжесть внизу живота. Мне жарко и горячо.

Я смотрю на стоящий в боевой готовности член уже более осознанно, понимая, чего от меня требуют. Но теперь я не ощущаю ни волнения, ни страха. В груди абсолютный штиль.

– Хватит любоваться, – сверху доносится голос Паука. – Наша прелюдия и так затянулась, – он скидывает рубаху, оставшись с обнаженным торсом.

Обхватываю ствол у основания, отмечая, что он такой толстый, что мои пальцы даже не смыкаются вокруг него. Провожу рукой по всей длине, наблюдая за тем, как кожа съезжает вниз, обнажая сильнее лиловую головку, и привыкая к ощущениям тонкой кожи с выпуклостями под своими пальцами.

Его член смуглый. Моя рука на его фоне словно свежий снег на подмороженной земле.

Паук толкается бедрами вперед, и член упирается мне в губы. Приоткрываю рот и провожу языком по блестящей головке, останавливая своего… Даже не знаю, как его правильно назвать. Любовника? Насильника? Покупателя?

Но алкоголь заставляет меня думать, что он просто мой первый мужчина и я должна постараться так, чтобы ему понравилось заниматься этим со мной и он не захотел отдать меня другим.

Кончиком языка веду по уздечке, и слегка терпкий вкус заполняет рецепторы.

– Возьми его в рот, – хрипло командует Паук.

Я поднимаю глаза, встречаясь с черным как ночь взглядом Назара, и обхватываю губками головку, пропуская член глубже по языку.

Мне приходится шире открывать челюсти, такой он большой.

Паук замирает и смотрит на меня, не отводя взора. И чем больше я заглатываю член, тем темнее становится его радужка, и меня странным образом это будоражит.

Кровь в венах кажется горячей настолько, что обжигает.

Чувствую, как головка упирается мне в горло, и замираю, понимая, что вобрала в себя лишь половину органа. Дышать нечем. Стараюсь втянуть воздух через нос, но лишь сильнее начинаю задыхаться.

– Давай, Снежинка, двигайся.

И я начинаю двигать головой. Выпускаю ствол изо рта, шумно втягивая воздух, и вижу, как от моего рта до головки тянется жемчужная нитка слюны. Не успеваю полноценно сделать новый вдох, как мне на затылок опускается рука и снова прижимает к члену.

– Давай уже побыстрее с этим покончим, – рычит он.

Я открываю рот и позволяю твердой эрекции вернуться обратно, и так глубоко, что мне просто дышать нечем. Упираюсь носом в курчавый лобок.

Убираю руку с основания члена, упираясь в мускулистые бедра и стараясь оттолкнуть от себя, но Паук усиливает хватку на моих волосах и только глубже проталкивается мне в рот.

Он так глубоко, что меня сейчас вырвет. Паук отстраняется, дав мне краткую передышку, и насаживает меня обратно.

– Да, давай, малышка. Нежности будут потом. Сначала кончить.

Из меня вырываются нечленоразделные звуки, когда он начинает грубо таранить меня прямо в горло, при этом стягивая все сильнее мои волосы в кулак на затылке.

Все происходит грубо и совсем неприятно. Меня тошнит, по щекам струятся слезы, я хочу, чтобы это уже прекратилось. Чтобы эта ночь наконец-то закончилась.

Сейчас я ощущаю себя вещью. Предметом без души и права голоса. Мной пользуются для удовлетворения собственных низменных желаний. А я ничего не могу с этим поделать.

Паук насаживает меня на каменный член, что с влажным звуком входит и выходит из моего рта. Из уголка стекает слюна. Он тянет мою голову назад, заставляя посмотреть на себя.

– Глаза на меня, – приказывает хрипло.

Проводит головкой по моим губам, размазывая слюни, и снова вторгается внутрь, а я не отвожу взора от его лица.

Затуманенный взгляд бандита, его животное выражение лица – все это начинает на меня странно действовать. Кажется, будто в венах потрескивает ток.

И постепенно я чувствую, как между ног становится влажно.

Несколько заключительных толчков, и он замирает, удерживая мою голову на месте.

Я ощущаю, как член увеличивается в размерах, Паук издает полустон-полурык, его веки тяжелеют, а затем в горло выстреливает солоноватая жидкость. Хочу отпихнуть его от себя, но бандит крепко держит меня на месте.

– Глотай, Снежинка, – хрипло говорит он, а мне не остается ничего иного, как сделать, что сказано.

Наконец-то он выпускает из кулака мои волосы и освобождает рот и я глотаю воздух вместе с остатками спермы.

Паук стоит ко мне боком, и я вижу, как двигается его кадык, когда он пьет алкоголь.

– Будешь? – поворачивается ко мне, плеснув из бутылки в стакан еще виски.

– Воды, – хрипло произношу я, чувствуя, как саднит горло.

– Выпей это, – он подставляет к моим губам бокал, поймав мой взор и не выпуская его. А я выпиваю столько, сколько он позволяет мне выпить.

Потом происходит то, что совершенно сбивает меня с толку: бандит убирает стакан и, схватив меня за руку, ставит на ноги, а после впивается в мои губы страстным поцелуем с привкусом алкоголя.

Твердые с виду губы сминают мои, и я понимаю, насколько они мягкие, хоть и настойчивые. Скользкий язык проникает мне в рот, сплетаясь с моим. Он целует глубоко, и от того, что он делает со мной, у меня кружится голова. Ни разу и никто меня не целовал так горячо и страстно.

Земля уходит из-под ног, но Паук держит меня, чтобы я не упала. Тогда я для перестраховки обвиваю руками крепкую шею. И только когда мы оба падаем на постель, я понимаю, что он все это время нес меня на руках.

Паук прерывает поцелуй и окидывает меня осоловелым взглядом.

– А теперь к десерту! – хищно облизывается он.

И я понимаю, что прямо сейчас я стану женщиной.

Глава 10

Не разрывая со мной зрительного контакта, Назар опускает руку мне на лобок, раздвигая пальцами складки и надавливая на чувствительную кнопочку клитора. По телу прокатывается теплая волна и оседает внизу живота настоящим жаром.

– А-а-ах! – вырывается из меня постыдный стон.

Но выпитый алкоголь полностью выместил стыдливость из моей крови, оставив там только томление и желание устранить это невыносимое напряжение.

Паук следит за выражением моего лица, за каждой моей эмоцией, впитывая их.

Все мои чувства сосредоточены на том месте, где рисует круги его палец. Медленно, чувственно, доводя меня до такого состояния, что я не думаю ни о чем, кроме как скорее получить необходимую разрядку.

Внезапно Паук наклоняется ко мне и кусает за подбородок, сползает влажными дорожками к шее, обхватывая второй рукой грудь и зажимая между пальцами сосок.

От того места, где он сжал розовую вершинку, тело вмиг простреливает новым разрядом от самого соска до горошины клитора.

Хватаю ртом воздух и цепляюсь пальцами за простыню.

Ощущения такие яркие, что я даже не возмущаюсь легкой боли, особенно когда рот Назара накрывает второй сосок и втягивает его в рот, слегка прикусывая.

– А-а-ах! – мне будто не хватает воздуха, такими интенсивными становятся эмоции.

Паук ласкает соски по очереди, всасывая, кусая, зализывая, перемещаясь с одного на второй, продолжая рукой подводить меня к грани.

И когда в очередной раз его зубы сжимаются на острой пике, меня простреливает наслаждением. Я дергаюсь, поджимая пальцы на ногах и приподнимая плечи, тут же падая обратно, все еще ощущая, как по телу проносится судорога.

Перед глазами яркие вспышки, а тело еще отходит от пережитого оргазма.

Сквозь отголоски наслаждения чувствую, как Паук продолжает ласкать пальцами мои складки.

Ко мне возвращается зрение, когда он нависает надо мной и одним рывком заполняет меня до упора, затыкая мой крик поцелуем.

Мне кажется, будто меня разрывают изнутри. Тело трясет, из глаз льются слезы, и только наглые, настойчивые губы отвлекают меня от неприятных ощущений.

Его настырный язык орудует у меня во рту и не дает мне выплеснуть эмоции наружу.

Я впиваюсь пальцами в его плечи с желанием скинуть с себя этого огромного монстра. Но вместо того, чтобы слезть с меня, его рука блуждает по моему телу, сминая кожу.

Спустя пару мгновений он начинает двигаться, и я готова отдать все на свете, чтобы он замер, потому что боль вновь возвращается.

– Пиздец как в тебе тесно, – наконец-то отлепляет он от меня свой рот, продолжая не торопясь вторгаться в мое тело, разрывая его своим орудием пыток.

А я не могу поверить, что кому-то весь этот процесс может нравиться и что кто-то добровольно занимается этим снова и снова.

Быть женщиной оказалось совсем не приятно.

И вообще, весь этот процесс…

Назар снова целует меня и начинает двигаться быстрее, вколачиваясь в меня.

Слезы уже не бегут из глаз, и боль не такая острая, хоть и приятным этот процесс я до сих пор не назову.

– Расслабься, Снежинка, – хрипло говорит мужчина и просовывает руку между нашими телами, дотрагиваясь до лобка и снова начиная мучительную пытку.

Но спустя пару движений рукой ему удается расслабить меня.

– Давай, малышка, кайфани!

      Его низкий голос проходится дрожью по телу, темный блестящий взгляд творит что-то необъяснимое. Я смотрю на него, чувствую его, и мне становится хорошо.

Второй оргазм за вечер накрывает меня очень быстро. Я протяжно стону, впиваясь в широкие плечи руками и сжимаясь вокруг толстого члена.

– Вот так, Снежинка, – он начинает двигаться быстрее и спустя какое-то время выходит из меня, обхватывает член руками и, двигая пальцами по длине, выстреливает мне на живот спермой.

Теперь, когда его нет во мне, кажется, будто внутри пустота.

Отголоски оргазма стихают, и я понимаю, что больше не пьяна.

Мне некомфортно от пристального взгляда мужчины, сделавшего меня женщиной. А еще у меня все жжет между ног.