Перестаю дышать, увидев пометку «Бумаги на развод». Антон садится рядом на стул и достаёт из пиджака, который я вчера гладила, дорогую перьевую ручку. Мой подарок на его день рождения.

– Будь умницей, Тань, и просто подпиши. Обещаю хорошие отступные, если мы договоримся. – И кладёт мой подарок поверх бумаг.

– Раз бумаги готовы, то ты давно всё спланировал, – шепчу, смотря на листы, которые вскоре перечеркнут двадцать пять лет нашего брака. Вот так просто. Росчерк пера – и мы чужие.

Зато теперь понятно, почему он был так холоден и чем был занят. Готовился к разводу и гулял с этой… Опять смотрю на девушку, и хочется смеяться, ведь она так похожа на меня.

Шатенка, длинные волосы, карие глаза, высокие скулы и пухленькие губы. Антон верен вкусу и нашёл неплохую копию, просто моложе.

Боль сдавливает грудь, а я пытаюсь сделать вдох.

– Я хотел поговорить с тобой раньше, но… В общем, неважно. Главное, я принял решение.

– Принял? Опять всё решаешь ты. А как же я? – Смотрю на мужа и пытаюсь увидеть того, ради кого я жила столько лет, кому помогала, но не вижу.

– Хватит, Тань, не устраивай сцен. Давай разведёмся по-хорошему.

– Мам, послушай папу. Там всё норм, тебе понравится, – говорит сын, усмехаясь, а я смотрю на него и тоже не узнаю. Неужели он не понимает, как мне больно? Думает, это игра? Пожили, не понравилось, разбежались – и всё?

– Тань, смотри. Я открыл для тебя счёт и положил на него десять миллионов. Приобрёл квартиру в новом доме. Рядом есть парк. Тебе понравится. Квартиру обставлять не стал. Думаю, ты сама всё сделаешь на свой вкус. Все документы на твоё имя. Так же я отписал тебе часть акций, будешь неплохо жить на дивиденды. Ключи и карту отдам, когда подпишешь бумаги. Ещё заберёшь свою машину. А дом останется у меня. Думаю, ты не будешь претендовать на него, ведь потом он всё равно отойдёт нашим детям.

Антон всё говорит и говорит, а я не слышу и не хочу слушать его. Почему это произошло со мной? Что я сделала не так?

Перевожу взгляд на Аллу, а та довольно улыбается, внимательно смотря на меня. Как я пропустила эту змею? Почему не приметила? Или просто побоялась поверить, что она существует? Сердце ведь подсказывало, что с мужем что-то не так.

– Ну так что, подписываем? – отвлекает меня Антон, и я решаюсь спросить.

– Почему я тебе больше не нужна? Что я сделала не так? – Этот вопрос так и вертится в голове, и я не вижу ответа. Ведь всё было хорошо!

Я обеспечивала уют в доме, рожала, а потом растила детей. Поддерживала и любила его в здравии и в болезни. Мы познакомились, когда Антон был ещё студентом и жил в общаге, как и я. У нас не было миллионов, но мы были счастливы.

Это сейчас он состоявшийся мужчина, выдающийся хирург и главврач больницы. Богат, красив, успешен… Лакомый кусочек для таких вот молодых. Жаль, я поняла это слишком поздно. И жаль, что Антон, оказывается, перестал видеть меня.

Смотрю на мужчину, который был у меня первым и единственным, и понимаю, что плачу.

Он морщится и встаёт, чтобы отойти к этой девице. Застывает позади неё и обнимает за плечи.

– Ничего, Тань, в том-то и дело. Просто любовь прошла, да и живём мы как соседи. Я устал от этого. Думал, уйду в работу, но этого оказалось мало.

– Ты не любишь меня? – спрашиваю, сжимая подол платья.

– Уже нет. А вот с Аллой у меня словно второе дыхание открылось! Давно такого не ощущал. Да я словно помолодел лет на десять, так мне хорошо сейчас.

А мне вот плохо. И своими словами он добивает меня и не понимает этого.

– Ты бросаешь меня, потому что я старая? Тебе скучно стало? – говорю реальную причину, которую он почему-то не решился озвучить.

– Ты не старая, Тань, но ты забросила себя. Фигура поплыла, волосы растрёпаны, ногти вечно искусаны. Ты когда в салоне последний раз была? Мне даже стыдно стало брать тебя на мероприятия. Там все такие красивые, ухоженные, а ты…

– Страшная, – шепчу, подводя черту. Так вот какая я в глазах мужа.

Интересно, а когда я должна была ходить по салонам? До или после готовки, глажки, уборки? А ногти у меня сломанные, потому что я люблю свои цветы и много времени провожу в саду. Да, может, фигура уже не как у этой Аллы, но она ведь не рожала. Кстати, сколько ей? Двадцать хоть есть?

– Ну, всё не так критично, но суть ты уловила. В общем, я просто устал. Да и ты, наверное, тоже. Думаю, нашим дорогам пора разойтись.

– А как же дети?

– А что с ними? Эмма замужем, видеться я вам не запрещаю. Даниил тоже уже взрослый. Может выбирать, где жить.

– Я бы остался тут, отец. Учёба вот-вот закончится, а потом, может, за границу рвану на практику. Ты ведь не против, мам? Если что, пиши, приеду. – И опять говорит так спокойно и буднично, словно мы обсуждаем не развод, а поход по магазинам.

Но это ведь мой дом! Я знаю тут каждый уголок. Каждую щёлку. Я обустраивала его с момента, как его построили. Выбирала обои, паркет, шторы, диваны, ковры… Каждый предмет в этом доме связан со мной, а меня выгоняют!

– Татьяна Васильевна, не глупите. Подпишите бумаги и идите с миром! – произносит девица, вставая, и я вижу, что она уже считает себя здесь хозяйкой.

– Мам, подписывай и давай поедим! Я голодный! – подгонят Даниил, а я смотрю на сына и не узнаю его. Как он может говорить такое?

Медленно встаю под взглядом трёх пар глаз и беру в руки договор.

– Я пойду к себе почитаю, а вам желаю приятного аппетита.

Разворачиваюсь и ухожу, слыша, как шоркают ножки стульев, а потом вдали раздаётся смех. Чужая. Я стала чужая для них и для этого дома.

Мой мир рухнул, и я не понимаю, как собрать себя по осколкам. Но больнее всего оттого, что никто этого даже не заметил.

Как я могла жить и не замечать, что давно уже никому не важна и не нужна? Я одна.

Глава 3

Татьяна

Сидя в полутьме комнаты, я смотрю в окно пустым взглядом и просто не знаю, что делать. С бумагами всё в порядке. Одна подпись – и я свободная женщина. То, о чём говорил Антон, прописано. Счета, акции, квартира и машина будут мои. Но зачем мне всё это, если я лишилась семьи?

Слёзы опять текут по щекам, и мне больно от безысходности. Муж так решил – значит, так и будет. Та черта, за которую я его полюбила, теперь играет против меня.

Что делать дальше? Куда двигаться?

– Тань? – Дверь приоткрывается, и в комнату входит Антон. Он не включает свет, а идёт к окну, чтобы тоже полюбоваться иллюминациями в моём саду.

– Вы давно вместе?

– Полгода.

Кошмар! Я была слепа несколько месяцев.

– Она тоже врач?

– Нет, журналистка. Она брала у меня интервью, а потом всё закрутилось. Тань, я правда полюбил её, – говорит устало и впервые за последние дни смотрит на меня и улыбается.

Я вижу, как он счастлив, а он видит мою боль и поджимает губы.

– Значит, развод.

– Да. Давай разойдёмся мирно. Надеюсь, мы останемся друзьями. – Теперь мне хочется смеяться. Он что, и правда верит, что я буду приходить к ним после произошедшего?

Но и удерживать того, кто хочет уйти, я тоже не могу.

– Жаль, что моей любви оказалось недостаточно, – шепчу, беря бумаги и ручку.

– Какая любовь? Разве ты не видишь, что мы стали чужими. У нас из совместного только ужины. Про постель и вовсе молчу, а я ведь мужчина, мне нужно!

– И мне нужно, Антон. Но я не пошла налево искать кого-то, я ждала тебя, – говорю, всхлипывая, и ищу нужные строчки. Текст расплывается, руки трясутся.

– Тань, пойми, я просто устал от этого дома и быта. Я в кои-то веки чувствую себя желанным мужчиной. Алла поддерживает меня! И любит!

Усмехаюсь и смотрю на мужчину, который больше не мой.

– Тебя или твои деньги? Я вот полюбила милого студента, с которым мы ели лапшу быстрого приготовления и катались в парке на аттракционах. Умника, которому по ночам помогала готовиться к экзаменам. Я разрешала тренироваться на себе, ставить уколы и капельницы, брать кровь… А кого полюбила она? Богатого врача с громким именем на крутой тачке?

– Думаешь, ей нужны деньги? – говорит холодно и приближается ко мне.

– А разве это не так?

– Нет! И тебе, кстати, тоже нужные мои деньги!

– Ошибаешься. Можешь всё забрать. Я бы сама работала, но ты настоял на другом. Помнишь наш уговор? Домом занимаюсь я, бизнесом – ты.

– Ну… Теперь ты можешь исполнить своё желание и пойти работать. Я больше не препятствие.

– Верно, ты теперь никто, – шепчу и ставлю подпись.

Вот и всё. Тот, кому я посвятила свою жизнь, просто ушёл.

Снимаю с руки кольца и кладу их поверх бумаг.

– Будь счастлив, Антон, ты заслужил, – встаю на трясущихся ногах и нервно сглатываю.

– Спасибо, Танюш. И ты будь счастлива. – Теперь уже бывший муж достаёт связку ключей и вкладывает её мне в руки. – Это ключи от квартиры. Адрес и бумаги на счета я сейчас принесу.

– Когда мне уехать? – спрашиваю, сжимая связку.

– Я в командировку на три дня. Можешь спокойно собраться и переехать. Всё, что тебе дорого, забирай. И да, мне жаль, что всё так получилось, но я устал врать тебе. Ты достойна лучшего.

Киваю и отворачиваюсь. Слышу, как Антон уходит и прикрывает дверь. Вот и всё.

К ужину я не спускаюсь, вместо этого ложусь в постель и рыдаю всю ночь. А утром обессиленная и подавленная начинаю собирать вещи.

Оказывается, их у меня не так и много. Всего пара чемоданов и несколько чехлов с зимней одеждой.

Прохожусь по уже не своему дому и думаю, что бы забрать с собой. Может, вот эту хрустальную вазу, которую мы купили в Париже? Или вот эту картину из Италии? Нет, все эти вещи напоминают о муже, а я не хочу, чтобы в новом доме было что-то, связанное с этим предателем.

В итоге я ничего не беру. Оставляю даже подаренные мужем украшения. Бриллиантовое колье на двадцатилетний юбилей брака, изумрудные серьги на десятилетний… И ещё немало колец, брошек, кулонов, браслетов… Я просто не могу принять их от него.

Складываю все украшения в шкатулку и отношу к Антону в кабинет. Оставляю их на столе с запиской.

«Пусть наши воспоминания хранятся у тебя».

Я просто не смогу носить всё это, так мне больно. Да и куда надевать всю эту красоту? Меня и раньше-то никуда не брали. Оказывается, я страшная и меня стыдно показывать.

– Зачем же ты жил со мной так долго, если я уродина? – спрашиваю саму себя, закрывая кабинет.

Иду по коридору, но останавливаюсь возле комнат Даниила и Эммы. Мой шалопай, как всегда, торопясь на учёбу, оставил после себя полный бардак. Зато в комнате дочери идеальная чистота. И это не из-за того, что её сейчас нет. Она всегда была прилежной и ненавидела беспорядок.

– Может, я и не так плоха, раз мы завели двух замечательных детей. Чувства были, страсть тоже… Но всё ушло.

Прикрываю дверь спальни сына, так и не притронувшись к его вещам, хотя раньше сразу бы начала наводить порядок. Но теперь это не мой дом, да и сын, пожалуй, вырос. Пусть всё делает сам.

Иду дальше и вижу, как ко мне бежит Джек. Ах ты, мой хороший!

– Привет, дружок, – приседаю на корточки и глажу мохнатого друга по голове. Жаль, я не могу забрать его с собой. Всё же это собака сына, хотя именно я кормлю, гуляю и убираю за ним.

Пёс виляет хвостом и лезет обниматься, а мне больно, ведь я лишаюсь и его.

– Прости, но я не могу взять тебя. Ты только не скучай! – говорю ему и с тяжёлым сердцем встаю и ухожу. Лай летит мне в спину, но я не останавливаюсь. Мне и так больно.

Забираю вещи из своей комнаты и спускаюсь к машине. Засовываю всё в багажник и в последний раз смотрю на то, чем дорожила и во что вкладывала всю себя. Но увы, этого не оценили.

– Прощайте.

Сажусь в машину и еду в свой новый дом. Вернее, в место, которое я должна сделать домом. Почему так больно?