Глава 2

Не знаю, у какого страха глаза велики, но у моего они буквально вывалились из орбит. Заорала так, что коты психанули окончательно, истошно взвыли и бросились врассыпную. Кажется, Барсик-альпинист всё-таки пробрался в дом через чердак, потому что с полки, висящей на стене над лавкой, на меня посыпались какие-то предметы, а потом свалился и сам кот ― чёрный, здоровенный, с горящими зелёными глазищами. Тяжёлый такой. Старик, естественно, от всего этого шума проснулся ― скатился с кровати на пол, неожиданно прытко для человека с больной спиной доскакал до двери и щёлкнул выключателем. К этому моменту полупрозрачная рука уже исчезла, а я с перепугу была готова прикончить любого, кто осмелится ко мне приблизиться. Алюминиевым ковшиком с длинной ручкой. Ножик успела выронить, поэтому схватила первое, что подвернулось под руку. Хозяин бесцеремонно и как-то уж очень ловко отобрал у меня это средство самозащиты, зачерпнул им воду из стоявшего у двери ведра и плеснул мне в лицо. Орать сразу расхотелось.

– Ненормальная, ― констатировал старик.

Я бросила робкий взгляд на окно, но за грязным стеклом лишь покачивались на ветру ветки какого-то куста.

– Окно… Там тень… Рука… ― сбивчиво попыталась я объяснить сердитому дедуле причину переполоха.

– И что? Рука и рука. Визжать зачем? ― с хмурым выражением лица проворчал он, встал на четвереньки и полез под кровать, откуда донеслось: ― У меня запретная территория. Сюда без приглашения никто посторонний войти не может. Особенно те, кого я видеть не желаю.

– То есть тут это в порядке вещей, да? ― недоверчиво осведомилась я и начала осматривать пол в попытках отыскать потерянный нож.

– Я тебе объяснил, кто в этих краях живёт, ― напомнил мне хозяин из-под кровати и медленно попятился, выползая оттуда. ― Руками, ногами и странными тенями тут уже давно никого не удивишь.

Я думала, что он что-то уронил, но старик выволок за шкирку упирающегося чёрного кота, на вытянутой руке донёс зверя до входной двери и пинком отправил его на улицу. Котяра только мявкнул возмущённо. Остальные пушистики сразу успокоились и снова начали забираться на скрипучую хозяйскую постель. Мне отчаянно хотелось покинуть это донельзя странное и жуткое место, но бродить в одиночестве даже по деревне я бы после пережитого ужаса не рискнула. Утёрла мокрое лицо рукавом, стряхнула капли воды с одежды и пристала к старику с расспросами. Это для него всё случившееся в пределах нормы, а мой разум не привык к подобным потрясениям.

Нового узнать получилось не так уж и много. Да, по ночам ведьмы из Брусничного любят шастать по окрестным деревням. За какой надобностью ― это у них спрашивать надо. Время с полуночи до четырёх часов утра принадлежит им, поэтому ночью ни один здравомыслящий человек носа на улицу не высунет даже по большой нужде. Нет, они не могут ходить сквозь предметы, но просунуть руку и что-нибудь спереть ― это запросто, поэтому местные ничего ценного у наружных стен дома никогда не хранят и кровати тоже ставят подальше. Если нужна ведьмовская услуга, можно зажечь свечу у окна и оставить там записочку ― ведьмы её заберут, прочтут и помогут, если сочтут нужным. Нет, это был не Барсик. У Барсика морда попроще, размеры поменьше, глаза жёлтые, окрас бело-рыжий пятнистый и нет хвоста. Зеленоглазый чёрный котяра размером с хорошо откормленную дворнягу принадлежит старейшине ведьмовской общины и сопровождает её повсюду. Вот как раз от него никакие обереги не помогают. Если оказался в доме, значит, сама старейшина по какому-то делу пришла именно в этот дом. Ей уже больше ста лет, давно пора помереть, поэтому подобные визиты случаются крайне редко. В этот раз Сама точно явилась за гостьей.

– За мной? ― напряглась я.

– Ну не за мной же, ― ответил старик, плеснув в железную кружку компот из трёхлитровой банки. ― Преемница ей нужна. Потому тебя на порог и не пустил никто, чтоб она в окна не заглядывала. Давно уж ищет, но всё неподходящие попадаются. Здешние бабы ей не нравятся, молодуха нужна, а молодух тут днём с огнём не сыщешь. Половина домов пустует, работы нет… Летом поживее из-за дачников, но слухами-то земля полнится, потому и чужие сюда редко наведываются. В прошлый год дачники компанией приехали, а Сама одну девчонку умыкнула и два дня не отпускала, пока не поняла, что без толку. Та и нажаловалась участковому. Он-то мужик далеко не глупый был, но при обязанностях и полномочиях. Если есть сигнал, надо отработать, вот и попёрся туда, куда не звали. А теперь вот ты появилась.

Я вспомнила о его уголовном прошлом и снова посмотрела на руки старика, но никаких наколок там не было ― только пятна старческие и след от ожога. Померещилось? Точно нет. Отчётливо ведь видела синеватые узоры перстней и ещё какой-то рисунок. Спрашивать об этом неудобно. Да и не совсем понятно стало, кто из нас двоих не в себе ― я или старик этот. Вообще такое странное чувство появилось, будто бы я сплю и никак не могу проснуться. Зато кошачья вонь никуда не делась и точно была реальной.

– М-да… ― со вздохом произнёс старичок и вроде как приуныл. ― Думал, что обойдётся, спрячу тебя, а она всё одно приметила. Теперь не отпустит, пока не уверится, что ты тоже бесполезная.

– Что значит «не отпустит»? ― нервно уточнила я.

– Да в какую сторону ни захочешь уйти, любая тропа аккурат к общине выведет. Что дорогой идти будешь, что лесом, а придёшь туда, где ждут.

Я сунула руку в карман рюкзака с намерением достать телефон. Связь в этой глухомани точно есть ― я вчера проверяла, когда подумывала позвонить родителям и попросить их помочь мне с возвращением в город. Не позвонила только потому, что мы недавно поссорились из-за моей учёбы. Я не сирота. У меня есть мама, папа, замужняя старшая сестра, дедушки, бабушки ― полный комплект. Проблема в том, что мой характер и взгляды на жизнь их всех не устраивают. Мне с детства внушали, что семья ― это самое ценное и главное, что может быть у человека. Принимая какое-то жизненно важное решение, нужно обязательно советоваться с семьёй и учитывать мнение старших. Ссориться мы начали, когда я ещё в школе училась. Мама диктовала, как я должна одеваться, с кем общаться, чем заниматься. А мне не нравилось посещать уроки игры на фортепиано, потому что длинные тонкие пальцы не компенсируют отсутствие музыкального слуха. Нанять учителя не проблема, но если ученик бездарен, то это пустая трата времени, нервов и денег. Мои протесты никто не слушал, зато я каждый день слышала, что должна проявлять больше старания и усердия. В конце концов первой сдалась моя наставница, у которой от моих музыкальных стараний и усердия нервный тик начался. Потом была другая, третья, пятая… Моя мама работает в филармонии, в совершенстве владеет игрой на разных музыкальных инструментах, восхитительно поёт и считает меня своим позором. Папа занимает ответственную должность в областной администрации. Он хотел сына, но получил двух дочек, чем уже был сильно разочарован. Когда я сказала, что хочу учиться на журналиста, а не на юриста, дело закончилось домашним арестом, моим бегством из дома, крупным семейным скандалом и фразой: «Вот исполнится восемнадцать, тогда катись на все четыре стороны и живи на своё усмотрение». Пф-ф-ф… Я поступила на юрфак, нашла ухажёра с квартирой, дождалась совершеннолетия и помахала маме с папой ручкой на прощание. Съехала к своему парню, документы из института забрала, а на следующий год поступила туда, куда и хотела. Живу отдельно, с родителями периодически цапаюсь, ни в чём себе не отказываю. Эдик на стажировку в Москву уехал на полгода, иначе я ещё вчера ему позвонила бы. В сложившихся обстоятельствах он для меня, увы, не спаситель, поэтому надежда осталась только на предков. Ну или на МЧС в крайнем случае.

А телефон, гадина такая, разрядился. И внешний аккумулятор я, как обычно, забыла перед поездкой поставить на зарядку. Связи нет, на помощь звать некого, собеседник несёт какую-то жуткую чушь, вокруг дома шастает невесть кто, коты косятся на меня подозрительно… Хуже я себя чувствовала только в детстве, когда друзья подговорили меня прыгнуть с горки в сугроб, куда я провалилась по самую шапку без возможности выбраться. И ведь проблема-то на самом деле за уши притянута. На улице достаточно светло, чтобы не сойти с грунтовой дороги, а до трассы не больше пяти километров идти. На медведя только нарваться страшно, но сюда ведь я как-то добралась живой. И никто меня здесь не держит насильно, правильно же? Страшно, да, но точно не страшнее, чем ждать непонятно чего в обществе чокнутого старика, несущего всякий бред. Если мне наколки на его руках привиделись, то и всё остальное могло померещиться. Кошачьей вонью передышала. Ну или от речки местной испарений каких-нибудь галлюциногенных хватанула. Это, кстати, объясняет присутствие здесь странных гостей в прошлом году ― может, они экологию местную исследовали на предмет как раз такой вот гадости. И чего я вообще боюсь? Если верить старику, ведьмы сами заманят меня в Брусничное, а я ведь именно туда попасть и хотела. Нужно только подождать, пока на улице посветлее станет, а там либо в одном направлении уйду, либо в другом.

– Где у вас розетка? ― спросила у хозяина, который допил свой компот и вознамерился снова завалиться спать.

– Вон там, ― неопределённо махнул он рукой.

Лёг, укрылся кошками и захрапел. Розетку пришлось искать самой. Нашла, поставила телефон на зарядку, вынула из рюкзака бутылочку с минералкой, прилегла на лавку, но свет в этот раз не выключила, опасаясь, что померещится ещё какая-нибудь жуть. Спустя около получаса над потолком что-то зашуршало, потом загремело, а через минут пять откуда-то вывалился тощий бело-рыжий кот без хвоста. Подошёл к лавке, сел и начал недобро на меня смотреть. Я показала ему кукиш ― ещё не хватало наглым котам место уступать. Он посидел немного, подумал и прыгнул мне прямо на живот. Я столкнула его обратно, а он прыгнул снова. Так мы воевали за место довольно долго, пока этот комок шерсти не обнаглел окончательно. Он меня укусил. Я встала с лавки, поймала его за шкирку и отправила обратно на улицу по примеру того здоровенного чёрного котяры, которого вышвырнул старик. Барсик вернулся через чердак и с удвоенным усердием принялся гнать меня с его законного места. Старик самозабвенно храпел, ворочался и стонал. Мне надоело сражаться с его неугомонным питомцем, поэтому я пересела к столу, положила голову на руки и всё-таки задремала. Просыпалась от каждого шороха, пока не лопнуло терпение. Телефон за это время зарядился наполовину ― хватит надолго, если отключить доступ к Интернету и не пользоваться камерой. Выглянула за окно ― ещё не совсем светло, но уже значительно светлее. Взяла с лавки рюкзак, мысленно попрощалась со спящим хозяином и его зверинцем и вышла на улицу.

Пятый час утра. Трава вся в росе. Где-то неподалёку в лесу слышно кукушку и соловья. Прохладно, влажно, но мошкара и комары пока ещё не проснулись. По памяти вышла на грунтовку и потопала прочь от этого странного места. По пути заметила у дороги земляничную полянку, но ягодки оказались недозревшими. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Шла, шла… Пока метрах в десяти впереди на дорогу не вышел медведь. Нормальный такой мишка, упитанный. Я вспомнила, что в случае подобной встречи нужно создать преграду в виде хотя бы рюкзака, громко и уверенно разговаривать, медленно отступать назад, не поворачиваясь к зверю спиной, и не делая резких движений. Он не пытался приблизиться, поэтому я вынула из кармашка рюкзака телефон, медленно опустила свой нехитрый скарб на землю и громко поздоровалась:

– Привет, медведь!

Справа от меня раздался короткий смешок. А мне-то на медведя смотреть положено. О-о-очень медленно попятилась назад и скосила взгляд вправо. Там, прислонясь плечом к сосновому стволу и скрестив руки на груди, стоял парень примерно моего возраста или чуть постарше ― симпатичный брюнет с обаятельной улыбкой и зелёной травинкой в зубах. Одет в чёрные джинсы и чёрную футболку, но при этом босой.