Алиса Князева: Ненужная жена. Хозяйка брошенного сада

Глава 1

– Да чтоб тебя! Корова! Газ справа, мать твою! Кто тебе права, овце тупорылой, подарил?! Насосала?!

Я вздрагиваю и вжимаюсь в заднее сиденье такси. Обращаются, конечно, не ко мне, но как-то обидно за ту девушку.

Уже стемнело, не удивлюсь, если у неё, как и у меня, был отвратительный день на работе и всё, о чём она мечтает, – просто оказаться дома. Мысленно скидываю звезду за грубость.

Таксист выворачивает на шоссе без поворотника. Я слишком устала, чтобы делать замечание, но мысленно скидываю ещё звезду. Не нравится мне его агрессивное вождение. И грубость.

Входящий. Нехотя копаюсь в сумке. Не звонил бы где-то, собака такая, – решила б, что забыла. Твою ж мать…

– Алло, Вика. Ты уехала уже?

– Да, Пётр Алексеевич.

– Ты успела закончить отчёт? Он нужен мне на утренней планёрке!

– Нет. Я переделывала таблицы от партнёров, которые тоже были вам нужны ещё неделю назад.

– Так разворачивайся. Отчёт должен быть. Любой ценой!

Да что вы говорите! Таксист, как назло, сигналит кому-то, пугая меня и взвинчивая и без того большой запас тревожности.

– Пётр Алексеевич, время – без восьми минут одиннадцать, – хмыкаю я, глянув на часы в углу экрана.

– Вика, я не спрашивал у тебя, который час. Я сказал лишь…

Его прерывают оглушительный металлический скрежет и толчок, которые случаются одновременно, а после меня, будто в чернила, окунает в темноту.

Я лениво плыву в ней, радуясь звенящему безмолвию. Никакой суеты и проблем. Хочется, чтобы это состояние длилось как можно дольше, но такого счастья жизнь мне не предоставляет.

Боль пронзает каждую клеточку моего тела. Я бы заорала, если бы только могла. Но я не могу. Меня будто распыляет на множество маленьких осколков, чтобы позже собрать заново.

Боже, да лучше бы я просто умерла! Что со мной?

– Ви… – будто из-под воды, раздаётся чей-то голос, а не могу узнать его. – Не умирай… Пожалуйста. Не бросай меня…

Не знаю, кому я понадобилась, однако звучит так жалобно, что невозможно не поддаться. Тянусь на этот голос, постепенно возвращая себе чувства. Ощущение собственного тела, хоть и совсем не хочется. Боль никуда не девается, становится ощутимее и ярче. Да что со мной? Мы в аварию попали или что? Этот придурок всё же долихачил? Чаевых не получит однозначно…

Открываю глаза, но тут же жмурюсь от яркого света. Пётр Алексеевич явно остался без отчётов. Судя по освещению, сейчас около полудня, а стерильно белый потолок подсказывает, что я в больнице.

Когда глаза немного привыкают, мажу взглядом дальше, замечая люстру в виде свисающей колбы, в которой накрошены какие-то излучающие свет кристаллы.

Прикольно. Интересно, как это сделано?

– Ви… – всхлипывает кто-то рядом. – Пожалуйста…

Смотрю вниз и вижу девочку, не знаю, может, лет семи. Сидит на стуле рядом с кроватью и утыкается лицом в простыни на уровне моего живота. Это кто? Я её не помню.

У меня что, амнезия?

Оглядываю комнату и ловлю вторую волну шока. Это не больница. Вернее, не больница двадцать первого века. Всё какое-то… старое. Даже средневековое.

Очень надеюсь, что меня просто чем-то накачали. Когда отпустит, всё станет нормальным.

Плачущая девочка неожиданно резко успокаивается и поднимает голову. Мой слух ещё не избавился от болезненного звона и лекарственного (как мне кажется) марева, однако и я понимаю, что привлекает её внимание.

Из коридора слышно сердитые голоса: один – жеманный женский, второй – низкий с приятным хрипловатым тембром. Девочка пугается и, вскочив, загораживает меня от приближающихся визитёров. Мне же хоть и тревожно из-за её реакции, но страсть как хочется взглянуть на мужчину.

Он входит первым. Высоченный блондин, плечи которого едва помещаются в дверном проёме.

Резкие черты лица кажутся грубыми и всё же при этом не лишены мужественной красоты. Только серебристые глаза, пронзительные, как у зверя, встреченного в ночном лесу, заставляют сердце сжаться и стучать тихо-тихо, чтобы не привлечь внимания. Будто в самую душу смотрит. Есть в его внешности что-то аристократичное.

Оказавшись в комнате, он будто одним своим присутствием доказывает, что всё здесь теперь принадлежит ему. Красив как демон, чтоб его. Я почти не против того, что тоже нахожусь в этой комнате и, следовательно, попадаю в список.

Взгляд серебристых полулун сразу впивается в меня, будто не заметив девочку. Подбородок опускается, становится немного страшно, особенно когда он произносит:

– Всё-таки жива.

Это приводит меня в чувство, сбрасывает морок очарования красавцем и заставляет думать не инстинктами, а головой.

А ты не рад, что жива? Ну и топай тогда отсюда. Кто вообще позволил по больнице без халата разгуливать?

Или он тоже мой глюк? Это, кстати, вероятнее всего, иначе с чего бы я чуть не слюной при его появлении не захлебнулась? Ненормальная реакция.

– Ви? – Девочка оборачивается, а после бросается меня обнять. – Ты жива! Ви, слава богам!

– Это ненадолго. – В голосе мужчины слышится угроза.

Визуализация

Дорогие читатели!

Рада приветствовать вас в новой истории! Надеюсь, вам она понравится так же, как и мне)

Теперь давайте знакомиться.

Рейнир Ортвин

Опасный дракон, сердце которого будет непросто растопить, чтобы понять: он всегда такой злюка или тому есть какая-то причина.

Вивиан (Виктория, до того как влипла в эту передрягу), Ви

Неунывающая попаданка, которая мечтала сбежать из офиса в деревню, поближе к природе. Что ж, мечты сбываются, но не всегда так, как хочется.

Они с Рейниром женаты, но, похоже, оба этому не рады.

Элли

Младшая сестра Вивиан, которой не повезло влипнуть в передрягу вместе с сестрой. До девочки никому нет дела, а Ви совесть не позволит бросить ребёнка на произвол судьбы, пока она разбирается с кучей своих проблем.

Глава 2

Ничего себе заявления.

Я сглатываю, чувствуя, как пересохло в горле. Происходящее безбожно меня путает, не позволяя сориентироваться.

Кто этот сероглазый красавец? Чего ему надо? Почему меня защищает девочка и с каких пор моё имя сокращается до первых двух букв? Я же должна была это запомнить, так?

– Не надо, лорд Ортвин! – плачет ребёнок, распахивая руки. – Не трогайте мою сестру! Она ни в чём не виновата!

Эм…

Пока я обалдеваю от происходящего, на сцене цирка появляется ещё одна актриса – роковая брюнетка в узком синем платье силуэта русалка, выгодно подчёркивающем круглые бёдра и зад, а также тонкую талию своей хозяйки. Глаза у неё большие и округлые, что усиливает ассоциацию с рыбой.

– Элли, отойди. Лорд сам с ней… в смысле, со всем разберётся!

Вот это оговорочка. Серьёзные, однако, у меня глюки.

Сестёр у меня нет. Во всяком случае, я о ней ничего не знаю, потому как мать бросила меня почти сразу после рождения и уехала в неизвестном направлении, заявив, что ей слишком рано быть матерью. Про отца я тоже ничего не знаю, выросла под присмотром бабушки.

Может, из-за аварии из моей головы вылетел момент воссоединения с семьёй?

Губы мужчины кривятся. Мне почему-то думается, что он слишком редко улыбается, поэтому, даже если это происходит искренне, получается неумело и немного жутковато. Искренне не понимаю, чего он хочет, но я уже готова всё отдать.

Лорд как-там-его подходит вплотную к девочке, будто она тут и не стоит. Какой же всё-таки здоровый! Эта малышка ему даже до пупка макушкой не достаёт! Пугающее и одновременно с этим завораживающее зрелище.

– Ты пережила сведение метки, – брезгливо бросает он, – что ещё раз подтверждает то, что ты пыталась обмануть меня.

Прежде чем я выхожу из шока, «русалка» касается его предплечья и кривит губы.

– Мне так жаль, лорд Ортвин! Если бы я знала, что Ви подделает метку, я бы придушила её собственными руками. Такой позор! Что вы с ней теперь сделаете? Казните?

– Нет! – вскрикивает Элли и бросается ко мне.

Она вцепляется мне в руку, и тело вновь пронзают иглы боли. Комната темнеет, и я проваливаюсь в спасительную черноту.

Последнее, что мелькает передо мной, – серебристые глаза красавца, и звучит брошенный обрывок фразы:

– Казнь – слишком мягкое наказание за предательство, особенно если обманываешь мужа. Ты так не считаешь, Вивиан?

Вот это забористые глюки! Он мой муж, что ли?

Чернота впитывается в моё тело, успокаивая нервы и унося прочь из комнаты и странных людей. Даже жаль, что я больше не увижу этого блондина. Уверена, в реальности таких мужиков просто нет.

Может, я свихнулась с перепугу, иначе почему это кажется мне немного возбуждающим? А этот низкий хрипловатый тембр?

В глазах снова проясняется, и я смотрю на потолок неправильной больницы, в которой, судя по всему, наступил вечер.

Какого чёрта? Меня ещё не отпустило?

Блондина, возомнившего себя моим мужем, нет, как и русалки. Зато Элли дремлет в кресле, подтянув к груди колени и уронив голову к плечу, что позволяет мне рассмотреть её.

Слишком худая, в простом потрёпанном платье. Глаза, припухшие после плача, хочется её пожалеть и обнять, успокоить. Пусть она и часть сна, но ребёнок же.

Мне удаётся оторвать руку от простыни, на предплечье – тугая бинтовая повязка, от которой резко пахнет чем-то, напоминающим скошенную траву. Боль в теле уже не такая сильная, поэтому я пробую пошевелить пальцами на ногах. Получается. Значит, позвоночник целый? Я вроде как в аварию попала.

Звук привлекает внимание девочки, и та, вздрогнув, будто маленькая птичка, просыпается.

– Ви! – восклицает она, но тут же зажимает рот ладошкой и говорит тише, будто боится, что нас услышат: – Ой. Прости, пожалуйста! Я больше не буду трогать твою рану, обещаю! Лорд так кричал на меня, что ты потеряла сознание. – Её глаза начинают блестеть. – Прости, пожалуйста.

Во мне просыпается какое-то новое чувство. Злость. Этот громила посмел орать на такую малышку? Совсем берега попутал?!

Сама, испугавшись столь яркой реакции, я на миг прикрываю глаза, глуша её, и снова смотрю на Элли.

– Что случилось?

– А ты… не помнишь?

Лучше пока притвориться, что у меня амнезия. После аварий такое бывает, никто не должен удивиться. Даже глюки возможны.

– Тебе свели метку истинности, – рассказывает Элли, указывая взглядом на повязку на руке. – Я говорила им, что это какая-то ошибка! Что она не могла просто так сойти!

Угу, подыграем. Значит, у меня на руке была какая-то метка истинности, что бы это ни значило, из-за которой я должна была помереть. Но не померла.

– А лорд что?

– Очень разозлился. – Элли отводит взгляд.

– Он… кто мне? Муж?

Брови девочки взлетают к волосам. Кажется, я удивила её границами своей «амнезии».

– Да… но теперь не знаю.

Что ж, исчерпывающий ответ.

Нет, этот бред как-то затянулся. Если появление сестры, которая, судя по худобе, спутанным волосам и поношенному платьицу, тоже оказалась не нужна моей матери, я ещё могла бы «забыть», то появление в жизни столь эффектного мужчины – точно нет.

На меня и вполовину менее красивые внимания не обращают, а уж замуж…

– Можешь подать мне воды? – прошу я, с трудом приподнимаясь и садясь.

Элли сперва помогает мне поставить под спину подушку, только потом тянется к кувшину. Я успеваю оценить, что комната не обрела современный вид, я всё ещё в условиях Средневековья. Становится тревожно.

Когда в моей здоровой руке оказывается стакан, я замираю, увидев отражение.

– Какого…

Так, это уже не смешно!

Не обращая внимания на боль в забинтованной руке, ощупываю лицо. С ужасом осознаю, что оно действительно моё. Смотрю вниз, на своё тело. М-да. Я, конечно, мечтала скинуть лишние килограммы, как и многие, но не таким же способом!