– Если бы не это чёртова тряпка, которую ты гордо платьем зовёшь, то я вчера смогла бы уехать на метро домой! И официант ко мне бы не клеился! Не было бы ничего, ясно тебе?! – останавливаюсь напротив зеркала и не понимаю, о чём я вчера думала, когда поддалась на уговоры подруги: – Выгляжу как девка с трассы.

Подруга обиженно дует губы.

– Я хотела тебе помочь, – произносит, чуть всхлипывая. – Ты со своими учебниками и вечными подработками жизни не видишь, а тебе всего двадцать! И парням нравишься, но одеваешься как бабка старая.

Сдуваюсь так же быстро, как и распалилась.

– Ладно, прости. Я в душ. Но надо папе позвонить. Он, наверное, потерял меня.

И только сейчас я понимаю, что сбежала от Кирилла, но оставила у него свою сумочку и паспорт.

Если до этого я держалась, то сейчас всё. Больше не сдерживаюсь и реву в голос. Майя подсаживается рядом, обнимает.

– Лиль, ты чего?

– Я сумочку… оставила у него, – и взрываюсь новыми слезами. – Там телефон, все мои деньги, а сумочка твоя! Бли-и-ин! Ещё за неё тебе деньги отдавать!

Не видать мне новых кроссовок в ближайшее время.

Майя молчит-молчит, а потом взрывается хохотом.

– Новой сумочкой отдашь, когда тебя, Золушка, принц найдёт и в ЗАГС утащит. Мы же перекладывали твои вещи в сумочку в самый последний момент, а там мой студенческий остался. Ему теперь мой адрес вычислить на пять минут.

И, словно подтверждая её слова, на всю квартиру раздаётся трель дверного звонка.

Глава 6

Взгляд сам собой метнулся к окну, но Майя успевает заметить и заходится в диком ржаче. Складывается пополам от смеха.

– Ой, Лилька! Ты серьёзно готова в окно лезть, лишь бы не выходить замуж за красавчика миллиардера? Да на твоём месте любая другая вприпрыжку бы побежала бы в ЗАГС! Странная ты.

– Вот пусть и прыгают они зайчиком в ЗАГС, а мне и так хорошо.

Звонок повторяется, Майя как ни в чём не бывало встаёт с пола.

– Ладно, пошли, там пиццу нам привезли.

– Какую пиццу? – задаю глупый вопрос, но тут же исправляюсь: – Не пойду. Если всё-таки Кирилл?

Не задумываюсь, бегу к огромному шкафу и забираюсь туда, закрываю дверь под хохот подруги.

Через пару минут чувствую обалденный аромат пиццы, желудок громким пением отзывается на него. Выбираюсь из укрытия осторожно. Ну, мало ли, вдруг это Кирилл принёс пиццу. Но в комнате, кроме подруги, никого.

– Беги в душ, а я пока сделаю нам кофе.

После душа становится легче. А когда выпиваю бодрящий напиток и съедаю несколько кусков пиццы, чувствую себя самой счастливой.

– Май, займёшь мне на дорогу? Бли-и-ин… А что с телефоном делать?

– Ща, погоди, – подруга метнулась к комоду, открыла нижний ящик, достала оттуда маленькую розовую коробочку, – во! – протягивает телефон. – Правда, это одиннадцатый, я с ним в школе ходила. Но временно можно потерпеть старьё.

Обнимаю в благодарность подругу. Умалчиваю, что мой телефон гораздо проще её “старья”. Майя мне и симкарту даёт.

– У папы для бизнеса всегда есть на всякий случай.

– Я всё верну, – подруга отмахивается, мол, ерунда.

Ну да, это для неё ерунда, а для меня почти трагедия. Все соц.сети, все контакты. И как теперь восстанавливать? Там же и контакты с подработкой. Ладно, что-нибудь придумаю. Главное – всё закончилось.

Домой добираюсь без приключений. Лишь перед самым подъездом замираю. Даю себе небольшую передышку. Немного упрашиваю судьбу сжалиться надо мной:

“Пожалуйста, пожалуйста, пусть мне повезёт и дома будет только Вика”.

Только делать нечего: заходить всё равно придётся.

– Да? – не повезло. Лариса сегодня дома.

– Это Лилия.

Повисает тишина. Я даже на расстоянии чувствую, как она с трудом сдерживается, чтобы не начать ругаться прямо сейчас, на потеху всем соседям и случайным прохожим.

Следующая мысль: “Не пустит домой”. Повесит трубку, отключит домофон, и придётся мне ждать возвращения папы. Но, видимо, Лариса успела спустить папины деньги на вайлдбериз для себя любимой. Иной причины её доброты я не знаю. Раздаётся характерный сигнал, и подъездная дверь открывается.

Лариса меня поджидает в коридоре. Руки упираются в бока. Смотрит с прищуром:

– И где ты была всю ночь?

– По мужикам шлялась, денег зарабатывала, а то скоро на еду ничего не останется, всё на твои трусы уйдёт.

Кому-то может показаться, что она беспокоилась обо мне, а я, сволочь неблагодарная, нахамила. Но вся правда в том, что ей плевать, где я была и с кем. Просто я дала прекрасный повод вынести мне мозг. А это главное развлечение моей обожаемой мачехи.

– Да как ты смеешь, дрянь неблагодарная?! Я тебя растила, воспитывала как родную кровинушку! Мать родную тебе заменила, а ты…

Сцепливаю плотно зубы, не позволяю вестись на её слова. Лариса только этого и добивается. Подмечаю, что мачеха в деловом платье, с макияжем и причёской. Лариса из тех женщин, которые предпочитают и мусор при полном параде выносит. Но эта работа не для королев. Значит, она куда-то собралась.

– Ларис, иди, куда собралась, – не пытаюсь быть вежливой. Зачем лицемерить, если она и так знает, как я к ней отношусь.

Пытаюсь пройти в свою комнату, но она не позволяет. Хватает за руку и цедит сквозь зубы. В такие моменты она особенно напоминает змею, готовую в любой момент наброситься и отравить тебя своим ядом.

– Хамка!

– Так ты сама недавно говорила, что за воспитание должна тебя благодарить, – хмыкаю. – Так что составь все претензии и отражению в зеркале выскажи.

Освобождаюсь из хватки ярко-алых когтей.

– Уберись дома и приготовь что-нибудь на ужин. Сегодня у нас будут важные гости, – Лариса умолкает. – И ты обязана будешь присутствовать на ужине, – стерва улыбается плотоядно, будто вытащила золотой билет. – Будет решаться твоя судьба.

Глава 7

– Уборкой может и Вика заняться, а своей судьбой я как-нибудь сама распоряжусь.

Очередная попытка закончить разговор и свалить от этой гадины подальше проваливается.

– Ты, видимо, забыла, кто распоряжается семейным бюджетом и оплачивает все счета.

Кровь в жилах стынет, потому что я уже знаю, какие слова услышу дальше. Потому что знаю, что не смогу отказать. Очередная победа будет за Ларисой.

– Кто оплатит пребывание твоей бабушки в пансионате? Может быть, ты со своей стипендии? Жаль, если Марии Никитичне придётся вернуться в свою деревню.

От злости и безысходности я только сжимаю руки в кулаки.

– В общем, Оганесяны придут в шесть. К этому времени всё должно быть готово. И приоденься, – оглядывает меня с ног до головы, морщит подправленный хирургом нос в отвращении, – всё же смотрины будут.

– Вика выходит замуж?

Лариса застывает, а потом, запрокинув голову, громко смеётся, как если бы услышала безумно смешной анекдот.

– Нет, глупышка. Это ты выходишь замуж за старшего сына Оганесяна. Так что приоденься и не делай глупостей, иначе твоя бабушка вернётся в деревню.

Лариса уходит, оставляет меня одну кипеть от злости и ненависти к этой бездушной стерве. Не понимаю, о чём думал папа, когда женился на ней. Бабуля всегда говорила, что он просто испугался одиночества, когда мамы не стало, а тут вовремя подвернулась эта змея. Просила быть к нему терпеливее и простить за слабость.

Бабушка верила, что однажды папа одумается и встанет на мою сторону, но этого так и не произошло. А потом случилось страшное, бабуле стало плохо. Скорая из области ехала долго. Спасти бабушку успели, но остались последствия, она теперь нуждается в постоянном внимании и уходе.

Я просила забрать бабулю к нам. Я даже была готова делить с ней постель или перебраться ночевать на пол, но папа отказал. Зато согласился разместить в специальный пансионат, где за Марией Никитичной присматривают и должным образом ухаживают.

Тем самым подарил Ларисе инструмент для шантажа меня. Потому что папе ничего не стоит выкинуть бывшую тёщу на улицу. Точнее, обратно в деревню, где некому будет за ней присмотреть.

Когда мне исполнилось восемнадцать, я попробовала продать бабушкин дом в деревне. Сняла бы нам комнату, и мы бы жили вместе. Только деревенский дом оказался никому не нужен.

Летом я планирую устроиться на нормальную работу, заработать денег на несколько месяцев жилья и съехать от папы и его семьи, а заодно забрать бабушку к себе. А пока нужно заняться домашними делами.

Вика появляется дома, когда картошка с мясом тушится в духовом шкафу.

– Что, готовишься к встрече с женишком? – “сестрица” проходит к кухонному столу, садится как королева, ногу на ногу закидывает. Протягивает свой телефон, – мне кажется, вы с Кареном будете идеальной парой.

Я не хотела смотреть на экран её телефона, но взгляд против воли скользит по открытой фотографии. По крупному круглому лицу, тучному телу в белой грязной футболке, которая на размер меньше чем нужно и с трудом налезла на брюхо.

И папа согласился меня выдать замуж за это?!

Нет уж!

От одного жениха сбежала и от этого уйду. Нужно только информацию собрать.

– Вик, ты сегодня так классно выглядишь, масочку для волос сделала, да?

– Да-а, мой мастер попробовала новинку, сегодня два часа делали уход.

Вика с любовью проводит по светлым прядям идеального каре.

– Очень красиво, они так блестят. Тебе чай налить? – спрашиваю и тут же, не дожидаясь ответа, наливаю, кладу перед ней шоколадку. – Слушай, Вик, а откуда этот Карен взялся?

“Сестрица” отламывает шоколад, закидывает в рот и быстро прожёвывает, будто я в любой момент могу у неё его отобрать.

– Карен – сын начальника Адама. Не знаю, где и когда он успел тебя увидеть, но ты ему понравилась, – громко отхлёбывает чай. – Ну, короче, этот начальник пообещал Адаму повышение и прибавку к зарплате, если ты выйдешь за Карена. Адам согласился. А кто бы отказался? Там уже совсем другой статус, другие деньги! Мы, наконец, сможем переехать из этой дыры куда-то ближе к центру.

С трудом удерживаюсь, чтобы не закатить глаза и не прокомментировать. Тоже мне, нашлись звёзды. К нам с папой они вообще из комнаты в общаге перебрались. Но это другое, я понимаю.

– Адам пообещал, что возьмёт меня на крупные корпоративы. Так что, может, найду себе какого-нибудь топ-менеджера или с партнёром познакомлюсь. Говорят, Оганесян будет заключать договор с Серебряковым. Может, мне удастся с ним познакомиться?

От знакомой фамилии захожусь в кашле. До вчерашнего вечера я эту фамилию ни разу не слышала, а за последние двадцать четыре часа она звучит слишком часто.

– А кто это?