Я шла по полуразрушенным улицам, всматриваясь в лица прохожих. На многих из них читались усталость и смирение. Дух этих людей был подавлен бременем повседневных забот. Жизнь за пределами дворца открыла мне суровые реалии, постоянно напоминавшие о том, что я оставила в прошлом.

Я оплакивала все, из чего складывалась моя прошлая жизнь, и в то же время молилась богам, чтобы никогда больше туда не вернуться.

Опустив голову, я незаметно слилась с окружавшей меня нищетой и безнадежностью. Потрепанный плащ прекрасно справлялся с этой задачей. Он скрывал мою личность и создавал иллюзию безвестности на этих богом забытых улицах. Выживая здесь, я научилась становиться невидимкой, превращаться в призрак, блуждающий среди теней.

И эти навыки сослужили мне хорошую службу.

Я свернула направо, в старый заброшенный переулок, и миновала ветхий домик, увитый виноградными лозами, крадясь по осыпающемуся красному кирпичу. Пожилая женщина, которая в нем жила, редко выходила из дома и принимала гостей, а в маленькую нишу в глубине сада заглядывала еще реже.

Я устроилась в своем пристанище и достала из-под плаща хлеб с яблоком. В такие моменты я жалела, что у меня нет ножа, но вскоре должен был прийти Мика.

Смакуя первый кусочек украденного хлеба, я услышала чьи-то шаги в конце переулка. Они становились все громче. На всякий случай я отложила еду подальше и притихла, пока шаги не замедлились.

Из тени вышел Мика. Худощавая фигура плавно сливалась с окружающей темнотой.

– Добыла что-нибудь? – спросил он тихо и забегал глазами вокруг в поисках возможной опасности. Затем он наклонился и со стоном уселся рядом со мной.

– И очень даже немало, – ответила я, вытащив хлеб и разломив его пополам. Он с жадностью схватил свой кусок.

Этот голодный взгляд невозможно было не заметить.

– А ты?

Мика утвердительно кивнул и протянул мне небольшой мешок. Он показался мне слишком легким для того, чтобы в нем были монеты.

– Мне удалось стащить его возле дворца из кареты одного дворянина.

Я осторожно открыла мешок и увидела несколько сложенных листов пергамента, скрепленных королевской печатью.

– Это королевская корреспонденция.

Я уже было запустила туда дрожащие пальцы, но при этих словах замерла. Меня парализовал страх. Я уронила кожаный мешок на землю.

– Нам нельзя это оставлять, – твердо сказала я громким шепотом. – Если нас поймают с этими письмами, на кон будут поставлены не только наши жизни.

Я качала головой, пытаясь осмыслить сказанное Микой. Раз это королевская корреспонденция, там есть важные документы со сведениями, которые можно использовать как рычаг давления на власть имущих. Мы не могли себе позволить столь легкомысленно отнестись к такому риску.

Для меня он представлял гораздо бо́льшую угрозу, чем украденные монеты.

Даже если король и его стража еще меня не разыскивали, за этими письмами они точно придут.

Вот это больше всего и выбивало меня из колеи. Даже если он и разыскивал меня, об этом никто не знал.

Я была пропавшей принцессой, которую все до сих пор считали запертой в башне.

Я была изъяном в безупречном правлении короля. Он скрывал меня от всех с таким же усердием, с каким я сама скрывалась от него.

Мика бросил на меня обеспокоенный взгляд.

– Ты права, – признал он с напряжением в голосе. – Я бы ни за что не стал их брать, если бы ты не уезжала.

Он провел мозолистыми руками по светлым волосам, которые переливались на солнце.

Мика был единственным человеком, которому я доверилась с тех самых пор, как покинула дворец. И только он знал, что я ему позволила. На улице он проявил ко мне доброту, когда больше никто так не поступил. Но я не отплатила ему тем же и не стала рассказывать, кто я такая. Ведь если отец когда-нибудь узнает, что Мика помог мне с убежищем, он его убьет.

Для Мики я была девушкой с прошлым, которой пришлось пуститься в бега. Для родного отца я была обузой.

Как и для всех, кто знал обо мне и о том, что силы у меня нет.

– Взгляни-ка.

Мика вытащил один из листов пергамента, на котором уже была сломана печать, быстро развернул его и пробежал по нему глазами. Он показал мне на текст внизу страницы. Я заглянула за край листа, чтобы увидеть, что там написано.

– Мы не совсем правильно нанесли знак повстанцев.

Он взял мою левую руку, закатал рукав и открыл простую черную метку повстанцев, нанесенную им самим.

Он провел большим пальцем по чувствительной коже запястья, где с помощью магии тщательно выгравировал мне эту метку, и по коже пробежали мурашки.

Метка представляла собой две простые стрелы, пересекающиеся в форме буквы X. Мы оба столько раз слышали об этом знаке, но Мика был прав: у нас он оказался немного не таким, какой был изображен в том письме. Оперение тех стрел было другим. Любой, кто уже присоединился к повстанцам, легко заметил бы разницу.

А еще им ничего не стоило бы распознать, что я всего лишь предательница, пытающаяся выдать себя за одну из них. Они убили бы меня так же быстро, как это сделал бы король.

Однако сторонники короля не покидали королевское побережье, если только не собирались присоединиться к восставшим. После налета такого ни разу не случалось.

Иначе это было бы слишком опасно.

Если бы кто-нибудь из них обнаружил меня, когда я сбежала, единственным способом выжить для меня стало бы дать им понять, что я на их стороне.

Они никогда не узнают правду о том, кто я.

Никто не узнает.

– Мы должны ее исправить.

Пальцы Мики бережно прошлись по моей метке. Я наблюдала за этим движением, и у меня скрутило живот.

– При первом же взгляде на нее станет ясно, что это подделка.

Подделка.

Боги, лучшего слова, чтобы описать себя, я и придумать не могла.

– Давай.

Я кивнула на пергамент, развернутый перед ним, и сглотнула. До сих пор я не забыла, как его чары обжигали кожу в прошлый раз, но знала, что теперь уже не будет так больно. По большому счету, боль была ничтожной платой, ведь от этого зависит моя судьба.

Мика сосредоточенно нахмурился, направляя магию к кончикам пальцев. Энергия потрескивала в воздухе. Предвкушение, заполнившее переулок, казалось осязаемым. Я сделала глубокий вдох и приготовилась к тому, что меня ожидало.

Мика осторожно прижал большой палец к отметине на запястье, стараясь не нарушать проведенные линии. Магия перетекала из него в меня, и моя плоть впитывала ее. Тепло прикосновения обжигало кожу и создавало на метке новые детали.

Прикусив губу, я терпела боль, а Мика тщательно поправлял изображение оперения. Каждое прикосновение его большого пальца было подобно огню, наделявшему меня новой личностью. Это обновление было вызвано необходимостью. Это была моя отчаянная попытка выжить в мире, в котором без верности и преданности было никуда.

Боль усилилась. Я сжала кулаки, впившись ногтями в ладони. Прикосновения Мики становились более невесомыми, но он с тем же неослабевающим вниманием изучал пергамент.

Наконец Мика убрал руку, и меня захлестнула волна облегчения. Я рассмотрела измененную метку на запястье. Теперь линии стали четче и выделялись на фоне красной, раздраженной кожи. Перья на стрелах были идеально выровнены. Каждая тонкая линия запечатлелась на коже как необратимый завет тому человеку, которым я должна была стать.

– Ты бы поосторожнее со всем этим. Восстание – опасная игра, – предупредил Мика.

В его голосе слышалось беспокойство и то же неодобрение, что и в первый раз, когда я попросила его поставить мне метку.

Я прочувствованно кивнула, поскольку сама осознавала все риски, которые меня ждали. Ходили слухи, что повстанцы втайне набирали силу из-за произвола короля и других власть имущих. Они сражались за свободу и мир, где у всех будут равные шансы на нормальную жизнь, вне зависимости от владения магией.

Но они также действовали скрытно, и их тактика была такой же безжалостной, как и у тех, кому они противостояли.

Я сама стала тому свидетелем, когда они совершили налет на дворец. До той поры он считался неприступным.

– Да, так и есть, – бесстрастно ответила я. – Но я надеюсь, мне не придется ею воспользоваться.

Мы оба знали, что в королевской гавани я никогда не смогу попасть на один из кораблей. Но если мне удастся уехать подальше на юг, возможно, шанс появится.

Путь на южное побережье был долгим, особенно для девушки, которая не отходила от дворца дальше, чем на милю, но других вариантов у меня не было.

– Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Мика поднес руку к моей щеке. Меня охватило чувство вины. Беспокойство Мики и его глубинные причины легли на меня тяжким грузом. С той поры, как я покинула дворец, Мика стал моей опорой, моим доверенным лицом и ближайшим другом.

Но в его изучающем взгляде скрывалось… нечто большее.

Вдруг вдалеке раздался громкий пронзительный крик. Рука Мики резко замерла в дюйме от моего лица. Мы оба застыли и напряженно прислушались. Внезапный звук шагов по булыжной мостовой раздался слишком близко, чтобы чувствовать себя в безопасности.

С расширенными от тревоги глазами Мика повернул голову на звук приближающихся шагов. Опустив руку, он коснулся рукояти спрятанного за поясом кинжала и с заметным отчаянием в голосе настойчиво прошептал:

– Надо уходить. Сейчас же!

Сердце бешено колотилось в груди, по всему телу разливалась паника. Я изо всех сил потянула Мику за руку.

– Держи.

Голос мой был полон страха, но также и решимости. Я сунула руку в карман и вытащила из кошелька половину монет.

– Вот же черт! Ты где их взяла?

Мика схватил меня за руку и сжал в ладони монеты, а затем оглянулся через плечо.

– Украла, – немедленно прошептала я, устремив взгляд туда, откуда приближались чьи-то шаги. – Возьми их и уходи. Найди безопасное место, где тебя не найдут. Вечером встретимся на этом же месте.

– Тебе они нужнее.

– Они нужны нам обоим, – настаивала я. Мы оба знали, что так и есть.

Мика колебался пару мгновений, разрываясь между беспокойством за меня и желанием сбежать. Но мы понимали, что поодиночке нас поймать гораздо труднее, чем вдвоем. Я сунула монеты ему в руку. Он кивнул мне в ответ, схватил их покрепче, а затем пожал мне на прощание руку.

– Будь осторожна, – пробормотал он. В его голосе звучало беспокойство вперемешку с решимостью. А потом он исчез, растворившись в тени, будто его здесь никогда и не было.

Я осталась одна в тускло освещенном переулке, и почувствовала, как сердце в груди застучало, словно военный барабан. Шаги становились все громче, приближаясь с каждой секундой. Вместе с адреналином меня захлестнул страх. Повинуясь инстинкту, я развернулась и побежала в противоположную сторону.

Я бросилась по узкому переулку, перепрыгнула через выброшенный кем-то ящик и увернулась от человека, бежавшего мне навстречу. При каждом вдохе легкие горели, но я не останавливалась.

Мысли лихорадочно метались: я пыталась продумать план действий прямо на бегу. Мне нужно найти место, чтобы спрятаться, смешаться с толпой и скрыться с глаз тех, кто рыскал по улицам. Было не столь важно, кого они разыскивали: гвардейцы короля без разбору хватали всех, кто попадался им на пути.

Улицы были переполнены людьми, и все были на взводе. Я оглядывалась по сторонам, как и все остальные. Сквозь толпу пробирались десятки стражников.

Я замедлила шаг, опустила голову и принялась проталкиваться через толпу.

– Вон там!

Я услышала, как кто-то окликнул меня из-за спины, но не осмелилась обернуться, чтобы посмотреть, кто это.

– Это она!