Помимо всего прочего Сталин активно занимался редакторской деятельностью. В основном, конечно, он редактировал различные документы, проходившие через его кабинет ежедневно в огромном количестве, но, как показано в седьмой главе «Главный редактор СССР», он также участвовал в создании некоторых важных книжных проектов, включая редактуру послевоенного издания своей собственной биографии. Во время развенчания культа личности Сталина в 1956 году Хрущев заявлял, что Сталин приукрасил свою официальную биографию, дабы подчеркнуть собственную важность. На самом же деле Сталин в ней скорее снизил градус низкопоклонства. Еще более резко он уменьшил свое присутствие в Кратком курсе истории ВКП(б), изданном в 1938 году, – учебнике по истории партии, разоблачавшем врагов Сталина как дегенератов, шпионов и убийц. Участие Сталина в создании этих и некоторых других книг было настолько значительным, что фактически делает его их соавтором. Впрочем, в сталинской редактуре не было ничего утонченного, он был мастером сортировки материала для сведения его к передаче простых и понятных политических посланий.

Сталин оставался в здравом уме вплоть до последних дней своей жизни. «Мне семьдесят, а я все еще продолжаю учиться»^[11], – говорил он своему блудному сыну Василию, указывая на полки книг по истории, литературе и военному делу. И все же к началу 1950-х он испытывал некоторый упадок как физических, так и интеллектуальных сил.

Анатолий Луначарский, нарком просвещения в 1920-х годах, охарактеризовал себя в те годы как «большевик среди интеллигентов и интеллигент среди большевиков»^[12]. Сказанное можно считать правдой и в отношении Сталина, однако же он был больше большевиком, чем интеллигентом, и ему недоставало критического мышления, которое могло бы умерить его трагическое стремление к постройке социалистической утопии.

Глава 1
Жестокий вождь – книгочей

Жестокий вождь, бездушный политик, параноик, бессердечный бюрократ и идеологический фанатик. В известной мере Сталин соответствовал всем этим стереотипам. Но он был также и интеллектуалом, посвятившим себя чтению, писательству и редактуре – деятельности, которую он совмещал с проводимыми им встречами и публичными выступлениями. Тексты, написанные и произносимые, были его миром.

Учитывая масштаб его злодеяний в роли лидера Советского Союза, естественно воображать себе Сталина монстром, который яростно обрушивается на своих противников, предает бывших товарищей, прислушивается к выбитым пытками признаниям, подписывает расстрельные списки, остается глух к мольбам невинных и хладнокровно игнорирует колоссальные человеческие жертвы, принесенные для устройства его коммунистической антиутопии. Тем не менее моральное отвращение не поможет нам понять то, как и почему Сталин смог сделать то, что сделал.

В этой книге Сталин рассматривается с разных точек зрения – и как убежденный идеалист, и как активист-интеллектуал, ценивший силу идей не меньше, чем силу власти, и беспрестанно занимавшийся самообразованием, человек безустанного ума, который читал во имя революции вплоть до самого конца своей жизни. В книге рассказывается история создания, разделения и частичного воссоздания личной библиотеки Сталина. Изучаются книги, которые Сталин читал, то, как он их читал и чему они его научили.

Исаак Дойчер, один из наиболее ранних и влиятельнейших биографов Сталина, считал, что его социализм был «хладнокровным, трезвым и жестоким»^[13]. Ключевая особенность нашего изучения Сталина как читателя – это взгляд на ту эмоциональную силу, которой были пропитаны его идеи. Сквозь книги, на полях которых остались сталинские заметки, мы можем взглянуть на чувства этого человека и важнейшие для него идеи. Не психоз, а сила личной сталинской системы убеждений позволила ему реализовать и поддерживать варварские методы модернизации Советской России. Безусловно, Сталин ненавидел тех, кого считал врагами – буржуазию, кулаков, капиталистов, империалистов, реакционеров, контрреволюционеров, предателей, – но их идеи он ненавидел куда больше.

Исходя из определения, данного Эл Альваресом^[14] термину «интеллектуал», Сталин – человек, для которого идеи имеют эмоциональное значение^[15]. Этот взгляд на природу сталинской интеллектуальности идет рука об руку с идеей, что он был и «просвещенным революционером» – «научным социалистом», который верил, что социализм – это разумная и достижимая научными методами цель, и одновременно с этим представителем романтизма эпохи пост-Просвещения, который считал, что социализм можно построить лишь посредством борьбы, мобилизации и полной самоотдачи^[16]. Сталин глубочайшим образом прочувствовал то, к чему нужно стремиться, так что не стоит удивляться, что он считал «эмоционально основанную мобилизацию личности… жизненно важным инструментом достижения совершенно рационалистических целей» и «полностью понимал мобилизующую роль эмоций»^[17]. Для Сталина социалистическая борьба была глубоко личным и волюнтаристским проектом, и когда результаты этой борьбы его разочаровывали, он неукоснительно находил виновных среди людей. Наверняка Сталину были бы близки слова Фиделя Кастро, что, хотя социализм имеет множество недостатков и недочетов, «недостатки эти кроются в людях, а не в системе»^[18].

Часто можно услышать, что Сталин был психопатом, у которого отсутствовало какое бы то ни было сочувствие к жертвам его репрессий. «Смерть одного человека – трагедия, смерть миллионов – статистика» – в этом часто цитируемом выражении, которое якобы произнес Сталин, кристаллизируется идея, что, будучи интеллектуалом, Сталин мог как рационализировать репрессии своей власти, так и абстрагироваться от них. На самом же деле он обладал высокоразвитым эмоциональным интеллектом. Что в нем отсутствовало, так это понимание или сострадание к тем, кого он считал врагами революции. Эмпатии у Сталина было в избытке, и он использовал ее, чтобы представлять худшее в людях, воображая многочисленные несуществующие измены и предательства – ключевую составляющую Большого террора, что пронесся по советскому обществу в тридцатых годах арестами, ссылками и расстрелами миллионов невинных людей по политическим обвинениям. В последующие годы случались многочисленные, но менее массовые репрессии, вплоть до кульминационного «дела врачей» в начале 1950-х, когда десятки медиков, большинство из которых были евреями, были арестованы за предполагаемую попытку заговора с целью убийства советских лидеров. Среди тех, кого коснулись последние волны репрессий, был и Александр Поскребышев, бессменный личный секретарь Сталина, и генерал Николай Власик, отвечавший за безопасность его семьи^[19].

Как многие общественные деятели и политики, Сталин был субъектом, сконструированным извне; движимой политическими интересами личностью, чей внутренний мир был сформирован публичностью и выбранным идеологическим окружением. Сталин, словно актер, работающий по системе Станиславского, вживался во множество ролей в представлении длиною в жизнь.

Интериоризация политических «я» началась у Сталина с юношеского увлечения национализмом и популизмом, что добавило некоторые романтические черты в его натуру. Позднее, став закаленным большевиком и пропагандистом, он пересобрал себя в интеллигента и практика, посвятившего свою жизнь просвещению и организации масс^[20]. Опыт революционных потрясений 1905 и 1917 годов сделал его привычным к политическому насилию. Но лишь Гражданская война, в ходе которой Сталин применял жесточайшие методы большевистского террора, приучила его к огромным человеческим жертвам и стала точкой перехода от революционера-романтика к беспощадному функционеру-политику. Когда в апреле 1922 года Сталина избрали генеральным секретарем ЦК РКП(б), он превратился в идеального администратора советского государственного аппарата, который помогал создавать и которому служил.

Советский режим был в первую очередь бюрократической машиной, и основным массивом сталинского чтения были мириады документов, что проходили через кабинет Сталина ежедневно. И тем не менее он всегда находил время на свое личное собрание книг, брошюр и периодики. На документах Сталин неряшливо писал решения и указания. Самые же сокровенные его мысли и интересы приберегались для пометок, которые Сталин писал на полях книг своей обширной библиотеки. Он без промедления выносил приговоры авторам, но уважал их книги. Это видно по тому, с каким тщанием он эти книги комментировал, даже те, которые были написаны его врагами. Сталин редко читал для подтверждения того, что было ему и так известно или во что он верил. Он читал, чтобы узнать что-то новое. Государственные дела зачастую мешали его читательской жизни, однако не прекращали ее полностью. В разгар самых страшных государственных и международных кризисов Сталин нередко уделял время чтению, комментированию и редактуре той или иной книги.

Читать во имя революции

Сталин научился читать и комментировать прочитанное, когда учился в училище и семинарии, однако в настоящую страсть это превратилось, лишь когда он попал в книжные магазины Тбилиси, где имелся доступ к радикальной литературе. Книги обратили его в социалистическую веру и привели в революционное подполье царской России. Сталин верил в трансформирующую силу книг просто потому, что раз уж книги смогли кардинально изменить его жизнь, то им под силу изменить и жизни других.

С детства Сталин был ненасытным читателем. Как и полагается молодому политическому активисту и вдохновленному интеллектуалу, он в основном изучал коммунистическую литературу, в особенности Карла Маркса и Фридриха Энгельса, а также сочинения лидера большевистской фракции внутри РСДРП, к которой принадлежал и Сталин, – Владимира Ленина. Запоем читал также русскую и западную классику – Толстой, Достоевский, Гоголь, Чехов, Шекспир, Сервантес, Шиллер, Гейне, Гюго, Теккерей и Бальзак^[21].

После смерти Ленина в 1924 году Сталин сконцентрировался на работах своих противников по борьбе за место преемника основателя Советского государства – Льва Троцкого, Григория Зиновьева, Льва Каменева и Николая Бухарина. В 1930-х годах интерес Сталина сместился в сторону советской литературы, он читал послереволюционные произведения Максима Горького, Александра Фадеева, Алексея Толстого, Ильи Эренбурга, Исаака Бабеля и Михаила Шолохова.

Еще одним большим интересом Сталина была история международного революционного движения. В 1919 году большевики основали Коминтерн для разжигания мировой революции. Сталину нравилось давать стратегические и тактические советы прибывающим в Советский Союз иностранным коммунистам, и он гордился своими знаниями о зарубежных странах, во многом почерпнутыми из книг.

Непреходящим интересом была и военная стратегия. Во времена Гражданской войны Сталин служил большевистским комиссаром на фронте, в его обязанности входило контролировать как военные, так и политические вопросы. Позднее Сталин собирал и изучал работы основных военных стратегов Германии, Франции, Российской империи и СССР. Не удивительно, что этот интерес сделался первоочередным во времена Второй мировой войны, когда Сталин стал Верховным главнокомандующим СССР. Особенно его увлекал опыт предшественника по званию генералиссимуса Александра Суворова и фельдмаршала Михаила Кутузова. Их портреты висели в кабинете Сталина в военные годы. Сталин также продолжал интересоваться и другими аспектами российской истории, особенно тем, как его правление соотносится с правлением Ивана Грозного и Петра Великого. Изучал Сталин и античную историю, в особенности становление и падение Римской империи.