Ее взгляд упал на небольшой пакет на туалетном столике. Она застыла в нерешительности, чувствуя, как сжимаются губы и учащается сердцебиение, резко схватила пакет и вытащила из него упаковку с тестом на беременность.

Накатила жгучая волна страха. Хелена не хотела даже смотреть на эту коробочку. Но деваться некуда. Она сделает тест и забудет о нем как о страшном сне. Ничто не должно омрачать ее отпуск. Будет что рассказать девочкам в самолете. Лиз и Мэгги не преминут посмеяться вдоволь над перипетиями ее беспечной холостой жизни.

Разорвав упаковку, Хелена достала инструкцию, хотя и без нее прекрасно знала, что делать: подставить полоску под струю и подождать три минуты, истекая от страха потом.

Она зашла в ванную комнату и с чувством досады отметила, что руки трясутся.

Я даже не уверена, что хочу в туалет, подумала Хелена, стягивая трусики и усаживаясь на унитаз. Она попыталась расслабиться.

Не прошло и мгновения, как в дверь позвонили.

– Черт! – Хелена вскочила как ошпаренная и, на ходу натягивая трусики и застегивая брюки, устремилась к входной двери.

– Открывай! – радостно поприветствовал ее голос Лиз по домофону. – Я подъехала.

Лиз себе не изменяла – как всегда, явилась раньше.

– Ты как, готова?

Взглянув на неиспользованный тест, Хелена, с одной стороны, ощутила раздражение из-за того, что Лиз помешала ей довести задуманное до конца, а с другой – испытала облегчение, словно только что чудесным образом увернулась от пули.

Она наклонилась к микрофону:

– А то!

Глава 3. Мэгги

Мэгги с обожанием смотрела на дочь, которая, высунув кончик языка, сосредоточенно сжимала в маленьком кулачке карандаш.

Услышав скрип гравия под колесами автомобиля, Фиби подняла свои бездонные глаза на маму, озадаченно насупив брови.

– Это папа?

Мэгги попыталась придать голосу радостную интонацию:

– Да, солнышко, папа.

Она глянула на кухонные часы. Опоздал на целый час. Кретин.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала.

– Знаю, милая. – Мэгги распахнула объятия, и дочь вскарабкалась к ней на руки. Уткнувшись лицом в шею ребенка, Мэгги вдохнула сладкий аромат ее кожи.

Фиби еще никогда не оставалась у Эйдана с ночевкой. Мэгги постоянно оттягивала этот момент, ссылаясь то на ночные кормления грудью, то на привычку ребенка спать с мамой. Но теперь, когда Фиби наконец исполнилось три года, Эйдан отстоял право забирать дочь к себе на выходные. Все по справедливости, Мэгги понимала. Правда. Сама Мэгги только за, чтобы у дочки сложились хорошие отношения с отцом. Тем не менее мысль о расставании с Фиби была для нее невыносима и причиняла физическую боль. В ее почти животном желании постоянно сжимать дочь в объятиях и чувствовать ночью, как бьется под пижамкой маленькое сердечко, было что-то глубинное и первобытное, не поддающееся здравому смыслу.

По этой причине поездка в Норвегию пришлась как нельзя кстати. Одна дома, без Фиби, Мэгги сойдет с ума. Все в их арендованном домишке напоминает о дочери: дверь, увешанная ее рисунками; деревянный стол, за которым после обеда они пьют молоко с печеньем; огромное кресло-мешок, в которое они плюхаются вечерами и читают книжки; подоконник, заставленный сделанными из газет горшочками с кресс-салатом.

На улице жалобно заскрипели тормоза. Перед домом остановился автомобиль. Двигатель замолк. Кто-то вышел из машины и по вымощенной гравием дорожке подошел к крыльцу.

Натянув улыбку пошире, Мэгги с ребенком на руках направилась к двери.

– Тебя ждет столько всего интересного! – пообещала она малышке.

В дверь позвонили.

Сжав пальцами ручку двери, Мэгги напряглась всем телом.

– Тетя Хелена! – радостно воскликнула Фиби, вырываясь из объятий мамы.

На пороге стояла Хелена в укороченных черных брюках. Темные блестящие волосы острижены в каре, на губах – красная помада. Она наклонилась, чтобы заключить в объятия Фиби.

– А мы думали, это папа! – пролепетала малышка.

– Правда? Посмотри на меня. Разве твой папа сравнится со мной по красоте?

Из-за ее спины появилась Лиз, одетая в походное снаряжение. Она подошла к Мэгги и крепко обняла ее.

Хелена многозначительно подняла бровь и спросила:

– Еще не приехал?

– Опаздывает, – только губами, беззвучно ответила Мэгги.

– Мне страшно, – сказала Фиби, прижимаясь еще сильнее к Хелене. Маленькими пальчиками она коснулась кулона в виде золотой подковы, который висел на шее девушки. – Ты пони?

– Сегодня точно нет. Потому что пони не пускают в аэропорт. Хотя иногда бываю и пони.

Фиби с пониманием кивнула.

– Лучше расскажи, чего ты у нас боишься?

Фиби показала пальцем на свернутое одеяло и ярко-розовый чемодан, который стоял наготове в коридоре. Все эти сокровища охранял плюшевый леопард.

– Я поеду к папе. А вдруг я захочу домой?

Сердце Мэгги сжалось. Ей стоило нечеловеческих усилий не кинуться к Фиби со словами: Ехать к папе необязательно! Мы останемся дома! Мама никуда не поедет!

– Знаешь, – стараясь вторить серьезному тону малышки, произнесла Хелена, – мне это чувство тоже знакомо. И по правде говоря, – она заговорщицки понизила голос, – сейчас я тоже очень боюсь.

– Взаправду?

– Взаправду. Видишь ли, Лиз заставляет меня ехать в Норвегию, где мы будем ходить по горам и спать в палатке. Я этого в жизни не делала, и мне тоже страшно. Вдруг захочется домой?

Фиби недоверчиво наклонила голову и посмотрела на Лиз.

– Не то чтобы я ее заставляю… – попыталась оправдаться Лиз.

Но Фиби она не убедила. Малышка подошла к своему чемодану, взяла леопарда и протянула его Хелене.

– На. Возьми моего Леопольда.

Мэгги прикусила нижнюю губу. Леопольд – любимая игрушка Фиби. Малышка всегда спала, уткнувшись в затисканного до проплешин леопарда подбородком.

– Хорошая моя, спасибо! – ответила растроганная Хелена. – Ты очень добрая девочка. Но мне кажется, что Леопольд тоже не горит желанием сменить обстановку. Ему будет лучше с тобой. Согласна?

Через открытую дверь они увидели приближающийся к дому красный спортивный автомобиль; Эйдан, боясь поцарапать машину, ехал по узкой дорожке очень медленно. Припарковавшись за «Фордом» Лиз, он заглушил двигатель, вышел из машины с сияющим видом, распахнул объятия и бодро выпалил:

– Фиби!

Малышка еще сильнее прижалась к ногам Мэгги, вцепившись маленькими ручонками в юбку ее ярко-желтого платья.

– Привет, Эйдан! – Мэгги приложила максимум усилий, чтобы придать своему лицу выражение искренней радости.

– Мэгги, – поприветствовал подруг Эйдан, – Лиз, Хелена.

Хелена смерила его презрительным взглядом, припасенным специально для Эйдана. Благодаря неуловимому выпячиванию подбородка складывалось впечатление, что она буквально смотрит на него сверху вниз. Впрочем, в случае с Эйданом так оно и было.

Мужчина окинул оценивающим взглядом веранду. Хелена не сомневалась, что он заметил облупившуюся краску, из-под которой выглядывала штукатурка, и поросший сорняками ящик с цветами. Но он точно не обратил внимания на самое главное – сколько счастья и радости испытали Мэгги и Фиби, сажая вместе цветы, втыкая семена в теплую весеннюю землю, а потом плескаясь в мыльной воде, чтобы отмыть скопившуюся под ногтями грязь. Его глаза всегда видели непорядок там, где Мэгги видела источник радости.

– Ну что, в бой? – спросил он, подойдя к дочери и погладив ее по голове. – В машине припасено для тебя кое-что вкусненькое.

А ей нужна всего лишь любовь, с укором подумала Мэгги.

– Пойдем, солнышко, помогу тебе пристегнуться, – с показным оптимизмом улыбнулась Мэгги и взяла дочь на руки. Она крепко сжала ее в объятиях, отчаянно желая защитить малышку и окутать ее своей материнской любовью с головы до ног.

Мэгги пристегнула ремень безопасности.

– Я тебя очень люблю и буду сильно по тебе скучать. Присматривай за Леопольдом, договорились?

Фиби послушно кивнула. А потом шепотом добавила:

– А ты присматривай за тетей Хеленой. Она очень боится гор.

– Обещаю. – Мэгги улыбнулась и поцеловала дочь. А потом еще раз. И еще. Усилием воли заставив себя отойти от машины, напоследок она прошептала: – Я люблю тебя.

За ее спиной Эйдан с усмешкой обратился к подругам:

– Серьезно? Мэгги полезет в горы?

– А ты что думал? Она была замужем за тобой целых два года. Теперь ей любой поход покажется легкой прогулкой в парке, – зло ухмыльнулась Хелена.

Столько всего нужно сказать ему, подумала Мэгги. Если Фиби проснется посреди ночи, спой колыбельную про звездочку. Много сладкого не давай, иначе она будет плохо спать. Не разрешай сидеть долго перед телевизором. Не пей, когда ребенок рядом.

Вместо этого она произнесла:

– Береги ее. Прошу.

Фиби сидела в машине со слезами на глазах, крепко прижимая к груди Леопольда, и смотрела на родителей. Сердце Мэгги разрывалось на части.

Нет, я не могу. Я не отпущу ее.

Мэгги решительно шагнула вперед, но Хелена опередила ее и быстро взяла подругу под руку. Лиз сделала то же самое с другой стороны.

Эйдан завел двигатель. Фиби прижала ладонь к стеклу, словно желая вырваться на свободу.

– Танцуем! – скомандовала Хелена и сделала мах левой ногой, как в канкане. – Кому говорю, танцуем!

У Мэгги сдавило горло. Еще секунда – и она разрыдается.

– Мэгги, танцуем! Быстро!

Этот танец Фиби видела в прошлом году зимой, когда они ходили на мюзикл. С тех пор малышка умирала от смеха всякий раз, когда мама и тетя Хелена танцевали канкан и потрясывали кистями рук.

Хелена сделала мах второй ногой, Лиз повторила за ней.

– Ну же!

Неимоверным усилием воли Мэгги заставила себя сделать мах, потом еще один, быстро поймав задаваемый подругами ритм. Легкий ветерок играл ее юбкой.

Потрясывая кистями рук, Хелена с облегчением выдохнула:

– Вот так. Хорошо. Танцуем. Не останавливаемся. Машем руками.

Фиби неуверенно улыбнулась и тоже потрясла ладошками в ответ.

Подруги продолжали танцевать, пока автомобиль с Фиби не скрылся из виду.

– Все, достаточно, – сказала Хелена.

Тело Мэгги сразу обмякло, ноги стали ватными, но крепкие руки подруг надежно удерживали ее на ногах.

– Самое трудное позади. У тебя получилось, – произнесла Лиз, приобняв Мэгги. – Теперь следующий этап – мечтаем, как вернемся домой. Договорились?

Большую часть дороги до аэропорта Мэгги проплакала на заднем сиденье, и теперь ее виски сковывала головная боль.

В кармане переднего сиденья она обнаружила потрепанный реферат времен их школьной юности. На титульном листе дутыми буквами цветов норвежского флага было выведено «Н-О-Р-В-Е-Г-И-Я». Внизу значились имена Лиз и Джони.

– Ничего себе! Твой проект по географии! – восторженно воскликнула Мэгги, положив реферат на колени. – Где ты его нашла?

– На чердаке, – ответила Лиз.

Под заголовком была фотография: на вершине отвесной скалы стоит женщина, широко раскинув руки, словно приветствуя бескрайнее синее небо. К западу до горизонта простирается завораживающее своей холодностью голубое море. У подножия горы серебристой нитью прокладывает себе путь через холмы и долины горная речка.

– Я так понимаю, именно эту гору мы едем покорять? – спросила Мэгги.

Лиз кивнула.

– Угадала. Блафьель.

Мэгги вдруг вспомнила, как однажды на уроке географии они пообещали друг другу, что когда-нибудь вместе обязательно поднимутся на вершину этой горы. Дело было в феврале. Казалось, ненастью не будет конца. Равно как и школьным звонкам, мокрым портфелям и промозглой сырости. Вырезанная из какого-то журнала картинка тогда стала окошком в абсолютно другой мир, который манил своей неизведанностью. Сидя за партой, они поклялись на мизинцах покорить эту вершину.

– От Джони так и нет вестей? – поинтересовалась Мэгги.

– Тишина.

Мэгги посмотрела в зеркало заднего вида. От нее не ускользнуло, как озадаченно изогнула бровь Хелена.