– Здравствуйте! Вас можно поздравить? – в голосе мамы ядовитый сарказм. – Как это с чем? С таким долгожданным событием! У вас внук будет! Да не у нас, а у вас. Наша сторона тут не при делах. Нет, Яна не беременна. А я откуда знаю, тогда кто.

– Анечка, – язвительно подсказываю. – Милая Анечка.

– А! Вот дочка подсказывает, что будущую мать зовут Анечка, – продолжает радовать свекровь моя мама. – Да почему же суррогатная? Самая настоящая. Нет, ну таких подробностей я не знаю. Спросите у своего сына. Уж Кирилл точно должен знать. Нет, нам подробности сообщать не нужно. Избавьте, пожалуйста, от них. Нам теперь не интересно. Разводимся. Всего хорошего. Еще раз поздравляю с внуком!

– Аааа, – тяну я, – так мой благоверный еще своим родителям не сообщил? Ну каков!

– А ты звонить не хотела, – мама садится обратно. – У людей такая радость, а они не в курсе!

– Девочки, я вас боюсь, – усмехается папа. – А Кириллу, пожалуй, звонить не буду. Но если явится – спущу с лестницы. Не молоденький мальчик, чтобы такое вытворять. Мозги должны же работать! Год шифровался. Трусло. Там уже ребенок на подходе, а он только очнулся!

– Да тьфу на него, – мама гневно сверкает глазами. – Бесит прям, слов нет! Так и тянет позвонить и ему!

– Погоди, еще сам позвонит, – я улыбаюсь. И почему эта гениальная идея не пришла в голову мне? Я просто не догадалась!

Не знаю, когда Кирилл собирался порадовать родителей, но теперь они пусть радуют его. И больше чем уверена, что он позвонит со скандалом мне. Даже спать перехотелось. Моя мама – гений! Даже настроение поднялось.

– Думаю, полчасика им хватит, – я иду за телефоном, который оставила в кармане куртки. Кладу перед собой на стол и спокойно пью чай с нежным зефиром в ожидании, когда же мой благоверный позвонит.

Ждать приходится долго. Минут сорок. Мама за это время высказалась от души, папа же сказал – развод и точка. Ну и я успела рассказать, что подготовила квартиру к продаже. Надо только клининг вызвать.

Но вот телефон начинает нервно жужжать, слов ему передалась злость Кирилла.

– Привет, дорогой, – произношу с улыбкой, поставив связь на громкую. – Уже соскучился?

– Яна-а-а!!! – рев такой, что удивительно, как штукатурка с потолка не посыпалась. – Какого черта?!

– А это была не я, – говорю чистую правду.

– А ты не ори, дорогой зятек, – вмешивается мама. – Я не могла не поздравить сватов. Такое долгожданное событие!

– Ну знаете ли! – орет Кирилл. – Вы какого черта вмешиваетесь! Вас это никаким боком не касается!

– Не ори! – рявкает папа, стукнув по столу кулаком. – Еще как касается. Я бы тебе сказал, да при женщинах не выражаюсь. Но запомни: чтобы на глаза мне не попадался.

– Да, – поддакивает мама. – И вообще, еще неизвестно, какую заразу ты мог принести от своих этих… фей!

– Да что вы несете?! – Кирилл очень зол. – Лезете куда не просят! Я без вас бы сказала родителям, а теперь из-за вас скандал! Яна, ты решила максимально осложнить мне жизнь?

– Я?! – хлопаю ресницами. – Ты что-то путаешь, дорогой. Я максимально тебе ее упрощаю. Вот, даже на работу не вышла. Твоим ничего не сказала.

– На меня орали, как на пацана какого-то! – продолжает бушевать Кирилл. – И не смей называть меня доргой!

– Хорошо, дорогой, как скажешь, – я старательно сдерживаю смех. – Будешь у меня дешевый. Ты уже обрадовал Анечку, что я даю тебе развод? Мой адвокат должен был с тобой связаться. А, да, спасибо за помощь с моим гардеробом. Давно его было пора обновить.

– Смешно тебе?! – орет Кирилл. – Я заставлю тебя заплатить за каждую испорченную вещь!

– О, это будет легендарная битва в суде, – я уже смеюсь, не сдерживаясь, – ты ведь тоже испортил мою одежду, туфли и косметику. Не забывай, я могу предъявить тоже за каждую вещь.

– Меркантильная дрянь! – рявкает муж.

– А по морде?! – не выдерживает папа. – Поганый язык попридержи!

– Не надо ему по морде, – вступаюсь я за Кирилла. – А то снимет побои и в суд потащит. С этого сутяги станется.

– Как ты меня назвала? – взвивается Кирилл.

– Знаешь, сама не ожидала от тебя такого, – говорю спокойно. – За два дня узнала о тебе столько нового, что за семь лет не разглядела.

– Ты тоже не подарок! – Кирилл и не думает успокаиваться. – Коварная, завистливая, подлая. Черт подери, да что вам всем от меня надо сегодня? Опять мать названивает! Неужели еще не все сказала?

– Мне вот лично от тебя нужна только моя законная доля, – повторяю ему опять. – И не страдай, я знаю, что денег у тебя хватит на Анечку и сына. Живи со своей искренней, доброй альтруисткой. Наверняка же она полюбила тебя просто так, а не за счет в банке. Кстати, сколько ей лет-то?

– Двадцать пять. И что? – спрашивает с вызовом. – Да, она именно такая. А эгоистичной и желчной стервой выставила себя именно ты. За каждую копейку бьешься! Какая же ты…

– Увидимся в суде! – рявкнув, сбрасываю звонок. – Да надоел, – улыбаюсь родителям. Работу вот жалко, – вздыхаю, – клиенты, проекты.

– Так, дочь, что там с одеждой? – мама смотрит на меня внимательно. – Вы и трусы делите?

– Нет, – беспечно отмахиваюсь. – Одежда из списка вычеркивается. В виду своего прихода в негодность. А так можно говорить – приход в негодность? В общем, одежда уже в мусорке. Как и мой брак. Кстати-и! – меня осеняет идея. – Пап, а тебя болгарка есть? Которая пила, а не женщина.

– Ну есть, – кивает папа. – А тебе зачем?

– А научишь пользоваться? – мои глаза загораются азартом. – Ну просто если делить пополам, то можно же и правда пополам. Отмерить рулеткой, расчертить и вжик телек болгарочкой. Блин, а я все на склад вывезла. Дурочка.

– Ты что дочери вместо чая налил? – мама упирает в папу строгий взгляд. – Миша?

– Яна, а иди ты лучше спать, – папа медленно поднимается, протягивает ко мне руки. – Иди-иди, голубушка. Утром вам не вечером и так далее. А болгарка детям не игрушка, пальчик еще порежешь.

– «Отрежешь» ты хотел сказать? – нервно хихикаю я.

– Угу, поранишься, – папа мягко и осторожно поднимает меня со стула, как будто я сейчас как что-нибудь утварю! – Так что давай спать. Завтра все еще раз хорошенько обдумаешь. Успокоишься.

– Обязательно успокоюсь, – произношу мрачно, – отсужу все свое и сразу успокоюсь.

Не знаю, злилась бы я меньше, если бы Анечка была младше. Не уверена. Но… да какого черта? Еще бы восемнадцатилетнюю себе нашел!

– Феечку себе нашел, – шиплю, направляясь в комнату, которая когда-то была моей. – Надеюсь, эта милая Анечка покажет ему небо в алмазах.

– Кирилл мужчина видный, – мама достает постельное, – но я очень сомневаюсь, что со стороны Анечки прям любовь. Посмотреть бы на нее. Ничего не жмет, что семью разбила?

– Вообще не интересно, – я помогаю маме застелить диван. – Все равно. Она точно блондинка и высокого роста. Кириллу нравятся такие девушки. Надеюсь, и не увижусь с ней.

Нет у меня никакого желания встречать с беременной любовнице мужа. Зато у нее оно было. Да такое нестерпимое, что пришла на судебное заседание. Явилась, так сказать, во всей красе. А еще по ней плачут подмостки больших и малых театров!

Глава 5

Анечка была прекрасна, словно богиня. Высокая, белокурая. Даже отечность, свойственная беременным, ее не портила. Большие голубые глаза смотрели на всех с какой-то детской наивностью. Она и волосы красиво уложила, и легкий макияж сделала, и красивое трикотажное платье надела. Словно не в суд пришла, а на фотосессию.

Приникала к плечу Кирилла так доверчиво, что даже я чуть не умилилась. Гладила его по руке, выражая поддержку. Ну просто картина маслом «Фурия бывшая и нежная любовь».

Но зато я наконец-то смогла искренне порадоваться за Кирилла. Анечка именно так, что ему нужен!

– Ты долго еще за каждую копейку биться будешь? – спросила меня, улучив минутку, когда мой адвокат и Кирилл куда-то денутся. – Мало тебе? – и смотрит на меня глазами трепетной лани.

– А тебе не много будет? – усмехаюсь я. – Разбила семью и рада.

– Семья будет у нас, – Аня демонстративно поглаживает живот, – мне вот-вот рожать. А у вас семьи не было. Так, пара.

– А тебе не вредно по судам таскаться? – киваю на ее живот. – Нервы и все такое.

– Ты за мои нервы не волнуйся, – Аня совершенно спокойна. – О себе лучше позаботься. У Кирилла будет сын, и никуда он от меня не денется.

– Пф, да забирай! – небрежно отмахиваюсь. – Совет да любовь, как говорится. Квартирку уже присмотрела?

– Это было очень подло, – Аня прищуривается. – Могла бы и уйти. Дорогу молодым.

– А тебя не учили старшим уступать? – спрашиваю ехидно. – Знаешь, с милым рай и в шалаше. Не слышала, нет?

– Отмазка для неудачниц, – нагло смеется Аня. Глянув мне за спину, меняется в лице. Снова трепетная лань, которая кого хочешь потреплет. Отходит, делая вид, что не со мной разговаривала:

– Любимый, спасибо, – и голос такой сладкий-сладкий, приторный, меня ж передергивает, – так пить хочу. И здесь жарко ужасно. Когда все закончится уже.

– Все будет зависеть от Яны, – почти бывший бросает на меня гневный взгляд. – Как ты посмела вывезти все?

– Не все, – улыбаясь, я пожимаю плечами. – Мебель вся на месте. Шторы, ковры. У квартиры очень продажный вид, – произношу, бросая многозначительный взгляд на Анечку. – Заметь, я даже замки не поменяла.

– Как я в тебе ошибся, – шипит Кирилл.

– Не больше моего, – я продолжаю улыбаться, дешевый ты мой. А что, называть тебя дорогим сам запретил. О, извини, вон мой адвокат. Да начнется вторая часть Марлезонского балета. Надеюсь, до шестнадцатой мы не дойдем, а то Анечка родит прямо в зале суда. А это не полезно ребеночку. Ты уже гнездышко свил, дрозд ты мой? – и, не дожидаясь ответа, отхожу к адвокату.

Очень грамотный специалист. От такой даже зубную щетку не скрыть. Отвалила за его работу кучу денег, но как же рвал и метал Кирилл, когда судья огласила решение. И на квартиру покупатель быстро нашелся. Не подставной, адвокат мой проследил.

А Кириллу пришлось продать свою тачку и купить другую – попроще, чтобы выплатить мне мою долю за бизнес. Подписывали мы окончательное соглашение у адвоката моего. Что я претензий не имею. А я и не имею.

– Подавись! – Кирилл, теперь уже мой бывший муж, кидает в меня подписанные бумаги. – По твоей милости у фирмы возникли проблемы.

– А это не мои проблемы, – я размашисто ставлю подпись на своем экземпляре. Ну вот и все, нас больше ничего не связывает. Совсем. – Зато у тебя сын. Сбылась твоя мечта.

Анечка тоже приперлась. С младенцем на руках. Такая вся из себя победительница. Но меня это не трогает. Ребенок не виноват, что у него родители такие вот.

– Стерва, – Кирилл складывает свой экземпляр в папку. – Довольна, да?

– Очень, – я откидываюсь на спинку кресла, совершенно довольная исходом дела.

Да, придется почти все начинать сначала. Но у меня есть для этого финансовая подушка, образование и востребованные навыки. Работу я пока не искала, решила сменить город. Раз уж менять жизнь – так во всем!

– Счастья тебе, дрозд ты мой, – ехидно желаю бывшему.

– Да почему дрозд? – возмущается Кирилл. А я только улыбаюсь. Это наша с адвокатом шуточка получилась, ведь Марлезонский балет это «Балет об охоте на дроздов». Такая вот неочевидная ирония. Анечка долго охотилась на своего дрозда. Молодец, целеустремленная девочка. Даже беременность и роды не помешали ей зорко следить за Кириллом. Аж восхищает в какой-то степени. Я бы не смогла так.

– Идем, любимый, – нежно поет Анечка. – Сыночку кушать пора. Наконец-то все закончилось. А дела скоро ты поправишь, ты же знаешь, я тебя поддержу.

– Анечка, ты мой ангел, – слащаво отвечает Кирилл.

Я кривлюсь. Ну такие муси-пуси, я в шоке от своего бывшего. Браво, Анечка, браво! Наконец-то дрозд со своей дроздихой уходят.

– Поздравляю, Яна Михайловна, – адвокат протягивает руку для пожатия. – У вас потрясающая выдержка. Я восхищен.