В итоге к концу дня я получаю около тридцати свечей, каждая высотой не более пяти сантиметров. Для каждой подрезаю фитиль и складываю на стол. Да, свечей немного, но уже хоть что-то.

Однако все же остается вопрос, если закончатся и эти – а они закончатся, – что делать дальше? Из чего отливать новые?

С этим вопросом я запираю мастерскую и собираюсь пойти к себе, но… Удивительно. Меня снова останавливает тонкая полоска света из кабинета Роуварда. Вспоминаю, что хотела ему вернуть мазь, и стучу в дверь, осторожно приоткрывая ее.

Я застываю на пороге: дракон спит. Прямо за столом, опустив голову на сцепленные в замок руки. Все такой же напряженный, как и днем, но… Сейчас как-то слишком похожий на обычного человека.

А мне еще говорил, что спать при горящей свече небезопасно! Подхожу ближе, кладу на стол перед ним баночку с мазью и уже собираюсь затушить фитиль, как взгляд цепляется за мое имя в письме перед Роувардом.

“Вард,

Я постарался найти максимум информации о твоей Марике, сам понимаешь, что работать на территории другого государства сложнее.

Но я тебе скажу, оно того стоило. Не знаю, где и как они откопали ее, но будь аккуратен: девочка не простая.

К письму прилагаю все найденные документы, из которых можно сделать однозначный вывод, что она, вероятно, наследница утерянного дара менталистов. А ты помнишь, что это единственные маги, которых стоило опасаться драконам.

Держи меня в курсе.

Тарден”

Глава 19. Роувард Даррел

Просыпаюсь с ощущением, будто меня вытащили из вязкой темноты и заставили глубоко вдохнуть. Распахиваю глаза и вижу догорающую на столе свечу с фитилем, который уже захлебывается воском, пытаясь не затухнуть. В камине тлеют угли, отдавая последнее тепло, а по полу уже начинает пробираться зимний холодок.

Будь мой дракон со мной, я бы и не обратил внимания, но сейчас это заставляет зябко поежиться и встать, чтобы подкинуть дров. Надо сказать, я уже смирился с человеческим существованием, однако досада и ощущение утраты колючим репейником все еще царапает душу.

Разминаю затекшую от неприятной позы спину и ловлю себя на мысли, что я чувствую знакомый, будоражащий меня аромат: персик, мягкий, сочный, сладкий, бархатистый… Марика. Она была здесь.

Тут же во мне загорается красным маячком настороженность, заставляя напрячься. Пробегаюсь взглядом по всему кабинету, въедливо всматриваясь в детали, чтобы понять, что девчонка здесь делала. Ведь я запрещал ей заходить.

Все на месте. В шкафу все так же стоят книги, кажется, даже пыль не тронута и лежит бархатным слоем на полках, ведь я с самого начала не позволял никому сюда заходить, а заранее приготовить дом они не удосужились.

Кресла, столик, диванчик… Фигурки на каминной полке.

На столе кружка с остывшим чаем, который я сразу же выплескиваю в камин и… письмо. Бездна! Могла ли она прочитать письмо? Могла. Донесет ли о нем мэру? И как теперь будет себя вести?

С досадой рву письмо и бросаю его в огонь. Пламя с радостью подхватывает обрывки бумаги и превращает их в пепел. А ведь я мог раньше сам, одним щелчком пальцев это сделать.

Раздражение на Марику, эту любопытную, бедовую девушку, не позволяет продолжить работу, отвлекает. А, может, я злюсь на себя, потому что никак не могу перестать о ней думать? Это становится уже ненормальным, как будто это не на нее поставили метку, а на меня.

Или она уже начала применять свой дар? Нет… Он бы на меня не подействовал – он действует, только на драконью сущность, а я ее, увы, лишен.

Не могу понять, какого демона так взбесился, когда увидел это глупое послание для Марики? Даже подумал, что если почувствую от нее хоть каплю лжи насчет этого “Эр”, сам его найду и…

А эта провокация проверить, по-прежнему ли она невинна? Я даже задумался, не использовать ли это предложение как повод, настолько это соблазнительно прозвучало.

Может, это потому что рядом с этой девчонкой ощущаю иллюзию присутствия своего дара? Я не просто угадываю ее настроение и эмоции, я их действительно чувствую, хотя это и невозможно. Вкус чистых эмоций, таких, как у Марики, давно казался мне уже далеким прошлым.

От нее исходит не кисловатая тревога, а сладковатая терпкость спелой хурмы – желание отстоять свою правоту. И горечь… желчная горечь от того, как к ней относятся в городе. Лицемеры!

Понимаю, что этой ночью я уже точно ничего не сделаю, поэтому все бумаги, присланные Тарденом, убираю в потайной ящик, как и бумаги про мануфактуру, которые я нашел. Перед сном захожу навестить сову, но не застаю ее: похоже, она, точнее он, достаточно окреп, чтобы искать себе пропитание сам.

Необычное животное… Если верить сказаниям, то они могут нести волю богов. Конечно, не всегда, учитывая мой опыт общения с похожим мышонком. Но… это, наверное, единственное, что осталось мне от всех способностей дракона: понимать таких животных. А вот дополнительные глаза и уши в городе мне точно не повредят.

С самого утра я снова заперся в своем кабинете и предупредил, что есть буду тоже там. Конечно, проще всего было бы свалить это желание на то, что работы очень много и лучше всего завершить ее днем, пока не требуются свечи.

Но на самом деле я просто решил держаться от Марики подальше. Потому что она отвлекает. Занимает слишком много мыслей. Даже ночью от нее нет покоя, когда я знаю, что она всего лишь за стенкой.

А эта песенка, которую она вчера напевала! Она так врезалась в мозг, что, кажется, вот-вот сам начну ее петь! И это раздражает.

Мне не нравится то, что я увидел на мануфактуре. Вылизанное производство, которого просто не бывает, нигде ничего лишнего, все работают, как механические куклы, без эмоций, словно у них нет проблем.

И что-то еще… Там было что-то еще, во внешнем облике самих строений, что не дает мне покоя. Я упускаю какую-то важную деталь.

Документы по мануфактуре, которые мне предоставил мэр, тоже слишком чистые.

Слишком много “слишком”, и это заставляет напрячься. Я бы мог потребовать второе посещение мануфактуры, но вряд ли что-то это даст, если им есть что скрывать. А им есть, вся интуиция просто кричит об этом.

Это означает только одно: мне нужно самому, без сопровождения, осмотреть производство. Понять, куда им нужна руда в таком количестве, как они хотят закупать. Особенно учитывая тот факт, что именно ее и обнаружили в артефактах, что использовали при покушении на короля и Тардена.

А еще удивляет: в городе все жалуются на отсутствие воска. Но его следы тоже были найдены в артефактах. Если они продолжают изготавливать такие… Откуда воск? Или…

Очередную мысль прерывает уже знакомая песенка. Она звучит очень тихо, слова я едва различаю, но все равно дергает и отвлекает, как капли воды по медному тазу.

Закрываю глаза, пытаясь отвлечься, считаю до десяти… потом до двадцати… даже до ста!

Не выдерживаю. Выхожу из-за стола, из кабинета, поднимаюсь на второй этаж. Следую на звонкий голосок, напевающий незнакомую и, кажется, абсурдную песенку. Какой бром? И к чему эти угрозы отправить на небеса?

Мелодия приводит меня к толстой, резной двери с ручкой в виде кольца. Она приоткрыта, и из нее в полумрак коридора льется дневной свет, как будто приглашает внутрь. Я распахиваю дверь еще шире, почти кипя от негодования на приставучую песенку.

– Марика, прекрати!.. – с порога рычу я.

Девушка ойкает, неловко поворачивается на стремянке и, не удержав равновесие, падает вниз.

Глава 20

– Марика, прекрати!.. – раздается недовольный рык Роуварда.

Я вздрагиваю, замолкаю и резко оборачиваюсь. Неудобная и ненадежная стремянка, в которой я изначально сомневалась, покачивается. Теряю равновесие и именно так, как и опасалась, лечу вниз.

В голове даже не успевает промелькнуть ни одной дельной мысли, только неприличные слова из моего мира. Еще более нелепо, чем со взрывом в лаборатории, честное слово!

Зажмуриваюсь, готовясь к резкому толчку и боли, но… оказываюсь в крепких руках, прижатой к горячему телу. Может, не надо открывать глаза?

– Марика, – гремит голос прямо над ухом, а дыхание теплом щекочет кожу. – Что ты здесь делаешь?

Я все-таки приоткрываю один глаз, потом второй. И тут же жалею об этом: лицо Роуварда оказывается так близко, что я могу разглядеть золотистый ободок радужки в его темно-синих глазах. От дракона исходит жар, как от печки, и пахнет чем-то терпким, древесным.

Сердце пропускает удар, а потом пускается в галоп. На губах Роуварда появляется легкая улыбка: он чувствует, как подскочил мой пульс, настолько крепко сжимает меня в своих руках.

Упираюсь ладонью в его грудь и понимаю, что его сердце отвечает моему таким же бешеным стуком. Дракон чуть прищуривается, с недоверием глядя на меня, но и не думает отпускать, лишь отвлекая меня легким поглаживанием пальцев по спине.

– Я… – голос срывается, и я делаю глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями.

Напрасно. Потому что легкие наполняет уже знакомый, особенный аромат этого невыносимого дракона, и внутри словно все замирает в предвкушении. Я как натянутая тетива, которая не знает, когда ее спустит лучник…

– Я искала книги. Про драконов, – наконец нахожу в себе силы ответить я.

Его брови чуть приподнимаются, а в глазах мелькает что-то, похожее на удивление.

– В этой библиотеке? На стремянке?

– Ну да, – я неловко поерзываю в его руках, пытаясь отстраниться, но он и не думает меня отпускать. – Внизу я ничего не нашла. Решила попробовать поискать на верхних полках.

– Марика, ты серьезно? – в его голосе проскальзывают насмешливые нотки. – В вашей стране запрещено хранение книг о драконах и прочих расах в частных библиотеках. И найти хоть какую-то ерунду можно найти только в городской.

– Ерунду? – переспрашиваю я.

– Именно. Я не нашел здесь еще ни одной достоверной книги о драконах, – поясняет он, перехватывает и ставит на ноги, но не отходит, продолжая придерживать и всматриваться в лицо.

– И что же мне делать? – растерянно спрашиваю, чувствуя, как его пальцы чуть сильнее сжимаются на моей талии, словно он не уверен, что я удержусь на ногах самостоятельно.

– Может, спросить меня? – на мгновение мне кажется, что его зрачки расширяются, заполняя радужку чернотой. Он медленно выдыхает, его дыхание обжигает мою кожу. – Тебе стоит быть осторожнее со своим любопытством, Марика. Особенно когда дело касается драконов.

От его близости кружится голова, воздух становится густым и тяжелым. Это так глупо, так неуместно, но не могу заставить себя пошевелиться. Словно я молодая девчонка, которая не может справиться со своими гормонами… Ах, да… Я и есть девчонка.

Роувард издает какой-то низкий, рокочущий звук, то ли смешок, то ли рычание. А потом неожиданно наклоняется ближе, почти касаясь носом моей щеки:

– И со стремянками тоже, – добавляет он уже более легким тоном, но его глаза все еще темные, опасные. – В следующий раз попроси помощи.

Я киваю, не доверяя своему голосу. А он разворачивается и уходит, оставляя меня наедине с гулко бьющимся сердцем и ощущением, что я только что избежала чего-то… или упустила что-то важное.

Но… Словно начала оттаивать. И чувствами, и мыслями. Как будто появилось ощущение, что я приблизилась к пониманию своего места в этом все еще чуждом мне мире.

Значит, смысла искать книги про драконов тут нет. Что за дурацкое правило про эти книги? Чтобы все как можно больше боялись? Хм… Как вариант.

Когда люди чего-то боятся, ими проще управлять. И это… Это всегда на руку властям. Зато теперь мне еще больше захотелось подробнее узнать про драконов. И, желательно, что-то правдивое.

Только где его взять?

Стоит мне об этом подумать, как я краем глаза замечаю тонкую книжицу в кожаном переплете. Она почти не заметна, потому что зажата между двумя толстыми фолиантами. Но на торце золотится вязь изящных букв. “Драконьи сказки”.