Из Гридли Ковбой медленно движется на северо-восток. Панцербой не торопится, методично нанося на карту беспилотные радарные установки – эти крошечные летательные аппараты управляются роботом. Они легки как воздух, работают на солнечной энергии и способны парить между небом и землей вечно, взмывая вверх на восходе солнца и прижимаясь к почве на закате. А обслуживание на базе им нужно раз в два месяца, не чаще. Стоит им заметить что-то подозрительное, и они вызовут по радио самолет. Они настолько легки, что ракеты на них не наводятся, а если выпустить ракеты с наведением по радару – они отключатся до того, как их собьют.

Ковбой мчится к обширной территории между Нью-Канзас-сити и Озарком. Местные жители там дружелюбны и терпеть не могут легавых – еще со времен Коула Янгера, но главное, туда добраться, и как можно быстрее. Надо ж так совпасть, что все каперы поналетели именно сюда!

Сенсорные дроны лениво описывают круги, плавно опускаясь вниз, и Ковбою кажется, что он видит рисунок, по которому они скользят: рисунок, в котором он сможет выцепить слепую зону, по которой можно промчаться вглубь Миссури. Панцер, расплескивая ил и мутную воду, скользит по осыпающимся берегам Марэ-де-Сигнес, и Ковбой выдвигает антенну и направляет закодированный сигнал на запад – туда, где над равнинами восточного Колорадо наматывает круги самолет Аркадия, где Аркадий и Плут ждут его сообщения.

Ответ приходит быстро: и ответ направлен не ему, а другим панцербоям, притаившимся на границе Канзаса и Миссури. Где-то там они стоят наготове у своих машин, ждут приказ… И когда они его получат, их панцеры помчатся по равнинам, то летя вперед, то замирая, то вырисовывая зигзаги, проносясь через поля, поднимая клубы пыли, создавая все новые и новые картинки на экранах радаров каперов. Легавые потратят немало сил, чтобы поймать их всех. А когда их выловят, панцербои-приманки сдадутся по первому приказу: ведь у них не будет контрабанды, и все, что им придется оплатить, – небольшой штраф за порванную колючку на Границе. Ну, и может, они немного отсидят в качестве платы за свою безрассудную угрозу. Но Аркадий покроет все штрафы и судебные издержки и щедро оплатит им эти гонки. А если случится самое худшее – вдовы и сироты получат страховку. Эта работа всегда хорошо оплачивается, а заодно служит неплохой тренировкой для амбициозных панцербоев, желающих в дальнейшем пойти на прорыв Границы.

Но после сигнала, отданного другим панцербоям, вдруг раздается голос Плута, сухой, как равнины Порталеса.

– Аркадий Михайлович был бы очень признателен, если бы ты сейчас поделился с ним информацией, Ковбой, – говорит он. – Он желает знать, почему ты так долго молчал.

– В наши дни отследить сообщение не так уж сложно, Плут.

Плут некоторое время молчит – и явно слушает нотацию от Аркадия, потому что, когда слова вновь прорезаются через расстояние, тон его звучит гораздо менее добродушно.

– Сигнал по радио почти невозможно отследить, – говорит он. – Аркадий говорит, ты должен был доложить, как только пересечешь границу Канзаса.

– Извини, – бодро откликается Ковбой. – Но я нахрен у границы Миссури, так что болтать совершенно некогда.

Новая пауза.

– Аркадий напоминает, что он хорошо инвестировал в создание этого панцера и потому хочет, чтобы его держали в курсе, на что пошли его инвестиции.

– Я изо всех сил постараюсь, чтобы его деньги не пропали зря, – говорит Ковбой. – И у меня нет времени на болтовню. Я сейчас в слепой зоне и хочу этим воспользоваться. Так что пока. – Он отключается, делая себе зарубку на память: прислать Аркадию с востока четки – с его нервами это будет неплохой шуткой.

Панцер выкарабкивается из русла Марэ-де-Сигнес и разгоняется, направляясь на восток. По носу, все ускоряясь и усиливаясь до ударов молотом, барабанит кукуруза. Индикаторы двигателя, только что горевшие оранжевым, вспыхивают красным. Вокруг горят зеленые огни. Стальные гитары в голове поют ангелами, а Миссури аккомпанирует им воем сирен. Что может быть прекрасней курьерской службы? Панцеры-приманки уже подняли переполох, и в ответ включаются все новые и новые радары – те, что предполагалось оставить напоследок: вдруг их появление застигнет контрабандистов врасплох.

В слепом пятне на сетчатке – ни души. Ковбой отбрасывает последние предосторожности и врубает газ до отказа. Где-то на грани сознания он чувствует, как его тело вдавливается в кресло, но сейчас не до этого. Панцер почти парит в воздухе, проносясь над низкими холмами, перелетая через гребни, разбрасывая кукурузу, разметывая проволоку: пение мотора звучит завыванием умалишенных.

Сеть нейронов горит в мозгу, передавая импульсы на кристалл, удерживая панцер в равновесии, когда тот взлетает вверх и падает вниз. Ковбой и сам часть интерфейса, панели управления вторгаются в его разум, ведут его по тонкой проволоке стабильности, заставляя скользить по лезвию ножа. Даже сейчас, когда тело находится где-то далеко, Ковбой скорее знает, чем чувствует, что под ремнями, удерживающими его в кресле, останутся синяки.

Он пересекает границу Миссури где-то между Луисбургом и медленно ржавеющим памятником Бойне в Марэ-де-Сигнес. Выжженная солнцем Миссури молит о дожде, за панцером летит петушиный хвост пыли, вздымающийся на сотни ярдов, но следить за ним сейчас некому. Панели управления привыкают к сложностям на дороге, и ехать становится легче.

А затем вспышка радара находит его сверху – новый беспилотник вплетается в кружево поисковиков. Слепое пятно на сетчатке раскаляется, пылевой след служит указующим перстом, горящим в ночи. Ковбой гасит половину систем, меняя индикаторы с алых на оранжевые и янтарные, пытается сжаться, стать невидимым, но радар завис прямо над головой и от него не укрыться. Он чуть замедляет ход и въезжает в воды Саут-Гранда. Водяной шлейф гораздо ниже песчаного, и он уже почти убеждает себя, что смог скрыться, но в низко нависших небесах возникают новые бортовые комплексы, и он понимает, что будет дальше. Его радар вдруг показывает застывшую на воде рыбацкую лодку, и панцер резко виляет в сторону, пытаясь ее не зацепить. Двигатели охлаждаются до зеленых индикаторов – топливо лучше поэкономить.

Пришла пора выяснить, о чем же говорят легавые, так что он включает полицейскую волну. Каперы общаются на закодированных волнах, а копы – нет, так что сейчас, своим расширенным разумом, он прекрасно слышит, как они разочарованно перекликаются, пытаясь на своих четырехколесных драндулетах выловить панцербоев, летящих через страну. Иногда в эфир прорывается капер-диспетчер, норовящий дать им совет. Ковбой начинает подозревать, что легавые весьма неохотно сотрудничают с наемниками, что, впрочем, вполне объяснимо.

Радары движутся довольно хаотично, словно умудрились его потерять. Панцер уже въезжает в Округ Джонсон, когда Ковбой замечает приближающийся с востока радар – и летит он достаточно низко, так что можно предположить, что он прикреплен к самолету. Одна команда и кожухи, прикрывающие оружейные отсеки, отстреливаются в сторону: теперь панцер менее аэродинамичен – на скорости придется его больше контролировать. Ковбой меняет индикаторы двигателя с зеленых на синие и разворачивается на юг, стараясь уйти от самолета. На мгновение кажется, что это сработает: самолет все мчится на север, но уже через миг он сворачивает, пикируя прямо на панцер. Волна спирта захлестывает турбинное сердце панцера – и сердце Ковбоя, в двигателе загорается индикатор «Ракета», панцер содрогается и выплевывает пламя. На мгновение он будто взлетает – ветер гудит в оружейных отсеках, как юго-восточный ветер в такелаже виндджаммера, но сила тяжести прижимает его к земле, и панцер падает на воздушную подушку. Индикаторы показывают, что машина на пределе, и Ковбой выпускает ракету-ловушку для радара, после чего бросает панцер влево: воздушная подушка мнется, правый борт царапает землю. Ракета летит прямо, широкие крылья расправлены, она парит над самой землей. Она не покрыта радарпоглощающей краской, а значит, для любого, кто смотрит в инфракрасном диапазоне, ее выхлоп выглядит как целый панцер.

Ковбой включает форсаж и мчится по Отцу всех Вод ^[5]. Позади в ночном небе вспыхивают огни: это самолет открывает огонь по ракете-ловушке. Остается лишь надеяться, что внизу нет гражданских: выстрелы смотрятся весьма неприятно.

Взрывов он не видит: капер некоторое время летит все тем же курсом, постепенно замедляясь, и Ковбой, гася свой инфракрасный сигнал, тоже замедляется. Над головой все еще вспыхивают импульсы радара. Судя по перекличке копов, двух панцеров-приманок уже выловили, а значит, на его поимку отправится все больше охотников. Капер разворачивается к нему, Ковбой видит на горизонте очертания странного металлического леса и не раздумывая ныряет в него.

Лес состоит из протянувшихся на несколько миль ректенн ^[6], ловящих электромагнитное излучение, исходящее с ловящих солнечную энергию спутников, неподвижных звезд, горящих в небесах, символизирующих зависимость поверженной Земли от орбитальной энергии. Ковбой аккуратно прокладывает себе путь сквозь металлическую паутину, используя одно лишь ночное зрение. Он старательно запутывает сигналы, получаемые вражескими радарами, но капер все висит на хвосте. Панцер вываливается на поляну с ремонтной будкой, уныло ржавеющей на бетонном основании, и в этот краткий миг Ковбой запускает ракету с дипольными отражателями вертикально вверх и вновь ныряет в переплетение металлических ветвей.

Ракета взлетает ввысь на добрые три мили и взрывается, и в тот же миг оборудование Ковбоя улавливает множество сигналов, что исходят со всех сторон. Ракета – постановщик помех, которые теперь тихо доносятся с высоты, состоит из алюминиевых полос – в каждой десятой находится мини-чип и батарейка. Поймав сигнал, чип записывает его, а потом воспроизводит. На дисплеях Ковбоя это выглядит так, будто за спиной в радиорежиме разгорается новогодняя елка. Персонал электростанции просто крышей потечет от такого зрелища.

Вырвавшись из леса ректенн, Ковбой вновь врубает форсаж. Сигнал самолета теряется в мешанине радиоголосов – а значит, пора бежать. Карты показывают, что впереди река. Кажется, самое время порыбачить.

Русло реки сухое и извилистое, но, когда по нему мчишься, вражеские суда остаются позади. Радиопереговоры, отражаясь от опускающихся полосок, снуют кругом, создавая безумный калейдоскоп, и среди них он вдруг ловит один: отчаянный крик каперов, молящих копов о помощи. Он звучит ясно, громко и повторяется вновь и вновь, сумасшедшим эхом отражаясь от полосок. Ковбой, ухмыльнувшись, выскальзывает из русла реки, направляясь на северо-восток.

Похоже, что все охотники отстали или заправляются: новые неприятности возникают, когда он уже пересекает Миссури и оказывается к северу от Колумбии. Впрочем, он их и так ждет: двигатели переходят в зеленый режим, а сам он прячется в укрытие: полицейские волны щебечут, что еще два панцера-приманки схвачены, а остальные ликвидированы. Внезапно над головой вспыхивает сигнал, а на северо-западе, у самого горизонта, появляется еще один радар: кто-то новый вступил в игру, взмыв со взлетной полосы. Ковбой сбрасывает скорость и разворачивается: дела обретают плохой поворот. Сейчас бы не помешал еще один лесок, в котором можно скрыться, но его, как назло, нет, а на юге вдруг вспыхивает еще одна радиосигнатура. И приближается она очень быстро. Он запускает новую ракету с отражателями и меняет курс. В первый миг кажется, что охотники клюют на удочку, но затем южный корабль корректирует курс, и северный следует за ним. Похоже, южанин засек его в инфракрасном диапазоне и направляет северянина.