В комнате повисает тишина. Даже остальные парни, побросав свои занятия, теперь неотрывно следят за мной, зажатой между двумя братьями.

Или их, скорее, интересует назревающая между двумя королями вражда.

Я же в это время трусь спиной о грудь Леви в поисках приятных и каких-то иных, не понятных мне ощущений.

– Нет. – Всего одно слово, но даже в таком одурманенном, жаждущем эйфории состоянии я улавливаю таящуюся в нем силу.

– Отец сказал…

– Мне насрать, что он сказал, – перебивает его Леви ледяным тоном. – Дядя не может указывать мне, что делать.

Несколько парней улюлюкают, будто он произнес величайшую шутку.

– Ты сам роешь себе могилу. – Эйден, пожимая плечами, отходит обратно к шахматной доске и ждущему за ней игроку.

Леви обвивает меня рукой за плечи и привлекает к своему твердому боку. Электрический разряд прошибает все тело и собирается между бедер, когда его пальцы гладят мою обнаженную кожу под майкой.

Я судорожно втягиваю воздух, всеми силами цепляясь за эти ощущения.

– У кого-нибудь еще есть возражения? – спрашивает он, не дожидаясь при этом ответа.

Слово Леви Кинга – закон.

Любой, кто выступит против него, потерпит неудачу.

Каждый игрок футбольной команды происходит из престижных семей магнатов – как старого, так и нового поколения, – хотя с могуществом Кингов им не сравниться.

Единственный, кто может противостоять Леви, – это другой Кинг. Однако в ближайшее время столкновения не произойдет, поскольку Эйден, кажется, потерял интерес ко всей этой ситуации. Он сидит на стуле, подперев голову рукой, и продолжает шахматную партию.

Неудивительно, что никто из футболистов ничего не говорит.

Леви уводит меня за собой по коридору. Я цепляюсь за каждое его прикосновение, словно могу умереть, если он остановится.

– Оставь мне немного, капитан! – кричит один из парней ему вдогонку.

Но я пропускаю его слова мимо ушей, все мое внимание сейчас занимает рука Леви, обнимающая меня за живот.

Только когда дверь закрывается за нами и Леви отпускает меня, я осознаю: мы в комнате.

Одни.

Глава третья
Леви

Чудовищем не рождаются. Им становятся.

Ну же, маленькая овечка. Я тебя не съем.

Во всяком случае, пока.

Всего две минуты назад эта девчонка липла ко мне, а теперь готова сбежать, стоило нам уединиться в одной из личных спален дядиного особняка, огромного до тошноты.

Я прохожу мимо нее – она вздрагивает, а потом вжимается в стену, будто от одного лишь касания ее бьет током.

Плюхаюсь на край кровати, опираюсь на руку и, склонив голову, смотрю на нее.

Она хорошенькая, как с картинки. Бледно-розовые губы. Каштановые волосы, шелковистые и длинные, а глаза такие зеленые, что чуть ли не сверкают.

Конечно, она не настолько хороша, как те девчонки, что без конца вешаются на меня и игроков команды, но в ее внешности есть некая сдержанность, неброскость, почти мальчишеская простота.

Из-за джинсовых шорт и нетипичных кроссовок складывается впечатление, будто она застряла между девушкой и подростком.

С одной только разницей: ее миниатюрную фигурку отнюдь не назовешь юной. Мягкие изгибы и тонкая талия, на которую совсем недавно идеально ложилась моя ладонь.

Сначала я собирался поиграть с ней, немного завести, а после отдать на растерзание команде.

Но теперь, когда стала известна ее фамилия, она сделалась моей добычей.

Переспать с принцессой Клиффорд означает одно – разозлить дядю.

А мне только этого и надо: довести его до бешенства, чтобы он смотрел на меня так, будто я его главная помеха.

Неудачник.

Король без короны.

Паршивая овца в семье.

Я лишь даю ему еще один повод для ненависти, помимо того грандиозного финала, который припас для его любимого загородного дома.

Я хлопаю ладонью по своему бедру.

– Иди ко мне, принцесса.

Она шумно сглатывает – звук эхом отдается в окружающей нас тишине. Клиффорд на долю секунды переводит взгляд с меня на дверь.

Говорят, человеческий мозг способен быстро принимать решения.

Забавно: люди совершают ошибки, думая, что делают правильный выбор.

Как, например, принцесса Клиффорд.

Мозг явно говорит ей бежать. Мы часто в глубине души чуем опасность, но не всем хватает внимательности прислушаться к своим основным инстинктам.

Мне, наверное, следует поблагодарить шахматы и деспотичное дядино воспитание за то, что научили меня хорошо оринетироваться в окружающем пространстве.

Принцесса Клиффорд же либо позабыла об уроках аристократизма своего отца-лорда, либо ей настолько плевать.

Будет интересно, если окажется второй вариант.

Она с глубоким вздохом отходит от двери и неуверенным шагом направляется ко мне, краска заливает ее шею.

Она останавливается передо мной, потирая руку и глядя на меня из-под густых ресниц. Стоит мне схватить ее за запястье, как она стонет, прикрывая глаза.

Я вовремя одергиваю себя, не давая себе возможности усадить ее на колени и оттрахать до умопомрачения.

Ее предыдущий стон я по ошибке принял за игру или какой-то метод обольщения.

Я встаю, большим и указательным пальцами вздергиваю ее подбородок и вглядываюсь прямо в расширенные зрачки.

Неудивительно, что она растекается лужицей от любого моего прикосновения.

Я отталкиваю ее, и она тихонько охает, распахивая глаза.

– Ч-что?

– Я не связываюсь с нариками. Проваливай.

Словно от обиды она хмурит брови.

– Я не наркоманка.

– Все наркоманы так говорят.

В ответ она вызывающе вскидывает подбородок.

– Не смей называть меня тем, кем я не являюсь.

Хм. Любопытно.

Ведет она себя под стать принцессе.

Моя рука подлезает под ее майку и обвивает за талию, так что наша кожа соприкасается. Черт, она идеально помещается в моей ладони. Пальцы, скользя к ребрам, гладят ее кожу, пока по ее телу не пробегает дрожь.

– Тебе нравится, принцесса?

– О боже, да. – Она закрывает глаза и придвигается ко мне – я улавливаю исходящий от нее аромат сирени. – Еще.

Так говорят все наркоманы.

Мне это прекрасно известно.

Я завороженно наблюдаю за тем, как ее губы размыкаются, открывая моему взору розовую капельку посередине. Она сильно возбуждена: я ощущаю это не только по дрожи в ее теле, но и по витающему в воздухе запаху.

Я еле сдерживаюсь от желания сорвать с нее майку, нагнуть девушку вперед и трахать до тех пор, пока она не забудет собственное имя и не начнет выкрикивать мое.

Но, как я и сказал, я не связываюсь с нариками.

Принцесса Клиффорд поднимает на меня глаза, закусывая губу. Я вжимаюсь бедрами в низ ее живота, а она в это время трется о мои джинсы.

Мой член твердеет, когда она со стоном умоляет:

– Пожалуйста, еще.

Чтоб меня!

Возможно, на этот раз можно сделать исключение. Я и без того достаточно испорчен, так что хуже не будет.

Но чтобы не поддаться своим демонам, я рявкаю:

– Вон!

Она смотрит на меня: на ее щеках играет легкий румянец, глаза светятся невинностью и мукой, и у меня в голове рождается гадкая мысль.

Мне хочется усложнить ей жизнь.

Разрушить ее.

Растоптать эту невинность.

А после наблюдать за тем, как все горит.

С другой стороны, подобные желания у меня возникают в отношении большинства красивых вещей.

Если моя душа черна, зачем миру краски?

Я хватаю ее за руку и тащу к потайной двери. Она открывает рот, но старается не отставать от меня. Когда я распахиваю дверь и выталкиваю ее наружу, она, разворачиваясь, подается ко мне.

– Нет, постой…

Я захлопываю дверь у нее перед носом, пресекая весь тот невнятный сумбур, который вызвало ее присутствие.

Сегодня не время, но оно обязательно придет.

Наш новый поединок с принцессой Клиффорд произойдет, когда она протрезвеет и сможет мне противостоять.

А пока что… я с улыбкой выхожу из спальни навстречу своей команде.

Настал черед летнего подарка для моего дядюшки.

Глава четвертая
Астрид

Ты не только оставил меня истекать кровью, но и бросил умирать.

Я стучу кулаками по двери, кажется, не один час.

Но за ней словно ни души.

Ответа нет.

Тишина.

Я сползаю по стене, переводя дыхание.

Во мне бурлит странная энергия, как будто внутренние органы устроили собственную вечеринку. Мне хочется одновременно прыгать и бегать.

Я не знаю, что это за место, но тут темно. Единственный источник света – большой дом вдалеке. С вечеринки доносится песня «Something Just Like This» в исполнении Coldplay и The Chainsmokers. Блуждая по коридорам, я каким-то образом перекочевала из главного здания в соседнее. Возможно, это тот самый домик у бассейна, о котором говорил Дэн.

В обычной ситуации я бы убедилась, что поблизости никого нет, но сегодня все иначе.

Я вскакиваю и начинаю танцевать, кружась между кустами, под действием разливающегося по моим венам удовольствия.

Если кто и способен сейчас достать до небес – это я.

Музыка проникает под кожу, напрягая мышцы. Майка все сильнее липнет от пота к спине, чем больше я кружусь и раскачиваю бедрами, как когда-то делали мы с мамой.

При воспоминании о ней – точнее, из-за ее отсутствия – я ощущаю нарастающее за глазами давление. Прошло два года, и она все больше напоминает мне иллюзию. Ее улыбка исчезает, а позитивный настрой, которому она меня научила, сменяется мрачным унынием.

Продолжая танцевать, я вытягиваю руку и подставляю ее тыльной стороной к свету. Вижу на коже, пусть и не совсем четко, крошечные татуировки в виде солнца, луны и звезды.

Она сделала звезду черной, потому что я была для нее «звездой». По ее словам, имя Астрид с древнескандинавского переводится как звезда, нечеловеческая сила, в которой она так нуждалась после моего рождения.

И татуировка – единственное мое напоминание о маме.

Если бы в тот вечер я не попросила ее забрать меня из художественной студии, если бы я не устроила сцену, узнав новость, она, возможно, сейчас была бы рядом.

И я, возможно, не осталась бы с папой и его титулованной фамилией.

Если бы я вовремя вытащила ее из машины, если бы вовремя позвала на помощь…

Я зажмуриваюсь, борясь с горем и многочисленными «если». По утверждениям моего психиатра, чувство вины ничем не помогает и только пожирает меня изнутри. И все же это разрушительное чувство неуклонно затапливает меня с каждым глотком воздуха. Оно поселилось в самых темных уголках моего сердца и души.

Кажется, будто все это было вчера. Запах дыма, обгоревшей плоти и крови с металлическим привкусом.

Так много крови.

Я уже с меньшим рвением раскачиваюсь под музыку. Обхватываю руками живот и открываю глаза, избавляясь от чувства вины.

Мне хочется снять с себя одежду и окунуться в бассейн.

По-моему, отличная идея.

Я прыжками пробираюсь сквозь кусты и преодолеваю грунтовую дорожку, ведущую к главному особняку.

Лучше бы Дэну поскорее объявиться здесь, иначе я убью его. Какой вообще толк от лучшего друга, если он не участвует с тобой в дурацких танцах у бассейна?

Яркие огни дома бьют по глазам, и я останавливаюсь, прикрывая лицо ладонью. Ох, почему так слепит? Пока я пытаюсь привыкнуть к свету, до меня доносятся приглушенные голоса.

– Давай, у нас нет времени. Сделай это!

– Заткнись. Все должно быть идеально.

– Просто сделай уже, иначе у нас будут неприятности.

Я навостряю уши, прислушиваясь к шепоту из кустов. Голоса мужские, но я вряд ли слышала их раньше.

Или все-таки слышала?

С другой стороны, КЭШ слишком велика, чтобы знать тут всех. Особенно если я выбрала роль невидимки.