– Ладно, используем время с пользой и, вместо того чтобы сожалеть, займёмся делом!

Я решила, что с этого дня сосредоточусь на базовой физической подготовке. Также я вернула ранее отпущенного учителя по танцам для работы над большей пластичностью мышц, ежедневно выходила на пробежку и ездила верхом, поднималась на ближайшую гору и спускалась по скале, а в случае, если возможности выехать из поместья не представлялось, старалась хотя бы выбираться из окна своей комнаты вниз по стене. Ждать времени не было.

– Вам снова не спалось? Так кожа потускнела, – волновалась моя личная горничная Реми, нанося мне на лицо крем.

Вот решила я недавно поработать над собой, и что бы вы подумали?.. Из-за тренировок на силу и выносливость мышцы каждый день жутко ныли. Ещё в прошлой жизни мне кто-то жаловался, что никак не может заснуть, несмотря на сильнейшую усталость, а теперь это можно было сказать и про меня.

– Если так пойдёт и дальше, отсутствие сна ещё хуже скажется на коже, – насупилась служанка. – Взгляните, какая сухая уже!

– Когда привыкну, станет лучше. Не волнуйся, Реми.

После попадания в этот мир я во многом на неё полагалась. По крайней мере, в том, что у меня получалось вести себя как Кайла, заслуга была полностью её: после каждого восклицания Реми наподобие «Леди Кайла так себя не ведёт!» я корректировала поведение и манеру речи, покопавшись в воспоминаниях сестры Франца.

– Но, госпожа, – обратилась ко мне горничная, лёгкими похлопываниями массируя лицо, – вы правда собираетесь разорвать помолвку с господином Ритаусом?

В её взгляде открыто читалось любопытство. Слухи о расторжении помолвки разлетелись среди слуг быстро, однако спросить напрямую никто не решался. Реми была первой.

– Правда. И не собираюсь: я уже разорвала её.

На лице Реми отразилось недоумение:

– Почему? У господина приятная наружность, на характер жаловаться тоже не приходится. Вдобавок он весьма галантен, да и сердце у него, кажется, доброе. – Действительно, в части внешности, манер и характера Ритаус являлся настоящим примером для подражания. Проблема состояла в наличии у него одного крайне опасного для жизни недостатка. – И благотворительные вечера организовывал, чтобы средства для бедняков в столице собрать. Он хорошо подходил вам, юная госпожа.

«Хорошо подходил»? По телу пробежали мурашки.

– Никогда не знаешь, что у человека внутри, Реми.

– А что не так с господином Ритаусом?

Глаза служанки заблестели, но сказать правду я не могла.

Она как минимум не поверит, поскольку даже не представляет, что он за человек.

По правде говоря, сам по себе Ритаус был не так уж плох. Реми была права, он типичный сын маминой подруги, которого всем ставят в пример, порядочный и добродушный. Вот только имелся один жирнейший минус: он безоговорочно слушался Астера. Какие бы злодеяния ни совершал его подопечный, Ритаус и не думал вмешиваться:

«Мне жаль, Франц. Астер, он… Я не могу пойти против герцогства Рисхи».

В оригинале, когда Астер похитил Франца, Ритаус не помог ему выбраться и лишь винил себя в собственной беспомощности, ничего не предпринимая. Его бездействие шло вразрез с образом благородного рыцаря, отстаивающего справедливость. И это ещё не всё: когда Астер окончательно растоптал Франца, из-за гнева и потрясения Ритаус позволил себе в отношении наследника Весты больше обычного. Судя по всему, он потерял над собой контроль, осознав, что Астер сделал со столь оберегаемым им до сих пор Францем. Хотя, конечно, развитие сюжета полностью соответствовало канону типичной манхвы в жанре трагедии.

Даже когда Астер жестоко убил пришедшую спасать брата Кайлу, Ритаус лишь плакал и ругал самого себя:

«Ты так дорожил своей сестрой, но я не смог её спасти. Даже тело не сберёг… Прости, я совершенно бессилен…»

В действительности Кайлу убили далеко не обычным способом. Астер не только разорвал её тело на куски, но и, со своих же слов, скормил останки своре собак, которых сам и выращивал. В манхве не показали ни труп Кайлы, ни сцену с кормёжкой, и тем не менее уже реплик Астера было достаточно, чтобы передать пробирающий до мурашек ужас:

«Наверное, кусков семь вышло. Я их неделю голодом морил, может, поэтому её сожрали так быстро? В кои-то веки мои пёсики сыты».

В тот момент он улыбался, обворожительно и одновременно жутко, а от его ухмылки кровь стыла в жилах. Художник наверняка очень старался над образом Астера: от него глаз было не оторвать, настолько он получился красивым, и это с учётом того, что манхва была чёрно-белая.

Франц истошно кричал, а Ритаус не находил себе места из-за беспокойства, но, несмотря ни на что, до последнего отказывался помочь Францу с побегом, поскольку сам являлся преданным псом Астера.

Пока я радовалась, что отныне нам не придётся так часто иметь дело с Ритаусом, кто-то постучался ко мне в комнату.

Реми открыла дверь, и к нам заглянул дворецкий, выглядевший сильно встревоженным.

– Юная госпожа, пожаловал сэр Ритаус.

Явился, однако! Не очень-то он спешил. Честно говоря, отправляя письмо, я предполагала, что неудавшийся жених даст знать о себе на следующий же день, но в итоге ответ так и пришёл, даже когда с заявления о разрыве помолвки прошло довольно много времени.

Посчитав, что было бы неплохо потихоньку оборвать с теперь уже бывшим женихом все связи, я также забирала все адресованные Францу письма, а заодно, само собой, и конверты с посланиями для Ритауса от брата. Более того, не без помощи дворецкого я перехватывала посыльных птиц и в целом перекрыла все пути сообщения, которыми могли бы пользоваться эти двое, включая отправку новостей посредством магии.

Судя по тому, что Ритаус заявился без предупреждения, теперь-то он, похоже, поднапрягся.

– Хорошо, соберусь и выйду. Альто, ты уверен, что отец с матушкой покинули поместье?

– Да, леди. Его Сиятельство уже выдвинулся в Гардиан, а Её Сиятельство отправилась в салон.

– Замечательно. Получается, встретиться с Ритаусом могу лишь я?

Брат в сопровождении охраны из шести рыцарей ушёл, как он выразился, в поход в восточный лес, что было весьма кстати. От похода там, конечно, было одно название, ведь Франц собирался просто понаблюдать за перелётными птицами, зато какое-то время дома он не появится.

– Очень вовремя.

Предчувствие было хорошим, поскольку сегодня мне выпала долгожданная возможность отвергнуть «жениха» лично. Я нарядилась как можно более броско и вычурно и направилась на встречу с Ритаусом, ожидавшим в гостиной.

При виде меня он отвесил поклон, а затем осторожно прикоснулся к моей руке губами. Прикосновение пробудило желание хорошенько ему врезать.

– Рада встрече, сэр Ритаус. Присаживайтесь, я налью вам чаю.

Улыбаясь как можно счастливее, я неуверенными движениями разлила по чашкам принесённый Рене чай. Прозрачная красноватая жидкость выглядела очень красиво.

– Попробуйте, к чайным листьям добавлены сушёные ягоды малины. Пахнет великолепно. Наш повар много её нарвал, пришёл и, можете себе представить, сказал, что видел змею! Кстати, матушка змей боится ужасно, потому и пугается, стоит ей только увидеть малину, ха-ха-ха!

Я без умолку трещала буквально обо всём подряд. Мне не нравилось говорить одной, но молчать не нравилось ещё больше, а в моей компании этот истукан всё равно что воды в рот набирал. Наверное, он считал меня пустоголовой девицей, которая только и умела, что нести несусветную чушь.

– Слышал, вы желаете разорвать помолвку, – наконец нарушил он молчание, перейдя сразу к делу, что было весьма необычно.

Вот как, с места в карьер, значит? Тогда мне тоже нет необходимости и дальше отыгрывать болтушку.

– Не желаю, а уже разорвала. Мы с вами больше не помолвлены, сэр Ритаус.

Он посмотрел необычно пугающим взглядом, так, словно намеревался прожечь во мне дыру. Это было неожиданно, наверное потому, что я привыкла видеть на его лице добродушие и заботу, всегда предназначавшиеся Францу, и даже не знала, какими холодными могут быть эти глаза. Передо мной же Ритаус и вовсе всегда представал с бездушной деловой улыбкой.

– Вопрос брака касается обеих семей. Вы не можете принимать такие решения в одиночку. На ваше счастье, мой отец письма не читал, и я, в свою очередь, притворюсь, что ничего не видел. Надеюсь, вы меня услышали, – холодно ответил он и, даже не притронувшись к чашке, собрался встать.

От столь открытого пренебрежения в свой адрес со стороны Ритауса я ощутила, как мой настоящий характер, прежде усиленно подавляемый, потихоньку начал давать о себе знать. Изобразить оригинальную Кайлу Весту всё же не получится.

– В таком случае я вынуждена отправить графу Айзару ещё одну срочную телеграмму, на сей раз с печатью рода Веста.

– Без позволения Его Сиятельства? – Он нисколько не сомневался, что маркиз воспротивится разрыву помолвки.

– Отец уже дал своё согласие. Сказал, что оставляет всё на меня.

Последнее утверждение было ложью. Маркиз действительно говорил, что уважает мой выбор, однако о том, чтобы поручить мне остальные формальности, речи не шло. Правда, оповещение о расторжении я заранее отправила сама.

– Решить всё в одиночку… Леди, вы ведёте себя весьма грубо. Не знаю, что и сказать.

Приходилось сдерживать нарастающее раздражение, покрепче сжимая подол платья.

– Вы правы, я повела себя крайне грубо, однако ваше поведение также вызывает вопросы. Не кажется ли вам, что в подобных обстоятельствах у партнёра в первую очередь интересуются причиной такого поступка? – Я исходила из того, что Кайла и Ритаус всё-таки считались парой, пускай решение о помолвке и принимали их семьи.

Как ни удивительно, сын графа на вопрос не ответил и уставился в пустоту, словно придя в замешательство. На самом деле ему не было никакого дела до моего мнения и мотивов поступка. Ритауса привёл сюда лишь долг, обязывающий сохранить наш брак, а ещё личный интерес, выраженный в желании наладить отношения с Францем.

– И в чём же причина?.. – наконец-то спросил он. И года не прошло.

– Я не намерена вступать в брак. Хочу, чтобы ничто не отвлекало меня от становления наследницей.

Как ни странно, пользоваться оправданиями, с которыми я ходила к отцу, – что хочу сама выбрать мужа, что нам нужен зять, который останется в доме невесты, – не хотелось. Наверное, они казались мне несколько жалкими. Да и Ритауса они бы вряд ли убедили.

– Со свадьбой можно не спешить. Мне в любом случае ещё предстоит разобраться с выпуском из академии и зачислением в орден. – Этот паршивец опять пренебрегал моим мнением! – Кстати, что именно вы подразумевали, говоря о наследовании?.. Разве наследником дома Веста считается не Франц?

Перебил меня, не давая сказать и слова, тем самым в очередной раз демонстрируя, что для него важнее благополучие Франца. Какой же он предсказуемый!

– Мой брат ненавидит драки и предпочитает более уединённый образ жизни.

– Это мне известно.

– Над Францем издевались даже в Кратье. По-вашему, он сможет прижиться в рыцарском ордене?

– Отныне я буду ему помогать. Обеспечу защиту, так что никто не сумеет ему навредить.

Откровенно говоря, складывалось ощущение, что моим собеседником была стена. Сама того не осознавая, я тяжело вздохнула.

– Франц хочет заниматься другим делом. Я надеюсь дать ему возможность быть свободным.

– Об этом я тоже знаю. Однако заниматься исследованиями и наблюдать за птицами, насекомыми и растениями можно и в свободное время.

Да что же это такое, у меня сейчас давление поднимется!.. С ним просто бесполезно разговаривать!

Однако Ритаус ещё не закончил проверять меня на прочность:

– Более того, роду Веста выгоднее, чтобы Франц стал рыцарем и занял место главы, ведь в будущем нашим семьям следует объединить силы и стать единым целым.