Хлоя Уолш: Удержать 13-го

Никки Эштон, драгоценному другу на всю жизнь

Chloe Walsh

KEEPING 13

Copyright © 2023 by Chloe Walsh

© Т. В. Голубева, перевод, 2024

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа

«Азбука-Аттикус», 2024

Издательство Азбука®

От автора

Действие цикла «Парни Томмена» происходит в Ирландии, в графстве Корк, а персонажи – совершенно новые герои. Серия основана на жизни Джонни Ка́ваны, Шаннон Линч, симпатичного Гибси и их друзей, которые учатся в престижной частной школе – Томмен-колледже и готовятся ко взрослой жизни. Цикл полон юмора и душевных переживаний, спорта и романтики и наверняка завоюет ваши сердца.

«Удержать 13-го» – вторая книга серии. Надеюсь, вам понравится читать об этих героях так же, как мне нравилось писать о них.

Спасибо за чтение! xox

1. Он или мы

ШАННОН

– Выбирай, мама, – сказал Джоуи. – Он или мы?

Похолодев до костей, я сидела на шатком стуле возле кухонного стола, прижимала к щеке полотенце и едва дышала по двум причинам.

Во-первых, отец находился меньше чем в четырех футах^[1] от меня, и при одной мысли об этом тело готово было отключиться.

Во-вторых, дышать было больно.

Бросив окровавленное полотенце на стол, я повернулась и попыталась боком прислониться к спинке стула, но мучительно застонала, когда тело пронзило болью.

Меня всю как будто облили бензином и подожгли. Каждый дюйм тела горел, кричал, протестуя, когда я вдыхала слишком глубоко. «Со мной беда», – поняла я. Со мной случилось что-то по-настоящему плохое, но все же я оставалась там, куда усадил меня Джоуи, и во мне не было ни капли сил, чтобы сражаться.

Это плохо.

Это по-настоящему плохо, Шаннон.

Всхлипы и сопение младших братьев, что топтались за спиной Джоуи, вынести было почти невозможно.

Но я не могла взглянуть на них.

Если бы посмотрела – сломалась бы, это точно.

Вместо этого я сосредоточилась на Джоуи, набираясь сил от его храбрости: он буравил глазами наших родителей и требовал большего.

И пытался спасти нас от той жизни, которой ни один из нас не мог избежать.

– Джоуи, если ты хотя бы на минутку успокоишься… – начала было мама, но брат не дал ей закончить.

В полном бешенстве Джоуи буквально взорвался, как вулкан, прямо посреди нашей обшарпанной кухни.

– Даже не пытайся выкрутиться, чтоб тебя! – Обвинительно тыча пальцем в сторону матери, он прорычал: – Хоть раз в своей чертовой жизни поступи правильно и выгони его!

Я слышала отчаяние в голосе брата, последнюю вспышку веры в мать, быстро угасавшую, пока он заклинал услышать его.

Мама просто сидела на кухонном полу, ее взгляд метался между нами, но она и не попыталась к нам подойти.

Нет, она оставалась на месте.

Рядом с ним.

Я знала, что она его боится, понимала, каково цепенеть перед этим человеком, но она-то была взрослая. Ей полагалось нести ответственность, быть матерью, защитницей – ей, а не восемнадцатилетнему парню, на которого свалилась эта роль.

– Джоуи, – прошептала она, умоляюще посмотрев на сына, – мы ведь можем просто…

– Он или мы? – Джоуи повторял вопрос снова и снова, и тон его становился все холоднее. – Он или мы, мама?

Он или мы.

Три слова, в которых было больше смысла и важности, чем в любом другом вопросе, что я слышала в жизни. Проблема состояла в том, что в глубине души я знала: при любом ответе, как бы она ни лгала себе или нам, итог будет неизменным.

Он неизменен всегда.

Думаю, в тот миг братья тоже это осознали.

Джоуи уж точно.

Он выглядел таким разочарованным в самом себе, стоя перед матерью в ожидании ответа, который ничего бы не изменил, потому что поступки говорят громче слов, а наша мать – живая марионетка, которую дергал за веревочки наш отец.

Она не могла ничего решить.

Не могла без его позволения.

Я знала, что младшие братья молятся о благополучной развязке, и знала, что этого не случится.

Ничего не изменится.

Ничего не исправится.

Принесут аптечку, смоют кровь, вытрут слезы, придумают какую-нибудь историю для объяснения, отец исчезнет на день-другой, а после все пойдет точно так же, как всегда.

«Слово дал – слово взял» – девиз семьи Линч.

Мы все привязаны к этому дому, как огромный дуб к своим корням. От этого не сбежать. До тех пор, пока мы не повзрослеем и не уйдем.

Слишком измученная, чтобы думать об этом, я обмякла на стуле, видя все и не видя ничего. Почти как тюремное заключение без надежды на досрочное освобождение.

Наклонившись вперед, я обхватила себя руками и ждала, когда все кончится. Адреналин стремительно испарялся, сменяясь новой болью, и ее мне было не вынести. Вкус крови во рту стал крепче, мощнее, от недостатка воздуха в легких начались головокружение и тошнота. Пальцы на руках то немели, то их словно кололи иголками.

Все болело, и все было кончено.

Кончено с болью и всем этим дерьмом.

Я не хотела жизни, которая выпала мне при рождении.

Не хотела такую семью.

Не хотела города и его жителей.

Не хотела ничего из этого.

– Хочу, чтобы ты кое-что знала, – резко произнес Джоуи, когда мать ему не ответила.

Он ледяным тоном выплевывал слова, что бурлили в нем, словно яд, который необходимо изгнать из глубины раздерганного сердца. Я знала это, потому что чувствовала то же самое.

– Хочу, чтобы ты знала: прямо сейчас я ненавижу тебя сильнее, чем когда-либо ненавидел его. – Джоуи весь дрожал, руки сжались в кулаки. – Хочу, чтобы ты знала, что ты мне больше не мать – хотя лучше начать с того, что у меня ее никогда и не было.

Он стиснул зубы, пытаясь удержать боль, готовую выплеснуться наружу. Гордость не позволяла ему обнажить чувства перед этими людьми.

– С этого момента и навсегда ты для меня мертва. Со своим дерьмом отныне справляйся сама. Он снова тебя ударит? Я не появлюсь, чтобы тебя защитить. Он снова все пропьет, и окажется, что тебе не на что кормить детей, или отключат электричество? Найдешь другого идиота, который даст тебе денег. Он спустит тебя с лестницы или сломает тебе на хрен руку, нажравшись виски? Я просто закрою на это глаза, как закрыла сейчас ты, в этой самой кухне. С сегодняшнего дня меня не будет рядом, чтобы защищать тебя, как тебя не было, чтобы защищать нас.

Я сжималась при каждом слове брата, в самой глубине души чувствуя его боль, потому что она смешивалась с моей собственной.

– Не разговаривай так с матерью! – угрожающе зарычал отец, поднимаясь на ноги громадой в шесть футов и двести фунтов^[2]. – Ты, неблагодарный мелкий…

– Не смей даже обращаться ко мне, ты, мерзкий кусок дерьма! – предостерег Джоуи, обжигая отца взглядом. – Может, во мне и течет твоя кровь, но на этом и все. Между нами все кончено, старик. Можешь сгореть в аду – я плевать хотел. Черт, я искренне надеюсь, что вы оба там окажетесь.

Мне на плечо мягко опустилась чья-то рука, я испугалась и застонала от боли.

– Все в порядке, – прошептал Тайг, держа руку на моем плече. – Я здесь.

Я закрыла глаза, и по щекам потекли слезы.

– Думаешь, можешь вот так со мной разговаривать? – Отец отер лицо тыльной стороной ладони, испачкав ее в крови. – Лучше б ты угомонился, мальчишка…

– Ты называешь мальчишкой меня? – Джоуи откинул назад голову и невесело засмеялся. – Меня? Меня, который воспитывал твоих чертовых детишек чуть ли не всю свою жизнь? Меня, который разгребал дерьмо за вами обоими, брал на себя всю ответственность, делал все, что должны были делать вы, два бесполезных куска говна? – Джоуи в ярости всплеснул руками. – Может, мне всего восемнадцать, но я куда больше мужчина, чем когда-либо был ты!

– Не искушай судьбу, – проворчал отец, быстро трезвея; его глаза налились кровью. – Я тебя предупреж…

– Иначе что? – оборвал его Джоуи, небрежно пожав плечами. – Ты меня вырубишь? Ударишь? Пнешь? Ремень снимешь? Разобьешь бутылку о мою голову? Врежешь клюшкой по ногам? – Джоуи покачал головой и язвительно усмехнулся. – А знаешь что? Я уже не испуганный мальчик, старик. Я не ребенок, и не зашуганная девчонка, и не твоя ничтожная жена. – Прищурив зеленые глаза, Джоуи добавил: – Что бы ты мне ни сделал, обещаю: в ответ получишь в десять раз больше.

– Убирайся из моего дома! – пугающе тихо зашипел отец. – Сейчас же, мальчишка!

– Тедди, не надо! – запричитала мама, кидаясь к нему. – Ты не можешь…

– Заткнись, чертова баба! – заорал отец, срывая злость на матери. – Я тебе морду разобью! Слышала?

Мама отпрянула и беспомощно оглянулась на Джоуи.

Джоуи стоял неподвижно, в нем явно происходила внутренняя борьба, но он не шагнул навстречу матери.

– Ты не можешь его выгнать… – Мама умолкла на полуслове, с глубоким, неподдельным страхом глядя на человека, за которого вышла замуж. – Пожалуйста… – По ее бледным щекам потекли слезы. – Он мой сын…

– О, так теперь я твой сын? – Джоуи захохотал. – Не нужно мне таких одолжений!

– Это ты во всем виновата, девка! – рявкнул отец, поворачиваясь ко мне. – Шляешься по чертову городу как шлюха, навлекаешь неприятности на семью! Ты тут главная проблема…

– Не приближайся к ней, – предостерег его Джоуи, повышая голос. – Даже не смотри в ее сторону, скотина!

– Это правда! – прорычал отец, все так же не сводя с меня карих глаз. – Только зря место занимаешь, всю жизнь! Я говорил твоей матери, да она не слушала. А я-то знал! Ты еще мелкая была, а я уже все про тебя знал, чертова карлица! – с диким видом добавил он и, глядя зверем, выплюнул: – Непонятно, откуда ты только взялась!

Я смотрела на человека, который всю мою жизнь издевался надо мной: он стоял посреди кухни – сила, с которой нельзя не считаться; мощные руки – эти кулаки столько раз избивали меня, что и не припомнить. Но гораздо больнее ранили его слова, его язык.

– Это неправда, Тедди! – задохнулась мама. – Шаннон, малыш, это не…

– Мы тебя не хотели, – продолжил отец словесную пытку. – Ты это знаешь? Мать оставила тебя на неделю в роддоме, не хотела забирать, пока стыд не решил за нее. Но я не передумал. Да мне на тебя и смотреть-то тошно, не говоря уж о том, чтобы любить.

– Шаннон, не слушай его! – приказал Джоуи низким от волнения голосом. – Это неправда. Подонок слетел с катушек. Забудь это. Слышишь, Шан? Забудь!

– Тебя я тоже не хотел, – рявкнул отец, таращась на Джоуи.

– Умираю от горя! – насмешливо бросил в ответ Джоуи.

– Ну, мы-то тебя тоже не хотели, – проворчал Тайг, и его рука на моем плече задрожала, когда он посмотрел на отца. – Ты никому из нас не нужен!

– Тайг, – предупреждающе произнес Джоуи вполголоса, и в его глазах вспыхнул страх. – Помолчи. Я сам разберусь.

– Нет, я не буду молчать, Джо! – Тайг задохнулся, переполненный гневом, какого не должен испытывать мальчик в одиннадцать лет. – Проблема семьи – в нем, и пусть он это услышит!

– Убери его отсюда! – заорал отец матери, стоявшей в стороне. – Сейчас же, Мэри! – Он уже ревел и тыкал пальцем в ее сторону. – Убери его отсюда, пока я не пришиб мелкого гада!

– Посмотрю, как ты, на хрен, попытаешься, – язвительно отозвался Джоуи, передвигая Олли и Шона, цеплявшихся за его бока, себе за спину.

– Нет! – Мама, всхлипывая, решилась наконец встать между отцом и Джоуи. – Уйти должен ты.

Отец шагнул вперед, и мама машинально попятилась, закрывая лицо руками.

Бесконечно жалкое зрелище.

Никто из нас не в силах противостоять таким людям.

Как могут любовь и страх уживаться в одном и том же человеческом сердце?

Как могла она любить его, если так сильно боялась?