Александра Стрельцова: Ты мне больше не нужна

Глава 1

АЛИНА

Дождь крупными каплями барабанит по стёклам и крыше автомобиля, обрушившись плотной стеной, да такой, что водителю такси приходится замедлить ход и плестись точно черепаха. До дома остаётся совсем ничего, пересечь перекрёсток, свернуть к жилому комплексу, а там пятьсот метров и родной дом, где ждут меня мои любимые муж и дочь.

Невольно морщусь на матерное выражение таксиста, которое он бросает в сторону непогоды. Непривычная я к таким выражениям. Чем таким Женя занял моего водителя, что он не смог меня забрать?

Передёргиваю плечами, внутри какой день поселилась чувство тревоги, и с чем оно связанно никак не могу понять!

– Девушка, у вас пропуск собой есть? – оборачивается ко мне таксист.

– Да, конечно, – чуть не вздрагиваю от грубоватого голоса водителя, из сумочки достаю пропуск.

Без пропуска на чужой машине на территорию комплекса не попасть, охрана здесь что надо. Протягиваю таксисту пропуск, чтобы он показал его охране. Алексей забирает у таксиста пластиковый прямоугольник, смотрит на него, слегка хмурясь, затем резко наклоняется, заглядывает в салон, впирается в меня весьма удивлённым взглядом.

– Алексей, что-то случилось? – интересуюсь у охранника.

– Арина Павловна? – в каком-то замешательстве произносит мужчина и смотрит так, словно приведение увидел.

– Алексей, вы меня пугаете, – я на самом деле начинаю испытывать что-то похожее на страх.

– Извините, просто я был уверен, что час назад вы вернулись домой с водителем. Кажется, я что-то попутал, – проводит по волосам ладонью, стряхивая капли дождя, а у меня в горле пересыхает от его слов, – проезжайте, – возвращает пропуск водителю, произносит охранник.

– Алексей, – зову мужчину, – а разве мой водитель дома? И как ты понял, что я с ним вернулась? – тяну руку к водителю за протянутым пропуском и вместо сумочки кладу его в карман пальто.

– Как приехал час назад, территорию больше не покидал, а на счёт того, что вы были с ним…, – запинается, поджимает губы, вновь проводит рукой по волосам, – теперь и говорить страшно, наверное, не выспался, раз мерещиться, – кривит губы мужчина.

– Алексей, да говорите вы уже, – меня буквально колотить начинает, тревога и страх увеличиваются.

– Да что говорить, раз вы вот передо мной, – и рукой на меня машет.

– Ты видел меня в машине с Василием? – задаю прямой вопрос, раз охранник не спешит говорить.

– Ну да, – тушуется мужчина.

От его ответа всё тело пронзает разрядом тока. Нет! Не может быть такого!

– Поехали, – говорю таксисту с дрожью в голосе.

Лучше бы и правда у Алексея случилась галлюцинация, чем то, что может быть на самом деле! А если это и правда так, то… Зажмуриваюсь, крепко сжимаю кулачки, ногти впиваются в кожу ладоней. Страх всё потерять живёт в моей душе все три года после рождения Агаты, до её появления на свет я молилась, чтобы сестра вернулась, но всё изменилось с рождением нашей с Женей дочки.

– Приехали, девушка, – басит таксист.

Вскидываю взгляд и смотрю через боковое стекло, машина стоит напротив нашей парадной.

– Спасибо, – сиплю в ответ и непослушными пальцами дёргаю за ручку двери, выбираюсь на улицу.

Стоит мне закрыть дверь машины, как она тут же трогается с места, а вот я не могу и шага сделать! Вскидываю голову вверх, смотрю на наши окна, что ожидает меня по ту сторону? Если сестра и правда вернулась, почему мне никто об этом не сообщил? Если Василий привёз её сюда, то получается, Женя знал о её появлении, почему умолчал?

Сделав глубокий вдох, шумно выдыхаю, стараюсь прогнать все дурные мысли, Алексей мог и правда ошибиться! Я настолько напугана, что даже проливной дождь, что льётся мне на голову, не приводит в чувства. Наконец собрав все силы, делаю первый шаг к парадной. Наша квартира на самом последнем этаже, мы выбирали её с Женей не просто так, нам нужна была часть крыши, чтобы я смогла сделать там цветочную галерею. Муж тогда с радостью поддержал меня, похвалил за идею, решил все вопросы.

Зайдя в парадную, сталкиваюсь с консьержем, мужчина, как и Алексей, смотрит на меня удивлённо. Нет, по взгляду Романа Кузьмича понимаю, что Алексей не ошибся. Но в отличие от охранника, консьерж не говорит ни слова. Еле бреду до лифтов, ноги деревенеют. Зачем она вернулась? Кто её сюда звал?

В лифте душно, тяну тонкую ткань шарфика, который сейчас кажется удавкой. Я не готова встретиться с той, что принесла мне столько слёз и боли, стала виновницей моего ада, что длился на протяжении чуть меньше года!

Створки лифта открылись. До двери квартиры всего несколько метров, а для меня каждый шаг, что оступиться в болото, всё тело тянет вниз, словно засасывает в темную пучину.

Ключ в двери поворачивается, как мне кажется, он звучит оглушающими щелчками, эхом отдаваясь в голове. Положив руку на ручку, тяну на себя, никогда ещё дверь не казалась мне такой тяжёлой. Переступая порог нашей с Женей квартиры, непроизвольно затаиваю дыхание, напрягаюсь, словно удара жду.

Первое, что касается моих ушей, смех дочки из гостиной, что вызывает искреннюю улыбку.

– Папа! Смотр-р-рии, – рычит Аврора, старательно выговаривает букву «р».

– Ты молодец, Ава. Моя ты художница, – хвалит в ответ Женя нашу малышку.

Малышка явно что-то нарисовала и хвалится отцу.

– Ещё и мамина! Да, мамочка? – кричит моя малышка.

Уже хочу крикнуть в ответ «конечно», думая, что меня заметили, но больно прикусываю язык, когда ушей касается…

– Да, доченька, – произноситься таким же голосом, как и у меня!

– Мама, смотр-р-ри, что я ещё нар-р-рисовала! – вновь кричит Аврора.

И только сейчас до меня доходит, что моя дочка называет мамой другую! Осознание, что удар тысячью плетей по голой коже, принося дикую боль и в тоже время толкает к действиям.

Не снимая туфель, бросаюсь на голоса. То, что я вижу, забежав в гостиную, чуть не лишает почвы под ногами и здравого разума!

Мой Женя, любимый муж, сидя на диване, крепко прижимает к себе мою копию, что исчезла практически четыре года назад! Наша малышка стоит около них, держа в руках свои рисунки.

Меня замечают, стоит только мне войти, две пары глаз врезаются в меня, что острые льдинки.

– Что здесь… – задыхаюсь, не могу дальше говорить, смотря на них.

– Здравствуй, Алина, – вздрагиваю от того, как ко мне обращается Женя, я отвыкла от этого имени за четыре года, – ты к нам в гости или по делу? – спрашивает муж, вгоняя меня в ещё больший ступор.

– Жень, ты сестрёнке чай сделай, а я пойду Аврору на обеденный сон укладывать, потом спущусь к вам, – плавно поднимается с дивана Арина, подхватывает Аврору на руки, на меня же она больше не смотрит, даже не здоровается, словно я для неё пустое место, а не родная сестра!

Что это? Почему они так себя ведут?

– Жень…

Только и успеваю выдавить из себя имя мужа, как он резко подскакивает с дивана и в два широких шага оказывается рядом, обхватывает за плечи, оглядывается. Моя близняшка торопливо уносит мою дочь в глубь квартиры.

– На кухню пошли, – грубо произносит муж, резко разворачивает меня лицом на выход из гостиной, подталкивает.

– Ты можешь объяснить, что…

– На кухню я сказал, и не ори, ты нам ребёнка испугаешь! – рычит Женя.

– Нам? Кому нам? – цепляюсь за слово, дёргаюсь из его рук, разворачиваюсь к нему лицом.

Встретившись с глазами мужа, отшатываюсь от него, больно ударяюсь локтем о стену. До ужаса знакомый взгляд, он леденит душу, он очень долго преследовал меня в кошмарах, заставляя просыпаться с криком и мокрыми глазами. Так Женя смотрел на меня в нашу первую брачную ночь. Ненависть, ярость, желание уничтожить то, что находиться рядом, сделать очень больно, выплеснуть свою боль! Всё это сейчас горит в его глазах.

– Тебе лучше уйти, Алина, – замораживая своим голосом воздух вокруг, начинает Женя, – давай не будем устраивать вот этих всех сцен, ты просто сейчас уйдёшь и забудешь сюда дорогу. Ты превосходно справилась с ролью жены и матери, ты большая молодец, но теперь Арина вернулась, и, как ты понимаешь, в твоей помощи я больше не нуждаюсь, – договаривает муж.

– Что? Что ты сказал? – на глаза наворачиваются слёзы, я прекрасно понимаю головой, что сказал мой муж, но вот сердце не желает верить в услышанное!

Они вновь рушат мою жизнь!

– Она вернулась, и ты её вот так легко принял? Имея жену и дочь? Ты готов бросить нас ради неё? Жень, ты…

– Я никого не бросаю, – пребывает меня, – мою жену зовут Арина Синицына, нашу дочку Аврора Синицына, моя семья остаётся при мне, а вот ты, Алина Калинина, ею никогда не являлась, ты просто сестра моей жены, родственница, и не более! – резко произносит муж, словами пронзая точно острым ножом.

– Нет! – остервенело качаю отрицательно головой, – твоя жена я! Аврора наша дочь! Ты что творишь, Жень? Ты хочешь быть с ней? После того, как она исчезла перед вашей свадьбой, бросила тебя? Вот так просто, а, Жень? – не сдерживаюсь, перехожу на крик, – хочешь с ней быть? Перечеркнёшь наши четыре года, всё забудешь, просто всё перечеркнёшь?

– Замолчи! – рявкает, делая шаг ко мне и впечатывает меня спиной в стену, – ещё раз повторяю, мою жену зовут – Арина Синицына, а ты – Алина Калинина, и так было всегда! То, что ты заменила на время сестру и стала моей женой, никто не сможет доказать, ты жила четыре года под чужим именем, пора возвращать своё обратно, теперь ты – Алина Калинина, как и была раньше, свободная, без ребёнка и мужа! – сильно сжимает свои пальцы на моих плечах, встряхивает, что тряпочную куклу.

Лицо мужа начинает плыть, слёзная пелена застилает глаза. Бред! Он шутит, так не может быть!

– Что значит без ребёнка? – шепчу онемевшими губами.

– То и значит, Аврора остаётся с нами, мы с Ариной её родители по всем документам, – припечатывает жестокими словами.

– Нет! – толкаю в грудь мужа, – Аврора моя дочь, хочешь жить с этой, живи, но дочь будет со мной! – кричу, ещё раз толкаю мужчину, но силы не равны, даже с места не сдвинула.

– Я всё сказал, Алина! А сейчас уходи и забудь сюда дорогу, или же мне придётся вызвать для тебя психиатрическую скорую, ты явно тронулась головой, Алина Калинина.

– Ты не посмеешь! – шепчу со страхом в голосе, понимая, что будет, если он выполнит свою угрозу!

Меня же действительно могут принять за сумасшедшую, ведь я не откажусь от дочери, буду бороться за неё!

– Ещё как посмею, ты мне никто! Ты шальная Алина Калинина, которая исчезла четыре года назад в неизвестном направлении, а теперь, появившись, несёшь полный бред, считая себя моей женой, – скалясь в усмешке, говорит отец моей дочери.

Всё нутро скручивает в болезненном спазме, и если бы не руки мужа, что так крепко держат, то согнулась бы пополам, и только болезненный стон срывается с губ.

– Всё, тебе пора, чай отменяется, как и договор, что мы с Ариной тебе предложить, – дергает меня на себя, грубо тащит к выходу из квартиры.

– Нет, стой! – дёргаюсь в попытке вырваться, – не делай так, Жень, прошу! Отдай мне Аву, отдай мою дочь! – от страха оказаться за дверью и от дочери меня накрывает паника.

– Нет у тебя дочери! – рычит Синицын, больно дергает за руку, выкручивая её.

– Ай! Больно! – вскрикиваю через слёзы, – Женя! Я расскажу всё отцу, у тебя ничего не получится! – пытаюсь докричаться до мужа.

– Говори, он и так в курсе, ты же знаешь, он Арину больше любит, и для любимой дочурки готов пойти на всё, только бы она была счастлива, да и я для неё всё сделаю, – очередной раз за какие-то дьявольские минуты обрушивает на мою голову жестокие слова, и что самое страшное, так и есть на самом деле.

Отец всегда любил Арину больше!

Теряюсь от его слов, перестаю вырываться, чем позволяю вытолкать меня за пределы квартиры.