Ирида перестала дышать в ожидании его ответа. Заламывала руки и мысленно молилась. Пожалуйста… пожалуйста… Она как-нибудь к нему приспособится… прогнется, постарается стать хорошей спутницей жизни, стерпит ласки в постели, и может быть, когда-нибудь она привыкнет к нему и сможет стать хотя бы немного счастливой.

– Нет.

Слово резануло по сердцу и заставило Ириду пошатнуться, резко распахнув глаза.

Он ей отказал. Сказал "нет".

Она летела к нему, не подготовив заранее слов для разговоров, считая, что подготовка ни к чему. Важен сам факт её прибытия, что она явилась к нему с повинной, готовая на самопожертвование. И ни разу, ни на мгновение ей и в голову не пришло, что Богдан сможет ей отказать.

Ирида растерянно моргнула, чувствуя, как слабость с новой силой обрушивает на неё свою несокрушимую мощь.

– Нет? – выдохнула она, отказываясь принять его решение.

– Нет.

Сказал спокойно и отвернулся, снова вернувшись к "груше". Удар, удар, ещё один удар. Остервенело, опытно, целенаправленно. Демонстративно показывая, что их разговор окончен, что ей пора уходить.

И Ирида, каменея, покрываясь внутри тонким слоем льда, не видя перед собой ничего, развернулась. Что еще ей оставалось? Только уйти. Не падать же перед Славинским на колени, слезно умоляя поставить свою метку? Она пришла, она попросила. Она сделала всё, что могла.

А дальше…

Дальше – латунец Загар и неизвестность.

Он налетел на неё сзади, припечатал к стене, буквально сшибая с ног. Ирида даже не успела вскрикнуть, прийти в себя. Лишь почувствовала, как сильные руки хватают её за талию и перемещают к стене. Благо успела выставить впереди себя руки, иначе бы лицом впечаталась в стену.

– Значит, мать твою, тебе понадобилась моя метка?

Она не узнала его голос. Злой, заполненный агрессией, он вибрировал, впиваясь в её кожу, опаляя и отравляя. Горячее мужское дыхание обожгло щеку, а сильное тело, потное, терпко пахнущее самцом, прижалось к спине, демонстрируя свою мощь, заключая её в капкан из мышц и мускулов. Ирида задрожала, ещё не до конца осознавая, что попалась. Что добровольно пришла в логово зверя, и теперь он выпустил свою хищную натуру на волю. И не отпустит её…

Она ничего не ответила, да ответа от неё никто и не ждал. Лишь захрипела, подавляя в себе взбрыкнувшие эмоции, сильные, не понятые до конца. Страх вперемешку с чем-то новым, пугающим, проникающим в самую душу.

– И на что ты готова пойти ради этой метки, а, звезда? – Богдан зло оскалился и жадно втянул носом её запах. – Вот на это? Или на это?

Его руки действовали быстро, нетерпеливо. Одно резкое движение – и её платье задрано на талию, а мужское колено бесцеремонно вклинивается между её ног, соприкасается с нижним бельем, едва ли не силой заставляет опуститься тело Ириды на бедро. В каждом движении Богдана чувствовалась злость, ни о какой нежности, деликатности, заботе тут речь не шла. Из его груди вырывались короткие хриплые звуки, то ли сдерживаемое рычание, то ли слишком глубокое дыхание.

Ирида не стремилась вырваться, пресечь его действия. В голове набатом прозвучал его вопрос: "На что ты готова пойти ради метки?". Вопрос был риторическим. И он, и она понимали, что секс между ними – это самое малое, на что Ирида готова была пойти.

Да, она надеялась, что секс будет не сразу…

Да, она надеялась, что Богдан, как всегда, проявит к ней деликатность и терпение…

Да, она надеялась, что у неё будет время подготовиться… День, два.

Но не сразу. И не вот так. Едва ли не расплющивая лицо о стену. Не когда тебе в спину зло дышат, а чужие руки причиняют боль, пусть и легкую. Не когда игнорируют твои желания. Слезы, что плескались в глазах, потекли по щекам. Ирида затаилась, боясь сделать лишнее движение, боясь даже всхлипнуть.

Пусть делает, что хочет…

Теперь он в своем праве…

– Вижу, на многое, – казалось, что злее и агрессивнее говорить было нереально. Ирида ошиблась. Голос Богдана пронзал насквозь, пробирался под кожу и царапал её изнутри, наносил невидимые раны.

Мужчина мстил. Отыгрывался за её отказ. Показывал, насколько больно может быть, когда твои надежды не оправдываются.

Ирида приготовилась терпеть. Закусила губу, не обращая внимания на слёзы. Поудобнее устроила руки, чтобы устоять, не упасть. Хотя упасть ей вряд ли позволят, скорее уж, откинуться на крепкую мужскую грудь. Все мысли в голове Ириды проходили фоном, не задерживаясь и ни за что не цепляясь. Она точно смотрела на всё со стороны.

– Молчишь? – прорычал Богдан, приближая своё лицо к её щеке. – Правильно, звезда, молчи… Потому что сейчас любое твоё слово пойдет тебе во вред! И лучше будь покорна! Стой и позволяй мне тебя трахнуть! Не жди от меня нежности… Я буду тебя именно трахать, как мужик трахает шлюху, имея ее во все дырки!

Зачем он говорил ей эти гадости? Для чего? Чтобы подготовить или отвлечься самому?

Треск рвущихся трусиков раздался одновременно с болезненным укусом в мочку уха. Ириду пробрало, и она с трудом заставила себя подавить содрогание. Это будет слишком… Она на уровне первобытного инстинкта поняла, что если сейчас не уступит, где-то что-то ему не позволит, выкажет словом или жестом, что ей неприятно – Славинский спустит её со второго этажа. Предварительно изнасиловав или нет – вопрос останется открытым. Поэтому она приказала себе стоять и не двигаться.

Чтобы он не делал…

А у Богдана были вполне определенные намерения. И они никак не ассоциировались с занятием любовью.

Траханье – да, верное слово. Единственное, определяющее то действие, что он намеревался осуществить.

Ещё одно резкое движение – и шорты вместе с боксерами спущены вниз. Упругая, большая головка члена соприкоснулась с обнаженными женскими ягодицами.

Ирида крепко зажмурилась, и, казалось, перестала дышать. Происходящее больше походило на нереальность, на извращенную выдумку. Не могла она стоять с обнаженными ягодицами, с задранным платьем, с мокрым от слез лицом. Не могла она чувствовать член, настойчиво ищущий вход в… Куда??

Ирида распахнула глаза, когда почувствовала, как одной рукой Богдан раздвигает ее ягодицы и находит тугое запретное колечко. Она не успела среагировать, а его палец оказался внутри. Глубоко внутри.

Полустон-полукрик вырвался самопроизвольно.

– Богдан… нет… не надо… только не туда…

Её слова показались жалкими даже ей. Что она могла противопоставить его силе? Да ничего! Она была полностью в его власти, беспомощная и едва ли не распятая.

– Почему же нет? – оскалился Богдан, покусывая нежную кожу её шеи. – Или тебя твой благоверный Кирилл сюда не брал? Не брал… Тугая, чувствую. И знаешь, почему твоя попка для меня привлекательна? Потому что в ней не было ни одного члена! Ни одного! А твою дырочку уже трахали! Не люблю быть вторым!

Давление пальца исчезло, уступив место более крупной головке. Она уперлась в тугое колечко, надавливая, но не проникая вовнутрь.

Вот тут Ирида забилась в истерике. Закричала:

– Нет!

И сделала попытку оттолкнуть Богдана. В Бездну всё! Она не даст себя изнасиловать в попу! Не позволит! Вот так, у стены! Это жестоко… это очень жестоко. Даже для Славинского.

У Богдана было другое мнение. Хрипло рассмеявшись, он ещё сильнее сдавил Ириду, практически обездвиживая её, и сделал пару толчков, пытаясь проникнуть в девственную тесноту. Ирида завыла раненым зверьком, изловчившись, втиснула руку между их телами и попыталась разъединить его член со своей плотью.

– Не нравится, звезда? – едва ли не удовлетворенно промурлыкал Богдан, и это мурлыканье было звериным, хищным. А она была пойманной жертвой, которую никто не собирался отпускать, не наигравшись. – Не нравится… Вижу. Чувствую. Вот и мне не нравилось, что ты трахалась со своим Истовым! Скажи, на хрена? Неужели он был такой охрененный любовник, что ты не устояла перед ним? Что он с тобой делал? Как ласкал? Давай, поделись со мной!

Слезы лились градом, и Ирида их уже не прятала. Всхлипнув, дернулась, пытаясь увернуться от настойчивых рук и губ.

– Куда же ты собралась?

Ход был за ним.

И он его сделал.

Чуть подался назад, оставляя место для маневрирования и преодолевая сопротивление её тела, с трудом проникнул в сухое лоно, растягивая неподготовленные мышцы. Из горла Ириды вырвался не то выдох облегчения, что ей удалось избежать анального контакта, не то горечь поражения, что она всё-таки приняла Богдана в себя.

Было больно. Внутри сразу всё зажгло, отталкивая, не принимая, сопротивляясь. Не в силах устоять на ногах, Ирида откинулась назад, на грудь мужчины.

Богдан, издавая рычащие звуки, надрывно хрипя, не дав ей ни секунды адаптироваться к себе, начал яростно двигаться, насаживая девичье тело на себя. Ириде пришлось до крови закусить губу, чтобы надрывно не закричать.

Она выдержит…

Выдержит…

Богдан мучил её недолго, кончил после нескольких толчков, излившись вовнутрь, одновременно запустив руку в её растрепавшиеся волосы и оттянув голову Ириды назад:

– Так тебе нужна ещё моя метка?

Сказал жестко, хлестко, давая понять, что ответ нужен сейчас же. Без промедления, именно в тот момент, когда он ещё находится в ней.

Ирида, во рту которой образовалась пустыня, кое-как заставила себя глухо сказать:

– Ты всегда будешь так… жесток?

Это был неправильный ответ – её волосы намотали на сжатый кулак.

– Так нужна или нет?! – уже с откровенной угрозой прорычал Богдан и оскалился. Он был страшен в своей яростной страсти, в своем праве взять женское тело, которое неумело, но всё же ему предложили. Сейчас он мстил, отыгрывался за её отказ, вымещал на ней злость. Взял остервенело, утоляя плотскую похоть, не заботясь ни об Ириде, ни о её чувствах, ни о её теле.

Ирида, проклиная себя, мир Арома, своё малодушие, прошептала:

– Нужна.

Выбора у неё не было. К тому же, Богдан уже взял её. Она ему позволила…

Ведь позволила. Могла бы истошно закричать, начать сопротивляться, показать, что она против, что не допустит насилия над собой, а если и допустит, то это именно будет насилие в его истинном свете, без прикрас.

А что было сейчас между ними – непонятно.

Богдан замер, перестал дышать. Ирида это почувствовала и краем сознания удивилась. С чего бы это? Неужели он волновался в ожидании её ответа? Какая глупость… Всё уже сделано. Она пришла к нему, он её взял. Теперь на ней его запах, способный перебить запахи другого мужчины. И каждый, кто хотя бы раз имел дело со Славинским, узнает его запах и постарается пресечь любые желания в отношении Ириды на корню. Слишком опасно.

И всё же что-то колыхнулось в душе Ириды, что-то робкое, оставшееся от той наивной влюбленной девочки, которой она была ещё несколько недель назад. То светлое, что невозможно уничтожить в один день, дающее надежду на счастливое будущее.

Богдан Славинский не так холоден, как пытается показать.

– Тогда пошли.

Он уже более аккуратно поставил её на ноги, даже подстраховал, когда она покачнулась. Уверенная рука легла на талию.

– Куда? – шепотом спросила Ирида, с трудом возвращаясь к реальности. Смотреть на Богдана она пока не могла. Не хотела снова видеть его темно-синие глаза, которые теперь ей будут ещё чаще сниться в кошмарных снах.

– В кабинет. В спортзале нет стилета.

Ирида сглотнула. Вот и всё… Сейчас он поставит ей метку, и она будет с ним связана на всю жизнь. Сердце облилось кровью, завыло, застонало. Душевная боль присоединилась к физической.

– Мне бы в ванную, – просить было стыдно, но Ирида не могла идти, чувствуя, как его сперма вытекает из неё.

Богдан понял её без лишних слов, подхватил с ближайшего тренажера полотенце, которое очень оказалось кстати.

– Давай так.

Без сантиментов. Без излишних нежностей.