– Ты отвратительный рассказчик. Нормально выдай информацию, пожалуйста. И быстро. Меня родители ждут. У меня вообще-то сегодня день рождения, по плану праздничный ужин, а ты мне голову морочишь. Как можно мимоходом куда-то провалиться? И кто такой Марьян?

– Марьян – это тот парень, который швырнул на мостовую форменный фартук и колпак. Марьян Брикс. Боевой маг, лучший в своем взводе.

– Э-э?! – Я аж глаза выпучила. – Боевой маг?! Взвод?! Как он угодил в пекари и кондитеры?

– Война ведь закончилась. Короне нужно было как-то наградить своих верных соратников. Ну и вообще, вписать в мирную жизнь, чтобы не пошли бродяжничать и грабить. Это тебе не шутка – множество боевых магов, сильнейших причем, раз выжили. Вот им и выдали пенсии и в собственность различные заведения тем, кто особенно отличился. Чтобы на жизнь могли как-то зарабатывать.

– А этот Марьян, значит, не захотел? Или не смог? – уточнила я.

– Ну… Второе. Не дается ему сдоба и сладкая выпечка ни в каком виде. Но в оправдание могу сказать, что он прекрасно готовит мясо.

– Так и готовил бы мясные пироги или шаурму… – пробормотала я и потерла лоб.

– Умная какая… Ну психанул парень, с кем не бывает? Может, и дошел бы до мясных пирогов. Не успел. Выскочил немного охладиться, сбросить излишки магии, а тут ты, ушлая какая… Взяла и украла ключ.

– Ничего я не крала! Я уже сказала, что пришла почти сразу и все принесла, чтобы вернуть. А вас там уже не было. Кстати! Если булочная там, то почему ты тут? Ты же в витрине был.

– Потому что я живой. Ну… почти. Нечисть я как бы.

– Нечисть… – повторила я.

– Марьян остался в своем мире. Поди тоже теперь ищет способ вернуть «Мимоходом!». А все. Владелец больше не он.

– А кто?

– А ты! Дурища необразованная! Сказал ведь уже несколько раз! Он отрекся! Ты ключ поймала, забрала, унесла. Где ключ?

– Понятия не имею.

Я напрягла память, пытаясь вспомнить, что сделала с теми фартуком и колпаком. Я приехала домой. Вывалила все из сумки, убрала ее в шкаф. На другой день с рюкзачком, в который переложила кошелек и документы, поехала забирать свои вещи из квартиры Димки и Аделаиды Львовны. А куда делось все остальное из сумки? Вообще не помню.

Встав, я заглянула в шкаф, под кровать, на стул, куда часто скидываю вещи. Пожала плечами. Потом сказала Колобку:

– Сиди тут. Я пошла ужинать, а то меня там ждут мама с папой. И поищу в стирке, может, туда отнесла. Ключ как выглядит?

– Боги, послали же убогую! – Были бы у Колобка руки, он бы шлепнул себя по лбу. – Ключ выглядит как ключ.

– Еще раз меня оскорбишь, покатишься по лестнице на свободу. Еще и ускорения придам. Не смей меня обзывать. Никогда!

Я встала и пошла к выходу из комнаты.

– Прости, – донеслось мне вслед, хоть и не сразу.

Я обернулась уже на пороге, открыв дверь. Колобок со стола смотрел на меня насупившись, добавлять ничего не стал, но я решила, что извинения достаточно.

– Принято, – сообщила ему и вышла.

Родители и правда меня уже ждали. Удивились, что я так долго пробыла в комнате, а сама даже не переоделась. Но потом мама предположила, что я просто залипла в телефоне. Я не стала ее разуверять.

Мы поужинали. Выпили по бокалу шампанского. Съели по куску именинного торта, теперь уже настоящего, с кремом, шоколадом и взбитыми сливками. Было хорошо. Я не торопилась уходить из-за стола в комнату, где меня ждала чокнутая ожившая сказка. Тем более что я планировала снова жить отдельно от родителей, и видеться мы опять будем нечасто. Мама даже заикнулась, мол, не хочу ли я снова жить здесь, дома? Но я улыбнулась и развела руками.

– Ну, мам…

– Да все я понимаю, – вздохнула она. – Просто мы скучаем.

Фартук и колпак нашлись лишь после того, как я спросила маму, не видела ли она их. Оказалось, и видела, и даже постирала с отбеливателем, чтобы удалить пятна от варенья и шоколада. А потом еще и погладить успела и положила в стопку с прочими свежепостиранными и отглаженными вещами.

– А там в кармане?.. – начала я, не зная, как сформулировать вопрос про неведомый ключ.

– Да, я вынула. В коридоре повесила на ключницу. Там, кстати, есть свободные брелоки. Если хочешь, прицепи какой-нибудь. Это от чего?

Угукнув и не ответив, я поспешила в коридор. На крючочке, среди наших связок, обнаружился подвешенный за колечко черный длинный ключ под старину. Такой, словно он от винтажного замка.

Я с опаской смотрела на него. Снимать его с крючка было страшно. Да ну в пень все эти чудеса…

Хотя… Мама же его брала, ничего страшного не случилось.

Глава 4
Незолотой ключик

Цапнула я ключ, сжала в руке, и вот тут-то все и случилось.

Во-первых, он ударил меня током. Сильно. Словно я в розетку пальцы с шпилькой сунула. Ну да, да, я не самый спокойный ребенок и успела отличиться в детстве.

Во-вторых, он меня поранил чем-то. Поверхность с зазубринами, я умудрилась о нее ощутимо оцарапаться, аж кровь выступила.

В-третьих, он засветился. Светомузыка прямо… Довольно яркое сияние возникло вокруг моей руки, сжимающей ключ, вспыхнуло и погасло.

Ну в-четвертых, я от испуга и боли вскрикнула и выронила эту магическую фиговину себе на ногу. Прилетело знатно. Был ключ тяжелый, кованый, приземлился неудачно, отбил мне пальцы на ногах.

Я взвыла и шарахнулась.

– У-у-уй!

– Ты что там творишь, ребенок? – вышла в коридор мама. – А, понятно. Калечишься, как обычно. Что уронила и разбила?

– Мама! Блин! Как же больно-то! – Я потрясла рукой, а ногу поджала, изображая большую неуклюжую цаплю.

– Идем, горе луковое. Перекисью залью порез. Чем умудрилась-то? – Покачала она головой и закатила глаза. – И подними свой ключ, а то в темноте кто-нибудь наступит.

Ключ я подняла. Но не голой рукой. Второй раз на эти уловки магических тварей не попадусь! Я сначала взяла с верхней полки шарф и уже через него подцепила ключ.

Тот признаков нездоровой активности не подавал. Напасть больше не пытался. Не светился. Не кусался. Не царапался. Но маму я все же спросила, пока она мне поливала порез на ладони перекисью водорода, не поцарапалась ли она сама об ключ?

– Нет, конечно. Он же отшлифованный, гладенький, – спокойно ответила она. – Может, завтра не будешь переезжать? Сегодня клининг все отмыл, папа прямо рано утром туда бригаду отправил и за всем проследил. Но куда ты с порезом?

– Ну, мам! Я уже взрослая! Ну и вообще, – сконфузилась я под ее взглядом.

– Димка тебе не звонил? А Марина? – перевела она тему.

– Нет. – У меня сразу испортилось настроение. Я как-то так погрузилась во все эти сказочные странности, что и думать уже забыла про двух предателей. Сейчас маме пояснила: – Я их везде заблокировала. И не беру пока трубку с неизвестных номеров.

– Ну и правильно. Этот… мне звонил. Гадости про тебя говорил.

– О как! – Я села ровно. – А ты что?

– А я сказала, что еще раз позволит себе подобное и побеспокоит меня или тебя, и я сама, лично, утащу у тебя компромат на него и отправлю куда следует.

– Да-а-а?! А он?

– Нецензурно выбранился и бросил трубку. Козел!

– Козел! – подтвердила я. – Хорошо, что вы с папой помогли мне так быстро от него переехать.

– Ага. Завтра с тобой поехать туда, в студию? Будешь что-то из вещей еще забирать?

– Не-а. Ну вот форму только, которую ты постирала.

– Красивая, кстати. И надпись забавная. А почему «Мимоходом»?

– Ну… Не знаю, – растерялась я. – Но прикольно, да?

Мы еще немного поболтали, потом я забрала из отглаженной стопки вещей фартук и колпак. Захватила ключ, так и завернутый в шарф, и пошла в свою комнату, где меня ждал Колобок.

Не успела закрыть за собой дверь, как он заявил:

– Я все почувствовал. Молодец. Приняла ключ, привязала его к себе кровью. Марьян, конечно, лопнет от злости, но сам виноват.

– Почему? – Я присела напротив.

– Потому что надо было самому это сделать. Ему же четко все рассказали. Что если не привязать кровью, то органической привязки нет. Что если не отдаться душой и эмоциями, то и слияния не будет. Ну и что вышло? Психанул, форму скинул, и привет! Если бы вернулся прямо сразу и забрал его, то, может, булочная его бы и простила. Она ведь не злая совсем, волшебная же. И очень любит компанию. А так он, считай, ее в другие руки передал, отказался. Она и обиделась. Ушла.

– Ушла? Ты же говорил, что перенеслась куда-то в небытие. Когда врал? Тогда или сейчас?

– Не придирайся!

– А ты не юли́. Ну-ка! Давай все четко, ясно и понятно. И как ты почувствовал про ключ? Кстати, он поранил мне руку сильно и светился, и током еще ударил.

– Не током, а магией. И не поранил, а взял крови для привязки. А свет – это побочное явление.

– И-и-и… Куда ушла булочная? И булочная ли она? Или кондитерская?

– Какая разница? Как назовешь. Пекарня. Булочная. Кондитерская. Неважно, главное, что в ней всегда, с самого момента ее взросления. только пекут-выпекают и продают это желающим. Это ее специализация.

Я сделала мысленную пометочку, что возможны и другие похожие заведения, живущие своей жизнью и уходящие невесть куда.

– И?! – Я строго нахмурила брови.

– Ну да, да! Вот ты зануда. Ушла. Встала на свои лапы и ушла. Она ведь может.

– У нее еще и лапы?! Где?! Она же стояла прямо на асфальте, и крыльцо имелось.

– Боги! Какие же примитивные людишки живут в этом мире. Ну не лапы. Ноги. Самые обычные курьи ножки.

Я аж булькнула, издав нечленораздельный звук. Помолчала, собираясь с мыслями, и уточнила:

– Избушка? На курьих ножках? Но булочная выглядела обычным каменным двухэтажным домиком.

– Нет, конечно, не избушка уже давно. Это только первое время после вылупления они такие, типичные избушки. А потом растут, увеличиваются, выбирают образ жизни и специализацию, под них снаружи меняют фасад и вывеску, внутри – тоже под выбранную деятельность – переносят стены и выращивают нужное количество комнат.

Я молча таращилась на Колобка. Пауза затягивалась. В какой-то момент он начал нервничать, отводить глаза, и я поняла, что и сейчас он еще не всю правду мне выложил.

– Колись давай!

– Зачем?! – испугался он. – Я печеный, меня нельзя расколоть.

– Выкладывай все полностью. Много таких избушек на курьих ножках существует? И какие они? И откуда берутся? Где рождаются? И что, те, кто начинают в них жить и работать, становятся как Баба-Яга?

– Где избушки вылупляются, никто не знает. Откуда берутся их яйца, тоже неведомо. Новорожденных избушат никто не видел, но всем известно, что они вылупляются, а не рождаются. Просто однажды они приходят к людям, уже став большими. Сначала это обычный одноэтажный деревенский домик с печью. Они могут оставаться на одном месте, пускают в себя кого-то пожить. Скучно им быть одним. Чаще всего ведьмочек или магичек. Могут под них свой внешний вид менять и где-то на одном месте обживаться. Но чаще снимаются с места и путешествуют. Изучают миры. Потом, став взрослыми, выбирают, чем хотят заниматься в своем дальнейшем существовании, и начинают изменять себя под выбранную цель. Отращивают второй этаж, крыльцо, вывески, витрину, стены каменеют и меняют окрас.

– С ума сойти! – выдохнула я.

– Ну а потом подают заявку в ковены или королевским службам, что готовы существовать в связке с магами и чародеями. И тогда уже им помогают подобрать того, кто будет вести… хозяйство? Быт? В Мимоходом – это всегда тот, кто умеет и любит печь. Вот с Марьяном вышла осечка. Выпечку он любит, а вот печь не очень. Ты как? Должна уметь, раз привязка сработала.

– Не отвлекайся. Да, люблю, умею, обожаю. А какие еще есть избушки? Ты про какие знаешь? И почему «Мимоходом»? И зачем на вывеске восклицательный знак? На названиях не ставят знаки препинания.

– Какой знак? Просто «Мимоходом».

– В конце слова. Багет и кексик.

Колобок задумался. Пошевелил толстыми губами. И озадаченно сказал:

– Это просто багет и кексик. Для красоты. Не знаю я ни про какой знак.