Соседние два коттеджа находились на приличном расстоянии. Как нам сообщил Рассел, туда уже заселились постояльцы. В качестве гостей отеля мы могли свободно пользоваться всеми услугами, в то же время наслаждаясь уединенностью. Шале оказалось очень уютным. Каждому из нас троих отводилась отдельная спальня, а в просторной общей зоне горел камин, стояли диванчики, задрапированные меховыми одеялами, из окон же открывался великолепный вид на гору позади. Также в нашем распоряжении имелась кухня, чтобы мы могли приготовить собственные блюда, если не хотели приобщиться к кулинарным чудесам пятизвездочного отеля. Либо же стряпней могла заняться за небольшую дополнительную плату обслуживающая шале горничная, Хейди. По словам мистера Штубера, она должна была зайти этим вечером, чтобы представиться и выслушать наши особые пожелания.

– Я бы порекомендовал вам попросить приготовить ее знаменитое пряное печенье по семейному рецепту, – посоветовал владелец. – Такого вы точно не пробовали.

– Ты снова попал в яблочко, Нед. Десять из десяти! – прокомментировал я, наполняя бокалы.

Распаковав вещи, мы втроем расположились в общей гостиной шале с порцией виски. Я купил бутылку в аэропорту по пути туда, поскольку, хотя и ничего не имею против местных шнапсов, лучше всего помогает расслабиться и почувствовать себя как дома только старый добрый шотландский виски.

– Эти места знамениты своим катанием на лыжах по нетронутому снегу, – заметил Нед. – Ты как, не прочь тряхнуть стариной, Рой?

Конечно, он шутил. Хотя я и неплохо держусь на лыжах, но понимаю свои пределы. Мы оба планировали спускаться только по самым простым трассам. Пол же, как выяснилось, был уже не новичком. Конечно, тот не любил хвастаться, но после уговоров Неда признался, что участвовал в соревнованиях по горнолыжному спорту за школу. Я воздержался и не стал спрашивать, какие учебные заведения организовывали подобные чемпионаты, и решил поверить новому компаньону на слово, лишь уточнил, пока наливал второй бокал виски:

– Чем именно занимается технолог пищевой промышленности?

– По большому счету это химия, – ответил Пол. – Только применяемая к ингредиентам продуктов. Нужно исследовать, что можно и нельзя смешивать для получения определенных результатов.

– В том числе таких успешных, как свежезамороженные десерты «Лудденхэм и Ко», – добавил Нед, поднимая свой бокал.

Тост прервал стук в дверь. Вошла Хейди, молодая горничная с молочной кожей и густыми рыжими волосами, заплетенными в длинную косу. Она принесла корзину и поинтересовалась, желают ли «die Herren»^[3] легкий ужин. Снаружи падал снег, и, несмотря на заманчивость ресторанных блюд отеля всего в нескольких сотнях метров, мы не зарезервировали столик, поэтому сравнительное удовольствие теплого шале и остатков виски перевесило. В итоге Пол разрешил сомнения, сказав, что предпочел бы насладиться домашней готовкой в первый вечер. Этот ответ понравился Хейди, и она достала из корзинки небольшую картонную коробку.

– Мое рождественское печенье, Paprika Plätzchen. Пряное, но несладкое. По семейному рецепту моей любимой бабушки, уроженки Италии. Но, – горничная погрозила нам пальцем, – можно есть только после ужина. – Затем широко улыбнулась и исчезла на кухне.

– Мило, – прокомментировал Нед.

Я так и не понял, имел ли он в виду перспективу отведать оригинального печенья или же несомненное обаяние девушки.

На следующее утро мы проснулись и увидели, что погода нам благоприятствует: голубое небо и сверкающий снег обещали перспективу целого дня катания на лыжах без помех. Приготовленный прошлым вечером на ужин шницель был очень вкусным, однако мы от души налегли на сыры и холодное мясо, которые оставила нам Хейди. Четвертое, лишнее рождественское печенье Нед с Полом милостиво позволили съесть мне. Угощение действительно оказалось бесподобным: слегка пряным, со сладковатым привкусом сыра и совсем не твердым. Я решил обязательно заказывать печенье каждый день пребывания здесь и, возможно, захватить несколько коробочек в качестве подарков. Иметь Хейди в служанках на самом деле было вишенкой на торте.

Рой прервался и прищурился. Потом заметил, глядя на Джуди и Дину:

– Надеюсь, мои слова не прозвучали политически некорректно.

По выражению их лиц он подозревал, что как минимум прошел по тонкой грани, но продолжил:

– Пол тоже остался под впечатлением от печенья. Когда мы отправились покататься, он начал увлеченно обсуждать с Недом возможность добавить такое же тесто в линию свежезамороженных десертов.

– Я спрошу у Хейди рецепт, – с жаром говорил технолог. – Сомневаюсь, что его хранят в таком уж секрете. Либо у меня получится подобрать ингредиенты самому. Среди них явно есть паприка и какой-то сыр. И, кажется, хрен? Можно оплатить приготовление печенья прямо в шале, чтобы посмотреть, как получается достичь такой текстуры.

Признаюсь, я сразу начал подозревать, чем именно вызван интерес Пола, и стал гадать, не играют ли определенную роль в желании провести время с юной горничной ее блестящие голубые глаза и обаятельная улыбка.

Но все мысли о печенье и Хейди были забыты, когда перед нами в чудесном утреннем свете предстали склоны гор. Пол немного преуменьшил свое мастерство. Нервный и неуклюжий на твердой земле, он преобразился на снегу в волшебное создание, которое скользило вниз с уверенной грацией. К девяти часам мы проголодались как волки и нуждались в подкреплении сил, а потому спустились в бар, который, несмотря на громоздкий декор в виде охотничьих трофеев, винтовок и рогов для вина, по словам Неда, очень рекомендовали все посетители. По слухам, здесь даже любили бывать младшие члены королевских семей.

Бармен был весь покрыт черными волосами и скорее ворчал, чем разговаривал. Неприглядный образ дополняли мятые джинсы и серая футболка с пятнами под мышками. Когда неприветливый тип брякнул перед нами на стол тарелки с жареным сыром и багеты с ветчиной, у меня создалось впечатление, что его амбиции простирались намного дальше, чем обслуживание посетителей в одном из самых престижных горнолыжных курортов Швейцарии.

– У вас есть черный перец? – поинтересовался я.

Бармен смерил меня презрительным взглядом оскорбленного шеф-повара с мишленовскими звездами, у которого при подаче фуа-гра попросили кетчуп, и выплюнул:

– Nein^[4].

Пару напряженных секунд мне казалось, что собеседник и вправду готов плюнуть, но его отвлек окрик других посетителей у бара, поэтому вся сила презрения обрушилась уже на них.

– Немного грубо так обращаться с клиентами, – прокомментировал я, откусывая свой бутерброд.

– Часть очарования этого места, – с коварной усмешкой отозвался Нед. – Только небольшая порция презрения от обслуживающего персонала помогает почувствовать тем, кто считает себя выше по положению, что они попали в особенное заведение.

Именно такие ремарки напоминали мне, что, несмотря на его богатство, происходил он совсем не из привилегированного класса.

В это время Пол, в отличие от нас, взялся за еду без особого энтузиазма.

– Не нравятся бутерброды? – спросил я.

Технолог пожал плечами, а затем, словно желая сменить тему, указал на голову лося, который с укоризной взирал на нас со стены.

– Не хотелось бы встретиться с таким в горах. Хотя я почти уверен, что данная разновидность не водится в этих местах…

– Что за душок? Никак это Душбой?! – внезапно раздался вопль, заставивший замереть не только Пола, но и всех посетителей в баре.

Повисла тишина. Рядом с нашим столиком возник высокий мужчина в ярко-желтом лыжном костюме, сдвинув дизайнерскую маску на густые светлые волосы. Технолог вскочил на ноги и выглядел готовым вылететь за дверь, однако незнакомец помешал сбежать, обхватив его одной рукой и энергично похлопав по спине другой, после чего снова проревел прямо на ухо Полу, будто тот имел хоть малейший шанс не услышать в первый раз:

– Душбой! Не верю своим глазам! Приятель, давненько мы не виделись.

За спиной нежданного друга Пола стояла такая же светловолосая женщина в похожей дизайнерской маске, но броский лыжный костюм был не желтого, а небесно-голубого цвета с золотыми звездочками на плечах и манжетах.

Взяв Пола за плечи, нарушитель спокойствия отстранился, разглядывая приятеля.

– Где ты прятался все это время? Небось заперся в лаборатории со своими зельями и химикатами? – И, не дожидаясь ответа, протянул мясистую ладонь мне и Неду. На запястье под задравшейся манжетой обнаружились особенно уродливые и потенциально антикварные золотые часы. – Чарли Пекамс, школьный друг Душбоя. А это моя половинка, Шона. – Последовал небрежный взмах в сторону спутницы. – Как всегда, следит за мной. – Мужчина закатил глаза, что, по-видимому, подразумевало шутливое раздражение. Выражение лица блондинки не изменилось. Похоже, она уже не впервые слышала подобные комментарии. – Закажешь нам по паре бутеров в баре, дорогая? Как обычно, с дополнительными корнишонами. И большой стакан белого вина. Да получше, а не один из тех местных ополаскивателей для рта.

Чарли сел за наш стол, не дожидаясь приглашения. Пол рухнул обратно на свое место, но выглядел съежившимся. Вся уверенность в себе, обретенная на склонах гор, теперь испарилась. Мы представились, и Нед принялся задавать новому собеседнику вежливые вопросы про него и его жену. Выяснилось, что тот был «крупным игроком на рынке фьючерсов», а Шона «работала языком» – при этом следовало сальное подмигивание. То есть в области лингвистики. По крайней мере пока «дети не появятся, да смилостивятся над нами небеса».

Когда блондинка вернулась с вином и колой, Чарли взял свой бокал, сделал глоток и скривился:

– Этот чумазый бармен тебя надул, милая. Отнеси эти помои обратно и убедись, чтобы он налил из бутылки.

В течение следующего часа Чарли постоянно называл Пола «Душбоем», не обращая внимания на явный дискомфорт от прозвища у собеседника. Тот сначала пробовал поправлять школьного знакомого, но вскоре ушел в себя и окончательно поник. Чета Пекамс, как оказалось, поселилась в одном из шале нашего отеля.

– Вы уже видели Хейди Бергер? – поинтересовался Чарли. Шона метнула на него испепеляющий взгляд, услышав имя горничной. – Настоящая конфетка, правда? Или, скорее, печенька. Трудно поверить, что это ее муженек. – Он махнул в сторону угрюмого бармена, который протирал стойку. – Что ж, любовь зла, полюбишь и козла. Вряд ли в здешних местах особо богатый выбор. Разве только сбежать с одним из гостей…

Шона отвернулась, проигнорировав подмигивание мужа, а затем попыталась откровенно сменить тему разговора и принялась обсуждать плюсы ресторана в нашем отеле.

– Мы уже забронировали столик на вечер среды, – добавила она. – А вы?

Мы покачали головами и признались в своей неосведомленности, что именно планировалось на упомянутую дату. Собеседница с сожалением отметила:

– Тогда вы уже опоздали. Полагаю, желающих уже больше, чем мест. Сочувствую, потому что мероприятие обещали совершенно особенное. Готовит сам Кай Иден. – Она поняла, что имя ни о чем нам не говорит, и пояснила: – Это шеф-повар с мировой известностью, кажется, даже с мишленовскими звездами, хотя я не слишком хорошо помню, что про него писали в социальных сетях. Он создал меню для комплексного ужина с двенадцатью переменами блюд небольшими порциями для дегустации, включая его фирменный рецепт «Escargot en beurre flambé»^[5].