Анджела Акерман: Тезаурус конфликтов. Руководство для писателей и сценаристов

Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436–ФЗ от 29.12.2010 г.)

Переводчик: Наталья Колпакова

Редактор: Ольга Дергачева

Издатель: Павел Подкосов

Руководитель проекта: Мария Ведюшкина

Дизайн обложки: Юрий Буга

Корректоры: Мария Павлушкина, Юлия Сысоева

Верстка: Андрей Ларионов

© Angela Ackerman & Becca Puglisi, 2021

Published by special arrangement with 2 Seas Literary Agency and co-agent SAS Lester Literary Agency & Associates

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2026

* * *

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Том I

Роль конфликта в повествовании: формирование образов героев

Внимание, вопрос: что притягивает нас в литературных произведениях, но в жизни, словно скандалящий малыш, вызывает желание сбежать? Конфликт.

Ничего удивительного. Конфликт – это боль. Хаос. Непредсказуемость. Его следствия – разрушенные планы, бесплодные усилия, стресс и тревога. Он загоняет нас в угол, питается нашими самыми сильными страхами и заставляет выходить за пределы собственных возможностей, как умственных, так и физических. Нет, нам не по душе конфликты – во всяком случае, серьезные. Лучше составить план и, следуя ему, спокойно добраться до финиша.

Однако в художественном тексте все иначе. Поглощенные книгой, мы мазохистски наслаждаемся каждым разочарованием, ударом в спину и падением героя с обрыва. Низвергните на нас огонь и яд! Поставьте перед ужасным, немыслимым выбором! Создайте чудовище с острейшими клыками и выпустите его на волю! Нам всегда будет мало.

Какая ирония: в литературе мы не можем насытиться именно тем, чего стараемся избежать в реальности. Однако с точки зрения психологии это совершенно логично. Книги почти не вызывают у нас инстинктивную реакцию «бей или беги», позволяя безопасно переживать конфликт. В конце концов, все эти неприятности происходят с другими. Разумеется, если история хорошо написана, она захватывает нас, и мы сродняемся с персонажами, отчасти испытывая их ужас, гнев и растерянность. Мы ассоциируем их опыт со своим, поскольку и сами знаем, как мучительны страх и неопределенность и что чувствуешь, потерпев сокрушительное поражение.

Книга позволяет нам из первого ряда наблюдать, как жизнь швыряет главного героя в галтовочный барабан. Безжалостная машина сокрушит его и обратит в прах? Или персонаж выйдет из нее отшлифованным, избавленным от зазубрин и будет гореть лишь тем, чтобы любой ценой достичь цели?

Мы надеемся именно на второй вариант: герой выстоит. Ведь реальность и вымысел сходятся в одной очень важной точке: это эйфория от успеха. Когда заветная цель достигнута, этот головокружительный момент ни с чем не сравнить – и неважно, кто его испытывает: мы сами или персонажи. Здесь-то и таится подлинная ирония. Ничто не делает миг победы столь мощным, духоподъемным и наполненным, как осознание того, чего это стоило: каких трудов, жертв и потерь. И это чувство лишь усиливается, если есть противодействие, препятствия, проблемы и вызовы. Иными словами, конфликт. Пусть мы не жалуем превратности жизни и стараемся их избегать, однако именно их преодоление позволяет нам ощутить всю полноту бытия.

В литературе конфликт – это горнило, в котором закаляются и формируются персонажи. На внешнем уровне он движет сюжет, обеспечивая сопротивление – оно необходимо, чтобы персонажи глубже познавали мир, делали выбор и совершали поступки ради достижения желаемого. На внутреннем – создает постоянное противоборство страхов, убеждений, потребностей, ценностей и устремлений героя. В конечном счете конфликт принуждает героя выбрать образ мыслей и действий: или прежний, устаревший, или новый, приобретенный с опытом. Лишь один из двух вариантов приведет персонажа к цели. Майкл Хейг, эксперт по писательскому мастерству, называет это выбором между жизнью в страхе и жизнью храбреца. Сумеет ли герой принять сложное решение, подойти к краю обрыва, несмотря на опасения, и открыто встретить перемены – или отступит? Борьба взаимосвязанных элементов в системе убеждений персонажа – вот что притягивает читателей и вызывает у них мощный эмоциональный отклик, так как им тоже доводилось прикладывать немалые усилия, чтобы преодолевать страхи и расти над собой.

Если подобный внутренний диалог наводит вас на мысли об арке персонажа, вы понимаете, к чему мы клоним. Хотя конфликт – суровый учитель, он дает героям возможность познать самих себя. Но есть одно условие: их прежние «я» должны остаться в прошлом. Таким образом, конфликт определяет развитие персонажа: требует действий, побуждая идти вперед, бороться и подтверждать приверженность цели. Это доказывает читателям, что герой чего-то стоит. Конфликт заставит персонажей выйти за пределы возможного. В самый острый момент они обнаружат свою истинную сущность: нравственные основы, ценности и взгляды.

Победит ли герой или потерпит поражение, в конце истории он не будет таким же, как в ее начале, потому что конфликт – это предвестник перемен.

Комбинация «сюжет – конфликт»

В 2016 году Вермонтский и Аделаидский университеты инициировали масштабное исследование. Его участники проанализировали эмоциональные арки 1737 литературных произведений из собрания проекта «Гутенберг» и выделили используемые в них основные схемы^[1]. Сколько же получилось? Всего шесть. Любому тексту соответствовал один из шести уникальных сюжетов, каждый из которых развивается в рамках повествования определенным образом.

Из нищего в принцы. Персонаж, поначалу находившийся в неблагоприятных условиях, преодолевает невзгоды и добивается успеха. Сюжет представляет собой неуклонное восхождение – движение от неудач к триумфу (подъем со дна отчаяния).

Из принца в нищие. Исходно герой имеет все, но затем терпит полный крах. Его трагедия от начала и до конца строго следует схеме падения (изгнание из рая).

Человек в яме. Жизнь персонажа, привыкшего к благополучию, рушится. Он оказывается в глубочайшей бездне, откуда затем пытается выбраться. В такой схеме между двумя высшими точками присутствует провал (падение – подъем).

Икар. Этот сюжет восходит к древнегреческому мифу, герой которого совершил побег из заключения, надев крылья из воска и птичьих перьев. Однако Икар пренебрег предостережением не взлетать слишком высоко и разбился – солнце растопило воск, и крылья рассыпались. Для этой схемы характерны возвышение и последующий непоправимый крах (подъем – падение).

Золушка. Несчастному персонажу улыбается удача, но лишь на миг. За исполнением желаний сразу следует падение в пучину бедствий. Однако это еще не конец. Сказка продолжается, и героя ждет блистательное возвращение (подъем – падение – подъем).

Эдип. Как и в одноименной греческой трагедии, жизнь героя складывается счастливо, но вскоре случается беда. Ему удается вырваться из ловушки, однако взлет недолог, и персонаж покоряется мрачной судьбе (падение – подъем – падение).

Это не первая и не последняя попытка выделить основные сюжетные схемы. Как и любые достойные обсуждения темы, подобные теории вызывают активные споры. В том числе о том, сколько сюжетов должно быть в арсенале повествователя. Три? Семь? Тридцать шесть? Уму непостижимо, что миллионы (если не миллиарды) историй в западной культуре – в художественной литературе, кино, на телевидении, в играх, рекламе и т. д. – восходят буквально к горстке сюжетов. Это кажется невероятным. Столько оригинальных захватывающих произведений – и в каждом из них воспроизводятся одни и те же сюжетные конструкции? В чем секрет?

Главным образом в конфликте.

Мы сознаем, что это смелое заявление. Пожалуйста, поймите нас правильно: безусловно, уникальность конкретной истории в огромной мере зависит и от персонажей. Разнообразие черт характера, вариантов предыстории, желаний, потребностей и т. д. позволяет создавать великое множество героев. Однако у любого персонажа, независимо от его особенностей, есть цель, задающая направление. Точно усталый турист, спешащий в свой номер в отеле, он волен поехать на лифте или подняться по лестнице – но должен остановиться на определенном этаже. Конфликт же свободно распоряжается во всей гостинице. Словно проказливый ребенок, от которого одни проблемы, он способен нажать на все кнопки лифта, побывать на всех этажах, устроить пожар на лестничной клетке или вышвырнуть мебель в окно. Возможности конфликта, для того чтобы придать свежее звучание истории или сцене, неисчерпаемы.

Чем насыщеннее конфликт в произведении, тем лучше. Выдающееся повествование – это бесконечная череда препятствий, помех и головоломок: в каждый момент история обновляется благодаря возникающим проблемам. Однако это не значит, что конфликт не имеет структуры и его следует вводить как попало, необдуманно. Разногласия и противодействие должны развивать историю, создавая значимые трудности, которые становятся испытанием для персонажей. Кроме того, каждому произведению необходимо центральное противоборство. Число сюжетных схем ограниченно – и точно так же ограничен набор типов конфликта, давно сложившихся в литературе.

Герой против героя. В этом сценарии протагонист на равных ведет битву характеров с другим персонажем. Это могут быть соперники, как владельцы спортзалов Питер и Уайт в фильме «Вышибалы» (Dodgeball), или конкуренты, как персонажи «Ночных игр» (Game Night), или враги с противоположными потребностями, желаниями или планами – например, Джон Макклейн и Ганс Грубер в «Крепком орешке» (Die Hard). Подобное напряжение возникает и в любовных отношениях, как у Уэстли и Лютика в фильме «Принцесса-невеста» (The Princess Bride), и в дружбе – у Бреннана Хафа и Дейла Добака в «Сводных братьях» (Step Brothers): герои то сближаются, то отталкивают друг друга. Неважно, преследуют ли два персонажа взаимоисключающие цели или жаждут одного и того же. Их разногласия в любом случае приводят к столкновениям, и, как правило, кто-то из них берет верх. Побеждает не всегда один и тот же: острота ума, умения и возможности героев сравнимы. Так соотношение сил постоянно меняется, пока история не подойдет к финалу и не разрешится.