– Черт. Никогда не думала, что скажу это, но мне тебя жаль. Правда. Знаешь, я долго думала о том, что было, и сколько бы раз ни пыталась скинуть всю вину на тебя, меня всё равно не отпускала мысль, что не ты один виноват в случившемся. Адель водила тебя за нос. Она посылала тебе сигналы, мол, да, я не против с тобой повеселиться, а когда ты делал к ней шаг, она отталкивала тебя. Ещё у нее вдруг парень появился. Сразу, как приехал Аверьян. Я тогда и подумать не могла, что это он и есть.

Да. И он тоже. У него было достаточно времени, чтобы обдумать всё, что происходило с момента возвращения Аверьяна. Он вспоминал, как просил друга о помощи, как тот делал вид, что ему подобное не интересно, но по-дружески обещал сделать всё возможное. Как настоятельно советовал уйти с головой в работу, чтобы самому сблизиться с Адель. Ублюдок. Весело же ему было наблюдать за теряющим рассудок другом. Пока он сходил с ума от невозможности достучаться до любимой, тот уже запустил в нее свои щупальца. Он трогал её. Он чувствовал её. Он дышал волшебным запахом её кожи…

Один. Два. Три. Вдох-выдох.

Один. Два. Три. Вдох-выдох.

– Ты не права, Дарина, – сказал он, прикрыв белой салфеткой с проклятым кристаллом внезапную эрекцию. – Во всем, что случилось, виноват только я.

– Всё понятно. С тобой это обсуждать бесполезно.

– Так и что было в караоке? Ты поразила всех своим чудесным голосом?

– Раньше ты надо мной смеялся.

– За что искренне прошу у тебя прощения.

– Ладно, – вздохнула она, постучав по его руке. – Обновленный Богдан нравится мне больше прежнего, хоть он и жуткий зануда!

Эта идиотка собирается отвечать на его вопрос или нет?!

– Тот вечер в караоке мы устраивали для Адель. Она очнулась после своего летаргического сна длиной в сколько-то там дней. Короче, мы планировали петь, танцевать и веселиться, а у меня были свои планы. Ну, знаешь, я думала, что мы с Аверьяном как-то сблизимся: выпьем, расслабимся, споем и поговорим.

– Кажется, ничего не вышло, да?

– Аверьян вышел на сцену и поразил всех неповторимым голосом. Он просто…невероятный. И вдруг в какой-то момент Адель поднимается к нему, они несколько секунд смотрят друг на друга, как в дурацком сопливом фильме, представляешь? А потом он просто целует её! На глазах у нас всех!

– И правда, – комментировал он, чувствуя, как от злости трясется каждый его орган. – Как в кино.

– Ника чуть в обморок не упала! Я думала, что сплю. Смотреть на это было омерзительно. А потом Аверьян объявил, что они пара, представляешь? Впервые увидев друг друга, они поняли, что никогда не станут братом и сестрой. Между ними любовь и бла-бла-бла. У меня чуть сердце не остановилось, я хотела кричать во всё горло, но вместо этого визжала, как поросенок. Я была в шоке. Архип вывел меня на улицу, а потом отвез домой, потому что… К черту! Где ещё шампанское? Знаешь, что я думаю обо всем этом? – спросила она, пошатнувшись на стуле. – Я думаю, что психи здесь только они, – кивнула она на стол молодоженов, – и те, кто их поддерживает.

Поцеловал её. Объявил об их отношениях. Прямо на сцене. В микрофон.

Один. Два. Три. Вдох-выдох.

– Этот аморальный брак продлится недолго, – прервала его мысли Дарина, неуклюже поднимаясь со стула. – Надеюсь, их медовый месяц станет последним спокойным и беззаботным временем, которое они проведут вместе. Черт, – фыркнула она, наклонившись к его уху, – ты ведь чуть в тюрьму не сел из-за этой хитроумной девчонки! Ты давай береги себя. И мышцы наращивай, – усмехнулась она, потрогав его костлявые плечи. – Кстати, тебе бы пошла легкая небритость и слегка взлохмаченные волосы. Не думал, может, именно это привлекает Адель в мужчинах?

Постучав по его плечам, Дарина, споткнувшись о собственную ногу, побрела на танцпол. Где-то в стороне раздался звон разбившейся посуды в сопровождении громких голосов, выпаливших: «На счастье!»

Надо же, каков ловкач, его лучший друг. Ему бы в цирке выступать и жонглировать мандаринами. Спутал мысли несчастной девушки, обманул собственного друга, убедил родителей в правильности своего решения, основанного лишь на плотском желании овладевать самым прекрасным женским телом… Иначе зачем жениться на собственной сестре?

Потому что она неповторима.

Она удивительна.

Она горяча и желанна.

Не найдется на свете другой такой же… Адель одна. Его пальцы до сих пор помнили её мягкость, её тепло и пульсирующее желание. Если бы не гребаная наркота, превратившая его мозги в изюм, он бы ни за что не поддался страху. Она ведь просто спала, а не балансировала между жизнью и смертью. Он не причинил бы ей никакого вреда! Если бы он не струсил, если бы мыслил здраво, они бы уже были вместе далеко отсюда и играли собственную свадьбу!

Один. Два. Три. Вдох-выдох.

Один. Два. Три. Вдох-выдох.

Терпение – это не слабость, а сдерживаемая сила.

Терпение – это не смирение в молчаливом ожидании перемен, а время для разработки стратегий долгосрочного решения проблемы.

И для него эта проблема – Аверьян.

1

6 месяцев спустя

Хочу, чтобы он остался. Покрываю поцелуями его шею, запускаю руки под поло и провожу ногтями по спине, мысленно убеждая себя, что это всё не от отчаяния. Я знаю, что ему нравится, знаю, что мое желание заводит его, как двигатель спортивной машины. Знала.

– Да, я буду в студии через сорок минут, – говорит Аверьян кому-то по телефону, а мои руки заползают под пояс джинсов. – Стелла уже ждет вас. Увидимся, до встречи.

– Сорок минут? – спрашиваю, прикусив его нижнюю губу. Развязываю пояс своего халата, предвкушая пылающий огнем взгляд. – Значит, мы никуда не торопимся.

– Постой, Адель, – тормозит он меня, обхватив мои запястья теплыми пальцами, – мне правда нужно ехать. До встречи с Дариной и её подругой я должен заехать в типографию и забрать готовые буклеты, потому что Костя не сделал этого во время. А теперь он заболел. В последнее время я сам себе помощник.

Чмокнув меня в лоб, Аверьян хватает ключи от своей машины и надевает кеды.

Нет, я ещё не на грани. Потуже завязываю халат, под которым нет ничего, что помешало бы ему взять меня здесь и сейчас. Как раньше. Как это часто случалось до его чрезмерной занятости.

– Новый проект? – спрашиваю, сложив руки на груди.

– Ага. Подруга Дарины – совладелица известного косметического бренда. Они запускают новый продукт и хотят, чтобы я провел съемку.

– С каких пор ты стал фотографировать баночки с кремами?

– Я не работаю с баночками, Адель, – выпрямившись, отвечает он. – Все мои проекты имеют лица и содержание. Отснять баночки может любой желающий на камеру телефона. А я работаю только с людьми, и если кому-то это не нравится, мы расходимся. Ты ведь это знаешь.

– Я просто спросила, Аверьян.

– А я просто ответил. До вечера.

⁂

– Я почувствовала себя голой, – делюсь своими чувствами с подругой за обедом спустя несколько часов. – В очередной раз.

– Что с ним происходит?

– Не знаю, – заправляю волосы за ухо. – С тех пор как мы вернулись из медового месяца и ушли каждый в свою работу, между нами словно невидимая стена, которая временами исчезает, а потом снова внезапно появляется. Может, это, конечно, и есть реальная супружеская жизнь, – издаю смешок, смешанный с подступающим отчаянием на ранних стадиях. – Или же Аверьян сожалеет о том, что сделал.

– Сожалеет, что сделал тебе предложение полтора года назад? Пф! Ты хоть не говори такое никому. До свадьбы вы встречались целый год, и у вас всё было прекрасно.

– Да, потому что Аверьян много раз летал в Америку на съемки, а когда возвращался, налаживал работу новой студии. Он много месяцев искал личного помощника, толкового администратора и… Я к тому, что с тех пор как его стали забрасывать предложениями… Когда стало известно, что сам Аверьян Кох и его студия базируются здесь, всё резко изменилось. Его хотят все, и теперь он словно всё время там – на работе, на встречах, которые часто проходят то в клубах, то в ресторанах, и этому нет конца. И я, кажется, тоже должна встать в эту очередь.

И аппетита у меня теперь нет. Мой муж не первое утро отказывает мне в близости, потому что ему нужно успеть переделать кучу дел. И в связи с этим, как, наверное, у любой любящей женщины, в моей голове закрадываются дурные мысли. Такие, что имена Стелла, Дарина и все прочие вызывают колючее раздражение.

– Я ещё пока не злюсь на него, – говорю с вынужденной улыбкой, – но если он и дальше будет продолжать в том же духе, я рискую стать зачинщицей громкого скандала. Первого в нашей совместной жизни. Я и подумать не могла, что дело, которому он предан всей душой, будет так меня раздражать.

– По правде говоря, я не ожидала такого от Аверьяна. Нет, я всё понимаю: любимая работа, ответственность, желание заработать и потратить, поддержание своего статуса и всё такое, но отказывать тебе в сексе? Тебе – его жене, простите? Где такое видано, чтобы молодой и крепкий мужчина не желал близости с женщиной? Со своей женщиной, – уточняет Настя.

– Знаешь, когда ты говоришь об этом, проблема уже не кажется мне настолько серьезной, – говорю с улыбкой. – Пока что.

– Ты ведь только про утро говоришь? – спрашивает Настя, сложив руки на столе. – Ночью-то у вас всё в порядке?

– Да. – Мой ответ звучит неуверенно, и Настя вопросительно поднимает бровь. – Мы не занимаемся сексом каждую ночь, потому что у него то работа допоздна, то встречи, то телефонный разговор с Нью-Йорком, то дружеские посиделки в пабе с Архипом и Богданом. Последнее, кстати, единственное, что меня радует из всего этого списка.

– Но так нельзя. С чего вдруг такая занятость? Для него что, работа превыше отношений с женой?

– Может, с того, что после свадьбы мы стали жить вместе? До этого наши чувства горели и искрили, потому что мы не видели друг друга каждый день. А может, штамп в паспорте означает конец романтики и страсти и является для мужчины конечным результатом его завоеваний? Вариантов много, – опускаю глаза на свою кружку с остывшим кофе, – выбирай любой.

– Аверьян любит тебя.

– А я не говорю, что не любит. Он меня просто не хочет, как раньше, потому что в его голове одна работа и…возможно, кто-то ещё.

– Ты что? – смеется Настя. – Не неси бред! Вы женаты полгода, и Аверьян без ума от тебя!

Без ума настолько, что в нашей постели вдруг резко и неожиданно похолодало.

– Это так, – пожимаю плечами, бросив взгляд в сторону, – мысли вслух.

– Плохие мысли! Я в жизни не поверю, что Аверьян может так подло и низко поступить с тобой. Учитывая всё, что между вами было, вы просто созданы друг для друга.

Залив неприятный осадок внутри еле теплым кофе, тихо спрашиваю:

– А что именно между нами было?

– Адель…

– Нет, серьезно. Что такого мы пережили? Кучу потраченных нервов, расставаний и воссоединений? Боль, утрату и болезни?

– Адель, тьфу на тебя!

– А что тогда? – смотрю на подругу, искренне пытаясь понять. – Проблемы с его лучшим другом, который сунул меня в багажник, а я этого даже не помню?

– Послушай, я понимаю, в твоей голове сейчас сотни мыслей и дурных предположений, и все они неприятные. Секс в браке очень важен, и когда его мало или…очень мало, естественно возникают вопросы: почему, по какой причине, виновата ли я или просто сейчас такой период? Я уверена, через это проходят многие пары, Адель.

– Но не в первые полгода супружеской жизни, – говорю с горькой усмешкой и замечаю за дальним столиком знакомое лицо. – Существуют кризисы одного года, трех, пяти, семи и далее лет. А нам всего-то шесть месяцев… Ох, надо же, – говорю, наклонившись к столику. – Здесь Богдан с какой-то девушкой.

Настя едва не давится чизкейком и вытаращивает на меня глаза.

– Где?

– Только не крутись, веди себя естественно.

Опустив приборы на края тарелки, Настя наклоняется и поправляет пышный низ воздушной черной юбки и как бы невзначай устремляет взгляд на парочку.

– Это точно Богдан? – спрашивает она шепотом, вернувшись в исходное положение. – Ты уверена?

– Разумеется.

– Господи боже… А он очень изменился!

– Да, это так.

– Не хочется этого признавать, но выглядеть он стал намного лучше, чем был до сотворившего собственными руками кошмара.