Моя матушка и княгиня Варвара переглянулись с заговорщическим видом, а я отвела взор и оглядела зал, украшенный с помощью магии.

– Лиза, погляди, вон там стоят Платоновы! – оживленно прошептала Маша, схватив меня за руку. – Пойдем же скорее к ним! Я сто лет не общалась с Катенькой!

«Или с ее братом Петрушей?» – подумала я.

Платоновы стояли всем семейством в стороне. Они что-то живо обсуждали и нас пока не заметили.

– Маменька, отец! – взмолилась Мария. – Пойдемте! Ну прошу!

– Ах, душа моя, если ты желаешь… – снизошла мама, и мы направились к нашим знакомым.

Платоновы нам обрадовались. За несколько минут общения мы успели обсудить погоду, прием, гостей и наряд княгини Уваровой, который старшие дамы нашли просто очаровательным. Слушая беседу краем уха и почти не принимая в ней участия, я следила за сестрой. Мария то и дело бросала заинтересованные, но смущенные взгляды на Петра Платонова. При этом она будто бы ненароком начинала теребить темные завитые локоны, обрамляющие ее личико, и мило улыбалась.

Что и говорить, Петр Платонов – видный молодой человек с хорошим образованием и достатком. Высокий, подтянутый, с голубыми, как летнее небо, глазами, он держится уверенно, немногословен и сдержан в отличие от своей сестрицы Катерины, которая, подобно моей Маше, глуповато хихикает и при этом искренне полагает, что такое поведение нравится представителям противоположного пола. «Кокетки!» – только и подумала я о девушках, когда Платоновы вдруг решили проявить интерес уже к моей персоне.

– О, мы наслышаны, что вы, Лизонька, будете работать в отделе по расследованию темных дел, – проговорил Алексей Дементьевич Платонов, глава семейства, мужчина видный и рассудительный во всех отношениях.

Сын статью и умением держаться, по всей видимости, пошел в отца, а вот дочь – вылитая княгиня Платонова. Причем даже внешне.

– Нет, – мягко ответила матушка, отвечая вместо меня. – Она просто пройдет там практику. Сами понимаете, после семи лет обучения наше государство требует от своих студентов своеобразную плату за знания. А так как наша Лизонька училась на бюджете, то и выбирать не пришлось. Сразу хочу сказать: я всеми силами и душой была за то, чтобы моя доченька училась в платном пансионе, как и положено девицам ее положения, но она слишком ответственно отнеслась к своим магическим талантам – и вот результат. Я не в восторге от места назначения Лизы, только, кажется, поделать ничего не могу.

– О! Какая незадача! Как же вам, душенька, не повезло! Такое место – совсем не для незамужней девицы. – Княгиня Платонова понизила голос, наклонилась ближе ко мне и доверительно шепнула так, чтобы услышали все, кто находился поблизости: – Там же работают почти одни мужчины! Нет, – она покачала головой, – Елена Романовна, вы непременно, душа моя, должны проследить, чтобы ваша дочь ходила на практику под присмотром компаньонки. Полагаю, это можно устроить с вашими-то связями, – проговорила она и выразительно посмотрела на моего отца, который в ответ только улыбнулся.

Я едва не закатила глаза, услышав ее слова. Затем с ужасом представила себе, как буду ходить в отдел вместе с какой-то почтенной госпожой, которая начнет увиваться за мной следом хвостом и следить, чтобы я не сказала что-нибудь не так или, не дай боже, не поглядела слишком откровенно на работающих в отделе мужчин. Вот уж этому не бывать! Няньки мне не нужны! Я совершеннолетняя и вправе самостоятельно принимать продуманные решения.

Матушка, услыхав такую замечательную идею о компаньонке, тут же покосилась на меня. Я нахмурилась и переплела руки на груди. И она, понимая, что идея изначально обречена на провал, лишь вздохнула, но выслушала высказывания княгини Платоновой до конца и даже кивнула, будто бы соглашаясь с ее глупыми словами.

– А вот и Уваров-младший!

Маша будто невзначай задела меня локтем и одним взглядом указала куда-то в сторону. Ее слова были услышаны не только мной, но и родителями. Повернулись в сторону Николая и Платоновы. Катенька как-то подозрительно покраснела, из чего я сделала вывод, что наследник князя Уварова пришелся девушке по душе.

Николай заметил нас и направился прямиком в нашу сторону. Ступая твердым шагом, он походил на судно, рассекающее толпу гостей, как корабельный киль рассекает морские воды. По пути он то и дело раскланивался со знакомыми, но уверенно продолжал свой путь и уже через пару минут оказался рядом.

– Княгиня Вяземская, – поклонился молодой маг. – Князь, – кивнул он моему отцу и скользнул взглядом по нашим с Машей лицам.

Затем он поприветствовал Платоновых, и Катя вспыхнула еще ярче, так, что ее милые щеки цветом могли поспорить с цветком мака. Она тут же отвела глаза и чуть отвернулась, но Николай уже смотрел на моих родителей, и матушка цвела в довольной улыбке.

– Елизавета Павловна, – вдруг обратился ко мне маг, встав предо мной и заложив руки за спину. – Если вы еще не приглашены на первый танец, не могли бы вы оказать мне честь и подарить его мне?

Я подняла взгляд. Николай Уваров – довольно высок, с вьющимися светлыми волосами и правильными чертами лица. Многие считают его привлекательным. Я же нахожу, что он слишком красив. А как говаривала моя нянечка Дарья Никитична, красивый муж – чужой муж. Наверное, это глупо, но я совсем не разделяю восторга Екатерины Платоновой и на Николая смотрю так, как смотрела бы на любого другого мужчину, не вызывающего у меня ничего большего, чем обычная симпатия. К тому же Колю я знаю с детства. Можно смело заявить, что он всегда был моим другом, до тех самых пор, пока наши семьи не решили породниться, не спросив нашего мнения. И если Николай не имеет ничего против такого исхода, то я отчего-то противлюсь.

– Лизонька, ты отчего молчишь, душа моя? – встрепенулась матушка.

Я поняла, что, задумавшись, забыла дать ответ Николаю. А он все еще ждал и глядел своими теплыми карими глазами.

– Ах да. Простите, Николай Игнатьевич, я сегодня немного рассеянна, – ответила я спокойно и увидела, как он улыбнулся, причем не только губами – улыбнулись и его глаза.

– Прощу, если согласитесь подарить мне танец.

– С радостью, – кивнула я в ответ, и мужчина, поклонившись, направился прочь.

Проводив его взглядом, я увидела, что он остановился поговорить с господином Лехно, и удивленно изогнула брови, встретив тут человека, которого надеялась назвать своим куратором. Вот уж не могла подумать, что старшего следователя отдела по расследованию пригласят на прием в дом Уваровых.

И тут я заметила стоящего рядом с Лехно мужчину. Впору было снова удивляться, потому что менее всего я могла предположить, что увижу его здесь. Мне вообще казалось, что он в городе проездом, так как прежде я его никогда не встречала. Я вспомнила черный экипаж и мужчину с противными усиками. И вот он был здесь. В нескольких шагах от нас. Стоял рядом со старшим следователем и неторопливо, совсем без интереса, обводил взглядом переполненный зал.

Сейчас он находился намного ближе, и я смогла хорошенько разглядеть этого джарганца. Он высок, даже немного выше Николая. Широкоплечий, одетый во все черное, за исключением белоснежной рубашки и галстука на тон светлее камзола. У него открытое лицо с упрямым подбородком и чувственные губы, над которыми растут так раздражающие меня черные усики.

Когда подняла взгляд и посмотрела ему в глаза, я вдруг поняла, что незнакомец, в свою очередь, тоже смотрит на меня. При этом он не улыбается и не хмурится. Просто смотрит, и в его взоре – интерес, отраженный моим собственным любопытством. Да, я знаю, что нельзя вот так просто рассматривать людей. И если бы не наша сегодняшняя встреча перед приемом у Уваровых, я бы, возможно, даже не обратила на джарганца внимания. Но теперь я узнала его и не смогла сдержать интерес.

Он меня, конечно же, не узнал. Да и не мог узнать. Ведь утром, когда они с отцом беседовали, джарганец и взгляда не бросил в сторону нашего экипажа, следовательно, не видел меня, высунувшуюся из окна. Не сомневаюсь, ему теперь интересно, кто это так откровенно рассматривает его.

Но тут господин Лехно, проследив, куда направлен пристальный взгляд его знакомого, обернулся. Увидев меня, он улыбнулся и, очевидно, извинившись перед Николаем, что-то сказал джарганцу, после чего оба направились в нашу сторону. Признаться, я удивилась.

Мужчины подошли, и старший следователь поклонился, приветствуя собравшихся. Матушка при виде Лехно тут же нахмурилась, но подала руку для поцелуя. А отец снисходительно кивнул и проговорил:

– Вот мы и встретились, господин Лехно. Но, полагаю, здесь не место для разговора.

– Вы хотели поговорить со мной?

– Да. Касательно моей дочери.

– А… – понятливо протянул Лехно. – Тогда я жду вас в отделе в любое подходящее для вас время.

– Непременно навещу вас.

Старший следователь кивнул, а затем, будто опомнившись, поспешил представить нам своего спутника:

– Но я забыл о манерах. Князь Вяземский, княгиня, – взгляд мужчины остановился на мне, – и вы, княжна Елизавета Павловна, хочу представить вам одного из лучших магов Джаргана, господина Милоша Горича, прибывшего в столицу по приказу короля Стефана, властителя Джаргана и северных земель. Господин Горич был так любезен, что согласился работать со мной и возглавить отдел по расследованию.

«Вот как? Маг и к тому же, если верить собственным ощущениям, некромант!» – подумалось мне, и я уже другими глазами посмотрела на незнакомца. Было бы неплохо еще проверить его магический потенциал, но использовать магию в чужом доме – это верх неприличия. Хотя я и так ощутила темную волну силы, которой окутан этот человек.

Джарганец сверкнул глазами и поклонился. Затем, выпрямив спину, посмотрел на моего отца и произнес:

– Мы с князем Вяземским в какой-то степени уже знакомы, правда, произошло это знакомство при неприятных обстоятельствах.

Слова его прозвучали спокойно. Голос был тот же, похожий на бархат, приятный слуху.

Отец и Горич переглянулись.

– Да, – подтвердил отец. – Но вы повели себя достойно. Я рад знакомству, господин Горич.

Матушка удивленно моргнула. Кажется, она не поняла, о чем речь, потому что тут же спросила:

– Как я могла пропустить такое событие? Когда вы успели познакомиться с этим господином, дорогой супруг?

– Так сегодня утром, когда мы ехали от господина Ростоцкого, – ответил отец, и матушка ахнула.

– Черный экипаж! – воскликнула она.

– Увы, ваша светлость, – наигранно покорно ответил джарганец и даже повинно опустил голову, будто признавая свою неправоту.

Но я видела, что ему совсем не жаль. Да и жалеть, по сути, было не о чем. Ну не разъехались два экипажа, что тут такого?

Несколько секунд все молчали. Маша с интересом рассматривала смуглого джарганца, а Катерина поглядывала в сторону Николая, при этом усердно обмахиваясь веером. Затем матушка, видимо, решив нарушить молчание, спросила у нового знакомого:

– А расскажите нам, милейший, правду ли говорят, что в вашей стране совсем нет лета?

Горич усмехнулся, и, пока отвечал на вопросы матушки, господин Лехно приблизился ко мне и проговорил:

– Княжна Елизавета, могу ли я попросить вас поговорить со мной в стороне от вашей семьи?

– Конечно, – кивнула я и почти с радостью позволила отвести себя к окну, за которым уже растекалась черным бархатом ночь.

Я успела увидеть просыпающиеся звезды, рассыпавшиеся по небосклону, когда старший следователь сказал:

– Я не хотел говорить об этом при вашей семье и особенно при матушке. Кажется, госпожа княгиня очень трепетно относится к вопросу вашей практики.

– Трепетно? – улыбнулась я. – Господин Лехно, вы можете говорить со мной откровенно и без этих изысков, которые, полагаю, вам непривычны.

Мужчина выдержал паузу, во время которой внимательно рассматривал меня, а затем тихо рассмеялся.