– В педагогическом на физвосе, – пришлось сознаться мне. – Боксер я.

– Ба! Товарищи… простите, господа! Перед вами олимпийский чемпион по боксу Анатолий Штыба! – громогласно объявил дядя. – А я всё думаю, откуда я вас знаю? Уже всех своих студентов припомнил, но не признал в вас математика. Лицо у вас такое… запоминающееся, – дипломатично произнес академик.

После этих слов и две красотки-мажорки за соседней дорожкой, и норвежская дива уставились на меня, заново оценивая. Стало как-то неуютно от таких хищнических взглядов. Хорошо, что время наше закончилось, и мы отправились на выход. Всё же незаметно для окружающих одна из девушек умудрилась сунуть мне бумажку с номером телефона! Это не могло не улучшить моего настроения, но ровно до того момента, когда, выйдя в холл гостиницы, я опять не столкнулся с чернокожим потеряшкой, тем самым, который пытался осчастливить меня двумя баксами. И дела у него, по всей видимости, шли не очень: два советских гражданина в штатском, настойчиво совали под нос негру какие-то корочки, будто тот может прочесть, что там написано. Блин, вот не зря я чуял неладное, точно – КГБ моего черного друга пасёт. Пройти мимо к лифту или вмешаться?

Зачем подошёл к этой троице в углу, я и сам не понял. Мятежная душа ищет бури?

– Парни, что вы от нашего иностранного гостя хотите? – интересуюсь я у мужиков лет тридцати, видя как те офигевают от моего русского, ведь из зала для боулинга мы спускались вместе с Хеле и Хельмутом, общаясь при этом на немецком, да и выгляжу я как типичный иностранец.

– А вы кто? – повернулся ко мне один из парочки, закрывая собой африканца… или афроамериканца?

– Друг, что случилось, у тебя проблемы? Что хотят эти люди? – не обращая внимание на вопрос, заглядываю через плечо представителя власти в глаза негру, не замечая, впрочем, в них ни паники, ни отчаяния, только лишь печаль.

– Меня ограбили! Портье вызвал полицию… вот пытаюсь им объяснить, – пояснил, как выяснилось, потерпевший.

– По-русски говори! И документы предъяви! – обозлился тот мент, на чей вопрос я не стал отвечать.

– А то что? – снизошел до общения с ним я. – Ты сам представься, а то говорят, ты из какой-то «полиции». И зачем ты ему корочки показывал? Думал, он читать умеет? Если надо, я могу помочь с переводом.

– Умный, я погляжу, – несколько поостыл милиционер.

– Паш, реально, если язык знает… – дернул за рукав служивого его коллега.

– А ты уверен, что он правильно переведёт? Нет уж, ждём переводчика, – отрезал первый.

– Ну, спроси хоть, как кошелёк вытащили, был ли кто рядом в этот момент? – не отстает второй.

– Я купил эскимо, – это зимой-то! – Потом гулял по улице… потом заблудился и подошёл к постовому, затем отправился в гостиницу! Да не было никого рядом! – вспоминая, рассказывает иностранец.

– Выпасть он не мог? – интересуюсь у него от себя.

– Никогда не падал! Да я и руку в кармане держал почти всё время! Хотя, стоп! Ты же был около меня, когда дорогу показывал, и я руку вытащил, когда тебе два доллара давал!

– Ты что, какие два бакса? Бумажку мне сунул… фантик от конфеты, который я выкинул сразу! – возмутился я, отчаянно ругая себя и раздумывая, переводить этот бред ментам или нет.

Перевёл. А куда деваться, всё равно допросят потерпевшего. И, конечно же, сразу вызвал подозрение у представителей порядка.

– Напомни, милок, кто ты? – растягивая слова, процедил первый.

– И куда кошель дел? – радостно ощерился второй.

И этот черт нерусский тоже уставился на меня с подозрением. Его как будто озарило!

В гостинице, оказывается, имелся особый кабинет для допросов, и, судя по всему, эти двое здесь люди были известные, раз нас в него пустили. Но пробыли мы там недолго, вскоре приехал переводчик, а я с ментами отправился к себе на 15-й этаж за документами. Надо же свою личность подтвердить! Впрочем, свой бравый вид и азарт товарищи милиционеры, или кто они там (желание требовать их ксивы у меня уже пропало) быстро растеряли, когда увидели, мои корочки, а именно удостоверение начальника комиссии в крайкоме. Думаю, для них стало ясно, что я по карманам шарить бы не стал. С кислыми мордами менты ушли распутывать этот, как я думаю, висяк дальше, столкнувшись в коридоре с давешней девицей-мажоркой! Но не той, которая мне телефон сунула, а другой. Как девушка нашла мой номер, а главное, зачем, неясно. Хотя… похоже, я догадываюсь. Ха-ха. Любительница красивой жизни в поисках богатого кавалера, не иначе.

– Вы извините. Я думаю, этот растяпа сам обронил где-то свой кошелек. Сейчас возьмем показания свидетелей и отвезём его в отделение писать заявление, – на прощание сказал мне один из дядек. – Если что, мы вас вызовем повесткой.

– Э… – растерялась девушка, услышав эти слова, а я оглядел её заново.

Джинсы, тонкий свитерок и сапожки. Не фабрики «Скороход», конечно. Ещё и серёжки золотые.

– Вас Леночкой зовут? – припомнил я, как к девушке обращались её друзья. – Вы не меня ищете?

– Нет, я заблудилась! – холодно соврала Леночка и, развернувшись, направилась к лифту.

Зашибись! Помог, называется, гостю столицы! Да и черт с ней! Баба с возу – кобыле легче. Зато пострадавший негр оставил мне у дежурной на этаже открытку со своим адресом в Майами. Совестно, наверное, стало. Открытка красивая: пляж, яхты, океан. Умеют полиграфию в Штатах делать.

Утром, наконец, добрался до своих знакомых переводчиков. С Михалёвым и другими ребятами, занимающимися видеокассетами, я давно познакомился. Сидим в кафешке втроем: очкастый интеллигент-переводчик, лысый качок со сломанным носом и я, и выбираем по списку фильмы.

– Так-с… Второй «Данди» обязательно, «Кошмар на улице Вязов» следующий, «Вампиры Беверли Хилз» тоже давай… – шустро ставлю галочки я.

– Слушай, а как ты так фильмы отбираешь? Сколько с тобой работаю, все удивляюсь – что не закажешь, то бомба, – интересуется у меня качок Жека, который является владельцем уже легальной студии видеозаписи.

– Да от фонаря. Если название нравится, то покупаю. Ты скажи, отчего так резко ценник поднял? Аж на полтинник с кассеты? – не желаю сознаваться в том, что большую часть фильмов я уже видел в будущем.

– Это тебе, как старому партнеру, всего полтинник, а другим больше, – поясняет ушлый делец. – А что, у вас там, в Красноярске, неплохо народ в видеосалоны ходит?

– Конкуренции много, невыгодно становится, – вру я, так как знаю, что Жека развивает свой бизнес по прокату фильмов в разных городах страны, и мне ещё один конкурент в городе не нужен.

Этих салонов у нас, как я узнавал, больше сотни только в прошлом году уже было. С другой стороны – что такое сотня салонов? Это всего 5000-10000 зрителей в день, что для нашего большого города, может, даже и мало.

– А деньги не требуют? Ну… бандиты? – неожиданно спрашивает Жека, который и сам выглядит как настоящий бандос.

– У меня пусть попробуют, – невозмутимо отвечаю я.

– Побьёшь? – смеётся коммерсант, знающий про мои успехи в спорте.

– Нет, ментов натравлю, – на этот раз не вру я.

Был уже инцидент, когда шелупонь какая-то решила подоить мой салон в общаге. Можно было договориться с афганцами, но я поступил проще – натравил ментов на этих новоявленных рэкетиров.

– Это же западло, – фыркнул Женька. – Да и у нас бы так сразу не отстали.

– Мне не западло, я не по понятиям живу. И салоны не на меня записаны. Я там так… сбоку припёка, – опять не говорю всей правды я.

Выбрав семь кассет, в основном со штатовскими фильмами, я уже хотел было уходить, как на сцене заметил музыкантов из какого-то ВИА, которые перед вечерним выступлением собрались потренькать, или просто проверяли свои инструменты. Солистку я узнал: это была Алёна Апина! А так как следом вывалились на сцену и другие девицы, я понял, что передо мной первый состав группы «Комбинация». Не сказать, чтобы я был их большим поклонником в будущем, но почему бы не взять автограф?

– Привет, девчонки, – радостно улыбаясь, направился я к сцене.

– Ой, мы с пяти вечера работать будем. Сейчас только инструменты настраиваем, – замахала рукой какая-то незнакомая мне участница группы.

– Да я за автографом подошёл! – шутливо поднял руки от наезда я.

– К нам? Ты ничего не перепутал, парень? У нас даже доярки и трактористы в колхозах автографы не просят, – рассмеялась Апина.

– А вы и в колхозах бываете? – удивился я.

– Так там платят по сотне-две за концерт! Не то что здесь: семьдесят рублей и пожрать, – призналась самая молодая участница группы – блондинка, которую я тоже не признал.

Кроме неё, блондинкой была и Апина, остальные девушки – темноволосые.

– Светка, вот кто тебя просит языком трепать? – сурово сказала одна из трёх брюнеток. – Парень, где там тебе расписаться надо? И отваливай! Видишь, работаем!

– А почему сразу «отваливай»? – слабо возмутился я, протягивая открытку с видом на пляж. – Я, может, в кино хотел позвать!

– Кого? Светку? – кивнула на разговорчивую блондинку Апина. – Так ей пятнадцать лет всего.

– А так и не дашь, – несколько смутившись, произнес я.

– Ух ты, красота какая! – разглядев американскую полиграфическую продукцию, произнесла ещё одна брюнетистая девица и, думаю, для того, чтобы смутить меня, добавила: – Она не даст, я дам!

Вся пятёрка заржала.

Глава 8

Я даже опешил от такой откровенности! Нет, ну какое падение нравов? Хотя, с такими красивыми ногами…

– Я согласен! Когда заканчивается у вас выступление?

– Иди уже, поклонник! Не гневи бога! – Апина решительно пресекла все мои дальнейшие попытки познакомиться с кем-нибудь из участниц культовой в будущем группы поближе.

Впрочем, и у меня дел выше крыши. Успел заехать в наш банк, потом навестил федерацию бокса СССР, передал документы от тренера.

– Ты как смотришь на то, чтобы перевестись в московский институт ФК, – спросил меня зав по работе с регионами Мартынов Игорь Юрьевич.

Я невольно поморщился. Мало того что это будет мой третий вуз за три года, так мне ещё придётся бросать насиженное местечко в крайкоме, переезжая в столицу. Но предложение хорошее, тем более в столичном ИФК есть не только педагогический факультет, но и факультет спортивных единоборств, например. Из плюсов: если меня изберут в Верховный Совет (а такую вероятность я не отбрасываю), то жить тоже удобнее будет в Москве. Сдерживающим фактором для меня, как ни странно, была достройка здания крайкома КПСС: весной я планировал перейти на управление хоз делами со своей нынешней должности и плотно заняться недостроем. Поразмыслив, отказом все же отвечать функционеру сразу не стал.

– Я подумаю, посоветуюсь со старшими товарищами, – дипломатично высказался я.

– Ах, да! У меня же для тебя подарок от федерации! Весной планируется проведение международного турнира в Норвегии, и ты предварительно отобран в сборную. Так что – готовься!

Угу, подарок! Вполне возможно, если бы не я, этого турнира не было бы вовсе. А вообще, он будет последним в моей спортивной карьере. Я так решил. Хотя, зарекалась свинья в грязь не лезть…