Анна Лерн: Колдовской вереск

Серийное оформление – Яна Половцева

Иллюстрация на обложке – Жанна Михайлова

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

© А. Лерн, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

* * *

Глава 1

– Запомни, Катя… Никогда не делай людям плохо. Никогда… Ты слышишь меня?

– Слышу, бабуль. – Я не могла сдержать слез, глядя на любимого человека, угасающего на моих глазах. – Я обещаю, обещаю…

– Твой дар исчезнет, если ты причинишь кому-то зло. Навсегда исчезнет.

Она откинулась на подушки и начала тяжело дышать, сжимая сухонькими пальцами одеяло.

– Бабушка, давай я скорую вызову! Пожалуйста! – взмолилась я, но она лишь слабо улыбнулась.

– Не надо… Пришло мое время… Никакая скорая мне уже не поможет, Катюша… Сама ведь понимаешь.

Я понимала и чувствовала, но принять не могла.

Сколько себя помню, бабушка всегда была со мной рядом. Ее теплая рука и мягкий голос успокаивали все детские, а потом и юношеские переживания. Мама умерла, рожая меня, а отца я не знала. Наш старенький дом на окраине деревни был местом, где царили уют и радость, где пахло травами и отварами, излечивающими от всех болезней. К нему всегда тянулась очередь из страждущих, и бабушка помогала всем, несмотря на то, что потом плохо себя чувствовала.

Я всегда внимательно наблюдала за ее действиями и за тем, как она смешивает травки в большой деревянной ступке, а она смеялась и приговаривала:

– Смотри, смотри, Катюша… Когда-нибудь мое место займешь. Наш дар еще ни одну женщину рода стороной не обошел.

Я не понимала, о чем говорит бабушка. Никакого дара во мне не было. И никаких изменений в себе я не ощущала. Порой мне даже казалось, что все, чем были одарены мои предшественницы, прошло мимо меня стороной.

Но я ошибалась. В ту ночь, когда мне исполнилось шестнадцать лет, ко мне пришло Знание. Оно проникло в меня мягко, осторожно, и я просто поняла, что ЗНАЮ. Мир раскрылся для меня с другой стороны, заиграл новыми красками, и я окунулась в него со всей жаждой бредущего по пустыне.

Однажды я стала свидетелем очень неприятного разговора, после которого бабушке пришлось объяснять мне некоторые вещи.

Мы уже собирались спать, когда раздался стук в дверь.

– Я сейчас, а ты засыпай. – Бабушка укрыла меня одеялом и, задернув шторки, пошла открывать.

Но я не могла лежать на месте и, осторожно подкравшись к двери, притаилась за шторами, прислушиваясь к разговору. Это была жительница деревни, еще молодая и довольно привлекательная женщина. Год назад она потеряла мужа, и теперь жила одна в большом кирпичном доме.

– Баб Дунь, ну помоги ты мне! Сколько же мне одной маяться? Я не обижу, ты не подумай…

– Что ж мне, от другой бабы оторвать и тебе пришить? – холодно поинтересовалась бабушка. – Не там счастье ищешь, Любаня. Ох, не там.

– А ты меня не суди, – в голосе женщины послышалась злость. – Я за свое счастье борюсь, а твое дело мне поспособствовать.

– Мое дело людям помогать, а не насиловать волю чужую, – резко ответила бабушка. – Иди домой, Люба. И мой тебе совет – найди свою судьбу, а не чужую примеряй.

Через минуту хлопнула дверь, и я услышала, как горько вздыхает бабушка:

– Знаю, не спишь. Иди сюда, Катюш.

Я вышла из-за шторки, и она усадила меня рядом с собой.

– Все слышала?

– Да, – кивнула я. – А что женщина хотела?

– Чтобы я чужого мужа к ней приворожила. – Бабушка даже поморщилась от этих слов, а я удивленно спросила:

– А ты не можешь?

– Я много чего могу, только вот вреда не делаю. И вот тебе мой завет – никогда свой дар во зло не используй. Волю чужую не насилуй… Поняла меня?

– Да… – прошептала, особо не понимая, о чем она говорит.

– Пойдем спать, поздно уже.

Потом, конечно, ко мне пришло понимание, о чем меня предупреждала бабушка, и я строго следовала ее советам. А сейчас я смотрела на ее умиротворенное лицо, и меня душили слезы.

– Как же я буду без тебя? Оставила ты меня одну…

В этот день лило с неба, не переставая, и мокрая листва вместе с грязью прилипала к подошвам. Октябрь уже перевалил за середину, и холодные дожди смыли все золото, еще недавно сияющее под теплым солнцем. Мрачное, низкое небо давило своим полным влаги куполом, серые деревья печально раскачивались под порывами ветра, и в их кронах уже давно не пели птицы.

Было холодно, и пронзительные дуновения попадали за воротник, когда я медленно шла к воротам кладбища. Бабуля просила помин не делать, и после похорон я не спешила возвращаться в одинокий дом.

Впереди меня шли деревенские женщины, и я услышала, как баба Маня говорит:

– И что ж теперь, Катька лечить будет? Степановна померла, к кому обращаться?

– Да передала она ей, не переживай! Точно тебе говорю! – горячо заговорила тетка Люба, когда-то просившая бабулю о привороте, вцепившись в локоть своей спутницы. – Теперь начнет дела творить…

– Какие такие дела? – охнула баба Маня. – Они зла никогда не делали… Ни порчи, ни приворотов, ни проклинали никого…

– А ты думаешь, у Светки Коротеевой мужик, отчего за Катькой сохнет? – язвительно произнесла Люба. – Приворожила она его! Приворожила!

– Да ты что? – Старуха даже приостановилась от такой новости. – А ты откуда знаешь?

– Да стал бы такой мужик за тихой да бесцветной Катькой бегать просто так? – прошипела женщина. – Светка – какая красавица! Что грудь, что бедра… А эта что?

– Ну да, ну да… – закивала головой баба Маня. – А ведь точно!

Я кашлянула, и они испуганно замерли, а потом обернулись.

– Катенька… – протянула тетка Люба, и ее глаза забегали. – А мы думали, ты у могилки осталась…

Я ничего не сказала и, прибавив шаг, быстро пошла прочь.

Ваня Коротеев бегал за мной еще со школы, но мне он никогда не нравился. Красивый, статный парень, но наглость и любовь к спиртному делали его мерзким и неприятным.

Поняв, что от меня он взаимности не добьется, после армии мужчина женился на моей однокласснице Светке Ласкиной. Первый год они вроде бы жили хорошо, а потом Ваня взялся за свое и даже принялся поколачивать свою жену, но она так любила своего мужа, что прощала ему все побои и оскорбления. У них родился сын, потом дочь, и вроде бы он успокоился, но вдруг ни с того ни с сего вспомнил о моем существовании.

Ванька приходил под мои окна, что-то плел о любви, один раз даже разбил стекло, ударив в него кулаком. Бабушка, как могла, увещевала его, он соглашался… и приходил снова.

Светлана не скрывала ко мне своей неприязни, и поплыли по всему поселку сплетни, что приворожила Катька Стоева чужого мужа. Мол, дожила до тридцати годов никому не нужная, да и решила чужого мужика к рукам прибрать.

– Катька! Постой!

Я вздрогнула и, вынырнув из своих мыслей, увидела Ваньку Коротеева. Он стоял у моего забора, слегка покачиваясь и хмельно улыбаясь. Легок на помине!

– Иди домой, не до тебя сейчас, – сказала я и вошла в калитку, слыша, что он идет за мной. Я вовремя успела задвинуть засов, как его руки вцепились в штакетины забора.

– А для меня ведь это не преграда, Кать… – зашептал Ваня. – Пусти. Бабку твою помянем, посидим, былые времена вспомним.

– Нечего нам вспоминать, – сказала, не оборачиваясь. – Ты бы к детям шел, а не под чужими заборами отирался.

– Пожалеешь ведь! – пьяно крикнул он. – Ох, пожалеешь!

– Ванька, домой пошли! – раздался визгливый голос его жены, и, обернувшись, я увидела Светлану. Она стояла в паре метров от моего дома и с ненавистью смотрела на меня. – Что ты семью свою позоришь, гад проклятый?!

– Уйди! – рявкнул он, наливаясь краской. – Пошла вон! Надоела!

– А ты, бесстыжая, не стыдно чужого мужа приваживать?! – Светка накинулась теперь на меня. – Тихая, да неприметная, а душа гнилая! Ведьма проклятая!

Я не стала слушать ее и, войдя в дом, закрыла за собой дверь. Он встретил меня тишиной и таким родным, уютным запахом, от которого защемило сердце. Рыжий кот Прошка, потерся о мои ноги и жалобно мяукнул.

– Бабушка… – прошептала я и медленно сползла по стене. – Бабушка…

Добравшись до кровати, прямо в одежде упала на покрывало и, заливаясь слезами, не заметила, как уснула.

Проснулась я от запаха дыма. Нащупав кнопку ночника, включила свет и ужаснулась – во все щели просачивались серые струйки и расползались по комнате. А после я услышала треск… Пожар!

Схватив кота, помчалась к двери, но она не открывалась. Да ее заблокировали снаружи! Страх удушливой волной нахлынул на меня, и, стараясь унять панику, я бросилась к окнам. Сорвав штору с кухонного окна, чуть не закричала – ставни тоже были закрыты.

– Помогите! – закричала я, разбив стекло табуретом. – Помогите! Пожар!

Но наше с бабушкой жилище находилось на отшибе, и я могла орать до потери голоса – меня все равно никто не услышал бы. Горела часть дома, которая была ближе к лесу – видимо поджигатель подошел с той стороны, чтобы его не заметил случайный поздний прохожий.

– Сдохни, проклятая! Хоть вздохну спокойно! – раздался насмешливый голос прямо под окном, и я поняла, что это Светлана. – К бабке своей отправляйся!

– Света, что ты делаешь? – Я вцепилась в ставни, раня руки о торчащие из рамы осколки. – В чем я перед тобой виновата?! Как ты жить с этим будешь?!

Но за окном уже стало тихо. Она ушла.

А дыма уже было столько, что я начинала задыхаться, раздирая легкие кашлем.

Первые язычки пламени появились под потолком. Это было последнее, что я увидела, прежде чем свет померк и мое сознание погрузилось в темноту.

Глава 2

Очнулась от жуткой горечи во рту. Она практически обжигала горло, и я закашлялась. Что за странный привкус? Словно я выпила настойку полыни. Пожар!

Я испуганно распахнула глаза, страшась обнаружить себя в горящем доме, но это был не бабулин дом… Тупо глядя наверх, пыталась понять, что это за комната, в которой такие странные потолки… Закопченные балки, перекошенная люстра из фильмов о рыцарях – та, в которой куча свечей и… о, боже! Летучие мыши!

Нет, ну это ерунда какая-то!

Я резко села и закашлялась, чувствуя, как рот наполняется слюной от проклятой горечи.

– Я сколько раз тебе говорила, не наклоняйся над котелком, когда варишь зелья, особенно ядовитые! – прозвучал рядом недовольный голос со странным певучим говором. – На, молока выпей… Джинни только что подоила Луну.

Зелье? Джинни? Я что, в бреду?

Медленно повернув голову, я с немым изумлением посмотрела на женщину лет пятидесяти, сидящую в облезлом деревянном кресле. На спинке за ней, пристроился ворон и таращил на меня свои бусины глаз. Женщина протягивала мне глиняную кружку и хмурилась, будто я в чем-то перед ней провинилась. Осторожно сев и взяв молоко, мотнула головой, надеясь разогнать дурман. Но происходящее было настолько реальным, что у меня внутри все похолодело.

– Какое зелье я варила? – прохрипела я каким-то чужим голосом и снова закашлялась. Мне стало понятно, что говорю явно не по-русски, но слова выскакивали легко и непринужденно.

– Арабелла, ты не помнишь, какое зелье варила? – Незнакомка пощупала мой лоб сухой теплой рукой, и я поморщилась от холода перстней, унизывающих ее пальцы. – Нет, это никуда не годится! Мы должны были сегодня избавиться от сорняков в огороде, и зелье могло нам помочь! Теперь точно останемся без урожая!

Я смотрела на нее и совершенно не понимала, о чем она говорит. И вообще, кто она такая?!

Отпив из кружки, я почувствовала облегчение – молоко прогнало горечь и стало легче дышать. В голове прояснилось, и у меня получилось более внимательно посмотреть на незнакомку.