Дарина Ромм: Истинная проблема сурового дракона

Пролог 1

– Поймать и привести ко мне! И чтобы ни один волосок с её головы не упал: девка тоже нужна мне живой, – проорал мужской голос, и за спиной у меня затрещали кусты.

В полном отчаянии я побежала еще быстрее, хотя легкие уже рвало от нехватки воздуха. Но страх за себя и ребенка подгонял, заставляя забыть об усталости.  Я бежала и бежала, лес вдруг расступился, и я выскочила на край глубокого ущелья с бурлящей на дне мутной рекой.

В ужасе я завопила и попыталась затормозить, чтобы не свалиться вниз. Подошвы заскользили по мокрой траве, и, ногами вперёд, я полетела на землю.

Шлёпнулась, отбив себе всё, что можно, и по инерции проехала на спине несколько метров, остановившись на самом краю. Лежала и, прижимая к себе продолжавшего вопить малыша, с ужасом смотрела, как небо надо мной накрывает что-то черное и огромное.

Раздался шум, словно захлопали гигантские, размером с парашют, крылья. Затем – мощный порыв ветра, едва не столкнувший меня с обрыва, и испуганный рев десятка мужских глоток:

– Драко-он! Уходим! Живо!

Тут я подумала, что в соответствии с жанром пришло время потерять сознание, и закрыла глаза. Ребёночек решил меня поддержать и тоже замолк. Только продолжил возиться в своём одеяльце, из-под которого потекло что-то тёпленькое…

Так мы и лежали: писающий на меня младенчик и я, делающая вид, что в обмороке. Лежали, лежали, пока незнакомый мужской голос не рявкнул над нами:

– Тамила, вставай! Я знаю, что ты притворяешься.

Пролог 2

Незадолго до этого. Наш мир

Говорят, увольнение – это лучшее, что может с вами лучиться. Когда вас увольняют, вы перестаете толочь в ступе воду и начинаете что-то менять в жизни… Правда, мне казалось, что я и так не сижу на попе ровно, но Вселенная решила, что этого недостаточно…

– Ты уволена! – визгливо выкрикнул Альберт Альбертович, генеральный директор компании.

– За что?! – изумилась я.

– Тамила, меня достало твое нахальное поведение и наплевательское отношение к субординации. Я тебя предупреждал, что еще одна твоя выходка, и ты пойдешь на биржу труда!

– Какая выходка? – я все равно ничего не понимала.

– Какая?! Какая?! – большой босс ростом метр шестьдесят уперся пухлыми ладошками в стеклянную столешницу и подался вперед. Брызгая слюной, завизжал:

– Кто вчера сказал Андрею Германовичу, что он осел?!

– Андрей Германович вчера пытался продать нам три вагона некондиции по цене премиум-класса и заявлял, что я ничего не понимаю в своей работе! – я уперлась ладонями в стол с другого края и тоже подалась вперед. Слюной, правда, брызгать не стала, нечего добро разбазаривать.

– Да, он погорячился, – неожиданно согласился Альберт Альбертович. – Но ты не имела права говорить ему таких слов.

– Я должна была проглотить оскорбления в духе «курица не птица, баба не человек»? Закрыть глаза на то, что он назвал меня идиоткой и подзаборной швалью?! Осел – это просто цветочки по сравнению с тем, кто он на самом деле!

– Ты знаешь, чей он сын?! – взвыл начальник.

– Депутата Синичкина, – фыркнула я. – И что?

– То! – Альберт Альбертович поднял пухлый, похожий на сардельку указательный палец. – Сегодня он звонил мне! Синичкин!

– И что?

– И то! Теперь у нас проблемы! Ты уволена, Тамила. Две недели можешь не отрабатывать. Все, убирайся, видеть тебя не могу!

Из офиса я вышла на подгибающихся ногах и с маленькой коробкой в руках. В ней, как попало сваленные, лежали кружка с надписью «8 Марта», две новые упаковки колготок, старенький калькулятор, керамическая собачка, подарок нашего айтишника Славика, и начатая пачка красного чая.

Вот и все, что осталось у меня от шести лет, отданных компании «Строй и Ка». Еще небольшая сумма, поступившая на карту, и сочувствующие шепотки коллег за спиной. Негусто…

– Здравствуй, Тамила, – поприветствовала меня пожилая соседка, сидевшая на лавочке у подъезда. – У тебя что-то случилось?

– Добрый день, Изалия Модестовна. У меня все в порядке, – вежливо поздоровалась я. Мысленно добавила: "Не считая того, что теперь я безработная", – и собралась пройти мимо.

Неожиданно старушка привстала и крепко ухватила меня за локоть. Потянула за собой на лавку:

– Садись-ка, дорогая, и все расскажи бабушке Изалии. Вижу, вижу, что лик у тебя печальный. А это непорядок: нельзя юным девам пребывать в тоске.

Я невольно улыбнулась: Изалия Модестовна была странноватой, но милой старушкой. Подкармливала всех кошек в округе, а летом ловко гоняла на самокате и роликовых коньках. Изъяснялась витиеватыми фразами и круглый год носила темные платья в пол, украшенные вышивкой «ришелье». Зимой, правда, накидывала сверху потертую шубку из чернобурки и обувала валенки со старомодными галошами. Но ни перчаток, ни шапки я никогда на ней не видела, ни в мороз, ни в снег. Да, интересная бабуля эта Изалия Модестовна.

Влекомая ее не старчески сильной рукой, я плюхнулась на лавочку. Поставила рядом с собой коробку, ссутулилась и с грустью призналась:

– Уволили меня. Вытурили буквально в одночасье ни за что, ни про что. А у меня ипотека, и учусь я на заочном платно…

– Так уж ни за что, ни про что уволили? – прищурилась старушка.

– Ну… нам поставщик хотел подсунуть некондицию вместо элитного товара, а когда я завернула всю партию обратно, вылил на меня такое количество дерьма, стаду слонов хватит утопиться.

– Ну а ты? Неужто, смолчала? – черные глаза соседки довольно сверкнули.

– Ослом его назвала и папенькиным сынком. А он побежал к этому папеньке и нажаловался на меня. Ужас, что за мужики пошли. Мелочные, мстительные, трусливые…

– А ты бы какого мужика хотела? Принца, поди? – насмешливо поинтересовалась соседка.

– Зачем принца? Обычного. Сильного и смелого, способного отвечать за свои слова и поступки.

Тут я вспомнила бывшего мужа, у которого при слове «ребенок» начиналась икота, и добавила:

– Чтобы хотел детей. Чтобы мог взять ответственность и за них, и за свою женщину. И чтобы рядом с ним жить было интересно…

Старушка неожиданно закашлялась, оборвав мои мечты вслух. Я подозрительно покосилась на нее и махнула рукой:

– Да какая разница, чего я хотела! Все равно в нашем мире таких мужчин не осталось.

– Не осталось в нашем мире, говоришь… – задумчиво проговорила старушка и вдруг властным голосом скомандовала:

– Так иди туда, где они есть! Ну, чего расселась – ждут уже тебя. Иди, иди давай!

Под гипнозом ее голоса я вдруг послушно поднялась с лавочки и пошла к подъезду. Открыла дверь, шагнула в прохладный полумрак, и тут меня накрыла темнота…

Другой мир

– Тамила… Тамила… – донесся до меня слабый женский голос. – Сестренка, очнись… пожалуйста…

Что за сестренка? Я попыталась открыть глаза, и не получилось: веки никак не желали подниматься. В голове гудело, во рту перекатывались пески пустыни Сахара, а в ушах что-то бабахало. Или это не в ушах?

Похоже, в подъезде я запнулась о порог и упала. Возможно, ударилась головой, отсюда такое состояние.

– Тамила, прошу тебя… вставай… – зашептал рядом тот же голос.

Где-то недалеко раздался детский плач, похожий на мяуканье котенка. Откуда здесь младенец? В моем подъезде ни в одной квартире нет малышей…

– Элизабет, я знаю, что ты здесь, прячешься у своей ведьмы-сестры! Отдай мне щенка, и за это я сохраню тебе жизнь, – сквозь гудение в голове пробился грубый мужской голос. Раздался грохот, словно удар грома, и пространство вокруг меня закачалось, вызвав приступ тошноты.

– Тамила, пожалуйста… уходи, пока не поздно. Забери Николаса, спаси моего мальчика. Подземный ход…

Я с трудом села, зажимая ладонями ноющие виски, и кое-как открыла глаза.

Никакой это не подъезд. Большая комната с деревянным полом, на котором я и сижу. Стол, накрытый к обеду или ужину. Шкаф, забитый книгами с потрепанными корешками, рядом кресло-качалка с накинутым на спинку клетчатым пледом. В углу большая, похожая на русскую, беленая печь…

– Тамила… – моей руки коснулось что-то ледяное, и я вскрикнула от неожиданности. С трудом повернула голову и встретилась с пристальным взглядом голубых глаз: на полу рядом со мной лежала молодая, очень бледная женщина, до подбородка укрытая одеялом. У нее нет кровати, и приходится спать на полу?

– Элизабет! Последний раз по-хорошему предлагаю: отдай щенка. Вели своей сестре снять защиту с ее хибары, и я зайду. Обещаю, вас не трону! – проорал с улицы тот же голос.

– Кто это там? – я кивнула в сторону окна.

– Эраст. Эраст Макхонан, мой деверь, – прошелестела незнакомка.

– Деверь – это брат мужа, да? – попыталась я вспомнить названия степеней родства.

– Бешеный Эраст, – непослушными губами выговорила женщина. – Тамила, пожалуйста, спаси моего мальчика. У тебя еще есть силы, это я… уже не жилец, – женщина медленно потянула с себя одеяло, и я едва не закричала от ужаса, увидев густо залитое кровью платье.

– Элизабет! Считаю до пяти и поджигаю дом! – закричали с улицы, и следом со звоном рассыпалось стекло в одном из окон. Резкий свист, и в деревянную стену напротив впилась стрела с намотанной на древко горящей тряпкой.

– Ах, ты, сволочь! Обещал до пяти посчитать! – неведомая сила буквально подбросила меня на ноги, от недавней слабости не осталось и следа. Я схватила со стола кувшин с какой-то жидкостью и, не раздумывая, выплеснула ее на начавшую тлеть стену. Огонь с шипением погас, и я облегченно выдохнула.

– Тамила, ради Превеликой Девы Марисы, поспеши! Стекло разбили заговоренной стрелой, скоро и за дверь возьмутся, никакая защита их не удержит. Возьми сумку: я кое-что собрала в нее, думала, вместе уйдем. Там немного денег, тебе хватит добраться до дома дядюшки Грегора… – голос женщины становился слабее с каждым словом.

Я опустилась возле нее на колени:

– Давай я посмотрю, что с твоей раной…

Она бледно улыбнулась и снова взяла меня за руку ледяными пальцами.

– Не стоит, мне уже не помочь. Я ведь тоже ведьма, хоть и слабенькая, знаю, что ухожу в чертоги Превеликой. Тамила, сестренка, прошу тебя, позаботься о моем мальчике… там, на столе альбом с нашими семейными магоснимками. Когда Николас станет постарше, покажи ему их. Расскажи про семью, и что мама и папа очень любили его… сообщи ему, что он истинный наследник своего отца Маршалла Макхонана. Он, а не подлый убийца Эраст.

Женщина замолкла и закашлялась.

– Элизабет, я позабочусь о Николасе, – пообещала, сама не знаю зачем. Какой сын, какой Макхонан?! Я вообще не понимаю, что происходит! Может, у меня галлюцинации? Да и женщина явно бредит: нет тут никаких мальчиков, в комнате нас двое, и еще кто-то снаружи, кто хочет зайти. Эраст какой-то…

Но женщина умирала: это было ясно видно – и я не могла не произнести слова, которых она ждала. Даже если все это происходит только в моем воображении!

– Спасибо, Тамила, теперь я спокойна, – женщина слабо улыбнулась. Помолчала, словно собираясь с силами, и призналась. – Знаешь, дорогая, я… я написала герцогу. Попросила его о помощи…

1/1

– Герцогу? – переспросила я.

– Герцогу Дэниэлу Кэмерону …

Элизабет с хрипом втянула в себя воздух и горячечно зашептала:

– Я знаю, вы с ним в плохих отношениях после того, как ты ему отказала. Но он единственный, кто может защитить нас от Эраста. Тем более, герцог встретил свою истинную после вашего разрыва, так что, наверное, не сердится на тебя больше.

– Наверняка не сердится, – я не стала возражать.

Элизабет с облегчением выдохнула.

– А ты на меня не сердишься?

– Нет, конечно. Ты правильно сделала, что написала ему, нам любая помощь пригодится. Давно ты отправила ему письмо?

– Позавчера, перед тем, как сбежала из дома… Герцог, наверное, скоро будет здесь. И еще, Тамила, я…