Я выхожу вслед за вещами под злым взглядом «всевидящего ока».

– Не смей больше здесь появляться! – вместо прощания.

Дверь захлопывается за мной с железным треском. Оставляю за спиной три года счастливой жизни с любимым мужем. Слышу, как Татьяна кричит:

– Лера, неси воду! Нужно вымыть полы, как за покойницей. Чтоб назад не вернулась!

Вот теперь я даю волю слезам. Содрогаюсь в рыданиях, захлёбываясь солёной влагой. Меня похоронили… Живую…

Так и есть, если главная в человеке душа.

Выбираюсь на воздух, держась рукой за перилла. Солнце в закате. Кровавые лучи бьют в глаза. Если считать это приметой…

Зажмуриваюсь, прогоняя дурные мысли. Куда ещё хуже? Хочу отдышаться и решить, как жить дальше. Сажусь на скамейку. Нужно понять, сколько у меня осталось денег. Открываю сумку. Заглядываю внутрь и прихожу в ужас…

Глава 3

Смартфона в сумке нет. Карточек тоже. Шарю в карманах пальто, но там только смятые салфетки и ключи от квартиры, которая больше не моя. Пальцы дрожат. Перебираю содержимое сумки снова и снова. Пусто… Свекровь успела порыться в моих вещах, когда я разговаривала с унитазом. Вычистила всё, как будто я своровала чужое, а не уходила с тем, что принадлежит мне.

Возвращаться бесполезно. Никто ничего мне не отдаст. Они уже вымыли за мной полы, как после покойницы. Меня стёрли. Вычеркнули за ненадобностью.

Думала, что меня опустили на самое дно, оказывается, можно зарыть ещё глубже. Как без денег добраться до тёти? Встать в метро с протянутой рукой? С отчаянием озираюсь вокруг. Двор пуст. Только ветер гоняет по асфальту жёлтый лист, будто дразнит: «Вот и ты теперь – мусор».

Из соседнего подъезда выходит парень с рюкзаком. Высокий, в тёмной куртке, шагает быстро в сторону припаркованных у дома машин, но, заметив меня, замедляется. Он однажды помогал мне занести пакеты с едой. Тогда я даже имени его не спросила – улыбнулась, кивнула и скрылась за дверью. Спешила в квартиру полную семейного счастья, туда, где меня ждал Илья.

Теперь Ильи нет.

Парень ловит мой взгляд. Наверное, я выгляжу жутко. Размазанная тушь. Красные глаза. Чемодан у ног. Открытая сумка намертво сжата в побелевших от усилий пальцах. Он делает шаг в мою сторону, переступает через бордюр.

– Что случилось? – Голос не жалостливый, а твёрдый. Так говорят люди, привыкшие решать проблемы, а не ныть над ними.

Открываю рот, но вместо слов вырывается прерывистый вздох. Слёзы снова катятся по щекам.

– Почему вы в слезах? – Он не отворачивается, не уходит. Стоит и терпеливо ждёт от меня ответа.

– Меня выгнали, – выдавливаю я. – Муж… он… у него другая. Беременная. А я… – Голос срывается. Показываю глазами в пустую пасть раскрытой сумки.

– Вас выгнали без денег? – Сосед по дому сразу ухватывает суть.

Я киваю.

– И смартфона тоже нет?

Удивляюсь. Он способен читать чужие мысли? Вздыхаю с обречённым видом.

– Забрали.

Он усмехается, но не зло.

– С мужем помочь не могу, а с деньгами – в моих силах.

Достаёт из внутреннего кармана куртки и протягивает несколько тысячных купюр.

– Я не возьму! – на автомате возражаю я. Очень стыдно.

Он бросает их в сумку и решительно закрывает её.

– Я не дарю, а даю в долг. Когда сможете – отдадите. Это не к спеху.

Я смотрю на него. Синие глаза, твёрдый подбородок, взгляд прямой. Незнакомец, а ведёт себя как друг.

– Куда вас подвезти? – спрашивает, не собираясь оставлять меня на скамейке. Разглядывает тучи на небе. – Возражения не принимаются. Скоро хлынет дождь. Вы промокнете и заболеете.

Понимаю, что не отвяжется и очень рада этому. Оставаться один на один с неизвестностью страшно. Денег хватит купить билет и даже останется на продукты. Садиться с первого дня на шею престарелой родственнице тоже стыдно.

– На автовокзал. Поеду к тёте. Больше у меня никого нет.

Голос дрожит. В горле ком. Я снова плачу, но теперь уже не от боли, а от неожиданной доброты. От того, что мир не состоит только из злых людей и предателей.

– Хватит разводить сырость, – говорит он, но в голосе нет раздражения. – Давайте ваш чемодан.

В машине тепло, несмотря на разразившуюся снаружи грозу. Дворники работают на пределе, разгребая последствия «хлябей небесных». Вода веером летит из-под колёс. Ощущаю себя котёнком, которого, взяв за шкирку, сначала выкинули под дождь и холод, а потом подобрали и обогрели.

Через час он помогает мне загрузить вещи в автобус. Я стою на ступеньках, сжимая в руках билет, и не знаю, как его отблагодарить.

– Земля круглая, – с улыбкой произносит он, угадав мои мысли, – когда-нибудь и вы мне поможете.

Я киваю, шмыгаю носом.

– Как вас зовут? – спрашиваю в последний момент.

– Семён.

– Спасибо, Семён.

Двери автобуса закрываются. Я прижимаюсь лбом к холодному стеклу, провожаю взглядом его долговязую фигуру. Он машет рукой, потом поворачивается и уходит.

Автобус трогается. Москва медленно проплывает за окном – город, где я нашла и потеряла счастье.

Неожиданно раздаётся звук СМС.

Я моргаю. Неужели плохо искала телефон? Нет, в сумке лишь документы и деньги. Но звук был…

Запускаю руку в карман пальто и замираю. Пальцы касаются холодного прямоугольного пластика. Достаю.

Чужой смартфон. Простой, недорогой. На экране сообщение:

«Не унывайте! У вас всё будет хорошо! Пожелайте и мне удачи. Я уезжаю жить в Калининград, к самой красивой девушке на свете!»

Смеюсь сквозь слёзы. Рада, что отзывчивый сосед едет за счастьем.

Мир несправедлив. Но он не состоит только из подлецов.

В нём есть и люди вроде Семёна.

Может быть, это знак, что и у меня всё ещё впереди?

Жизнь не сериал. Она не заканчивается «здесь и сейчас», а всегда имеет продолжение.

Автобус выезжает за город. Дома сменяются полями, потом лесом. Я смотрю в окно, но не вижу пейзажей – перед глазами мелькают кадры из прошлого, как старый кинофильм, который невозможно выключить.

Илья целует меня на кухне, пока я вымешиваю тесто. Его руки тёплые, губы чуть пахнут кофе.

– Ты моя, – шепчет он, и я чувствую, как сердце замирает от счастья. Теперь эти же руки обнимают другую. Теперь эти губы шепчут те же слова кому-то ещё. Как быстро всё изменилось. Как легко он меня заменил.

Сжимаю чёрный смартфон в руке. Он мой единственный мостик с миром, хоть и чужой. Как странно держать в руках устройство, принадлежавшее незнакомцу всего несколько часов назад. На экране светится сообщение от Семёна. Открываю «ответить» и медленно набираю: «Спасибо. И вам удачи. Надеюсь, невеста вас любит так же сильно, как вы её».

Палец замирает над цифрами. Я наизусть знаю номер мужа…

Глава 4

Я пытаюсь делегировать своё состояние? Поделиться собственными страхами? Вдруг это слишком личное? Вдруг он подумает… Но что он может подумать? Я нажимаю «отправить». Ответ приходит почти мгновенно: «А вы? Вас кто-нибудь любит?»

Перед глазами возникает смеющееся лицо Ильи. Невидимые тиски сжимают грудь настолько сильно, что становится трудно дышать.

– Нет, – шепчу я в пространство автобуса. – Больше нет… – Но писать это не хочу. Не хочу выглядеть жалкой в глазах знакомого незнакомца. Пальцы сами набирают: «Пока пытаюсь выяснить это».

Телефон замолкает. Я закрываю глаза, но образы продолжают кружиться передо мной. Илья за завтраком. Илья перед сном. Илья, который больше не мой.

Через три часа автобус останавливается на заправке. Пассажиры потягиваются, разминая затёкшие мышцы, и выходят перекусить. У меня нет лишних денег даже на чай. Остаюсь на месте, глядя, как другие направляются в кафе.

– Вам что-нибудь нужно? – спрашивает пожилая женщина с соседнего сиденья. Её голос мягкий, с лёгкой хрипотцой.

С трудом удаётся растянуть губы в улыбку. Качаю головой:

– Нет, спасибо.

– По осунувшемуся лицу вижу, вы не ели с утра, – замечает она, и в добрых глазах читается не праздное любопытство, а искренняя забота.

Я молчу, потому что если открою рот, то расплачусь. Приготовленный мною пирог лопают люди, оставившие меня без всего.

Она достаёт из сумки аккуратно завёрнутый бутерброд и протягивает мне:

– Возьмите. У меня их несколько. Я все не съем.

– Не могу… – начинаю я, но она перебивает:

–Можете. Я вижу, что вам сейчас тяжело. Когда-то и мне помогли в такой ситуации.

Я беру бутерброд. Хлеб мягкий, с сыром и ветчиной. Первый кусок застревает в горле, но я заставляю себя проглотить.

– Спасибо, – с трудом продавливаю через горло. Слова звучат хрипло.

– Вам плохо? – она смотрит на меня внимательно, как будто видит сквозь выстроенные защитные барьеры.

– Немного, – признаюсь я, хотя «немного» – огромная ложь. Меня до сих пор колотит от несправедливости.

– Муж? – она задаёт вопрос мягко, без осуждения.

Я киваю, не в силах произнести это слово вслух.

– Бросил?

– Да, – выдыхаю я.

– Стервец, – говорит она просто. В серых глазах вспыхивает огонёк праведного гнева.

Точно так же сказала бы мама. Неожиданно чувствую, как уголки губ сами собой поднимаются в улыбке.

– Да, – соглашаюсь я. На добрых незнакомцев мне сегодня везёт.

– Куда едете? – спрашивает она, разворачивая второй бутерброд.

– К тёте. В Нижний.

–Далеко, – замечает она, откусывая хлеб.

– Да, – вздыхаю я.

Она смотрит в окно на проплывающие мимо поля, потом поворачивается ко мне:

– Вам повезло.

Я поднимаю на неё удивлённый взгляд:

–Почему?

Улыбка на испещрённых мелкими морщинками губах.

– Потому что вам есть куда уехать. У многих в такой ситуации даже этого нет.

Я не отвечаю. Она права. Всё познаётся в сравнении. В хаосе боли и предательства мне действительно повезло, что есть где преклонить голову.

Ночью автобус въезжает в Нижний Новгород. Я выхожу на пустынную автостанцию. Холодный ночной воздух обжигает лицо. Тётя живёт на другом конце города. Стою и смотрю на привокзальные часы – три ночи.

Телефон в кармане вибрирует. Сообщение от Семёна: «Вы доехали?»

Я отвечаю: «Да. Спасибо».

Через несколько секунд приходит новое сообщение: «Если что – пишите. Этот номер теперь ваш».

Я замираю, перечитывая слова несколько раз.

– Что? – шепчу я в ночную тишину.

«Я купил новый. Этот оставлю вам. Там симка с хорошим балансом».

Слёзы снова подступают, горячие и неудержимые. Не думала, что такая мелочь, как человеческое участие пробивает до глубины души. «Почему?» – пишу я, и мои пальцы дрожат.

«Потому что вам сейчас тяжелее, чем мне».

Я долго смотрю на экран, не зная, что ответить. В конце концов пишу просто: «Спасибо».

«Не за что. Держитесь!»

Глава 5

Глотаю ком. Чужой человек обо мне беспокоится, а те, кого считала родными, выкинули, как ненужную вещь. Надеюсь на бумеранг. Очень хочется, чтоб подлецы почувствовали себя на моём месте.

Под утро добираюсь до пригорода.

Тётя встречает меня на пороге маленького дома. Она не спрашивает ни о чём, просто открывает объятия, и я чувствую, как по моему лицу текут слёзы.

– Заходи, дочка, – говорит она, и в её голосе столько тепла, что мне хочется спрятаться в нём, как в детстве.

Я вхожу. Дверь закрывается за моей спиной.

Мир сузился до размеров дома любимой тётушки. Но я не сдаюсь. Ещё не знаю, что впереди меня ждёт большой сюрприз.

Выхожу на улицу, и холодный воздух обжигает лицо. Осень. Пахнет опавшей листвой, сыростью и дымом из печных труб – запах, который въедается в одежду и остаётся надолго в памяти. Городок, в котором я теперь живу, кажется игрушечным. Деревянные дома с резными наличниками. Узкие улочки, вымощенные брусчаткой, полопавшейся от времени. Над крышами вьётся дым, смешиваясь с утренним туманом.