Ей жизненно необходимо сейчас сохранить свою голову холодной, чтобы суметь отразить его атаки.

Чтобы сработаться.

Чтобы отстоять свое место.

Для этого надо снова выключить эмоции. Но паутина собственных мыслей затаскивала Эви в омут ливня, слез и горького прощания.

Воскрешая ее. У его ног. На коленях.

– Не уходи…

Ее холодные пальцы, которые не хотели отпускать его руку. Цеплялись за нее. Умоляя остановиться. Выбрать ее, а не месть.

– Пожалуйста, Дамиан, я ведь не смогу тебя после этого простить.

– Мне и не нужно твое прощение. Клянусь, я найду способ заставить тебя меня возненавидеть.

Обещание, которое он исполнил.

Эви раздраженно встряхнула головой.

«Не вспоминай».

Он был ослеплен ненавистью так сильно, что вероломно отравил любые чувства, которые у них были.

Растоптал.

Осквернил.

Самым низким способом.

Да.

После случившегося Дамиан Йохансен достаточно убедительно ей доказал свою ненависть.

Так убедил, что она до сих пор верила. Возвела в абсолют аксиомы.

«Я никогда не дам себя в обиду. Потому что мне теперь есть, ради кого бороться и быть сильной. У меня лучший на свете сын, и я буду для него лучшей мамой».

Девушка уже хотела было сама направиться в кабинет директора, чтобы разобраться с представлением, которое устроил при всех Дамиан, как дверь открылась, и оттуда вышел источник ее неприятностей.

Его взгляд был пустым.

Совершенно.

Он посмотрел на Эви, но от этого ей стало только хуже.

Было гораздо легче выносить его ненависть, чем полное равнодушие.

Ледяное молчанье жалило кожу.

Стены вдруг ей показались узкими.

Мраморный белый пол – слишком холодным.

Из-за такого она сбежала.

Покинула Данверс, улетела на другой конец страны…

Только чтобы не сталкиваться с этим чувством.

Будто они стали друг другу совсем чужими.

«Как же хорошо мне жилось какие-нибудь два часа назад».

– Позовите своих коллег, мисс Коллинз. Соберитесь все в конференц-зале через пять минут. Разберем ваши обязательства и суть работы на ближайший месяц, – произнес Дамиан ровным, спокойным голосом.

Эви хотелось влепить ему пощечину.

Притворяться, что ничего не произошло, девушка не собиралась. Он прилюдно оскорбил ее, опустил в глазах коллег в первый же день работы.

Если она спустит ему такое с рук, то это повторится.

Нет. Он должен понять, что Эви никогда не позволит ему помыкать собой.

– Я никуда не пойду, пока вы не принесете мне свои извинения, – решительно выдвинула она условие.

– Вы серьезно?

Он посмотрел на нее так, словно надеялся, что ослышался.

Но Эви только снисходительно улыбнулась и скрестила руки на груди. Ее так и подмывало в открытую спровоцировать негодяя или съязвить, но она кое-как удержала себя в руках.

Пока не время.

Она с огромным удовольствием сделает это чуть позже.

«Раз он решил поиграть в незнакомцев, я поступлю точно так же».

Дамиана всегда сводило с ума, когда Эви «отзеркаливала» его поведение во время их споров раньше. Девушке оставалось надеяться, что он не изменил своим привычкам.

– Вполне.

Парень продолжал сохранять непоколебимое выражение лица. Будто его ничуть не тронуло заявление Эви.

«Хорошо играешь роль, Кайден бы тобой гордился», – с ухмылкой подумала она, но не поддалась притворству.

Может, Дамиан Йохансен умел прятаться, но не от Эви.

Она была единственной, кто мог уловить его настоящие чувства за дурацкими шутками, беззаботным смехом и фальшивыми улыбками.

Даже сейчас.

Эви заметила проблеск гнева в его зеленых глазах. То, как он сжал челюсти. То, как его плечи напряглись. То, как мужчина спрятал руки в карманах. Словно боролся с желанием придушить ее.

«Это желание чертовски взаимно».

– И почему я должен это делать? – спросил спокойно Дамиан, выдавив, к его чести, из себя вежливую улыбку.

«Так сильно старается, а сам хочет меня убить. Не это ли романтика?» – промелькнула у Эви саркастическая мысль.

– Потому что проявили неуважение ко мне, – с такой же фальшивой улыбкой ответила Эви. – И поставили под удар мои будущие отношения с коллективом. Я ничем не заслужила ваш гнев.

«Ты, блядь…» – Дамиан скрипнул зубами и резко выдохнул.

– Я не извиняюсь. Никогда и ни перед кем, – выделил он каждое слово, пытаясь вбить это ей в голову.

«О, кое-кто разозлился», – подумала она с удовлетворением. «Приятно знать, что мне все еще удается тебя раздражать».

– Ну, ничего. Что-то всегда случается в первый раз. Считайте меня своим первым исключением.

– Я так не думаю, – сердито процедил Дамиан сквозь зубы.

Его руки с такой силой сжались в кулаки, что костяшки пальцев побелели.

«Бедный. Смотри не захлебнись своим ядом».

Она слегка встряхнула головой, и яркие кудри рассыпались по ее плечам, как ореол пламени.

– Расслабьтесь, мистер Йохансен. Иначе я посчитаю, что вы неравнодушны ко мне, – усмехнулась Эви и игриво подмигнула ему. – Я всего лишь пошутила. Вам повезло, что я не злопамятная, – с этими словами она оставила его одного.

«Кем она себя возомнила вообще?» – он резко выдохнул, провожая бывшую сводную сестру глазами.

Если взглядом можно было бы уничтожать людей, девушка давно была бы испепелена.

Это не было глупостью. Не было бессмысленным презрением друг друга из-за недомолвок или гордости.

Это была ненависть.

Настоящая, всепоглощающая и бесконечная.

Их разделяли дни, полные скорби, слез и крови.

Их разделяли собственные кошмары, лабиринт грехов и пропасть, которую уже было невозможно перейти. Мосты были давно сожжены.

Спустя пять лет он стал совсем другим человеком.

Циничным.

Корыстным.

Он убеждал себя, что остается прежним рядом со своими друзьями.

Но это было давно уже не так.

Произошедшие события изменили его. Прежний Дамиан остался погребенным в городе смерти.

Он мог шутить и смеяться, но это редко вызывало теплоту у него на сердце. Улыбки были фальшивые, а смех выдавленный. Шутки поднимали другим настроение, но не делали его самого счастливым. Дамиан оставался замороженным и отстраненным. Он снова чувствовал себя лишним. Совсем как раньше, в Академии.

Марк, Рэт, Алекс, Рафаэль…

Они все были теперь словно на одной волне. У них были семьи. Прекрасные дети. Жены, в которых они были безвозвратно влюблены.

Их победам радовались.

Их ждали, когда они возвращались с работы.

Их встречали долгими объятиями и детским смехом.

Их провожали, желая удачного дня.

Их звали папой.

Их… любили.

Нет, он не завидовал, но более остро ощущал собственное одиночество. Пустоту.

У Дамиана не осталось никого, кто бы заботился о нем. За исключением дяди Джейсона, разумеется.

Ему было почти тридцать, и его сердце, конечно, изнашивалось.

Если бы не Джейсон, Йохансен был бы давно под землей.

Когда дядя нашел его в Данверсе, Дамиану требовалась срочная замена кардиостимулятора. Его состояние было крайне тяжелым после пережитого стресса.

«Забавно. Никогда бы не подумал, что умру вот так. Одиноким и потерявшим смысл жизни».

Нет, он, конечно, всегда знал, что может покинуть мир в любой момент. Но если раньше это были гипотетические мысли, то после госпитализации Дамиану достаточно ясно дали понять, что без операции он не доживет и года. Откажет сердце.

Дамиан сознательно отказался от операции.

Наверное, где-то в глубине души понимал: больше не за что цепляться. Он уже потерял всех, кто был ему дорог. Поэтому и перестал бороться.

– Безответственный, трусливый мальчишка, который думает только о себе, – кажется, Дамиан впервые в жизни видел дядю настолько злым.

В конечном счете мужчина впал в такое бешенство, что насильно заставил его лечь под нож кардиохирурга. Дамиану установили новый кардиостимулятор, несмотря на все его активные сопротивления.

Джейсон Гринберг потерял свою любимую младшую сестру, и он не мог допустить, чтобы погиб и племянник – единственное, что осталось после нее.

Мужчина всегда души не чаял в своем единственном племяннике. Раньше, в Норвегии, их семьи с сестрой жили по соседству, и половину детства Дамиан провел рядом с ним. Джейсон видел, как растет малыш, следил за его успехами в школе, спорте и гордился им. Но позже семья переехала из страны, Нильде умерла, а Дамиан наполовину осиротел. А после произошедшего кошмара…

Он прекрасно видел, в каком подавленном состоянии находился Дамиан. И поэтому после операции забрал парня с собой в Лос-Анджелес, чтобы помочь начать жизнь с чистого листа.

Там Йохансен стал другим. Возможно, это было не совсем то, чего добивался Джейсон – получить бесчувственного человека, который ходил по головам, используя всех вокруг, но, по крайней мере, у Дамиана появилась мотивация жить. Даже если причиной тому стали собственная выгода, работа и деньги.

Джейсон гордился им – Дамиан был очень способным.

За последние пять лет объем дел компании утроился. Без надлежащего управления, надзора и руководства фирма не смогла бы справиться с таким ростом. Дамиан был действительно профессионалом. Его место в компании не было «уступкой» или «поощрением». Никогда. Все прекрасно знали: Джейсон Гринберг быстрее отсечет себе руку, чем поставит на должность директора кого-то, кто не заслужил ее своими карьерными достижениями. Дамиан блестяще выигрывал любое дело, за которое брался. У него были хорошая интуиция и острый ум, которые могли бы составить достойную конкуренцию своему дяде. И это была единственная причина, по которой Джейсон поставил племянника на такой высокий пост.

Дамиан перевел взгляд на дверь кабинета дяди. И резко выдохнул.

Он мог злиться на него, мог оспорить какие-то решения по работе, мог делать так, как посчитает нужным, настаивая на каких-то деловых моментах, но не было в этом мире человека, которого Йохансен уважал бы больше, чем дядю.

Это было единственной причиной, по которой Дамиан смирился с нахождением Эви Коллинз в их корпорации. Ну, и капелька выгоды, разумеется. Куда без нее.

«Тереза наверняка осудила бы мой цинизм», – усмехнулся он мысленно.

Дядя буквально поставил Дамиана перед фактом, как только они закрыли за собой дверь кабинета. Эта девушка будет стажироваться у них, а потом останется работать, если ей понравится. С его стороны не должно было возникнуть никаких препятствий.

«Ага, как же. Разбежался».

– И ты ждешь, что я соглашусь с этим? – Дамиан едва не задохнулся от гнева и возмущения. – Ты не забыл, что именно ее семья виновата в том, что случилось?! Как ты, блядь, можешь вообще меня о таком просить?

Он редко позволял себе повышать голос, но ярость мешала здраво мыслить.

– Напомни мне, пожалуйста, спрашивал ли я твоего совета? – мужчина сделал вид, что задумался. – Не спрашивал. Поэтому придержи свое мнение при себе. Ты выполнишь эту работу.

– Я не стану…

– Ты хочешь, чтобы я сорвался на дешевые угрозы? Не вынуждай меня это делать.

Карандаш в руке Дамиана треснул, и он швырнул его на пол, а затем уперся двумя руками об стол, наклоняясь к мужчине.

– А ты не вынуждай напоминать, что я имею те же права на компанию, что и ты. Поэтому твои личные предпочтения…

– Боюсь, что придется тебя разочаровать, – не впечатлился Джейсон, ухмыляясь. – Найт тоже на моей стороне. Ты в меньшинстве, Дамиан. Поэтому не заставляй меня созывать совет. Очень рекомендую успокоиться и выслушать мои условия до конца. Я знал, что ты так… остро отреагируешь, поэтому у меня для тебя есть встречное предложение.