Проходит пятнадцать минут, а такси все никак не едет. Переминаясь с ноги на ногу, я взволнованно поглядываю на часы. Боюсь опоздать. А опоздание чревато обидами и плохим настроением Евы на весь остаток вечера, ведь моя маленькая, но уже такая взрослая дочь этого не поймет. Ей совсем скоро исполнится пять лет, но она уже активно проявляет свой характер и пытается строить свою маму.

Из здания офиса выходит Сергей. Черт! Я была уверена, что он уже уехал. Делаю вид, что не вижу его, но спиной ощущаю: он приближается ко мне.

– Мария, вы еще здесь? – удивляется он.

– Да, – отвечаю коротко, продолжая высматривать машину такси. – Такси приедет с минуты на минуту.

– Понял, – он быстро кивает и подходит к белому внедорожнику.

Я снова опускаю взгляд на часы. Если не уеду сейчас, то наверняка опоздаю. Открываю приложение и вижу, что заказ такси отменен водителем. Смотрю на экран, чуть ли не плача, судорожно соображая, что делать. Решение приходит само собой. Я делаю несколько неуверенных шагов к машине Исаева.

– Сергей Витальевич, я прошу прощения, – начинаю я, переминаясь с ноги на ногу. Черт возьми! Никогда никого ни о чем не просила, а сейчас приходится.

– Что вы хотели? – он открывает окно, въедаясь в меня сканирующим взглядом.

– Мне очень неудобно, но выбора нет. Вы бы не могли подбросить меня до садика? Тут недалеко. Таксист отменил заказ, а садик скоро закроется, так что…

– Конечно, – кивает он. – Присаживайтесь.

Я забираюсь в его внедорожник и, назвав адрес детского сада, сразу же пристегиваю ремень безопасности. Дороговизна кожаного салона отмечается в каждой детали, а аромат парфюма хозяина автомобиля врезается в нос. Запах приятный, но другой. Сергей выжимает педаль газа, и машина тут же срывается с места.

Исаев уверенно держит руль одной рукой, другая же находится на его бедре. Он спокоен и собран. Сережа всегда был одним целым с автомобилем. Он буквально жил ими в прошлом. Видимо, до того самого момента, когда его жизнь разделилась на до и после. И не только его.

– Мария, не переживайте, мы успеем, – ровным тоном произносит он.

– Да, конечно, – смотрю на электронные часы на приборной панели. – Еще есть время.

– Сколько вашей дочери? – неожиданно спрашивает он.

– Ей скоро исполнится пять лет.

– Отличный возраст, – отвечает с улыбкой.

– А у вас есть дети? – я задаю вопрос, скорее, на автомате и только потом понимаю, что мне не стоило бы лезть в его жизнь.

– Нет, – отвечает он.

– Понятно, – тихо отзываюсь я.

– Но у меня есть племянники. Люблю с ними играть.

– Значит… – вовремя прикусываю язык. – Это здорово.

Когда мы познакомились, он не общался с братом, который к тому моменту уже несколько лет жил за границей. Мы никогда не затрагивали эту тему, но, судя по всему, она была для Исаева-младшего весьма болезненной. Там же жила и средняя сестра, Милана, о которой я и подавно ничего не знала. Поэтому наличие племянников у Сережи вполне объяснимо.

– Как зовут дочку? – начальник продолжает беседу.

– Ева.

– Красивое имя. Я бы дочь назвал так же, – быстро отвечает он.

Меня бросает в жар, который мгновенно расползается по телу. Воспоминания снова и снова острым клинком бьют прямо по сердцу, оставляя глубокие ножевые. Как же больно внутри, душа воет, буквально разрываясь на части… Однажды должно стать легче, но нужно время.

– Спасибо, Сергей Витальевич, – говорю я, когда автомобиль останавливается около ворот детского сада. – Вы меня очень выручили.

– Обращайтесь, Мария, – отвечает он серьезно. – Я не тороплюсь, могу довезти вас до дома.

– Нет, спасибо, не нужно. Мы живем в квартале отсюда.

Я выхожу из внедорожника и, не оборачиваясь, иду к металлической калитке. Площадка группы как раз располагается неподалеку от входа, и дети всегда первыми замечают пришедших за ними родителей. Ева видит меня и сразу же бежит навстречу.

– Привет, мой цветочек, – я крепко прижимаю к себе голубоглазую девочку необычайной красоты. Для каждого родителя свой ребенок самый лучший и красивый, поэтому каждый раз я просто любуюсь своей Евой.

– Мамочка, привет! Ты так долго сегодня.

– Да, так получилось, – мягко отвечаю я. – На работе задержалась.

– А кто тебя привез? – интересуется дочь. – Я видела большую белую машину.

– Это мой новый начальник.

– Ничего себе, – на прелестном лице дочери появляется серьезное выражение.

Я здороваюсь с воспитателем и, как обычно, спрашиваю о том, как прошел день у дочери. Она в последнее время стала плохо кушать, поэтому эта тема и выступает одной из главных. Выяснив все детали, я беру дочь за руку, и мы выходим за территорию детского сада.

– Вот бы у меня был такой папа, – вздыхает Ева.

– Какой? – оторопев, спрашиваю я.

– На классной машине. И добрый.

– Ева, – чуть помедлив, продолжаю разговор, – так сложились обстоятельства…

Вот только отец моей девочки жив, и именно он сидел в том белом внедорожнике, который она сразу заприметила.

– Я знаю, – грустно говорит она и тут же переводит беседу на другую тему. – Я сегодня опять поругалась с Мишей.

– Ева, – произношу строго. – Что на этот раз?

– Он сказал, что его папа лучше всех, а у меня вообще его нет, – в голосе Евы слышится дрожь. – И поэтому со мной нельзя дружить.

– Малышка, – я останавливаюсь и присаживаюсь на корточки, чтобы поравняться с дочерью. – Иногда так случается, что у детей нет кого-то из родителей, папы или мамы, но это не значит, что с кем-то не надо дружить. Миша поступил нехорошо, сказав тебе такие слова. Постарайся не обращать на него внимания, а с его мамой я обязательно поговорю.

– Правда?

– Да, малыш, – киваю я, крепко прижимая Еву к себе.

– Я больше не буду с ним разговаривать, – она дует губы.

– Если не хочешь, можешь не говорить с ним.

Остаток вечера проходит спокойно. Мы с дочкой ужинаем, играем и перед сном читаем ее любимую книгу.

– Ну всё, цветочек мой, засыпай, – ласково говорю я, поглаживая девочку по голове. – Я тебя люблю.

– Мамочка, – сонным голосом бормочет Ева.

– А.

– Знаешь, чего я хочу больше всего?

– Чего?

– Чтобы у меня был папа, – отвечает она, кутаясь сильнее в мои объятия. – Можно я сегодня посплю с тобой?

– Можно, дорогая, – отвечаю с комом в горле. – Конечно, можно.

Как только Ева засыпает, я ухожу в кухню и открываю ноутбук. Работа должна отвлечь от мыслей, которые выворачивают всю душу наизнанку. И действительно, ненадолго, но это помогает.

К двенадцати часам ночи я заканчиваю с отчетом и «текучкой», принимаю душ и готовлюсь ко сну. Устроившись рядом с дочерью, я осторожно обнимаю ее, чтобы не разбудить. Но, несмотря на невероятную усталость и эмоциональную насыщенность этого дня, уснуть мне удается не сразу. Я долгое время лежу в кровати, прокручивая в голове картинки из прошлого. Больше не сдерживаю свои чувства и даю волю слезам, которые непрерывным потоком начинают струиться по моим щекам. Впервые с момента рождения дочери. Но тогда я плакала от счастья, а сейчас – от невыносимой тоски.

Глава 3

Утром я чувствую себя разбитой вазой. С трудом отрываю голову от подушки и поднимаюсь с кровати. Складывается ощущение, будто сегодня ночью я не спала ни минуты.

Сборы много времени не занимают, так как Ева завтракает в садике, а я пью кофе на работе. И уже через полчаса я стою перед зеркалом во всеоружии. Остается разбудить дочь, помочь ей почистить зубы и сделать прическу.

Из дома мы выходим вовремя и неспешным шагом идем в садик, по пути разговаривая на самые разнообразные темы. За десять минут успеваем дойти до здания и подняться на второй этаж, где и располагается группа, в которую ходит Ева.

– Мария Александровна, заполните, пожалуйста, этот договор, – воспитатель протягивает мне две бумаги формата А4.

– Можно вечером привезу? – я смотрю на часы. Автобус приедет через десять минут, а следующий придется ждать еще десять минут, но он уже попадет в час пик, а значит, я опоздаю на работу.

– Это договор на кислородный коктейль. Сегодня уже будут давать. Еве может быть обидно не получить его, в то время как все дети получат, – говорит Марина Сергеевна.

– Да, вы правы. Сейчас заполню, – соглашаюсь я. – Марина Сергеевна, хотела у вас спросить насчет взаимоотношений Евы и Миши. Она мне вчера пожаловалась…

– Я знаю, на какую тему, – мрачно произносит воспитатель. – Я объяснила ему, что так нельзя, но он никого не слушает. Я вчера говорила с его мамой, она лишь разводит руками. Думаю, вам стоит самой поговорить с ней.

– Я так и сделаю. Вчера уже не стала ей звонить, но откладывать серьезный вопрос я не намерена, – строго говорю я, параллельно заполняя договор.

– Может, хоть какую-нибудь управу получится найти на этого мальчишку, – обреченно вздыхает она.

На протяжении последнего года Марина Сергеевна и няня Ксения Викторовна уже не раз жаловались на Мишу. Он неуправляем, а родители ничего не могут сделать. Или не хотят, кто ж их разберет? Представители родительского комитета уже трижды ходили к заведующей, предлагали перевести Мишу в другую группу, но пока ситуация не изменилась.

Беседа с воспитателем о мальчике со сложным характером и заполнение договора на кислородный коктейль отнимают у меня больше времени, чем я рассчитывала. Вызываю такси, но и оно не спасает меня от опоздания. Я приезжаю на полчаса позже, а у моего кабинета уже топчется Таня Воронина.

– Маш, ты с ума сошла? – вместо приветствия говорит она.

– Тань, привет, – я начинаю разговор иначе. – Меня в садике задержали.

– Привет. Это очень плохо. Исаев рвет и мечет. Что-то с отчетом, – подруга кривит лицо. – Он уже был здесь. Поцеловал дверь и ушел.

– Не к добру это, – качаю головой. – Он меня точно уволит.

– Не уволит. Попробуй объяснить, почему опоздала. Может, у него тоже есть дети и он…

– Нет у него детей, – бросаю я.

– Откуда ты знаешь? – хмурится Таня.

– Сам сказал, – я вставляю ключ от кабинета в замочную скважину.

– Когда?

– Вчера, когда подвозил меня до садика. Тань, ну что за допрос?

– Так из тебя и слова не вытянешь, – Воронина входит следом и закрывает за собой дверь.

– Я вчера чуть не опоздала в садик, попросила его, чтобы подвез, – объясняю я, включая компьютер и устраиваясь на своем рабочем месте.

– Ты попросила сама? – на лице Тани застывает ужас.

– Да, так получилось.

– Я не могу поверить. Ты никогда ни от кого не принимала помощь, разве что от родителей, – Воронина скрещивает руки на груди. – Так, ладно, я пойду. Если Исаев снова увидит меня у тебя, точно уволит.

Я открываю рабочую почту – ничего. Странно. Обычно, если нужно внести какие-либо правки, руководители указывают это в письме, чтобы сэкономить время. Зато у меня есть письмо от Лилии – секретаря Исаева. В девять часов утра у меня назначена планерка. Интересно, все отделы будут присутствовать?

Я подхожу к кабинету Сергея за несколько минут до назначенного времени. Лилии в приемной нет, скорее всего она у начальника. Присаживаюсь на стул напротив кресла секретаря и терпеливо жду, когда откроется дверь и из кабинета выйдет Лиля.

Часы показывают девять. Встав со стула, обтираю вспотевшие ладони о платье-футляр, купленное специально для работы, и негромко стучу в дверь кабинета. Ответа нет. Тогда я поворачиваю ручку и заглядываю внутрь. Исаев на месте. Он стоит спиной ко мне и говорит по телефону.

Я уже собираюсь вернуться в приемную, как вдруг слышу обрывки разговора. И судя по всему, касаются они именно меня.

– Мы уже говорили на эту тему, – Исаев явно недоволен. – Ты – лучшая в вопросах маркетинга, я в курсе. Конечно, как приедешь, займешься всеми делами. В курс дела она тебя введет. Вполне грамотная. Когда ты планируешь приехать? Понял.

Сергей оборачивается и сразу же замечает меня. Я топчусь на пороге его кабинета и все прекрасно слышу. У меня буквально пропадает дар речи. Исаев просто решил вышвырнуть меня, чтобы поставить на мое место кого-то своего.