– Жив? Да, это сомнительно. Но, может, найдем хотя бы… Хммм… Дадим матери возможность похоронить то, что осталось… Откуда эти колебания, юный Геральт? Только что ты без раздумий бросался защищать девичью честь и насмерть человека рубить, а сейчас колеблешься?

– Да я разве что говорю? – Геральт пожал плечами. – Или колеблюсь? Вовсе не колеблюсь.

* * *

На склоне горы сохранились остатки деревянных конструкций, судя по всему – конных приводов системы водоотлива. Зияла там и шахта, частично обрушившаяся, открывающая вход под землю.

– От шахты, – пояснил Хольт, – остались ствол и штольня, вон там, чуть подальше. Оба они ведут к верхнему горизонту выработки. Выработка извилистая, поскольку простирается вдоль жилы, выбранной полностью. Оттуда косо вниз ведет уклон, коридор, идущий к нижнему горизонту, еще более извилистому, с многочисленными ответвлениями. Ниже него есть еще одна штольня, но она полностью затоплена. Затравцы сидят на этом нижнем горизонте. Могут там быть и еще какие-нибудь дыры, связь с природными пещерами.

– План, следовательно, у нас такой: мне с моей ногой вниз не спуститься, так что я отправлюсь к штольне, наделаю там шума и выманю на себя затравцев. После этого вся надежда на тебя. По шахте ты спустишься в коридор, оттуда по уклону вниз. Там имеешь шансы найти… То, что нужно найти. Если немного повезет. Везения я тебе и желаю, парень. Увидимся наверху.

– Может сперва бы, – осмелился Геральт, – позырить…

– Что сделать? – скривился Хольт. – А, понимаю. Нет, у нас нет цели ни на что… зырить. Пей эликсир, медальон в кулак и полезай в шахту.

– Со всем уважением, – заикнулся стоящий рядом старшина рудокопов, – но этот юнец какой-то молоденький такой… Справится ли он? Мы-то думали, что вы сами, милсдарь Хольт, вниз полезете. Своею собственной персоной…

Престон Хольт обернулся и взглянул на него. Рудокоп съежился, замямлил. И не закончил.

* * *

Коридор был высоким, Геральт мог свободно идти в полный рост и до потолка еще оставалась пара пядей. Везде вода капала со стен, и кроме отзвука падающей воды не было слышно ничего. Он ускорил шаг, хотел как можно скорей дойти до косого штрека вниз, когда Хольт согласно своему обещанию устроит переполох у штольни.

В стенах выработки виднелись глубокие каверны, следы от выбранных рудных тел. В одной из таких каверн он заметил странное кирпичное сооружение, или, скорее, остатки такового. Не мог знать, что это были остатки древней часовенки.

Горняки, о чем Геральт также не знал, верили в богов дольше, чем любая другая социальная группа. Работая в условиях постоянной опасности, они должны были верить, что некая высшая сила заботится о них и что обращенные к ней молитвы обеспечат им безопасность. Как нетрудно догадаться, практика быстро показала, что молитвы не помогают, что завалы и взрывы метана столь же часто встречают набожных, сколь и неверующих. Но горняки все равно продолжали верить, строили часовенки, жгли свечки и молились. Долго. Но не вечно. Разум, как обычно, в конце концов победил.

Коридор резко пошел вниз; Геральт был уже на скате, в косом штреке. Прислушался, но по-прежнему не слышал ничего, кроме капающей воды.

Похоже, что он уже был близ нижнего горизонта, когда началось.

Из темноты со свистом вылетел большой камень, мазнув его по волосам. За ним последовали другие камни, некоторые нашли цель. Один попал Геральту в голову, заставив покачнуться, а затравцы бросились на него со всех сторон с диким воем и лаем, начали царапать и кусать его. Сколько их было, сосчитать не получалось, слишком быстро кружились вокруг него. Геральт выхватил из ножен меч, но лишь для того, чтобы немедленно его лишиться – две твари обездвижили его, а третья ударом крупной глыбы выбила оружие. Затравец воздел вверх добытый меч и победно заревел, во всю ширь раззявив собачью пасть. Но до победы ему было далеко – Геральт сбросил с себя обоих врагов, подхватил камень и метнул его, попав затравцу прямо в зубы. Тот выронил меч, Геральт в прыжке поймал оружие, не дав ему упасть, и зарубил противника, пытающегося вытащить застрявший в пасти камень. Двумя быстрыми ударами свалил еще двоих. И бросился бежать в сторону ствола шахты. Вслед ему понесся дикий лай и полетели камни, причем некоторые снова попали в цель. Один ударил в затылок – в глазах сверкнуло, феерия звезд осветила подземную выработку. Второй камень попал в поясницу и чуть не сбил его с ног. Дважды затравцы догоняли его, впиваясь зубами в лодыжки; от серьезных ран его защитили кожаные наголенники. Одному удалось болезненно укусить выше колена, там, где наголенник уже не защищал. Геральт убил его, не замедляя бега.

Под градом камней он добежал до ствола шахты, вскарабкался по остаткам лестницы, вынырнул на поверхность, а там упал и лежал. Какое-то время.

– Ну-ну, – услышал он. – Ты вышел. И даже без серьезных травм. Кровь, я гляжу, течет из пары мест. Но ниоткуда не льется, а это уже кое-что. Я в восхищении.

Престон Хольт стоял над ним, обгрызая жареную куриную ножку.

– Ну, блин, – простонал Геральт, все еще лежа. – Ну, блин! Ты же должен был быть в штольне… Поднять шум… Чтобы оттянуть…

– В самом деле? – Хольт выбросил косточку. – А, да. Прости, совершенно забыл.

Геральт выругался. Губами все еще почти касаясь земли.

– Я больше скажу. – Хольт облизал пальцы. – Нам ничего не заплатят. Потому что мальчик нашелся. Пришел. Просто где-то шлялся, а рудокопы, как обычно, вину свалили на затравцев. Вставай, юный Геральт. Ведьмак Геральт. Позволь, помогу. Ходить можешь? Тогда пойдем. Как я уже сказал, оплаты не будет. Но нас накормят и дадут переночевать. Девушки перевяжут твои раны. А если хорошо попросишь, то, может быть, какая-то из них окажет тебе любезность.

Они направились в сторону лагеря и дымящихся котелков. Ведьмак Геральт с трудом передвигал ноги.

Щекастые девушки перевязали его в паре мест. И накормили. А рудокопы позволили переночевать. Хольту в палатке, Геральту на повозке.

Одна из девушек пришла к Геральту ночью и оказала ему любезность. Но только любезность, совсем небольшую, и ничего больше. И сразу после этого ушла.

* * *

На рассвете Геральт кое-как выбрался из повозки и начал седлать кобылу, вся еще шипя от боли. За этим занятием его и застал Хольт.

– Куда спешить? – Он протер глаза. – Обожди. Угостят нас завтраком, потом и двинемся дальше.

– Ну, блин, – процедил Геральт. – А может, я вовсе не уверен, хочу ли с тобой куда-то двигаться? Может, предпочту поехать один?

Хольт оперся о ствол березы, оглядел небо. Чистое, ни единой тучки.

– Я вполне понимаю, – сказал он, – твое отношение. Но я должен был – подчеркиваю, должен! – проэкзаменовать тебя для начала, проверить, каков ты в деле.

– Я мог оттуда и не выйти.

– Но ведь вышел.

– Не благодаря твоей помощи. И потому сейчас…

– Прошу тебя, – прервал его Хольт, – сопровождать меня в поездке еще хотя бы до полудня. Что дает нам, округляя и с учетом времени суток, десять-двенадцать миль. Этого времени и этого расстояния, полагаю, хватит, чтобы твоя злость на меня перекипела и ты взглянул на мир трезвей. И тогда у меня будет для тебя предложение.

– Что еще, – прищурился Геральт, – за предложение?

– Двенадцать миль. В полдень.

* * *

Было и в самом деле около полудня, когда небо внезапно почернело от крыльев, разразилось треском перьев и одним оглушительным граем. С земли и с ветвей окрестных деревьев сорвались и взлетели десятки, если не сотни черных птиц.

– Вороны, – охнул Геральт. – Столько воронов! Быть не может! Вороны не летают стаями! Никогда!

– Без сомнения, – согласился Хольт. – Столько воронов сразу – вещь небывалая, сам поражаюсь. Без сомнения, мы имеем дело с нерядовым событием. А также находимся в достаточно нерядовом месте. Если ты заметил.

– Перекресток. – Геральт огляделся. – Скрещение дорог.

– Перекресток. Место символическое. Четыре дороги в четыре стороны света. Место выбора и решения. Которое тебе сейчас придется принять, Геральт. Ведьмак Геральт.

Вороны уселись на самые верхние ветви деревьев. Каркали, присматриваясь к всадникам.

– Три из этих дорог, включая нашу, это твои дороги одинокого ведьмака, это судьба, которую ты выбрал, выходя на большак из Каэр Морхена. Если ты двинешься по любой из этих трех дорог, если такое решение примешь, то мы расстанемся. Но если ты выберешь четвертую дорогу, то выслушаешь мое предложение.

Вороны каркали.

* * *

– Я, как ты наверняка уже заметил, в годах. Добавлю от себя, что крепко в годах. Ты бы удивился, насколько крепко. А еще я – и это тоже видно, и скрыть это невозможно – калека. Мои дни ведьмачьей славы сейчас уже песня прошлого. Не встану уже на большак с мечами, свет моих клинков, так сказать, не рассеет уже мрака. Но мрак существует, и чудовища все еще грохочут ночами. Ты можешь выйти им навстречу и победить их. Люди, которым угрожают чудовища, ждут твоей помощи.

Верно, я тут ударился в поэзию, а ты ждешь предложения. Вот оно: предлагаю тебе сотрудничество. Я был известен тут, в Каэдвене, и известен по сей день, никогда не жаловался на нехватку клиентов, и до сих пор люди просят у меня помощи, которой я им оказать уже не могу. Но ты можешь. Я к тебе присмотрелся и говорю: замени меня, Геральт. Вместо того, чтобы голодным блуждать по трактам, поселись у меня. Воспользуйся моей славой, и работы у тебя будет вдосталь. А после работы тебе будет куда возвращаться. И где зимовать. Я же… Я буду счастлив, что кто-то продолжает мое дело. А также, не скрою, рад буду тому, что кто-то поможет мне с содержанием в старости.

Ты не обязан решать немедленно. Пока достаточно будет, если дальше поедешь не один, а вместе со мной. Составишь мне компанию еще какое-то время. Согласен?

– Ну, чтоб я знал… Согласен.

– Тогда в путь. Оставим воронам этот перекресток.

Вороны попрощались с ними карканьем.

– Не обижайся, – Хольт обернулся в седле, – но настаиваю на том, чтобы в моем присутствии ты изволил выражаться хотя бы в меру прилично. В особенности не говорил «позырить» и «ну, блин».

Глава третья

Мархия Западная над рекой Буиной лежит, на западе же упирается в Пустульские горы. Прежним маркграфов намереньем было все дальше и дальше на запад границу сдвигать, однако не удался сей замысел, ибо тамошнюю границу королевство Хенгфорс своей восточной объявило. Был об этом спор и грозило кровопролитие. Однако ж Хенгфорс, королевство хоть и невеликое, могучего союзника имело в лице Ковира, так что маркграфам хвост поджать пришлось и на мир согласиться.

Мир, заключенный в году 1125-м post Resurrectionem и известный как Голопольский мир, границу между двумя королевствами по речке Браа провел и тем самым западный рубеж Мархии как non plus ultra установил.

Болдуин Адовардо, Regni Caedvenie Nova Descriptio

Как обычно, первыми внимание на них обратили коты и дети. Коты, которых на окраине городка было великое множество, неохотно уступали дорогу, отходя же – оглядывались и шипели. Дети бежали по домам с плачем и воем, бросив все то, с чем играли, в основном – кучи засохшей грязи.

Кроме котов и детей никто из жителей городка Спинхэм не обратил на въезжающих ведьмаков ровно никакого внимания. Можно было подумать, что всадники в черных плащах с мечами за спиной въезжали в Спинхэм настолько часто, что совершенно перестали кого-либо интересовать.

Престон Хольт знал город, знал, в какой конюшне оставить коней. Дальше они двинулись пешком, грязноватой улочкой, распугивая очередных котов и очередных малолеток.

– Большой господин, – пристала к Геральту сидящая под стеной побирушка с младенцем в подоле. – Большой господин, дай грошик… На молочко для ребенка…

Хольт не успел отреагировать, как Геральт уже выудил из кошелька и бросил бабе марку; та рассыпалась в благодарностях. Хольт молчал еще с полсотни шагов, потом остановился.