Но пока рядом с ними не было никакого Личека, да и проблемы отошли на второй план. Поскольку высадка на этом задании не планировалась, Рино выбрал для полета знакомый «Ястреб». Таким кораблем управлять – одно удовольствие, это не громоздкий «СМ–2100»! Истребитель плавно скользил через пространство. Рино осознавал, что смертельное излучение может возникнуть в любой момент, но почему-то не боялся. Ему казалось, что нет угрозы, от которой он не сумеет уйти на «Ястребе».

Он ожидал, что Мира все-таки восхитится мастерством пилота – оно ведь и правда было исключительным! Однако его спутница словно не замечала ничего вокруг, погруженная в свои мысли. Это несколько задевало, и Рино решил прервать молчание:

– Так и не скажешь мне, что мы здесь делаем?

– Ищем кое-что…

– Что именно?

– Я думаю, мы оба поймем это, когда увидим. Ты можешь залететь туда?

Рино был уверен, что она снова попросит его осмотреть «Марию Яниссар». Обломок корабля уже маячил впереди сумрачным надгробьем, особенно зловещим в свете красного гиганта. Но Мира неожиданно указала в сторону, туда, где четко просматривалось скопление астероидов.

Пилот попытался понять, что именно привлекло внимание его спутницы, и не смог. Астероиды были самыми обычными, разного размера, не какие-нибудь светящиеся или движущиеся в разные стороны аномалии. С точки зрения Рино, смотреть там было совершенно не на что, а летать не так приятно, как через свободное пространство. Но Мира настаивала, и ему пришлось согласиться.

– Только как-нибудь помедленней, – попросила его спутница.

– А быстро и не получится, иначе наше путешествие закончится весело, звонко и быстро.

Теперь все внимание Рино было сосредоточено на нахождении дороги. Он уже и не надеялся разобраться, что Мира выискивала среди астероидов, потому что сам он находил путь. «Ястреб» и правда напоминал осторожную птицу, пробиравшуюся среди силков. Порой гигантские глыбы проплывали так близко, что, если бы не защитное стекло, их можно было коснуться рукой.

Рино этим не восхищался, он знал, что истребитель в любой момент может оказаться в ловушке. Такая машина задний ход не дает, если астероиды сомкнутся, будет очень невесело! Но Мира будто не понимала этого. Она прильнула к иллюминатору, напряженная до предела, и высматривала что-то там, где высматривать было абсолютно нечего.

Он уже готов был позабыть об образе джентльмена и предъявить ей ультиматум: либо она объясняет все нормально, либо они летят обратно на станцию! Но не пришлось: Рино услышал, как его спутница тихо охнула, достала фотосканер, начала снимать их окружение.

– Да что там такое? – не выдержал пилот.

– Посмотри на третий крупный справа. Только как-нибудь так, чтобы мы при этом не врезались!

Рино только фыркнул: за кого она его держит, за разведчика или за станционного таксиста? И все же в нужном направлении он посмотрел – и вмиг понял, что так поразило Миру.

На крупном астероиде четко просматривался идеально плоский срез. Слишком ровный, чтобы быть частью его естественного формирования или последствием столкновения. Не зеркальный, как у «Марии Яниссар» – так ведь и это не металл! Камень все равно выглядел странно: абсолютно гладкий, будто отполированный.

Это не могло произойти, никак… если не вмешалась та самая загадочная энергия, которую они пока не сумели определить.

Астероид оказался не единственным таким в скоплении. Продолжив путешествие, они нашли еще несколько. У всех размер среза был разным, и зависело это явно от того, как далеко они оказались от загадочной энергии. Рино подозревал: те астероиды, что находились прямо на ее пути, стали частью космической пыли, не различимой человеческим глазом. А может, от них и вовсе ничего не осталось…

Однако пугало Рино даже не то, что эти астероиды здесь были. Нет, гораздо большее значение для него имело то, что они все оказались не рядом. Те, у которых обнаружился плоский срез, равномерно распределились среди остальных, тех, у которых никого среза не было. Это отняло бы не один год, космос никуда не спешит. Рино ученым не был, однако сейчас это и не требовалось, чтобы сделать единственно возможный вывод.

Она была здесь… Энергия, которая уничтожила «Марию Яниссар». Она не прибыла с кораблем, не убила его где-то еще, а потом швырнула сюда. Нет, она таилась в этой системе, но проявляла себя не постоянно. Вопрос лишь в том, когда это случится в следующий раз? Будет ли предупреждение? И… дотянется ли она до соседней солнечной системы? Все это казалось нереальным, но что в Секторе Фобос вообще подчиняется законам, открытым на Земле?

– Как ты догадалась, что они здесь будут? – спросил Рино.

– Я не догадалась, я их заметила, еще когда мы пролетали тут первый раз. Просто рассматривать не стала, не поняла, что это важно. Но потом добавились новые сведения.

– Ты понимаешь, откуда берется энергия?

– Нет. Ей неоткуда браться.

Вот с этим Рино был согласен. Их окружали обычные астероиды, пара каменистых планет с небольшими спутниками, в центре системы тускло сиял красный гигант. Теоретически, он и был единственным источником энергии. Но Рино знал, что научный отдел изучил все показатели, связанные с ним, еще до вылазки на «Марию Яниссар».

Это был обычный красный гигант, жутковатый на вид, безумно опасный в будущем – но в таком далеком будущем, что для людей оно подходило под определение слова «никогда». И на этом – всё! Рино прибыл в эту систему уже второй раз, но никаких других объектов не обнаружил.

– Мы можем возвращаться на базу?

– Еще нет, – отозвалась Мира. – Давай осмотрим вон ту планету.

– Думаешь, там будет то же самое?

– Думаю, надо смотреть.

Планета, которую она выбрала, располагалась ближе всего к красному гиганту. Понятно, чего пыталась добиться Мира: если излучение каким-то непостижимым образом вырабатывает звезда, планета точно должна была пострадать!

Вот только планета оказалась цела. Рино добрался до ее орбиты, выпустил несколько наблюдательных дронов. Они с Мирой потратили на исследования много часов, но так ничего и не добились. На поверхности планеты, расположенной у самого красного гиганта, не обнаружилось ни одного следа загадочного излучения. При этом астероиды находились не так уж далеко, в масштабах космоса – в том же месте. Так почему же они пострадали, а она – нет?

– Похоже, энергия прилетает откуда-то извне, – предположил Рино.

– Да нет, он считает, что она затаилась здесь, – задумчиво отозвалась Мира.

– «Он»?

Она спохватилась, виновато улыбнулась, как человек, сболтнувший лишнего.

– Это я так… Нам пора возвращаться, наша миссия и без того продлилась слишком долго, я запрашивала меньше времени.

– Это самая неловкая попытка сменить тему из всех, что мне попадались.

– Я просто провожу обсуждения этих проблем со своими подчиненными, а мне вроде как нельзя, они ведь все бывшие заключенные… Или не бывшие… Короче, немножко нарушаю служебную тайну, не говори никому, пожалуйста!

Вот это как раз могло быть правдой. Однако непонятно, почему Мира начала суетиться: какая разница, были ее подчиненные преступниками или добровольцами? На «Виа Феррате» все равны, от этого никуда не денешься. Да и Мира прекрасно владела собой, а тут вдруг почти испугалась.

Рино все это очень не понравилось. Предположения подбирались одно мрачнее другого: Мире кто-то угрожает, может, давит на нее… Личек зашел так далеко? Однако Рино, как ни старался, не мог представить этого опарыша в роли злодея, способного запугать Миру. Ну а кто тогда?

Он пытался расспросить ее по пути, однако Мира только отшучивалась. На станции она и вовсе удрала почти сразу. Она не попросила Рино помочь ей с отчетом, не сказала даже, что будет этот отчет писать… Опять же, и у этого могло быть объяснение. Мира все-таки инженер, а ее спутник – пилот, и его обязанности заканчиваются в момент, когда можно встать из-за штурвала. С остальным она могла бы справиться сама, но…

Рино уже решил, что одну ее не бросит.

* * *

Мира до сих пор не могла до конца поверить, что она действительно это делает. Она связалась с преступником! И не просто с преступником – это само по себе было бы еще не так плохо на станции, где преступники составляют восемьдесят процентов населения. Но она-то выбрала серийного убийцу! Да еще и легендарного. Если бы такое рассказали ей о ком-то другом, Мира уверенно сказала бы, что у той девицы помешательство.

Однако теперь «девицей с помешательством» была она сама. Ну а что делать, если ей не оставили выбора? Она ведь больше не на Земле, где можно кому-то пожаловаться, уволиться, уехать навсегда. Она заперта с этими людьми на много лет, и ей нужно как-то приспосабливаться. Она уже поняла, что с Личеком поладить не удастся без парочки поцелуев в задницу, а к этому Мира была не склонна. После того, как она несколько часов провела в лазарете, она окончательно убедилась, что и с местной полицией договориться нереально, кочевники будут творить то, что им выгодно, Мире же позволят стать в лучшем случае инструментом.

Так что – да, союз с Гюрзой был равносилен игре с огнем, но только огонь ей и оставили.

Она уже понимала, что не выдаст его, когда шла на встречу с ним. И понимала, что он может ее убить. Мира не тешила себя напрасными надеждами насчет собственной гениальности. Гюрза убивал людей, у которых была в распоряжении маленькая личная армия, охрану которых планировали лучшие стратеги федерации. Но разве это кого-нибудь защитило? Она пошла на риск – и в итоге выжила.

Правда, сделка все равно оказалась не из приятных. Гюрза ясно дал ей понять, что не воспринимает ее как равную, ей хотя бы поначалу предстояло играть роль подчиненной. А еще он не пообещал не убивать ее. Однако поручения он отдавал строго по делу, подчиняться ему было проще, чем Личеку, и… он действительно оказался гениален.

Когда он велел Мире отправиться обратно к красному гиганту и осмотреть астероиды, она решила, что он издевается над ней. Власть проявляет! Но потом она увидела те срезы… Похоже, Гюрза действительно понял нечто важное, а ей и слова не сказал. Это бесило, однако вынудить его говорить Мира не могла. Ей только и оставалось, что запастись терпением.

Он сам сказал ей, где его найти. Если бы он этого не сделал, Мира бы не справилась: он учел свои ошибки и не позволил бы ей отследить его так же, как в первый раз. Теперь датчики, вроде как связанные с ним, показывали совершенно другие координаты.

Гюрза занял одну из запасных кают. Мира не была уверена, почему они вообще остались: не набралось достаточно человек или эти помещения предназначались для экстремальных ситуаций вроде аварий или эпидемий? Как бы то ни было, пока пустовала половина этажа, считавшаяся надежно заблокированной: двери не открывались ни одним ключом, кроме контрольного.

Но Гюрзу это не смутило, когда Мира присоединилась к нему, он уже неплохо обосновался. Он явно не только что пришел, он успел установить в спальне проектор, который разместил на стенах те самые кровавые уравнения, считавшиеся утраченными.

Он не пытался их переписать, не присматривался ни к одному из них повнимательней. Он просто сидел на кровати и спокойно обводил взглядом свое окружение.

Он вообще оказался не таким, как представляла Мира – и уж точно не таким, как притворялся под чужим именем. Она предполагала, что сразу же заметит в серийном убийце жестокость, ярость, безумие, которое позволило ему погубить стольких людей.

Но если безумие в Гюрзе и было, он сумел запрятать его очень глубоко. Он оказался самым равнодушным человеком из всех, кого встречала Мира. При этом принять его равнодушие за апатию было невозможно. В Гюрзе не было той очевидной физической силы, что в Сатурио из кочевников или даже высоченном, мускулистом Рино де Бернарди. Но рядом с ним невозможно было заподозрить, что он слаб. Раньше Мире казалось, что журналисты придумывают известным убийцам прозвища просто так, чтобы звучало красиво. Но, пообщавшись с Гюрзой, она вынуждена была признать, что на сей раз они не ошиблись.

– Ты был прав, – сказала Мира.

– Это мне знать не нужно, – покачал головой Гюрза. – Это я и так знаю. Ты сделала снимки?

– Да, хозяин! – насмешливо отозвалась она.