Гномы нашли секрет пороха, разработали печатный станок, ходят слухи, что сейчас они мастерят у себя в шахтах какой-то паровой котел. Пройдет сто лет, и уже никого не удивит, что книги написаны не от руки, а отпечатаны на станке. Авось, через тысячу лет люди еще и летать научатся.

– Не хмыкай, Кли-кли, – поддел я шута. – Это не красит культурного гоблина.

– Зато ты не знаешь, что такое богема! – не остался в долгу Кли-кли.

– Представь себе, знаю, – разочаровал я его. – Библиотека моего учителя может поспорить с Королевской.

– Не очень-то я тебе и верю, образованный вор – это нонсенс.

– Угу. Как и образованный гоблин. Чего вы в Заграбе читаете, кроме книжек вашего Тре-тре?

– Великого Тре-тре, – машинально поправил меня Кли-кли. – У нас много древних книг, Гаррет-баррет. Намного больше, чем ты думаешь! Многие люди душу готовы заложить, чтобы взглянуть на них хоть одним глазом.

– Охотно верю, тайный рецепт гоблинской дряни, что затуманивает мозги, ищут многие…

– Бя-бя-бя! Мы, кажется, пришли.

Из-за деревьев показалось желтое трехэтажное здание с широкой лестницей, на которой студентов было как гномов на поле Сорна.

– Экзамены? – спросил Делер, оглядывая листающих книжки студентов.

– Да, сегодня анатомия у второго курса, – поморщился паренек. – Все сдавшие пойдут в «Солнечную каплю» праздновать. Так что пьянка вечером будет знатная!

– Ясно, – ухмыльнулся Делер, будто он сам только что сдал эту самую анатомию и уже пьянствовал. – Э… друг мой Халлас! Ты чего-то побледнел. Никак сдрейфил?

– Гномы не дрейфят! – гордо сказал Халлас и на негнущихся ногах стал подниматься по лестнице.

– Как бы он в обморок не шлепнулся, – шепнул мне Кли-кли.

Гном, который первым врубился в схватку во дворце Сталкона и не испугался тварей, появившихся после волшебства слуг Неназываемого в Харьгановой пустоши, сейчас дрожал, как осиновый лист на осеннем ветру.

– Если вдруг шмякнется, его Делер поймает, – успокоил я Кли-кли.

Мы вошли в здание и, пройдя по длинному коридору, под завязку забитому волнующимися студентами, очутились в зале, где, видимо, читают лекции.

Пол тут резко уходил вниз, к кафедре, возле которой какой-то седовласый преподаватель заставлял два десятка студентов смотреть, как он кромсает некой помесью пилы и ножа лежащий на железном столе труп.

– Господин профессор! – крикнул наш провожатый. – Я привел!

Профессор оторвался от попыток распилить череп несчастного покойника и, подслеповато сощурившись, посмотрел на нас:

– Ну наконец-то! Да как их много!

– Зуб болит только у него, – поспешно сказал Делер, ткнув пальцем в сторону Халласа.

Халлас дернулся и, недобро сощурившись, посмотрел на карлика.

– Гном? Хм… Что же, это будет познавательно, – сказал профессор, откладывая пилу в сторону. – Проходите почтенный, проходите.

– Всё, други, – обреченно сказал Халлас. – Прибыли за мной рачьи сани^[10].

– Иди, не бойся, – подтолкнул его Делер. – Гаррет, ты с нами?

– Нет, – сказал я. – Я лучше вот здесь на лавке посижу.

– Ну и зря, такое представление пропустишь! – Кли-кли весело поскакал по лесенке вслед за Делером и Халласом.

Я сел на одну из скамеек и принялся наблюдать, как Халласа усаживают в кресло, поставленное рядом со столом, где лежал труп. Профессор помыл руки и взялся за нечто похожее на пыточный инструмент палача-садиста.

– Кто тот человек? – спросил Угорь, садясь рядом со мной.

– Ты о ком?

– О твоем друге. Басс, кажется?

– Да он мне и не друг. Теперь… – я запнулся и в свою очередь спросил: – Тебя терзает обыкновенное любопытство или есть серьезная причина интересоваться моим прошлым?

Угорь немного помолчал. Он вообще по жизни молчун, иногда за целый день рта не раскроет.

– И то и другое, если честно. Очень уж меня заботит, что неожиданно появился кто-то, хорошо тебя знающий.

– Думаешь, это не простое совпадение?

Угорь пожал плечами.

– Ты вдруг увидел какого-то старого врага. Совпадение? Затем, буквально через несколько минут, появляется еще один твой знакомый. Опять совпадение? В последнее время я склонен с опаской относиться к подобным случайностям. И, прости, не доверяю никому, кроме себя. Нас ищут, ищут те же самые неизвестные, с чьей помощью погибли первые две экспедиции к Костяным дворцам.

– Откуда ты знаешь о них? – удивленно спросил я.

– А это тайна? – Угорь посмотрел на меня. – Весь дворец об этом по углам только и шепчется. И этот Басс, незнамо как свалившийся на нас, начинает меня немного беспокоить.

Зная железный характер Угря и то, что его практически нельзя смутить никакими неожиданностями, это «немного» в его устах имеет очень большое значение.

Угорь взволнован как никогда за все время нашего знакомства.

– Мне не нравится, – между тем продолжил гарракец, – что сторонники Неназываемого вылезают на свет как грибы после дождя.

Сторонники Неназываемого? Ха! Любезный гарракец еще не сталкивался с почиателями Хозяина! Вот кто способен подкинуть улей неприятностей в самый внезапный момент! Это не говоря уже о его Посланнике, упоминание о котором навевает на меня такой животный ужас, что я готов отрезать собственную руку, лишь бы больше никогда с ним не встречаться и не слышать его голоса.

Я помолчал, собираясь с мыслями, потому как не люблю разговаривать с людьми о своей жизни. Чем меньше о тебе знают другие, тем лучше ты защищен. Фор вбил мне эту мудрость давным-давно, и со временем я стал понимать, что мой старый учитель абсолютно прав. Никто в Авендуме не имел представления о чувствах и привязанностях Гаррета-тени, и никто не мог надавить на меня, используя для этой цели моих друзей и близких. Поэтому, мало болтая и занимаясь своими делами, я не очень беспокоился о нежданном ударе в спину.

Молчаливому гарракцу я доверял. Наверное, Угорь был одним из немногих людей, кому я не боялся раскрыть душу, зная, что все, что он от меня услышит, уйдет с ним в могилу.

– Мы были дружны с самого детства, – начал я свой рассказ. – Два вечно голодных и чумазых мальчишки, живущих в трущобах Авендума. Нам пришлось многое пережить вместе… Голод, зимнюю стужу, облавы стражи… Чего только мы не испытали за те годы… Я и Басс держались друг друга и в общем-то кое-как сводили концы с концами до той поры, пока нас не взял под свое крыло один мастер-вор. Его звали Фором… Этот человек многому нас научил… Он попросту вбил в меня все, что должен знать приличный вор, чтобы в конце концов получить от гильдии звание мастера. Фор говорил, что у меня природный дар к воровству, может, так оно и есть. Басс оказался не таким. Когда мы жили на улице, по карманам прохожих шарил я, а не он. У Басса была другая страсть – карты и кости. Фор, в конце концов, махнул на моего друга рукой, а Басс все больше и больше затягивался в игру. Пару раз он влипал в неприятные ситуации, проигрываясь в пух и прах. Фор в то время был не последней фигурой в криминальном мире Авендума и мог отмазывать его. Но всему когда-нибудь должен наступить конец. Когда Бассу стукнуло двадцать, он крепко попал. Мой друг остался должен большую сумму Маркуну, этот человек долго был главой гильдии воров Авендума. Басс ничего не сказал ни мне, ни Фору. Он попросту взял наши деньги и исчез. Украл золото у своего учителя и у своего друга. Потом пошел слух, что ребята Маркуна пустили его под Пирс, но тела так и не нашли. Все эти годы я и Фор считали Басса мертвым. Ну не мог он просто так скрыться! А теперь представь себе мое изумление, когда я увидел его, спустя все эти годы, в Ранненге живым и здоровым. Все это время он был жив и ничего не сообщил нам!

– Да уж… – хмыкнул Угорь.

– Я удовлетворил твое любопытство?

– Да. Ты не собираешься с ним встретиться и поговорить?

– Нет, он выбрал другую жизнь…

Угорь ничего не сказал. Он обратил свое внимание на то, что происходит у кафедры.

Профессор, зажав в руке пыточный инструмент, читал студентам лекцию.

– …Как видите, зубочелюстная система гномов довольно близка к зубочелюстной системе человека. Но есть и определенные отличия: строение черепа и альвеолярных отростков челюстей гномов немного другое. Прикус у них обычно прямой, а зубов у этой расы меньше, чем у людей, их всего лишь двадцать четыре, по двенадцать на каждой челюсти. Отсутствуют клыки и вторая пара премоляров. К сожалению, други мои, я не имею возможности показать вам зубы орков или эльфов. Но поверьте, у обеих рас они абсолютно идентичны, что доказывает их крайне близкое родство. Гиперразвитие клыков нижней челюсти привело у эльфов и Первых к развитию довольно специфического прикуса, при котором во время открывания рта нижняя челюсть смещается… Впрочем, мы отвлеклись. Причиной, заставившей прийти нашего сегодняшнего пациента, является верхний правый четвертый зуб. Я склонен предполагать, что фактором для возникновения боли послужило резкое переохлаждение организма. Но тут, конечно, желательно собрать анамнез, потому что на предположениях далеко не уедешь. Помню, был случай, когда мой пациент…

– Думаю, так продолжаться будет еще очень и очень долго, – хмыкнул Угорь.

Так думал не только гарракец. Некоторые из студентов откровенно скучали, Кли-кли с интересом приглядывался к блестящему ножу, оставшемуся лежать возле трупа, а Делер отчаянно зевал, прикрывая рот массивной ладонью. Халлас нетерпеливо ерзал в кресле, постепенно меняя цвет лица с бледного на багровый. В тот самый момент, когда говорливый профессор стал разбирать десятый клинический случай из своей практики, терпение гнома лопнуло.

– А-а-а! Клянусь ледяными червями! – взревел гном. И, соскочив с кресла, решительно протопал в нашу сторону.

– Куда вы, милейший?! – вскричал удивленный профессор. – А как же зуб?

Все студенты очнулись от спячки и, открыв рты, принялись глазеть на гнома.

Услышав вопрос, Халлас остановился, развернулся, показал всем присутствующим неприличный жест, от которого бедняга профессор схватился за сердце. Оставшись доволен результатом, гном с гордо поднятой головой направился к выходу.

– Вот и выдрали! – сплюнул Делер, поравнявшись с нами.

Кли-кли вообще ничего не сказал, лишь трагически вздохнул и шмыгнул носом.

– Ну и куда мы теперь, Халлас? – спросил Делер.

– Пить! – буркнул гном.

– Что? – переспросил карлик.

– Я сказал, что мы идем пить, – рявкнул Халлас. – Ты оглох?! Может, хоть выпивка заглушит эту проклятую боль!

На выходе из здания мы столкнулись с тем самым пареньком, что привел нас к говорливому профессору. Гном вцепился в парня, как голодный гхол в кость с протухшим костным мозгом:

– Где здесь ближайший кабак?!

– Кабак?

– Да! Кабак, трактир, таверна или любое другое место, где можно напиться?!

– А! «Солнечная капля». Она совсем рядом с Университетом! Через парк и направо.

Гном потерял всякий интерес к нашему проводнику и стал спускаться по лестнице.

– Спасибо, – сказал пареньку Кли-кли. В отличие от гнома гоблин всегда старался оставаться вежливым и предупредительным парнем.

«Солнечную каплю» мы нашли без всякого труда, и Халлас решительно толкнул дверь. Наверное, в Верхнем городе это был худший из всех трактиров. Несмотря на близость к Университету и школе магов, здесь собрались не самые благонадежные личности города. Мой настороженный взгляд сразу выцепил стол с пятью доралиссцами и тот, где сидели ребятки, у которых на груди висели бляхи гильдии каменотесов. Доралиссцы и каменотесы недовольно косились друг на друга, но к активным действиям пока не переходили. Склонен предполагать, что до драки дело не дойдет, пока все не опустошат еще пяток кувшинов с вином.

Еще одной опасной зоной в «Капле» являлись столы, за которыми расположился десяток Бездушных егерей, отмечающих, как я понял, увольнительную. Эти парни косились и на доралиссцев и на каменотесов. На простецких лицах воинов застыла мрачная решимость начистить рыло и тем и другим.