– Именно поэтому мне не нужен такой мужчина. Я ценю личные границы.

– Значит, и секс тебе нравится ванильный? Сладкий? Когда он сверху.

– Мы не будем говорить о том, что мне нравится.

– Будем, если хочешь получить ответы.

Чарли надувается от возмущения как рыба-шар. Ее здорово зацепило. А я невольно задаюсь вопросом, в какой момент начал интересоваться, что ей нравится. Секс исключен. Не потому, что она не привлекает. Привлекает. Я был бы круглым идиотом, утверждая обратное. Просто мы застряли в одной квартире на несколько недель, а мне противопоказано жить с женщиной, в которую когда-то вставил член. У меня холодное мышление и нулевой уровень экспрессивности, с чем не сможет смириться ни одна существующая девушка. Им нужны эмоции. Рыцарские поступки. Объятия. Поцелуи. Сладкие речи. Все это не по моей части.

Взгляните на нас со стороны прямо сейчас. Чарли пыхтит от гнева, а я не испытываю ничего. То есть, совершенно ничего. Скука.

– Сейчас ты должна накинуться на меня, сорвать одежду и оседлать. – Раскинув локти, сцепляю пальцы на затылке. – Это будет секс на почве ненависти. Дикий. Страстный. Тот, что тебе нужно написать, но не можешь, потому что никогда не была объята страстью.

– А знаешь…

Чарли резко вскакивает и, расставив руки по обе стороны на спинке дивана, нависает надо мной. Слишком близко. Ее горячее дыхание овевает лицо. Кончики волос щекочут мою грудную клетку. В карих глазах переплетаются языки пламени и летят искры, смотря в них, по телу ползет жар. Да, я завожусь, чему не очень-то рад. В свою защиту скажу: кто не заведется? Я мужчина, а любой мужчина поведется на симпатичное личико и аппетитные формы. И вот это уже не скучно. Наши губы разделяет несколько дюймов. Я роняю на них взгляд. Такие полные, соблазнительного вишневого цвета. Не имею ничего против, если они сомкнутся вокруг моего члена. Хочу того или нет, но Чарли все еще в моем вкусе. Все портит гребаное сожительство.

– Я могла бы переспать с тобой. – Она изучает мое лицо с неподдельным интересом. – Так… из любопытства, чтобы проверить, насколько ожидания далеки от действительности. Может, она призывала к небесам не потому, что ей хорошо, а потому, что «о боже, как скоро это закончится?».

Я уже было готов рассмеяться, но Чарли задевает мои губы своими. Машинально отстранившись, вжимаюсь в мягкую обивку. Ее глаза сужаются, становятся практически черными.

– Ты не целуешь девушек ни перед сексом, ни во время секса, ни после него. Никаких поцелуев, ведь так, книжный говнюк?

– У нас разные взгляды на секс. – Награждаю ее полуулыбкой, сохраняя дистанцию. – Ты никогда не занималась нормальным сексом…

– Как раз им я и занималась, – рьяно вставляет Чарли, но я игнорирую замечание.

– …и сейчас готовишься петь мне в уши про ужин при свечах, лепестках роз, как он уложил тебя на кровать. Медленно снимал одежду, покрывал тело горячими поцелуями, а потом с той же медлительностью вошел в тебя. Он, безусловно, был сверху на протяжении всего времени. Вы дышали в унисон, он смотрел в твои глаза. А потом вы кончили. Конец.

Огонь в ее глазах вспыхивает с новой силой, а дыхание сбивается.

– Что значит конец? Это нормально!

– Нет. Кто тратит время на ужин? Лепестки? Медлительность? – Я фыркаю. – Я бы скинул со стола чертов ужин, задрал твою юбку или платье, нагнул над этим столом и трахнул. Никаких нежностей. Никакой болтовни. Только ты, я и секс, как перед концом света. Вот как выглядит нормально, если между вами летают искры, а не десять лет заурядного брака.

Щелкнув ее по носу, киваю на дверь комнаты.

– Тебе пора вернуться и изложить только что сказанное на бумаге. Она брюнетка или блондинка? – Не предоставляя ей фору для ответа, продолжаю: – Ставлю сотню, брюнетка. У нее длинные темно-каштановые волосы, за которые руки чешутся ухватиться, пронзительные карие глаза. Она такая…

– Рыженькая. – Чарли выпрямляется, сгорая от ярости, потому что я переиграл ее в игре, которую она же и затеяла. – Но ты никогда об этом не узнаешь.

– Да и зачем? Это твой вымысел, и моя реальность.

Она уже было делает шаг в направлении своей комнаты, схватив коробку с пиццей, но разворачивается на пятках и впивается в меня взглядом.

– Что еще могло быть?

– Поддайся порыву чувств, Чарли-не-парень. Может, тогда перестанешь нести всю эту хрень про хорошего человека.

– Возможно… – Она поднимает подбородок, тем самым придавая себе гордости. – Все могло сработать. Я. Ты. Секс. Но ты увернулся от поцелуя.

– Никаких я, ты и секс. У нас нулевая сексуальная совместимость. Я не принимаю твою ванильную брехню. Ты не заходила дальше миссионерской позы.

Она уходит, громко хлопнув дверью.

Глава 6. Нолан

– Любопытно, как далеко она готова зайти, чтобы выиграть пари. – Кев бросает косой взгляд на компанию шумных девчонок, расставляя бутылки на полках. Они столпились в уголочке бара и вот уже полчаса шушукаются, поглядывая в нашу сторону. – Никогда не видел такое отчаянное желание победить. Кстати, она на подходе.

– Так прими удар на себя, – говорю я ему.

Он смахивает светлый волнистый локон со лба и ухмыляется, весело сверкнув карими глазами. С его-то обаянием странно, что пари заключили на меня. Не то чтобы я был против секса, который, к тому же достанется едва ли не с божьей подачки, но на третьи сутки четырнадцатичасовой смены между сексом и сном выбор очевиден.

Женские руки с тонкими запястьями ложатся на столешницу. Я путешествую взглядом вверх, встретившись с искрящимися весельем глазами. Должен сказать, излишне эмоциональные люди меня отталкивают. Они как реклама таблеток от головной боли.

– Ты когда-нибудь получал комплименты за самый вкусный мохито? – Блондиночка хлопает ресницами и многообещающе улыбается, подавшись вперед. – Клянусь, с сегодняшнего дня я ваша постоялица.

Какой, мать его, кошмар.

– Рад знать.

– Серьезно, у тебя волшебные руки.

Кев дрожит от беззвучного смеха. Так открыто ко мне редко клеятся. И ей, полагаю, неизвестно, что у бара есть уши. На вид девчонке не больше двадцати, да и пьют они безалкогольные коктейли, оттого и странно, что пари – не пьяные бредни. Я, конечно, не идиот, давно взял на заметку: тактика «отрешенность» работает лучше любой другой. К сожалению, порой она доставляет лишних хлопот, потому что ею невозможно управлять. Она функционирует двадцать четыре часа в сутки.

– Сделать еще или дать книгу для отзывов?

– Книгу для отзывов. – Девчонка, кажется, преисполнена энтузиазмом, когда вручаю ей желаемое. Она закусывает нижнюю губу. – Не поделишься карандашом или ручкой?

Надеюсь, тут всем очевидно, для чего она попросила несчастную книгу? Если нет, то я объясню: чтобы оставить номер.

Они оставляют номер.

Я не звоню.

В такой последовательности это работает.

Положив сразу парочку шариковых ручек, отклоняюсь на зов клиентов. Принять заказ может Кевин, но я хочу избавиться от мисс Прилипалы. Примерно десятью минутами ранее она подходила и спрашивала, до которого часа работает бар. А до этого просила порекомендовать закуски. Одна попытка хуже другой, учитывая, что меню прямо над моей головой. Ей бы проявить чуть больше смекалки. К тому же меня не привлекают двадцатилетние студентки. Она должны быть как минимум на третьем курсе. И не блондинкой. Блондинки – не мой типаж.

К тому времени, как возвращаюсь, девчонка уже примкнула к подругам. Спасибо тебе, Господи.

– Прочитай. – Кев со смехом размахивает книгой у меня перед лицом. – Тебя повысят до управляющего после такого отзыва.

– После того, что я сделал с… – Я замолкаю на полуслове, нацелив внимание на двери, в которую только что вошла Чарли.

Если это шутка, то дерьмовая.

Кев присвистывает, проследовав за моим взглядом.

– Хорошенькая.

До тех пор, пока держит рот на замке, – мысленно дополняю я.

Чарли, облаченная в черные джинсы и короткий топ, выглядит так, словно выбралась из преисподней. Тонкая полоска открывает бархатную кожу живота, где задерживается мой взгляд, а затем поднимается к плечам и декольте в форме сердечка. Волосы она собрала в конский хвост, любой присутствующий может пустить слюну на изящную шею. Я в том числе. Не сочтите меня извращенцем, но шея Чарли чертовски соблазнительна. Это первое, на что обращаете внимание, когда она собирает волосы. На губах у нее тот же блеск, подчеркивающий полноту губ, а выразительные глаза обрамляют ресницы, подкрашенные тушью. После той стычки на диване мы виделись дважды утром, и то, потому что меня ждала очередная приемка. Тогда-то я впервые узнал, что встает она в семь и совершает получасовую пробежку. В черном костюме, который обтягивает ее тело подобно второй коже. Затем Чарли быстро принимает душ, завтракает, переодевается и исчезает, оставляя после себя легкий цветочный шлейф духов. Просто снимает с крючка куртку и выходит за дверь по-английски.

Чарли останавливается у бара, а следом за ней, по всей видимости, подруга. Ничем не уступающая по красоте подруга. Ее утонченная азиатская внешность привлекает заинтересованные взгляды. Раскосые карие глаза изучают пространство, не останавливаясь на чем-то конкретном. Точеную фигуру обтягивают узкие джинсы и майка на бретелях. Ее волосы ниспадают волной до самых лопаток, густые и блестящие, как воронье крыло, а кожа кажется фарфоровой с легким золотистым отливом. По бару она скользит, словно грациозная пантера, завораживая присутствующих мужчин.

– Не вздумай говорить, что оказалась тут случайно. – Расставив ладони по краю столешницы, я обращаюсь к Чарли и игнорирую ее подругу.

Она закатывает глаза. Мне так и не удается понять, удивлена она или знала, где меня найти.

– Как хочешь, потому что я оказалась тут случайно и не по своей воле.

– Эй! – Возражает ее приятельница, но возглас как выстрел в пустоту.

– Ты объяснишь, какого черта забыла на моей работе? – Спрашиваю я.

– Это была моя идея, – снова отвечает за нее подруга, на которую я бросаю мимолетный взгляд. – Я люблю посещать новые места, а о вас слышала исключительно положительные отзывы.

– Кстати, об отзывах, – вмешивается Кев. – Она нахваливала обслуживание. Назвала тебя помпезным и…

– Я должна это увидеть. – Чарли выхватывает книгу из рук Кевина и пробегается взглядом по написанному. По мере чтения нарастает ее смех. – Помпезным был коктейль, но насчет достойного собеседника она явно погорячилась. Или ты поэтому так немногословен, потому что без умолку болтаешь на работе?

– Ладно, теперь мне офигеть как любопытно, откуда вы друг друга знаете, – улыбается незнакомка, усаживаясь на высокий стул. Она крутит указательным пальцем в воздухе. – Тут пахнет сексом.

– Тут пахнет счетами за квартплату, Раон. – Чарли лениво отмахивается. – Познакомься. Мой новый сосед, сама доброжелательность.

Раон перебрасывает волосы через плечо, озорно сверкнув темными, загадочными глазами.

– Кэй-Кэй с ума сойдет.

– Девочка, да ты в дерьме, если Кэй-Кэй – твой парень, – предупреждает Кевин Чарли, затем указывает на меня большим пальцем. – Твой сосед гетеросексуален.

– Ты не упоминала о нем. – Во мне нарастает раздражение, и Чарли становится мишенью, в которую метаю невидимые дротики. – Что за черт?

– Успокойся, ковбой, – прерывает Раон. – Они периодически балуются. Кэй-Кэй всего-навсего расстроится, узнав об этом.

Полагаю, Кэй-Кэй, кем бы он ни был, справляется с миссией, кодовое название которой «секс». Из взгляда Чарли исчез похотливый блеск. На меня она смотрит с толикой пренебрежения. С тем же энтузиазмом я выбираю хлопья.

– А мы можем не обсуждать мою жизнь? – Предлагает Чарли, переглядываясь между нами. Черты ее лица становятся суровыми. – Потому что это, как мне кажется, не ваше дело.

Раон пожимает плечами и кивает на полки с алкоголем.