Юлия Арниева: Мой муж – Тёмный Властелин и другие бытовые проблемы

Глава 1

Свет.

Он был последним, что я помнила. Не тёплый, солнечный свет июньского дня, который заливал веранду ресторана, и не мягкое сияние софитов, расставленных фотографом для идеальных свадебных снимков. Нет. Это был хищный, всепожирающий белый свет, который выжег реальность, обратив её в ничто. Он ворвался в мир в тот самый миг, когда мой голос, сорвавшийся на крик, произнёс окончательное, бесповоротное «НЕТ!».

Мгновение до этого я была Ангелиной Воронцовой, почти женой, стоящей у увитой розами арки в платье за триста тысяч рублей. Мгновение до этого я швыряла букет из пионов и эустом в лицо человеку, которого ещё полчаса назад собиралась любить до гробовой доски. Игорю. Моему идеальному, моему надёжному, моему лживому Игорю. А рядом с ним, давясь слезами фальшивого сочувствия, стояла Света. Моя лучшая подруга. Свидетельница. Любовница моего почти мужа.

Ярость была такой силы, что, казалось, могла бы расколоть землю. Она смешалась с болью, унижением и горьким разочарованием, превратившись в термоядерный коктейль, взорвавшийся у меня в груди. Я кричала, не разбирая слов, выплёскивая всё, что накопилось за те несколько минут, пока пазл из подслушанных шепотков и уклончивых взглядов складывался в уродливую картину предательства.

А потом – свет. И тишина. И ощущение падения в бездонную, мягкую пустоту.

Возвращение было медленным и неприятным, как пробуждение после тяжёлой болезни с высокой температурой. Сначала вернулись ощущения. Холод. Пронизывающий, каменный холод, который просачивался сквозь тонкую ткань платья и впивался в кожу. Запах. Густой, спёртый воздух пах пылью, старым деревом и чем-то сладковато-пряным, похожим на ладан. И боль. Тупая, ноющая боль в затылке и плече, которым я, очевидно, приложилась при падении.

Я застонала и попыталась пошевелиться. Мои пальцы наткнулись на шершавую, неровную поверхность, и я с трудом разлепила веки.

Мир был размытым и тёмным. Несколько мгновений я просто моргала, пытаясь сфокусировать зрение. Постепенно из полумрака начали выплывать очертания. Высокий, почти теряющийся во тьме потолок с массивными деревянными балками. Стены, затянутые тяжёлыми, выцветшими гобеленами, на которых угадывались сцены охоты и какие-то геральдические чудовища. Огромная кровать под балдахином, занавешенная плотным бархатом винного цвета. И одно-единственное узкое, высокое окно, больше похожее на бойницу, забранное толстым, мутным стеклом, через которое едва пробивался серый, безрадостный свет.

«Что за?..» – прошептала я, и мой собственный голос прозвучал в оглушающей тишине комнаты чужеродно и хрипло.

Первая мысль была до смешного обыденной: я упала в обморок на собственной свадьбе. Да, точно. От стресса. А Игорь, этот подонок, вместо того чтобы вызвать скорую, притащил меня… куда? В какой-то тематический отель для любителей Средневековья? Очень в его духе. Устроить идиотский розыгрыш, чтобы потом сказать: «Малыш, ты так переволновалась, тебе всё привиделось».

Гнев, на мгновение отступивший, вернулся с новой силой. Я села, игнорируя протестующую боль в теле. И оглядела себя. Моё белое платье, ещё утром бывшее произведением искусства, теперь выглядело жалко. Подол был испачкан в пыли, на корсаже красовалось тёмное пятно неизвестного происхождения, а тонкое кружево было порвано.

– Игорь! – крикнула я, и мой голос эхом отразился от каменных стен. – Хватит! Это уже не смешно! Выходи!

Ответом мне была всё та же давящая тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием дров в огромном камине, который я заметила в дальнем углу комнаты. Огонь едва теплился, почти не давая ни света, ни тепла.

– Я сейчас полицию вызову! – пригрозила я, хотя прекрасно понимала всю абсурдность угрозы. Моя сумочка с телефоном и документами, скорее всего, осталась на той самой веранде, где рухнула моя жизнь.

Я с трудом поднялась на ноги. Ноги, обутые в изящные свадебные туфли, подкашивались. Голова кружилась. Опираясь на стену, я доковыляла до массивной деревянной двери, обитой железными полосами. Дёрнула за тяжёлое кованое кольцо, служившее ручкой. Заперто. Разумеется.

Паника начала подтачивать фундамент моего гнева. Всё это было слишком. Слишком реально. Слишком странно. Декорации были чересчур качественными для отеля, а воздух… воздух был настоящим. Древним и специфически вонючим. Я подбежала к окну, встав на цыпочки, чтобы заглянуть в него. За мутным стеклом я не увидела ничего, кроме серого, однородного неба и верхушек каких-то тёмных, незнакомых деревьев. Ни парковки, ни дороги, ни единого намёка на цивилизацию.

В этот момент я услышала звук. Звук тяжёлого засова, который отодвигают с другой стороны двери.

Я отскочила от окна и инстинктивно попятилась вглубь комнаты, ища глазами хоть какое-то оружие. Под руку попался тяжёлый металлический подсвечник с оплывшими свечами. Я схватила его, ощущая холод и вес металла в ладони. Не бог весть что, но лучше, чем ничего.

Дверь со скрипом отворилась. На пороге стояли двое.

Мужчина и женщина. Они были одеты так, словно сошли со страниц исторического романа. На нём – тёмный бархатный камзол, расшитый серебряной нитью, и высокие сапоги. На ней – тяжёлое платье из тёмно-зелёной парчи, с высоким воротником и неестественно узкой талией. Их лица были холодными, надменными и совершенно незнакомыми.

Женщина, высокая и костлявая, с гладко зачёсанными тёмными волосами, в которых пробивалась седина, окинула меня презрительным взглядом, задержавшись на моём растрёпанном виде и грязном платье. Мужчина, чуть пониже, но шире в плечах, с жёстким, властным лицом и коротко подстриженной бородкой, смотрел на меня как на предмет. Как на вещь, которая доставила некоторые неудобства.

– Что это за маскарад? – прошипела я, сжимая подсвечник так, что побелели костяшки пальцев. – Где я? Кто вы такие?

Они переглянулись. На их лицах не отразилось ни малейшего понимания, только раздражение. Женщина что-то сказала мужчине на незнакомом, гортанном языке. Звучало это резко и требовательно.

– Я с вами разговариваю! – я сделала шаг вперёд. Ярость возвращалась, вытесняя страх. Я не буду жертвой. Хватит с меня на сегодня. – Что, чёрт возьми, происходит?! Это похищение? Вы хотите выкуп? Мой отец заплатит! Только верните меня обратно!

– Дикарка, – прошипела женщина уже на вполне понятном языке. – Я же говорила, что с ней будут проблемы. Нечистая кровь.

– Успокой её, – коротко бросил мужчина. Его взгляд был холодным как лёд.

– Я не собака, чтобы меня успокаивать! – взвилась я. – Вы мне сейчас всё объясните, или я вам этим подсвечником…

Я не успела договорить.

Мужчина поднял руку. Это был простой, почти ленивый жест. Он что-то сказал. Одно-единственное слово.

И я тотчас почувствовала, как воздух в комнате сгустился, стал тяжёлым и вязким. По моей коже пробежал ледяной холод. Я открыла было рот, чтобы выкрикнуть очередную угрозу, но из горла не вырвалось ни звука. Вообще.

Я попыталась ещё раз. Губы шевелились, лёгкие выталкивали воздух, но голосовые связки словно омертвели. Я ощутила их, беспомощно вибрирующих в горле, неспособных произвести хоть что-то, кроме тихого, сиплого выдоха. Паника, до этого лишь подступавшая, обрушилась на меня ледяной лавиной. Я схватилась за горло, пальцы ощущали напряжённые мышцы, но внутри была пустота. Звенящая, ужасающая пустота там, где только что был мой голос.

Мои глаза расширились от ужаса. Я посмотрела на мужчину, потом на женщину. На их лицах было написано полное, холодное удовлетворение.

– Так-то лучше, – произнёс мужчина с той же интонацией, с какой говорят с непослушным животным. – Шумная девица нам ни к чему.

Он подошёл ближе. Я инстинктивно выставила вперёд подсвечник, но он просто отвёл мою руку в сторону с такой лёгкостью, будто я была ребёнком. Его пальцы были холодными и сильными. Он заглянул мне в глаза, и в его взгляде не было ничего, кроме делового расчёта.

– Послушай меня, девочка, – сказал он медленно, чеканя каждое слово. – Твоя прошлая жизнь окончена. Теперь ты наша дочь, леди Ангелина де Рос. Ты помолвлена и скоро выйдешь замуж за могущественного человека. Твоя задача – быть покорной, тихой и сделать то, что тебе велят. Всё поняла?

Я яростно замотала головой. В моём сознании билась одна-единственная мысль: это сон. Кошмар. Такого не может быть. Я беззвучно открывала и закрывала рот, пытаясь кричать, но получался лишь жалкий, беззвучный оскал. Слёзы ярости и бессилия хлынули из глаз.

– Непокорная, – констатировала женщина, стоявшая позади мужа. – Её придётся запереть до самой церемонии. И переодеть в нечто пристойное. Этот… наряд… просто неприличен.

– Заприте её, – бросил мужчина, которого я теперь должна была считать отцом. Он потерял ко мне всякий интерес и направился к выходу. – И принесите воды. Она должна дожить до свадьбы.

Они ушли. Женщина бросила на меня последний взгляд, полный ядовитого презрения. Дверь закрылась, и звук задвигаемого засова прозвучал как смертный приговор.

Я осталась одна. В полной тишине.

Я рухнула на колени, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Подсвечник с громким лязгом упал на каменный пол. Я била кулаками по плитам, пока не сбила костяшки в кровь, но даже боль не могла заглушить оглушающий крик, который застрял у меня в голове.

Это был не розыгрыш. Не похищение ради выкупа. Это было что-то другое. Что-то невозможное, выходящее за рамки всего, что я знала. Магия. Заклятие. Другой мир.

Меня вырвали из моей жизни, из моей реальности, в самый худший, самый унизительный момент. Лишили голоса. Лишили всего. И теперь собирались снова выдать замуж. За какого-то «могущественного человека».

Отчаяние было таким густым, что его, казалось, можно было потрогать. Я была в ловушке. Совершенно одна. Без голоса, без оружия, без малейшего понятия, где я нахожусь и что будет дальше.

За окном сгущался серый, унылый вечер. В камине почти погас огонь. И в наступившем холоде и мраке я, Ангелина Воронцова, несостоявшаяся жена и новоявленная леди Ангелина де Рос, поняла, что мой кошмар только начался.

Глава 2

Я не знаю, как долго просидела на коленях на ледяном каменном полу, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Минуту? Час? Целую вечность? Мир сузился до боли в сбитых костяшках пальцев, до унизительной мокрой дорожки от слёз на щеках и до оглушающей, абсолютной тишины, поселившейся у меня в горле.

Тишина. Раньше я никогда по-настоящему не задумывалась о ней. Она была просто отсутствием звука. Теперь же она стала чем-то материальным. Тяжёлым, удушающим одеялом, которое набросили на меня, отрезав от всего мира. Мой главный инструмент общения, мой способ выразить гнев, страх, несогласие – мой голос – был отнят. У меня украли не просто звук, у меня украли часть меня самой.

Постепенно слёзы иссякли, оставив после себя лишь горькую пустоту и саднящее чувство в груди. На смену отчаянию медленно, очень медленно, начала приходить холодная, звенящая ярость. Это была не та вспыльчивая, горячая ярость, что заставила меня кричать на Игоря у алтаря. Нет. Эта была другой. Спокойной, сосредоточенной и смертельно опасной. Ярость загнанного в угол зверя, которому больше нечего терять.

Я подняла голову. Комната тонула в густых сумерках. Единственным источником света были догорающие угли в камине, отбрасывавшие на стены дрожащие, уродливые тени. Мои похитители, мои новые «родители», так и не вернулись. Они просто бросили меня здесь, как сломанную игрушку, уверенные в моей полной беспомощности.

Что ж, в этом они ошибались.