Я вздохнула. Иногда Зелейна вела себя как капризный ребенок и утомляла меня.

– Мы нигде не будем останавливаться, – отрезала я. – Это небезопасно. Если вам тяжело путешествовать без омовений, то вы с Амилом можете вернуться. Люди Эбрахила вас не тронут, им нужна я.

– Но, Елина! – возмущенно начала Зелейна, но я перебила и ее…

– Я все сказала, – произнесла как можно жестче и добавила, – и, кстати, обращайтесь ко мне на вы и по титулу… Здесь не гарем и вы уже не первая жена султана…

– Вот значит как? – протянула она.

Ссориться с Зелейной не хотелось, но после того, как она стала ахирой, с ней, действительно, стали происходить странные метаморфозы. Чем дальше, чем сильнее она становилась похожа на несдержанную истеричку, озабоченную исключительно собой. И куда делать ее степенность, уравновешенность и уверенность в себе и своих силах, которые так понравились мне в первой жене султана…

– Именно так, Зелейна. – произнесла я. – Я ничего не имею против вас, вы всегда были мне симпатичны, но иногда мне кажется, что лишившись титула первой жены вы вернулись в те времена, когда жили в доме отца, и ведете себя, как бестолковая восемнадцатилетняя девица. И, поверьте, если бы я знала, что вы станете требовать от меня утренних омовений, в то время, когда всем нам угрожает опасность попасть в руки Эрахила, предпочла бы оставить вас в Грилории…

– Мама, – В наш разговор вмешался Амил, – ее величество права. В последнее время ты очень сильно изменилась. Я не узнаю тебя…

– И ты, сын, на ее стороне? – возмутилась Зелейна. В ее голосе звучала обида и слезы.

Амил вздохнул:

– Вот опять, мам… Я раньше ни разу не слышал, чтобы ты говорила со мной таким тоном. Я всегда был уверен, что ты…

– Потому что я всегда говорила таким тоном с твоим отцом! Но я больше не нужна ему! – в отчаянии воскликнула Зелейна, перебивая сына, и разрыдалась.

Глава 4

Можно освободить раба от рабства, но, если он с детства привык принадлежать, то так и будет искать себе хозяина. Так и Зелейна. Несмотря на готовность достойно принять свою судьбу и попробовать на вкус свободу, она все это время неосознанно искала человека, который взял бы на себя ответственность за ее жизнь. Отсюда ее капризы, плаксивый тон и показательная беспомощность.

Все это пронеслось в моей голове в один миг. А потом я снова в тысячный раз почувствовала, свою вину перед сыновьями Грилора, которых я невольно обрекла на такую жизнь. И сразу же стало невозможно злиться на Зелейну. Она не виновата, что родилась рабыней, что всю жизнь прожила с ошейником и оказалась на свободе совершенно не готовой к тому, чтобы принять эту свободу…

Я мысленно выругалась и натянула поводья, чтобы оказаться рядом с рыдающей под покрывалами бывшей рабыней.

– Зелейна, перестань плакать, – спокойным голосом, старательно пряча эмоции, попросила я. – Как только мы пересечем границу, то при первой же возможности остановимся в постоялом дворе и совершим омовение.

– Я не поеду в земли бесстыжих ахир! – тут же отозвалась Зелейна тоном капризного ребенка.

И мне захотелось прибить ее на месте.

Я зарычала и пришпорила лошадь, вырываясь далеко вперед всего нашего отряда. Мгновение назад я жалела Зелейну, но сейчас мне стало жаль Эбрахила, который мучился с капризной женой столько лет. И такое «сокровище» у него было не одно. Вот уж точно, собрать гарем женщин это один из способов самоистязания.

– Госпожа, – меня догнал Аррам и, на ходу схватив мою лошадь за повод, заставил ее замедлиться, – вам не следует ехать в одиночестве, тем более впереди мужчин… Лучше вернитесь в середину отряда к госпоже Зелейне…

– Ну, уж нет! – я была так зла не бывшую рабыню, что невольно повысила голос. – Я не хочу ехать рядом с Зелейной, она меня достала!

Тем не менее я натянула поводья, притормаживая, чтобы остальные могли нас догнать. Аррам тут же пристроился рядом.

– Не понимаю, что с ней происходит, почему она стала такой капризной и плаксивой!

Наемник, замер, пытаясь остаться невозмутимым, но не сдержался и насмешливо фыркнул.

– Простите, – тут же извинился он, – но теперь вы понимаете, почему очень много аддийских мужчин влюбляются в женщин из других стран. А госпоже Зелейне нужно время. Если не идти у нее на поводу, она очень быстро привыкнет, что ее гаремные штучки больше не работают.

– Я уже в этом не уверена, – проворчала я. Слова Аррама не противоречили моим собственным мыслям, и возмущалась я скорее, чтобы выплеснуть свое недовольство.

Аррам улыбнулся:

– Я не один раз видел, как это происходит, ваше величество.

– Но где ты мог видеть это? – удивленно повернулась я к наемнику. – Тем более не один раз. Не думаю, что давать женщинам свободу такая уж распространенная в Аддии практика…

– Не в Аддии, – качнул головой он. – В Королевстве Кларин…

Все стало еще запутаннее… Откуда рабыни в королевстве Кларин?

– Все очень просто, – в этот раз Аррам не улыбался. – Самая большая проблема Королевства Кларин – это низкая рождаемость. Амазонки не хотят рожать. Вы же знаете, что это совсем не так просто. Сначала длительная беременность, потом сами роды, а потом женщинам нужно время на восстановление. Если же при этом вы занимаете государственную должность, то все усложняется еще больше. А традиция лунных сестер отказываться от любви и семьи, вообще, приводят к исчезновению рода после из смерти. Кстати, смертность среди женщин-воинов тоже довольно велика, как вы понимаете…

То. что говорил Аррам было разумно, но я все еще не понимала, к чему он клонит. Откуда в королевстве Кларин рабыни? А он продолжал:

– А в Аддии все совсем по-другому. Здесь с рождаемостью проблем нет, скорее наоборот. В бедных семьях иногда убивают младших сыновей, чтобы все имущество досталось старшему, ведь делить между всеми просто нечего.

Я кивнула. О таком я слышала, хотя мой аддийский учитель, которого отец нанял, чтобы я хорошо знала не только язык, но и традиции соседней страны, говорил, что это ничем не подтвержденные слухи. Но звучали они логично, поэтому я склонна была согласиться, что так и есть.

– Но при чем здесь рабыни? – я все еще не видела связи между этими фактами и тем, что говорил Аррам о рабынях в королевстве Кларин и массовой практике отпускать их на свободу.

– Я же говорю, все просто. Одна из много-раз-пра-бабок Вайдилы нашла решение проблемы с вырождением своего народа. Она приказала тайком скупать и переправлять в королевство молодых аддийских рабынь. Там их распределяли между лояльными короне родами, чтобы увеличить их численность.

– Не может быть! – ахнула я, но тут же сообразила. – И этим рабыням дают свободу в обмен на рождение детей?!

Ничего подобного про Королевство Калрин я не слышала. Но амазонки никогда не были слишком болтливыми и хорошо умели хранить свои секреты. Зато это объясняло, почему между Королевством Кларин и Аддийским султанатом такая тесная связь, хотя принято считать эти страны антагонистами, и как познакомились Илнар и Первая советница королевы. А я-то голову ломала, как это могло произойти…

– Не совсем, – улыбнулся Аррам. – Им просто дают свободу и принимают в семью на правах младших сестер. А рожают они сами. Они не привыкли держать меч, не привыкли управлять домом, и им просто больше нечего делать. Тем более в их распоряжении оказываются самые красивые и услужливые рабы-мужчины, не имеющие права ни в чем отказать своим новым хозяйкам.

– Представляю, как они их достают, – вырвалось у меня. – Мой отец говорил, что нет хуже хозяина, чем бывший раб…

– Ваш отец был прав, – рассмеялся Аррам. – Поначалу все женщины и, правда, ведут себя как капризные и избалованные дети. Точно так же, как госпожа Зелейна. Но постепенно некоторые из них приходят в норму и становятся настоящими хозяйками и помощницами для старших сестер.

– И почему ты решил, что Зелейна из этих, а не из тех, кто продолжает изводить всех вокруг своими истериками? – усмехнулась я.

– Мы давно заметили, что чем выше статус рабыни, тем быстрее она приходит в норму… Как вы понимаете, у госпожи Зелейны статус выше некуда. Именно это и позволяет мне утверждать, что очень скоро она возьмется за ум и перестанет вас мучить, – улыбнулся Аррам.

Я рассмеялась. Да, все это звучало логично, но…

– А откуда ты все это знаешь? – нахмурила я брови. – Ладно про покупку рабынь, тут я могу допустить, что ты сопровождал тайные купеческие караваны. Но про то, что статусные рабыни быстрее приходят в норму, купцам явно не известно. Я, полагаю, это, вообще, известно очень узкому кругу лиц, имеющему доступ к общей картине…

– Вы правы, – Аррам рассмеялся. – Но я не рассказал вам самое главное.

Я вскинула брови. Что может быть главнее таких известий? Это, вообще, переворачивало представление об амазонках с ног на голову. Выходило, что подобная модель общества далеко не так успешна, как всем казалось. Даже Аддия с их женскими гаремами выглядела лучшим способом государственного устройства. По крайней мере им не грозило вырождение.

– Много-раз-пра-бабка Вайдилы думала, что это будет разовое мероприятие. Мол, они подарят всем приближенным по рабыне, те нарожают им детишек, а дальше все пойдет по накатанной: дети бывших рабынь будут рожать, численность населения начнет расти, и кризис уйдет в прошлое. Но все оказалось гораздо сложнее. Уже следующая правительница Кларин столкнулась с проблемой: девочки, рожденные рабынями и воспитанные по традициям Королевства Кларин, отказывались от деторождения. Они становились хорошими воинами, отличными управленцами, но так же, как их некровные тетки не хотели тратить время на беременность и роды.

– Ну, это логично, – согласилась я. – Если девочки вырастали в обществе амазонок, сами становились амазонками и принимали принятые порядки, как свои собственные. Это же очевидно…

– Увы, это оказалось очевидно не для всех… Вы же знали, что аристократические роды Королевства Кларин ведут свои родословную от беглых рабынь? – Я кивнула. – И они сами, и их потомки всегда считали себя особенными. Они верили, что если остальные женщины султаната до сих пор рабыни потому, что это их собственный выбор. Мол, если бы их не устраивал рабский ошейник, то они давно сбросили бы с себя иго мужской власти. Поэтому, как вы понимаете, от дочерей рабынь ждали той же покорности и готовности следовать заложенной в них судьбе: рожать детей. Но оказалось, что воспитание имеет гораздо более значимую роль, чем они полагали. А женщины-рабыни далеко не всегда добровольно носят ошейник. Они просто не осознают своего ужасного положения, потому что не видели в своей жизни ничего другого…

Аррам на мгновение замолчал, давая мне возможность задать вопрос, но мне пока все было понятно.