Зато даже спрашивать не стали. Поставили тройку и отпустили в страхе, что еще чего выкину.

И сейчас я не то, чтобы свалилась в обморок, но находилась точно в стороне от реального мира. До меня доносились шум, голоса, крики, но сама не могла вымолвить ни слова.

– Ой, у нее кровь!

– Не трогайте, не замерзнет.

– Да, давайте сюда носилки.

– Там еще пострадавшие.

– Чертовы службы, когда уже вовремя чистить снег будут!

Очень болел затылок. Потом добавились звуки сирены, что-то кольнуло в районе локтя. И на мягких волнах меня унесло куда-то далеко.

Очнулась я рывком, точно вынырнула из глубокой теплой воды. Голова гудела, тело казалось ватным. Попытка приоткрыть глаза закончилась тем, что я зажмурилась: слишком яркий свет вокруг. Невольно простонала, сама удивилась какой у меня слабый голос. Пищу точно новорожденный котенок.

– Можешь открывать глаза, я убавил свет.

О, голос! Я слышу голос! Смутно знакомый, мужской.

Осторожно приоткрыла один глаз, потом второй.

Потом округлила их до размеров блюдечек и попыталась отползти, но спинка кровати помешала. Тогда я постаралась слиться с ней, но, увы, мне и в этом было отказано.

Сердце ухнуло вниз, а потом так же резко вверх, забилось в горле. Отчего у меня вместо вопля вырвался слабый хрип.

Высокая широкоплечая фигура, черные волосы, пара прядок падает на загорелый лоб, правильные черты лица, и главная фишка – яркие синие глаза. Которые несколько раз мне снились в совершенно возмутительных снах.

– Ну здравствуй, женушка. – в хрипловатом низком голосе ни капли тепла – Смотрю, ты меня узнала.

Божечки-кошечки, можно мне обратно в обморок? Именно в этот момент я пожалела, что не могу как опоссум притвориться дохлой и начать вонять.

Срочно, срочно отвлечь себя и его.

Точно! Как я могла забыть! Это все удар по голове!

– Девочка! – о, голос вышел хоть и слабый, но вполне себе приличный. – Девочка в серебристой куртке…не пострадала?

Глава 7

Ну…мне удалось хотя бы удивить. По крайней мере глаза у Тимофея, мать его, Сергеевича, на секунду расширились. А потом…

– Ты не хочешь для разнообразия побеспокоиться о себе? Потому что мелочь в порядке. А вот ты… – тут он сделал многозначительную паузу.

У нас носы едва не соприкасались. Я с трудом удерживалась, чтобы с силой не вдохнуть запах кедра и моря. Надо же, этот аромат отложился в моей памяти как нечто яркое.

А раньше я мужские парфюмы делила только на “это гадость” и “это более-менее”. В моем окружении все почему-то любили тяжелые “восточные” запахи, от которых лично у меня голова начинала болеть. Хотя нет, дядя Илья предпочитал морские ароматы, но он у нас, как и я, идет за “паршивую овцу” в семействе.

И что делать с обладателем крышесносного парфюма? Опоссума мне не изобразить, а вот обморок.

Краем сознания поняла, что мы в современной палате: среднее между номером в дорогом отеле и больницей из крутого сериала.

Мужчины же не могут злиться на слабую девушку, когда она в беде? Я вдруг схватилась за голову и прошептала:

– Что-то мне нехорошо. – после чего осела на подушки, изобразив потерю сознания. Даже дышать постаралась медленнее.

Как назло хотелось чихнуть.

Эй, синеглазый, я тут в обмороке валяюсь, между прочим. Давай, спасай меня, врачей зови! С трудом удержалась, чтобы не попытаться осторожно посмотреть на его лицо.

Мою щеку, а затем и ухо вдруг обожгло мятным дыханием.

– Девочка, ты бы еще слюну пустила для правдоподобности. Нейрохирурга обмороком решила обмануть?!

Ничего не слышу, я без сознания. Даже не дернулась, когда к моему запястью прижались два пальца. Хотя внутри все вдруг скрутило от этого небрежного прикосновения.

– У тебя пульс зашкаливает, женушка. – голос звучал почти ласково, но от этого стало вдруг страшно. – Хватит дурочку строить! – а это уже сказано другим тоном. От которого мои глаза распахнулись точно сами по себе.

Какого черта он так низко наклонился?! Если я сейчас чуть приподниму голову, то смогу его поцеловать.

Чего делать не собираюсь, конечно. Выгляжу, сейчас, наверное, не очень. Божечки-кошечки, о чем я думаю?!

– Извини. – только и смогла проговорить.

Кажется, я его разозлила еще больше. Воздух между нами точно сгустился, аж мурашки по коже. Он так сжал зубы, что скулы аж побелели.

– Извини? – переспросил совсем тихо, продолжая сжимать мое запястья. – Это все, что ты можешь сказать? Думала, больше меня не встретишь и не подготовила жалостливую речь? Кстати, ты, видать, новенькая в этом деле. Выгоднее было провести со мной ночь, а утром сбежать. Чтобы потом заявиться с пузом и заявить, что я обязан вас всех содержать.

А это точно я головой ударилась?

– Мелодрам пересмотрел что ли? – ну извините, не удержалась от сарказма. – Какая ночь, какое пузо?! Да ты мне даром не сдался! Я через полгода собиралась на развод подать!

– Всего-то через полгода?! – о, меня тоже в ответ сарказмом тычут.

– Ну сначала я думала про три годика, но потом решила, что это перебор.

– Чего так? После трех лет то с меня стрясти можно больше.

Я осторожно кончиками пальцев дотронулась до все еще слегка ноющего затылка. Так, а есть вероятность, что у меня звуковые глюки? Потому что этот синеглазый несет какую-то чушь!

Запястье уже почти болело от его хватки.

– Чего трясти? – нет, все таки сильно головой ударилась, раз играю с огнем. – Ты мне больно делаешь, блин!

Мы оба опустили взгляд на мою несчастную руку, которую крепко сжимали его пальцы. Интересно, кожа на них более…шершавая, чем обычно бывает. Там тоже шрамы?

Дверь в палату открылась, когда воздух в палате от напряжения можно было уже смело резать ножом. Я едва ли не впервые в жизни мечтала стать невидимкой.

– Тимофей, вас тут юная леди видеть желает. Я ее перехватил на посту, когда она пинала наш торговый автомат. А он ни в чем не виноват, честное слово! Ой, пардон, я вас прервал?

Я нервно ухмыльнулась вошедшему мужчине. На вид лет сорок с хвостиком, темные волосы, серые глаза, сам такой весь подтянутый, симпатичный. И очень лукавый взгляд. Рядом с ним шла та самая девчонка, только на этот раз без шапки и в расстегнутой куртке. Черные кудряшки весело торчали во все стороны.

Мужчина, вы нас не прервали, вы меня спасли. Потому как у Тимофея, блин, Сергеевича вид такой, точно он мне сейчас сонную артерию перекусит. Я внутри трясусь как самый трусливый из зайцев. Хотя умело это скрываю.

Ведь умело же?

– Алексей, надеюсь, вы спасли автомат? Иначе наши пациенты отпинают меня.

Ой, надо же! А синеглазый тиран умеет шутить и цивилизованно беседовать. И лицо сразу стало приветливым, а не как у убийцы.

Я воспользовалась тем, что мою руку отпустили и тут же потерла запястье. Черт, ну вот точно синяки останутся! Варвар! Дикарь! Гамадрил! А еще врач!

– Он меня не слушался! Отказывался шоколадку выдавать! – звонкий голос девочки заставил меня едва заметно поморщиться. Просто от удара голова все еще побаливала. И громкие звуки усиливали боль.

– Леди, – обратился к ней мужчина, – просто вы не объяснили ему, что хотите шоколадку бесплатно. Он привык, что его деньгами подкупают. Тимофей, я ее к вам доставил, потому что она сбегает от всех медсестер. А я сегодня хотел посмотреть одну очень интересную операцию. Не могу остаться в стороне как заведующий отделением.

– Милена, – несмотря на строгость голоса он все равно звучал ласково, – сядь в кресло и побудь паинькой.

– А вы каким отделением заведуете? – вмешалась я.

Дядя доктор, не уходите! Меня ж тут растерзают!

– Пластическая хирургия. – подмигнули мне в ответ.

– О! – обрадовалась слегка нервно. – А я все думала себе нос подправить. Горбинка бесит!

Над головой послышался отчетливый скрежет зубов. Я невольно прищурилась, как кошка, которая стащила мясо и попалась. Но добычу при этом не выпускает.

– У вас чудесная горбинка. – со смешком заверил меня Алексей. – Вам ко мне точно не надо. Тимофей, увидимся.

– Спасибо! – от души поблагодарило хамло синеглазое.

– Да ладно! – донеслось уже из коридора. – У самого трое, так что понимаю.

Милена помахала Алексею рукой. Милена… Какое милое имя. И так подходит девочке. Она, конечно, не села в кресло, а стояла рядом с Тимофеем и внимательно меня разглядывала. Ладно, надеюсь он не будет убивать меня при ребенке? Это ж ей психологическая травма и все такое.

– Я рада, что ты не пострадала. – сообщила девочке, чувствуя каждой клеточкой кожи как ее – кстати кто он ей – родственник сверлит меня взглядом. Еще немного и начну дымиться.

– Ага. – кивнула Милена, у которой тоже оказались синие глаза, но с примесью зеленого. – У тебя прикольные волосы.

– Правда? Тебе нравится?

– Типа того. Как будто тебе единорог наблевал на голову.

Сдавленный кашель сверху намекнул, что Тимофей оценил шуточку. А кто она ему кстати? Дочка? Божечки-кошечки, я что, теперь мачеха?!

Не успела смириться с этой мыслью и достойно ответить малолетней нахалке, как в дверь возник теперь уже мой родственник. И сразу заорал, как положено холерику.

– Ева! Ты как?! А ты кто? – это он увидел Тимофея. Милана спряталась за его спиной. Какая умная девочка. Мой дядя в гневе страшен, вон даже волосы растрепались.

А у этого…доктора ничего не дернулось. Он смерил Илью невозмутимым взглядом и коротко ответил:

– Муж.

Волшебное слово, просто волшебное. Мой дядя замолчал так, точно ему рот залепили скотчем. Я только и смогла, что виновато развести руками и робко проговорить:

– Ну та фигня в Вегасе…

А вот на мою фразу у него дернулся глаз.

– Фигня?! – от такого тона любой другой давно бы уже извинялся. Но у меня чувство самосохранения, видимо, где-то заблудилось.

– Ты – фигня, дядя! – расхохоталась Милана. – Фигня и блевотина единорога! Классная из вас пара! Ой!

Она немедленно сделала круглые глаза, когда мы с Тимофеем дружно на нее посмотрели. Молодец, девочка, вовремя заткнуться – талант. Но ей его еще развивать и развивать.

– Так! – о, а вот и Илья пришел в себя. – Секунду! Давайте кто-то один все объяснит! Про мужа слышал, сам в до сих пор в шоке. Вот поэтому муж и будет говорить.

– Дядя! – возмутилась было я, но мне погрозили пальцем.

– Ты пока молчи, мне позвонили и сказали, что племянница в больнице после ДТП. Я первый седой волос получил из-за тебя, зараза! Кстати, рассказ можете придержать…как вас по имени-отчеству?

– Можно просто по имени. – любезно сообщили ему. – Тимофей Воронов. Я так понимаю, вы не знали, что задумала эта…кхм, моя жена?

Вот почему он произнес “жена” так, что мне слышится “дура”. Я открыла рот, но затем поймала взгляд дяди и решила еще немного притвориться хорошей девочкой.