Ангелине удалось растолкать Колдуненко – того хорошо приложило по голове. На лбу уже образовался синяк.

– Уходим, – сориентировался Гриша, подскочил на ноги, помог подняться Ангелине. – Быстро-быстро!

Повторять несколько раз не надо было. Ангелина отбросила в сторону Полоза палку и припустила вслед за Колдуненко.

– Якорь! – кричал на ходу Гриша. – Вспомни предмет из нашего мира, это твой якорь!

Он говорил то же самое, что Камиль, но Ангелина все еще не могла понять, о чем речь. На мгновение Колдуненко замедлился и тоже исчез. Колобкова осталась один на один с чудовищем и поглощающим ее страхом. Какой якорь? Что вспомнить? Она бежала так быстро, как только могла. Впереди среди деревьев показалось озеро. От свиста ветра в ушах казалось, что озеро шепчет.

– Скажи «вода – это переход»! – Рядом появилось то странное существо. – И подумай о доме!

Ангелина со всего маху влетела в озеро, поднимая кучу брызг.

– Вода – это переход.

Каждое слово обожгло легкие.

Под ногами образовался водоворот, утаскивающий Ангелину куда-то на дно неумолкающего озера. Она услышала, как за спиной взревело чудовище, не успевшее схватить свою добычу. Уши заполнила вода, вокруг потемнело, что-то резко толкнуло в спину.

Ангелина откинулась на стуле, тяжело дыша, с одежды стекала тина. Напротив сидел Александр Буров, внимательно глядя на ученицу. Рядом стояли Колдуненко и Мотов. Остальных ребят с семинара не было. Судя по небу на улице, пара давно закончилась. Весь день закончился. Горели желтые фонари, заглядывая в окна.

Ангелина тяжело дышала, пытаясь прийти в себя после бега. Ноги болели так, словно она действительно пробежала марафон, спасаясь от чудовища. В руке оказался пук водорослей, который она случайно схватила в озере.

– В целом это тоже вариант, – проговорил Камиль, рассматривая одежду Ангелины. – Якорем все-таки безопаснее.

Ангелина медленно повернула к нему голову и отчеканила каждое слово:

– В целом было бы здорово, если бы вы отвечали на вопросы!

Сидевший рядом Буров улыбнулся, забрал у Ангелины водоросли и вышел из кабинета. Он выглядел до невозможности довольным. Словно какой-то эксперимент удался.

– Черт бы вас побрал! – проворчала Ангелина, поежившись.

– Да на кой они мне нужны? – Существо выглянуло из-под парты.

Глава 7
Было – не было

Нора чувствовала недовольство, витающее в воздухе. Им всем недоговаривали. Все чувствовали, что после той битвы Великое древо стало другим. Мало уничтожить ветку, мало заточить меж корней Лихо, мало было жертв. Процесс был необратим. Получается, все, что случилось, было зря?

– То, что случилось, было только первым пунктом плана. – Рядом с Норой сел кот. Колтунов на его шерсти стало больше. Взгляд потускнел. – Совсем скоро исполнится следующий пункт. А потом еще один.

Нора грустно посмотрела на кота. Она видела, как меняется животное, но не могла понять, как ему помочь. Что сделать, чтобы огромный рыжий кот перестал отражать состояние Ладного мира?

– Как там наш стражник? – Кот забрался на колени к столетнице. – Слышу, клянет все на свете.

– Ворон говорит, что он наконец-то выбрался из болота.

Кот довольно улыбнулся.

– Взрослеет парень – все-таки уже сто тридцать лет живет. Помню, Як, – на этом месте Нора напряглась, – только к двумстам годам понял, что такое Рой. Брют умнее, лучше пчел чувствует.

Кот задремал. А Нора сидела и ждала, когда Великое древо даст отмашку: ей пора включаться. Но пока по задачам ходили другие столетние души, собирали и распускали слухи. Приносили к корням Великого древа информацию. Эту информацию хранили Нора и рогатый ворон.

* * *

Буров вернулся быстро, принес чистую одежду, явно купленную где-то недалеко от метро. Штаны и свитер.

«Про белье не подумал, – мрачно отметила Ангелина. – Про обувь тоже».

Мотов и Колдуненко испуганно молчали. Ангелина буквально излучала недовольство. Она пыталась собрать в голове все, что знала, и поженить это с тем, что случилось, но выходило плохо.

– Давай ты переоденешься и мы все расскажем? – предложил Камиль.

– Давай я просто пойду домой и подумаю, что именно хочу от вас услышать, – глухо отозвалась Ангелина.

Хотелось, правда, совершенно другого.

Что это было? Массовый гипноз? Ее решили облить грязью прямо в институте?

В школе она сталкивалась с травлей, один год. Но даже там лишь беззубо высмеивали ее полноту.

– Прежде чем мы разойдемся, – сказал Александр, – я хочу сказать, что все это было на самом деле. Это не сон.

Ангелина покосилась на него, окинула взглядом с головы до пят, поджала губы, забрала купленные вещи и, хлюпая носом, ушла в туалет переодеваться. В голове все еще звучал голос существа. Будто оно пришло к ней в аудиторию из сна. Будто существовало на самом деле, а не было выдумкой подсознания.

– Одному природа даровала мозги, другому – чувство стиля, – услышала Ангелина комментарий снизу. – Жаль, в данном случае первое. Такое бомжам отдать не жалко.

Ангелина не видела, кто говорил. В голове громко ухало, хотелось заорать «Хватит!», выбежать из вуза и никогда больше сюда не возвращаться. Но ноги все еще болели, а в груди тянуло, будто она долго задерживала дыхание и до сих пор не могла отдышаться.

Одежда в самом деле была так себе. Ангелина в ней напоминала соседку по лестничной клетке – тетку глубоко в возрасте, не интересующуюся никакими трендами. Вещь прикрывает срам – большего от нее и не надо.

– А ты молодец! – Существа все еще не было видно. – Поразительное самообладание!

Ангелина покинула туалет, понимая, что если она еще немного послушает это нечто, то все самообладание, воспитанное бабушкой, превратится в одну большую истерику и нервный срыв.

В аудитории спорили. Ангелина слышала, как тихо и недовольно говорит что-то Буров, как отвечает ему Камиль, а следом подхватывает Гриша.

– Мы ничего не успели ей объяснить – на нас напали.

– Да, насколько я понял, вы и не пытались.

– Мы писатели, конечно. – Ангелина услышала недовольство в голосе Колдуненко. – Но не дети малые, чтобы тут же поверить в иные миры и путешествия через сон.

– Тем более что мы попали в лес, а не на дорогу к Доброславлю, – подхватил Камиль. – Я, кстати, думал, что с нами близнецы провалятся или Вацлав.

– Все оказалось куда интереснее, – покачал головой Буров. – Они провалились в свою локацию.

Заметив Ангелину, разговор тут же свернули.

– Я домой, – повторила Колобкова, посмотрев на каждого в аудитории. – Надеюсь, после вашей шутки не заболею. Не хочется начинать год с ангины.

– Сделай дома чай со смородиной, – посоветовал Буров. – Простуда минует.

Ангелина буркнула, что так и сделает, забрала рюкзак с вещами и ушла. В ботинках неприятно хлюпало, а в новых вещах было неудобно. Дурацкая, дурацкая шутка, да еще от парней, которые ей нравились. Дурацкий сон, где все было так реалистично. Так страшно. Ангелина посмотрела на свои ладони, которые недавно сжимали ветку. На одном из пальцев она обнаружила занозу. Этой рукой она замахивалась, когда лупила змея по обрубку хвоста. Она еще помнила, как тряхнуло палку у нее в руке. Тогда и засела заноза. Но это же все был сон. Значит, занозу она посадила в аудитории – наверное, об стул. А зеленоватые пятна на руках не от коры. От чего?

Ангелина так и не придумала – тревога изнутри закрыла всю фантазию. Это был сон. Просто сон.

Дома никого не было. Мама оставила записку, что сегодня она ночует со своим ухожором. Тем лучше. Ангелина наговорилась уже за этот день, и сейчас было только желание залезть в ванну, просидеть там час, а лучше больше, чтобы выгнать из организма весь холод, а заодно и страх.

После ванны Ангелина почувствовала себя чуть больше человеком, при этом очень голодным. На кухне она нашла ужин, заботливо приготовленный мамой. А в заварнике – свежий чай. Он был еще горячий и густо пах смородиной. Запоздало мелькнула мысль, что мама ушла давно, ужин успел остыть. А чайник обжигал пальцы, будто его только-только заварили. Но в квартире больше никого не было.

– Он, конечно, так себе дружок.

Ангелина чуть не уронила тарелку. За столом сидел огромный рыжий кот, его клочковатая шерсть торчала во все стороны.

– Никогда не дружит просто так, во всем выгоду ищет.

– Вы о ком?

Чего еще ждать от этого дня? Говорящие коты, дальше могут быть русалки.

– О бирюке, что за тобой через воду увязался. – Кот залез на стол и понюхал, что было в тарелке у Ангелины. – Он питается страхом. Выглядеть может по-разному, обычно выбирает то обличье, что пугает.

Ангелина пыталась вспомнить, что именно ее пугало во сне. Но конкретного образа не могла выцепить. Они все были абстрактными. Боялась за гниющий лес, непонятно было, где они находятся. Боялась, что змей сожрет Камиля.

– Бирюкам сейчас все сложнее. – В тарелке кот не нашел ничего интересного и засунул морду в чашку. – Людей все меньше пугают конкретные образы, и все больше – несостоявшееся. Будущее пугает, а как ты в будущее переоденешься? Вот бирюк и тянется к страху, а впитать его не может.

Ангелина сидела на кухне, ела безвкусный ужин и слушала кота. Кота! Она, все, крышей поехала.

– Ложись спать, – посоветовал кот. – Завтра утром, когда солнце прогонит всю нечисть, ты узнаешь, какой вопрос тебе надо будет задать. Договорились?

Ангелина кивнула. С котом только соглашаться. Кто знает, что у этого существа в голове творится?

* * *

Колдуненко не мог сказать, что они с сестрой были друзьями. Все-таки разница в три года накладывала свои отпечатки. И было время, когда их вообще нельзя было оставить вместе – поубивали бы друг друга. Но годы шли, брат с сестрой становились старше, и отношения их перешли если не в дружеские, то в партнерские. Появлялось больше тем, на которые им интересно было друг с другом общаться. Больше желания слышать и слушать.

Когда сестра уехала учиться, Гриша на самом деле по ней скучал. По ее замечаниям, подколам или рассказам. Переживал, как она устроилась в общежитии. Понравилось ли выбранное направление. На Новый год сестра приехала с гостинцами, привезла Грише маленький кулончик в форме медведя. Рассказала, что когда она впервые этот кулон увидела на ярмарке, то сразу вспомнила брата. Гриша никогда не ассоциировал себя с медведем. До этого случая. С тех пор медведи постоянно стали появляться в его жизни. Потом сестра отчислилась, решила вернуться домой и поступить на другую специальность. Дома был скандал, только Гриша поддержал ее решение. Они долго обсуждали, куда стоит пойти, что принесет положительные эмоции и не даст выгореть.

Гриша сидел в своей комнате и крутил в руках медведя. Вещь, которая всегда с ним и которая вытягивает из сна. Он называл это якорем, научил Камиля тому же названию. С якорем было проще, правда, не все им пользовались.

– Спишь? – Сестра всегда заглядывала в комнату с таким вопросом. И неважно, день только начался, перевалил за полдень или близился к вечеру.

– Борюсь с желанием на самом деле лечь спать, – ответил Гриша.

– Пока ты совсем не отвалился, – она зашла в комнату и села в кресло, – я тебе расскажу кое-что!

Комнату Гриши обставляла мама в то время, когда еще мечтала примирить брата с сестрой. Поэтому у каждого, помимо кровати, обязательно было кресло, куда можно было сесть, утащив плед.

– Удиви меня, – устало произнес Колдуненко.

– А вот зря ты иронизируешь, – покачала головой сестра. – Я тебе такое расскажу – реально удивишься!

Гриша широко зевнул. Невольный сон на паре, спровоцированный Буровым, забрал все силы. Еще и это приключение со змеем.

– Ты меня слушаешь? – недовольно спросила сестра. – Будешь потом говорить, что я непонятно рассказываю.

– Но ты правда непонятно рассказываешь, – хохотнул Гриша.

Сестра нахмурилась, встала и собралась уйти из комнаты.