Сначала мы услышали протяжный гул, который приближался к нам, становясь громче и громче. Военные начали тревожно переглядываться – потому что среди них были не только чиновники Минобороны, но и люди из-за «ленточки», с боевым опытом, кто хотел увидеть систему «Щит» в действии.

Вскоре в небе показался дрон, похожий на небольшой самолёт. Он явно направлялся в сторону заброшенного завода, который мы выбрали в качестве мишени.

А вперёд вышел Игнатов, представитель фирмы «Иглис», тощий мужик с залысинами, на котором пиджак висел, как на вешалке.

– По замыслу, – объявил он, – перехват дрона-камикадзе должен осуществляться задолго до прибытия к цели. Но для демонстрации возможностей мы решили показать всё в таких условиях.

Стоявший на территории завода серый микроавтобус со ржавым бортом привлёк всеобщее внимание, когда у него начала сдвигаться крыша. Раздался хлопок, и вскоре оттуда вылетело что-то очень быстрое и небольшое – с высокой скоростью и гулом оно направилось прямо в сторону летевшего дрона.

Всё произошло очень быстро.

Дрон-камикадзе в этот момент начал менять траекторию, как и было запланировано, но небольшой перехватчик врезался ему в крыло. И большой дрон начал с гулом заваливаться набок и вниз. Во все стороны полетели обломки.

Аппарат скрылся за деревьями, а через какое-то время раздался звук столкновения с землёй. Из-за деревьев показался дым.

– Потушим, – усмехнулся Игнатов. – Но это не всё. Система «Щит» работает автономно, без участия оператора. И в настройках у неё – запрет всех неопознанных объектов над этой территорией.

Виталик, светловолосый парень лет двадцати трёх из нашей фирмы, одетый, как обычный гражданский, взял в руки пульт с длинной антенной и нажал на кнопку.

Из коробки, стоящей рядом с ним, вылетел совсем небольшой дрон. Виталик прикусил язык и начал управлять дроном, нетерпеливо топая здоровой ногой. Левая ступня в серой кроссовке, правая – сплошной чёрный материал протеза, уходящий под джинсы.

Этот дрон был без вооружения, с камерой – обычный разведывательный. Он попытался взмыть максимально вверх, но из микроавтобуса выскочил очередной небольшой перехватчик. Он тоже последовал за взлетевшей целью.

Разделался он с ней за секунды, но так, чтобы не сломаться самому. Подобрался ближе – и раздался звук выстрела из безоткатного трёхствольного устройства, закреплённого на перехватчике.

Мелкий дрон, сбитый дробью, грохнулся на землю метрах в пятидесяти от нас. Виталя развёл руками.

– Система «Щит» автоматически определяет траекторию полёта нарушителя, – говорил тем временем Игнатов. – А в данный момент эта поляна, где мы стоим, считается защищённой зоной. Дрон был сбит так, чтобы его обломки упали в сторону. И то же самое было с большим дроном-камикадзе.

– О-о-о! – протянул один из зрителей, тот чиновник в военной форме. – Удобно! И ничего не повредит!

– В этом и смысл! – хмыкнул Игнатов. – И главное – система «Щит» сама определила, что эта цель небольшая. Поэтому не обязательно тратить целого перехватчика на разведчика, можно сбить её проще.

В этот момент вылетел новый дрон-перехватчик – на территорию проник «посторонний».

– Сейчас задача дрона простая, – объяснял Игнатов, показывая всем ноутбук.

На экране видно, как человек в чёрной одежде и капюшоне пытался убежать, но дрон его преследовал как на улице, так и внутри полуразрушенного корпуса. Мужик бежал быстро, но дрон не отрывался от него ни на шаг, как приклеенный.

– Дрон должен передать изображение возможного нарушителя, а система «Щит» сверит его с базой. Но в боевых условиях…

– Может выстрелить? – спросил один из военных.

– Если так настроить.

Когда закончилось, все присутствующие захлопали в ладоши. Мой шеф тоже пару раз хлопнул, хотя мы с ним видели эту демонстрацию много раз.

Но мы с ним не работали непосредственно над самим проектом. Наше дело – его безопасность. Защита информации и физическая. Чтобы об этом не узнал тот, кому нельзя.

А он продавал все секреты с первых дней.

Вернувшись в машину, я достал из кармана диктофоны. У меня их было два. Один старенький, японский, который я купил давно, ещё в Конторе, очень компактный.

Его можно подключать к компьютеру через кабель. Записывает он хорошо, микрофон отличный. Эту приблуду часто видели в моих руках, записи и признания с этого диктофона я прислал Скуратову. Если что – враги заберут его, не зная о втором.

Второй – тонкий, размером с банковскую карточку, зато достаточно чувствительный и продвинутый. После каждой записи диктофон подключался к смартфону и отправлял всё на выделенный сервер. Телефон тоже особый, с комбинацией для быстрого сброса данных.

Сейчас оба диктофона включены, я их проверил. В последнее время я почти всегда их ношу при себе. С тех самых пор, как начал заниматься этим делом. Простая предосторожность.

Про один знают, думают, что я старый пень, который привык к этой вещи. А вот второй я приобрёл недавно, на всякий случай, чтобы мои действия могли отследить, если меня грохнут. ФСБ со своими ресурсами легко сможет найти мой цифровой след.

Вот только то, что записалось на поляне, никуда не ушло – мобильный интернет так и не появился.

* * *

– Какие люди! – сказал Трофимов с усмешкой, когда я вышел из кофейни с горячим картонным стаканом в руках. – В окно смотрю, понять не могу, ты или не ты, вот и остановился. Но тебе же нельзя кофе, Толя, У тебя давление высокое.

– Знаешь, Игорь Сергеич, если давление упадёт, тоже не подарок будет. А к кофе я слишком привык.

Я не подал вида, что не ожидал его здесь увидеть.

И что ему нужно?

Трофимов в курсе, что я его вычислил? И пришёл разобраться? Скорее всего.

Мы в центре города, рядом с кафе, где остановился его «Мерседес». Трофимов знал, где я каждый день беру кофе. Значит, он в курсе, что я накопал, и решил действовать без отлагательств.

Я отхлебнул из стаканчика. Горячий, горьковатый, с молоком, как я любил. Быть может, мой последний кофе.

Откуда он узнал? Подслушали или слил кто-то в Конторе? Могут знать о диктофоне. Но о втором я никому не говорил… чтобы с ним сделать? Куда его спрятать?

Запись идёт прямо сейчас, всё должно уходить на сервер, но мобильного интернета в городе нет до сих пор. Зато должен быть Wi-Fi в кафе. Если будет время, подключусь к нему. Если будет.

– Я вот тоже не могу без кофе, – признался Трофимов. – Утром не выпил – весь день насмарку. Но много нельзя – возраст.

Он засмеялся, будто ничего не произошло.

Когда-то Трофимов и его друг Андрей Петрович Кузьмин учили меня многим премудростям оперативной работы, в том числе с агентурной сетью и прочим. Я пришёл в КГБ в 89-м, и сразу попал к ним.

Когда начался развал, Трофимов ушёл сразу, а Кузьмин – в начале нулевых. Но с ними я работал и дальше – помогала их развитая агентурная сеть на Кавказе, и порой они выручали дельным советом.

Я же работал дальше – переходные структуры после КГБ, затем ФСК, а после – ФСБ. Проработал почти тридцать лет, пока не вышел в отставку по выслуге.

Тогда Трофимов пригласил меня к себе, а Петрович уже работал там его замом.

Трофимов в этом деле собаку съел. Ещё в девяностых он открыл охранную фирму, охранял банкиров, всяких коммерсантов, банки и торговые центры.

Со временем он начал заниматься крупными проектами в области информационной безопасности. Пусть Трофимов и не разбирался в современных технологиях так хорошо, как молодые, но он отлично разбирался в людях.

А когда создавали проект «Щит», то обратились к нему. Для этого проекта искали самых надёжных людей со стороны. Обязательно были нужны частники, иначе прикрытие могло не сработать.

Этим хотели отвлечь внимание зарубежных разведок, которое неизбежно бы появилось, если бы этим занимались госструктуры, особенно на раннем этапе. Вот и обратились к нам.

Это серьёзное дело государственной важности, в которое нас посвятили только благодаря нашему огромному опыту и безупречной репутации.

А Трофимов всех предал.

– Да разговор к тебе есть серьёзный, – сказал он, потерев виски платком.

Он бы не приехал один, кто его прикрывает?

В окно кофейни видно, что пацан-кассир в переднике и кепке залипал в телефон, потому что у него нет посетителей. Он за нами не следит.

Дальше по улице двое гастарбайтеров в ярких оранжевых жилетах подметали тротуар. Один лениво водил метлой по плитке, второй копался в урне, по одной скидывая банки в мешок. Зачем, ведь можно наклонить урну и высыпать всё разом?

Кто ещё? Водитель-охранник стоял в стороне, посматривал на нас. У него в ухе торчал звуковой провод, скрученный, как у старых телефонных трубок.

Кто-то из них сегодня меня ликвидирует. Ждут решения босса.

А он же старый чекист, привык к личным встречам. А заодно хочет выяснить, что знаю я. Хочет сам оценить угрозу, иначе бы просто грохнул меня сразу, без разговора. Пока же говорит, будто это случайная встреча на улице, и он не в курсе, что я накопал против него.

Но это всё значит, что у Трофимова есть сообщник в Конторе, он и передал ему всё. Кто-то в руководстве Скуратова, или среди подчинённых? Или сам Володя меня сдал? Я же учил его всему столько лет, не мог он предать.

Не верю. Но я и не верил, что Трофимов мог быть предателем.

– Ну и что у тебя стряслось? – спросил он уже более строгим голосом. – Мы же договорились, что ты сначала едешь в отпуск, а потом принимаешь дела Петровича, Царствие ему небесное и вечная память. Хороший мужик был. Хорошо пожил.

– Зачем всё это? – произнёс я напрямую. – Давай без этой клоунады, мы слишком давно друг друга знаем.

– Ты о чём? – Трофимов сделал вид, что удивлён. – Выпил с утра? Ты…

– Платок, – я посмотрел на его руки. – Когда ты вытер им виски, это был сигнал наружке, чтобы все подготовились. Мне Петрович объяснял эту систему знаков, когда ты уже ушёл из Конторы. Даёшь этим платком сигнал, чтобы подготовились. А когда сожмёшь его в кулаке – это приказ вмешаться.

От этой системы отказались ещё в семидесятые, но старые чекисты, вроде Трофимова и Петровича её знали. Петрович обучил меня ей на всякий случай, а Трофимов пользовался до сих пор.

Он выпрямился, лицо стало каменным, а платок убрал в карман.

– Давай к делу уже, – сказал я. – Я знаю, ты знаешь. Поэтому ты и приехал. Тебе сообщили.

Мы посмотрели друг другу в глаза. И правда, к чему всё это? Хотя он может просто тянуть время, чтобы его команда подготовилась получше. Вряд ли у него есть профи, наверняка взял тех, кто под рукой, чтобы решить проблему быстрее. И времени на подготовку, чтобы устранить тихо, как Петровича и остальных, у них не было.

– Слушай, Толя, – произнёс Трофимов. – Давай с тобой договоримся. Мы же с тобой старые чекисты, найдём общий язык.

Решил зайти с этой стороны. Тянет время, готовится, всё пошло не по его сценарию. Но он всё равно прикажет от меня избавиться, у меня даже оружия с собой нет, чтобы отбиться, мне его вообще не полагалось.

Так что моя задача – оставить как можно больше зацепок.

– Я понять не могу, – сказал я, – ты что, так деньги полюбил? У тебя их больше, чем ты успеешь потратить, тебе уже под восемьдесят. Для чего это тебе, Сергеич? Угрожают? Обманули? Я тридцать лет служил стране, ты тоже. И всё впустую?

– Какой стране? – жёстко спросил Трофимов. – Моей страны нет уже почти тридцать пять лет, – отрезал он. – Той стране я служил, не этой.

В его голосе звучал холодный, жёсткий и металлический тон.

– Да и ты не понял главного. Это поражение. Эта страна проиграла. Мы все проиграли. Единственное, что нам осталось, это скопить деньги и уехать отсюда.

Он полез в карман и достал белую пластиковую карточку размером с банковскую, но с кнопками и маленьким экранчиком.