– Да всем возьмем, – кивнул Вова и потащил брата, чтобы успеть во время короткой перемены.

Курс столпился возле кабинета, ожидая, когда откроются двери. Рядом стоял старый рояль, поеденный временем и, кажется, голодными студентами. Камиль куда-то пропал, а пара началась минут десять назад.

– У нас хоть одна пара начнется вовремя? – недовольно проворчала Вилга.

– ИДЦ вовремя началась, – заметил Вацлав.

– Что? – переспросила Марфа.

– История древних цивилизаций, – пояснил Вацлав. – То, что мы сейчас слушали.

– А-а. – Не очень было ясно, Марфа на самом деле поняла или просто так согласно протянула.

– Народ! – Ангелина не ожидала, что Камиль может так громко говорить. – У нас перестановка. Сейчас курс по списку делится на семинары и идет на старославянский. Первая группа идет к Аполлонову, в этом корпусе на втором этаже. Вторая группа возвращается в основное здание. У вас семинар ведет Буров.

– О, – обрадовалась Вилга, – шкаф будет! А вы говорили, что он не ведет историю!

– Он все еще не ведет историю, – подколол ее Игорь.

Нужный кабинет был открыт, и половина курса быстро разместилась за партами, ожидая преподавателя. Тот опаздывал. Это становилось уже привычкой – ждать половину пары Бурова.

– Классно получилось. – Фарисовы опять сели рядом, и весь ряд небольшой аудитории оказался занят самообразовавшейся компанией. – Мы все во второй половине списка. Даже Камиль.

– Марфа только в первой, – грустно заметила Вилга. – Она Борисова.

Но вся грусть быстро исчезла, когда рядом сел Мотов. Места ближе не оказалось, поэтому он занял единственный свободный стул.

– Сидим, ждем.

Вацлав вытянул вперед ноги и случайно задел Вову. Тот недовольно прокомментировал его длинные оглобли и полез вытирать штанину.

– А вы заметили, – встрепенулась Вилга, – что у нас деканшу зовут Инна Валерьевна, а преподшу – Инга Викторовна? Мы как это вообще должны запомнить?

– Так же легко, как все эти имена и тексты, – ответил Вацлав. – А еще то, каким образом в них отразился тот или иной исторический контекст.

– Я похожа на справочную? – нахмурилась Речкина.

– Если только ее в салоне красоты разместили, – заметил один из близнецов.

Ангелина готова была поклясться, что Камиль немного улыбнулся. Еще посидит с ними и вообще станет нормальным человеком.

Колдуненко тоже попал во вторую половину курса, но сел подальше ото всех. Ангелине показалось, что Гриша избегает однокурсников, хотя в первый день он весело общался с ними после пар. Он уткнулся носом в телефон и даже не стал доставать из ушей наушники. Ангелина хотела подойти, сама не зная зачем, но не успела. В аудиторию вошел Буров. Послышался вздох Вилги.

В целом пару можно было назвать интересной. Александр начал с алфавита, рассказывая разницу глаголицы и кириллицы и перемешивая исторические факты с шутками, которые становились понятны, только если внимательно слушать материал. Время пролетело быстро, и Ангелина не заметила, что в аудитории почти никого не осталось.

За партой, покрытой мхом, сидел Камиль, а в отдалении ковырялся в телефоне Гриша. Парты все больше стали напоминать бревна, а стулья – пеньки. Окна в аудитории треснули, из деревянных рам полезли молодые побеги. Колдуненко поднял голову, осмотрел кабинет, а потом перевел взгляд на Камиля и Ангелину.

– Пойдем, пока сами мхом не покрылись, – сказал он и вышел.

Ангелина встала со своего пенька, и тот быстро покрылся травой и ушел куда-то в пол. Сам пол был больше похож на землю. Но может ли быть земля на втором этаже?

Камиль быстро вышел следом, не задавая лишних вопросов. Его пенек превратился в куст. Ангелина ожидала, что он выйдет в коридор и посмотрит, что изменилось там, но за дверью оказались опушка леса, протоптанная тропинка и буйная зелень.

Камиль стоял в одной рубахе, закинув на плечо кафтан. Вместо привычных джинсов на нем были широкие штаны из грубого сукна. И словно в насмешку всему этому образу – его грубые ботинки, в которых он пришел утром на пары. Колдуненко видно не было – он быстро скрылся среди деревьев. По крайней мере, Ангелина решила, что Гриша поступил именно так. Не провалился он же сквозь землю.

Колобкова обернулась на аудиторию, но за спиной был лес. Сухой, безжизненный, так резко контрастирующий с зеленой поляной. Из леса несло смрадом, гнилыми листьями, сырой землей и, Ангелине показалось, гнилым мясом. Камиль стоял рядом и с беспокойством вглядывался в деревья.

– Куда Колдуненко делся? – спросил он.

– Не видела, – призналась Ангелина. – А мы вообще где?

Камиль не ответил, осмотрел поляну, подошел поближе к гнилому лесу, хотел коснуться ствола, но не рискнул. Смена одежды его не смущала. Как и то, что на Ангелине была не широкая толстовка, а сарафан в пол, понева и рубашка с широким рукавом. Обувь, которую скрывала юбка, осталась прежней – высокие кеды.

– Если это сон, – продолжила Ангелина, – то очень натуральный. Запахи, ветер, – она поежилась, – я даже ощущаю траву. Будто на самом деле в лесу.

Камиль грустно посмотрел на Колобкову и снова промолчал. Он словно знал больше, чем мог сказать. Или просто не хотел говорить. Его беспокоило не то, что лес был живым, а то, что Колдуненко куда-то исчез и рядом гниют деревья.

– А бывают коллективные сны? – Ангелина безуспешно пыталась разговорить Камиля.

– Бывают параллельные миры, – тихо сказал он. Настолько тихо, что Колобкова сначала решила, что ей показалось.

– Какова вероятность, что мы заснули на паре и нам снится один сон? – продолжала она гнуть свою линию.

– Какова вероятность, что мы задержались и Гришу сожрать успели? – Ангелина впервые увидела у Камиля эмоцию – раздражение.

– Не надо на меня свое недовольство сливать, – ощетинилась Ангелина. – Если ты понимаешь, что происходит, то я с удовольствием послушаю. Потому что я ни черта не понимаю!

– Не черти́ почем зря, – раздался рядом спокойный голос Колдуненко. – Не сожрали меня. Я вообще думал, что вы за мной идете.

Гриша был одет как Камиль, за исключением размера одежды, которая на его объемной фигуре висела мешком. Обувь при этом у него была другая. Невысокие сапожки с поднятым мысом по цвету сочетались со всем костюмом.

– Да как за тобой поспеть! – Камиль все еще был недовольным, но уже менее напряженным. – Я вышел, а тебя уже нет, а за спиной это. – Он махнул в сторону гнилого леса и поежился.

Гриша покачал головой. Вид леса доставлял ему физическую боль – по крайней мере, Ангелина видела именно так. Колдуненко бледнел, изучая мертвые деревья.

– Уйдем отсюда, – хрипло сказал он и быстро направился с поляны по тропинке. Ангелина и Камиль пошли следом, не желая снова остаться на поляне одни.

– Это сон или другой мир? – решила спросить Ангелина у Колдуненко.

– А ты как видишь?

Она ожидала услышать что угодно, но этот вопрос загнал девушку в ловушку. Как она видит? Да черт… Кто его знает… Может, это сон?

Камиль и Гриша шли впереди, тихо переговариваясь. Ангелину все больше бесила их причастность к этому тайному знанию. Они не задавались вопросом, что это такое. Не пытались понять, как сюда попали и в какой момент это произошло. Не спрашивали, почему Ангелина попала вместе с ними. Просто шли куда-то подальше от гниющего леса, обсуждая черт знает что!

– Да не знает он.

Ангелина даже подпрыгнула. Рядом с ней по дорожке шло странное существо. Кошка – не кошка, обезьяна – не обезьяна. Тело было у существа вытянутое и сухое, ребра торчали сквозь кожу так, что можно было разглядеть, как белеют кости, трущиеся изнутри. У существа был длинный хвост, в несколько раз длиннее хвоста обычной кошки. Лапы напоминали руки. Подобные еще были у котов сфинксов, но с длинным пальцами, украшенными изогнутыми когтями. На голове у существа торчали огромные уши, за которыми прятались маленькие рожки.

– Ни черт не знает, ни леший. – Существо шло рядом, шаг в шаг вместе с Ангелиной, а хвост змеей волочился по земле. – И мы рады бы узнать, да уходит знание вместе с душами в поле. А поле ничего не рассказывает. Никогда не рассказывало.

Ангелина молча слушала, как жалуется ей странное существо. А однокурсники уходили все дальше.

– А где мы?

Может, хоть это существо сможет дать ответ. Оно посмотрело на Ангелину, облизало длинным языком губы и проговорило:

– Снович, значит. – Не очень было понятно, довольно существо своим выводом или нет. – Что-то вы зачастили в последнее время. Не к добру.

– Что, извините?

Бабушка учила, что лучше свое искреннее удивление прятать куда-нибудь подальше, особенно если разговариваешь с тем, кто это удивление может неправильно считать. Поэтому Ангелина постаралась как можно спокойнее повторить свой вопрос существу. Может, это все-таки сон? Ведь люди не помнят, как оказываются во снах. Просто появляются и идут по его сюжету. Так и они появились в аудитории, заросшей мхом, а теперь идут по лесу. И наверное, Камиль и Гриша так и вели бы себя в жизни. Интересно, в какой момент Ангелина заснула?

– Так все-таки где мы?

– А ты как думаешь? – спросило существо.

– Никак, – огрызнулась Ангелина и ускорила шаг.

Ей хотелось прямого ответа. Колобкова не успела далеко уйти, как в спину толкнуло что-то тяжелое, и девушка полетела на землю.

– Тихо, – прошептало в самое ухо существо. – Он не должен тебя увидеть.

Ангелина не поняла, о чем речь, спихнула с себя сущность и аккуратно приподнялась. Впереди на тропинке сидел Камиль, прижимая руку к голове, а над ним склонился огромный монстр. Получеловек, полузмей. У него должен был быть хвост, но Ангелина видела только замотанный в тряпки обрубок. Змей все ниже наклонялся к ее однокурснику, что-то нашептывая. Колдуненко опять не было видно. Когда это все успело случиться? Ангелина почти не отставала, только немного отвлеклась на разговоры с существом.

– Теперь и Полоз к нам зачастил. Не сидится ему в своей кроне, – сощурилось существо, глядя прямо на чудовище. – Что вам тут всем, намазано?

Ангелина смотрела на Камиля, и сердце ее наполнялось ужасом. Полоз не внушал доверия, а реакция Мотова говорила сама за себя: ему было очень страшно. И где этот дурной Колдуненко?

– Надо ему помочь, – тихо проговорила Ангелина.

Существо удивленно посмотрело на Колобкову.

– Не ту тебе шмотку выдали, – покачало головой существо. – Надо было дать латы и меч. А не сарафан зажиточной крестьянки.

– Мне бы палку, – задумчиво проговорила Ангелина, игнорируя комментарий про одежду. Все равно не поняла.

Существо сунуло длинную лапу в кусты и вытащило оттуда толстую ветку.

– Подойдет?

Ангелина даже не посмотрела, что ей дают. Просто схватила палку и сразу побежала. Нельзя думать, иначе от страха ничего не сделаешь. Нельзя медлить, иначе Полоз сделает что-то очень плохое с Камилем. Колобкова чувствовала, что плохое. Не может существо с добрыми намерениями так смотреть.

Куда бить, она придумала сразу. Было у змея уязвимое место – оторванный хвост. Почти по самому его краю прилетело палкой, и мир содрогнулся от вопля Полоза. Не успев придумать ничего лучше, Ангелина заехала палкой ему по лицу и, пока змей пытался прийти в себя, кинулась к Камилю. Колдуненко лежал рядом без сознания.

– Надо отсюда выбираться, – зашептал Камиль. – Срочно вспомни какой-нибудь предмет, который у тебя остался там, в аудитории. Он будет твоим якорем. Давай!

Ангелина не понимала, о чем говорит Мотов. К ним двигался оглушенный Полоз, а Гриша никак не хотел приходить в себя.

– Давай, как я! – воскликнул Камиль, закатил глаза и исчез.

Просто растворился в воздухе. Ангелина сидела, упершись ему в ногу, а стоило Мотову пропасть, полетела на землю.

– Твари, – прошипело за спиной, и волосы на затылке встали дыбом.