Спускаемся все всемером по лестнице вниз в Газетный переулок… и Женька сразу получает по морде! Опытный и трусоватый, очевидно, Эдик спускался последним, а я – первым, и помочь другу мы не можем. Но Женька и сам не промах: бьёт обидчика под дых, с трудом уворачиваясь от кулака оппонента. Так-с, первая кровь пролилась, теперь ваше слово, товарищ маузер! Около меня два нетрезвых мужика, и силу я дозирую. Всего два удара по корпусам наших обидчиков, и конфликт почти разрешен. А тут ещё Эдуард налетел сзади на одного из двух оставшихся недоброжелателей Ивкина и повис на его шее! Да, не боец он, но и не трус, как я сначала подумал.

– А ну, прекратите! Милиция-я-я… – истерично завопила какая-то бабуля рядом, но, на наше счастье, ментов поблизости не оказалось. Легко укладываю мордой в снег последнего стоящего на ногах мужика, который и затеял борьбу с Женькой.

– Что, добавить? – еле скрывая восторг, спрашивает Эдуард.

– Да хватит им! Нашли кого козлить! Алкашня! – выпустив пар, Ивкин становится благодушным.

А уже через пятнадцать минут, сдвинув столики, мы бухаем вместе с этими побитыми дядями. А чё? Всё по-нашему, по-русски: подрались – замирились! Наши девушки, конечно, мордочки свои покривили, но поскольку формальных прав командовать своими мужчинами у них ещё нет, то смирились.

– А сколько денег разрешают вывозить? – пытает меня уже не мой новый-старый друг, а этот самый дядя, что недавно возмущался продажей Родины.

– Девяносто рублей, – припомнил я.

– Негусто! А что так мало? – возмутился ещё один пострадавший. – Обдирают же!

– И еще: каждая выезжающая из СССР семья имеет право вывезти с собой предметы, необходимые для обустройства на новом месте – холодильник там, или телевизор, мебель… Даже легковую машину! Но заметьте – везут-то все новое, самое дефицитное, то, чего днем с огнем не сыщешь в наших магазинах, – напомнил я.

– Всё равно мало, а если на сберкнижке тыща лежит или десять? – спорит дядя.

– Ну, нет валюты лишней у нас в стране, что делать-то? – заступается за СССР Эдик.

– А я слышал, что можно рубли там поменять. У меня друг так в Берлине сто рублей сменял на 96 восточных марок, прямо в обменнике на вокзале. Рубли, конечно, вывозить нельзя, но обычно не обыскивают, – добавил ещё один из компании.

– Тоже мне сумма – 96 марок, – хмыкнула Катя.

– Пиво с сосисками там меньше полутора марок в кафе стоит, – быстро ответил критикуемый. – А если не понравилось в Германии, то как вернуться можно?

– Там нет выездных виз, как у нас, езжай куда хочешь, – усмехнулся я, допивая компот.

Сидели и общались мы до самого вечера, а потом на такси поехали к Женьке на квартиру, где из его родичей была только престарелая бабка. Катька – общажная, к ней нельзя: там коменда, вахтёр и соседка-зануда.

– Друг… , – обнимает меня на прощание уже изрядно захмелевший Ивкин.

Обменялись контактами. Я оставил визитку, но про свои успехи в боксе умолчал – Женька из спорта только футбол, помню, уважал.

Сегодняшним днем я доволен. К переводчикам поеду завтра, а сейчас спать. На своём пятнадцатом опять столкнулся с норвежской красоткой. На моё приветствие девушка мило улыбнулась. Наверное, я ей понравился. Хотя на Западе всё всегда лыбятся, возможно, и фальшивыми улыбками.

Утром после завтрака еду по делам. Машины нет, так что я передвигаюсь по Москве на метро или на такси, которые сейчас не так просто поймать. Первым делом, конечно, еду в профилакторий к бабуле. Тьфу, это санаторий. Я уж и забыл в чем разница. Находится санаторий «Вороново» довольно далеко от Москвы, почти в Подольске, поэтому добирался на перекладных больше часа и ещё полчаса ждал, пока бабушка с завтрака вернется.

– Ой, Толя! Ты как здесь очутился? – обрадовалась она мне.

– Да по делам, баб! Как тебе тут живется? – обнимаю старушку я.

– Ой, три дня ещё, и домой. Измаялась душа по Пятнушке нашей! Вера хоть и научилась уже немного доить её, но молоко продавать отказывается, а творог и делать-то «не умет»… Звонила им надысь… раздают соседям за так то, что надоят!

– Да шут с ними. Я приеду, тебя в аэропорт проводить, – улыбаюсь я волнениям бабули.

– Не трать время, Саша машину пришлет и водителя!

Саша – это, очевидно, Александр Владимирович Власов.

– Ну, раз сам Власов пообещал… А я вот подарки привёз, домой заберешь, – достаю разные мелочи из сумки и радуюсь, что киргизский КГБшник позаботился о сувенирах вместо меня.

– Отцу, что ли? – нахмурилась бабуля, заметив коньяк. – Он такое не пьет… Да и не надо ему – только жить стал как человек!

– Тогда главврачу отдай, или своему лечащему врачу, – советую я.

– И ей не надо! Не пьёт она совсем, сама говорила! – и бабушка решительно вытаскивает из сумки бутылку.

Пообщаться подольше не получилось: у бабушки в десять утра процедуры оздоровительные начинаются. И вообще, по всему видно, что старушка наконец-то занялась своим здоровьем. Может, общая атмосфера этой лечебницы тому поспособствовала, ведь сюда люди едут, чтобы поправить оное, вот и бабуля старается идти в ногу со всеми. И выглядеть она стала, на мой взгляд, заметно лучше, энергичнее, что уже отлично! Про чемпионат бабуле рассказывать не стал – смысла нет, как и про Норвегию. Потом расскажу, чтобы не переживала за меня раньше времени.

С одинокой бутылкой спиртного обратно до станции «Москва – Курская» возвращаюсь на электричке. В вагоне тепло, меня разморило, сумка выскользнула из разжатых рук, и бутылка весело покатилась прямо под ноги парочки милиционеров, которые, как видно, в этот момент патрулировали вагоны. А, это они контролеров сопровождают! За ментами следуют две женщины, одетые в форму железнодорожников, и билетики у пассажиров проверяют.

– Это нам? Ну, спасибо, пацан! – заржали молодые сержанты.

– Сами себе купите, – ловко вырвал я бутылку у одного из них, на что те аж рты открыли в удивлении.

Но в этот момент случилось неожиданное: мой сосед – плюгавый мужичок неопределенного возраста, вытащив из кармана нож, рванул, как истинный спринтер, от милиции и контролеров! Но бежать ему предстояло мимо меня ловкого, сидевшего с краю скамьи, поэтому вовремя подставленная подножка помогла беглецу растянуться на полу. Вскочив, как ванька-встанька, тот попытался тыкнуть в меня ножичком, пользуясь тем, что сержанты, завидев холодняк, прыть свою несколько поумерили, а один зашарил на поясе, очевидно, в поисках табельного. От тычка я ушёл отклонением головы в сторону. Для боксера это нетрудно, вот если бы по корпусу меня били… то, да, тут реальная опасность. Но я сидел, и мужик попытался ударить меня в голову, ну или шею – своими планами тот не поделился. Полукрюк в челюсть уже не из сидячего положения, а из полувставшего, и бандит летит в проход между лавками под истеричный визг ошарашенных пассажирок!

Оба сержанта от такой увертюры опешили, и рванули к преступнику, но помешали своими толстыми ж… туловищами друг другу в узком проходе, а беглец, тем временем потеряв нож, рванул с низкого старта дальше по вагонам. Куда он убежит-то? Остановка будет ещё нескоро.

Сижу, офигеваю от событий. Сна уже нет, конечно. Минут через пять поезд прибывает на очередную станцию, и в окно вагона я наблюдаю, как задержанный сосед с заломленной назад рукой конвоируется одним из сержантов.

«А где второй потерялся?» – теряюсь в догадках я.

– Сержант Мишин! – слышу голос за спиной.

М-да… А второй вернулся за мной. Чуял ведь, что от коньяка менты не откажутся, и сейчас один из них будет бутылку выкруживать, – подумал я и попал пальцем в небо.

– Разрешите поблагодарить вас за помощь! Можете представиться, чтобы мы могли направить благодарственное письмо к вам на работу или по месту учебы? – удивил меня розовощекий с легкого морозца служивый.

– Да я ничего не сделал, – удивился я. – Себя попытался защитить.

– И ещё я вас попрошу в отделение пройти со мной, дать показания. И если можно, побыстрее… мы электричку задерживаем, – настаивает страж порядка.

Приходится выйти, ведь по сути, он прав: нож – это не шутка. Где это, кстати, мы вышли? А… Текстильщики! Пешком идти не пришлось. Не знаю как – через рацию или с помощью машиниста, но для нас с ментами и задержанного вызвали «бобик».

Сижу со своей сумкой, в которой прячу коньяк, в дежурке, жду, когда вызовут для допроса. Одновременно пялюсь на очень красивую потерпевшую, которая тоже ждёт очереди к следователю. У неё украли шубу и шапку в кафе каком-то. Женщина лет так… до тридцати, пожалуй. Умелый макияж, узкая юбка до колен, модная, обтягивающая грудь водолазка, так называемая в СССР «лапша». И, как я уже упоминал, без шапки, так что слегка растрепавшиеся каштановые волосы волной рассыпались по плечам дивы. В таком наряде зимой ходить – значит, подружиться с менингитом или воспалением лёгких. Мимолетно оценив меня взмахом пушистых ресниц, красотка, очевидно, поставила «неуд» и больше в мою сторону не смотрела. Обидно, ведь я модно одет, спортивный и… привлекательный… как мне кажется. Вдруг рядом на стул бухается грузный майор, который, бросив на меня удивленный взгляд, принимается обсуждать свои личные дела с дежурным капитаном:

– Коля, ты задрал! Меня из-за тебя тёща уже поедом ест! Обещал же помочь!

– Тащ майор, ну, приболела сестра у меня, ангина, лежит в больнице, некому перевести твой текст, – виновато отбрехивается тот.

– Чёрт! И где мне искать переводчика? – снимает модную шапку-ушанку майор и чешет затылок.

– С какого языка надо? – решаю помочь я.

– Э… Да с английского на немецкий. А ты что, парень, на переводчика учишься? Коль, кто это? – оживился майор, вопросительно уставившись на дежурного.

– Это Анатолий Штыба – наш герой! Он сегодня помог задержать вооруженного холодным оружием преступника, находящегося в розыске.

– Языки знаю. Я в красноярском крайкоме работаю руководителем комиссии по выезду за рубеж, – хвастаюсь я, незаметно поглядывая в сторону красотки, отвергнувшей самого товарища Саахо… ах, такого парня! Искоса так поглядываю, низко голову наклоня.

Глава 6

Но мадам, а может, мадемуазель, опечаленная пропажей своих вещей, никак не отреагировала на мои попытки произвести на неё впечатление. А я ещё и плечи расправил, пытаясь показать фигуру, но понял, что это все без толку.

– На вот, посмотри, – бесцеремонный мент сунул мне в руки инструкцию от стиральной машинки «Сименс»! – Мастера вызывал, тот сказал, что такое не ремонтирует!

– Тут много чего написано, а что надо-то? – листаю брошюру я, размышляя, откуда такая стиралка могла взяться у ментовского начальника? Взятка?

В самой книжке имеются указания по использованию техники на нескольких языках, но, разумеется, русского среди них нет.

– Там на экране что горит? – прочитав раздел с ошибками, спрашиваю я.

– Ошибку выдает… «Е-23», – вздыхает майор.

– Патрубок слетел, – быстро нашёл причину я. – Там где вода подключается.

– Да это мы и сами поняли, исправили уже! – мент поверил в меня и пришлось, раз уж вызвался, помогать дальше.