Тем временем Мария подняла руки вверх, создавая над своей головой просто гигантскую сосульку-копьё. Опасно, однако!

Я сосредоточился и направил жар в область ног. Энергия стала стремительно утекать, но спустя три долгих секунды пласт льда треснул и начал таять, а я смог выбраться.

Как раз вовремя. Точно там, где я находился мгновение назад, почти на треть в землю вошла сосулька.

По спине пробежал табун мурашек. Она что, вознамерилась убить меня?! Совсем с ума сбрендила?!

Наша битва длилась недолго, но все применённые техники были довольно затратными. Я заметил, что мои руки начали дрожать – то ли от пережитого осознания возможной смерти, то ли от объёмов магии, прошедшей через меня.

Мария тоже тяжело дышала. Её грудь часто вздымалась, а мокрая ткань футболки прилипла к телу, очерчивая контуры белья. Собственно, ее волосы тоже выглядели влажными. Всё это из-за того льда, что я успел распарить рядом с ней. Красиво, как и туманная дымка вокруг нас в лучах закатного солнца, но нет времени любоваться.

В руках девушки начали формироваться ледяные клинки – чуть короче тех, что она создавала прежде, и заметно тоньше. Между нами опять появились снежинки, затрудняя обзор. Но «метель» оказалась уже совсем не та, что раньше. Её количества явно было недостаточно, чтобы скрыть хоть что-то.

Чтобы Мария не убежала, я так же извернулся и, вскинув руки, сосредоточился: дальние техники давались мне тяжелее всего.

Позади девушки возникла огненная стена. То ли почувствовав жар, то ли заметив свет, она обернулась. А я качнулся от потери маны: из меня будто резко вытянули все силы.

Эта стена потребляла мою энергию, чтобы не потухнуть, но мне удалось отделить маленький ручеек маны и направить к запястьям, окутав их пламенем.

С рук сорвались файерболы вправо и влево, чтобы сестра не думала отступать туда. Небольшие совсем, но по три штуки. Вряд ли бы они смогли причинить какой-то вред, скорее визуальный эффект создавали.

Как хорошо, что Мария всё ещё злилась на меня, причём очень сильно. Иначе всё это огненное шоу потухло бы в течение пары секунд, а то и раньше.

Я рванул к сестре, намереваясь произвести лобовую атаку. Просто побежал, не было сил тратиться на рывок.

И вот мы сблизились. Сестра отбила мои удары своими клинками. А эти куски льда неожиданно крепкими оказались!

Тогда я приложил чуть больше маны в свой огонь на руках. И да, после каждого удара по ее клинкам шли трещины.

Но Мария сама взорвала их, отчего меня окатило острой ледяной крошкой.

Глаза я прикрыл скрещенными руками. А когда поднял взгляд на сестру… Она стояла напротив меня с поднятыми вверх ладонями.

У меня в груди похолодело от внезапно нахлынувшего ужаса. Я тут же поднял голову.

Толстый искрящийся в последних лучах солнца шип находился максимум в двадцати сантиметрах от моего лица.

Я попытался отскочить, но ноги оказались вморожены в землю.

Она точно хочет убить меня! Сумасшедшая!

Собрался с силами и выпустил волну жара вверх. Это был самый эффективный метод против льда, как показал наш короткий поединок. И меня не проткнуло остриём. Вместо этого окатило холодной водой, от чего перехватило дыхание. Я оступился, чуть не упав, так как ледяные кандалы на ногах тоже исчезли.

Мне было капец как плохо. Давно так не ломило всё тело. А ещё – ныло в центре груди. У меня там что, сердечный приступ?

Мария лежала прямо передо мной. От неё не исходило ни капли энергии, а это значит, что она потеряла сознание от истощения.

Я опустился на колени, сам находясь на грани того, чтобы не упасть в обморок.

Рука легла по центру груди. Не сдерживаясь, я застонал от боли, раздирающей изнутри. Огонёк дара ещё теплился – слабый, но не потухший. С ним было что-то не так. Впервые за всё то время, что я ощущал его, он тянулся в противоположную сторону. Его будто что-то засасывало.

Глава 6

Собственно, на мое удивление, болела та самая свеча. Она была будто скоплением нервов, которое пытались растягивать. Я хотел успокоить её, ограничить от поглощающего нечто, но, несмотря на все старания, ничего не получалось.

Пламя вытянулось в тонкую ленту, почти нитку в конце, норовя погаснуть в любой момент. Не было ни малейшего понимания, что происходит. Боль скручивала внутренности, не давая вздохнуть. Я ощущал себя покалеченным.

Внезапно огонь коснулся нечто. Это была словно микроскопическая чёрная дыра. Холодная, зияющая пустота. Маленькие кусочки огня срывались и падали в эту яму.

Меня охватил ужас – даже сильнее, чем когда Мария создала надо мной гигантскую сосульку, намереваясь пришибить одним махом. Уже не просто табун мурашек, а холодный пот выступил по всему телу.

Это что же получается? Я могу… лишиться своего дара? Лишиться… всего?!

Я был полностью погружён в свои ощущения. Сидел, прижимая ладони к груди, и пытался хоть как-то разобраться в происходящем, а заодно спасти свой дар. Ну, и дышать, хоть чуть-чуть, чтобы не задохнуться.

Боль прожигала насквозь, сводя сознание к узкой точке! Зачем я вообще решил сделать всё это? А что, если… Нет, не надо и думать об этом. Нужно что-то предпринять.

Вот только – а что? Я мог быть лишь бесправным наблюдателем. Маны во мне не осталось от слова совсем. Наверное, поэтому все мои мыслеобразы таковыми и оставались.

– Алексей Платонович!

Голос Марфы прорвался сквозь туман боли. Я открыл глаза и увидел её лицо, искажённое тревогой. Она стояла передо мной на коленях, тряся за плечо.

Она тут же убрала руку, показывая содержимое своего фартука. Я начал копаться в склянках, которые подготовил для неё и попросил забрать как раз для такого случая.

Найдя нужный, тут же выпил его. Содержимое начало всасываться уже в пищеводе. Дыхание совсем оборвалось из-за резкого спазма, что вызвало испуганный вскрик служанки. Да я бы и сам закричал, если бы в лёгких оставался воздух.

Но мне было совсем не до волнений глупой служанки. Я перехватил жалкий объём энергии, который был в этом дорогущем зелье, пока его не успела поглотить пустота во мне. Этого хватило, чтобы стабилизировать дар, ограничив его от источника прозрачной сферой.

Пламя свечи вернулось на прежнее место и засветилось будто ярче и теплее, чем прежде, хоть и оставалось таким же маленьким. Я осторожно «притронулся» к «дыре». К моему ужасу, она поглотила оставшиеся крохи маны, но дальше этого не потянулась. С огромным облегчением я понял, что дар оставался в стабильном состоянии внутри своей сферы, в которой я его ограничил.

М-да, Холодов меня прибьёт, если увидит, что я израсходовал такой ценный ресурс. Но стоило подумать об этом, как на губах расползлась улыбка: а мне не пофиг? Совершенно не волновало, что старик может разозлиться. Это ведь мне даже в плюс будет!

Захотелось рассмеяться, но вместо этого я лишь улыбнулся.

Я открыл глаза и посмотрел на девушку, которая всё это время взволнованно звала меня по имени.

– Всё хорошо, – тихо сказал я ей.

Потому что банально сил не было, тело продолжало ломить. Но хотя бы боль в груди прошла, пусть и оставалось еще неприятное ощущение. По крайней мере, я снова мог свободно дышать.

Мария всё также лежала без сознания на пожухлой, слегка потемневшей траве. Я огляделся.

М-да. Знатно мы подпортили площадку. Но из окон первого этажа особняка этого не должно быть видно. Особенно слугам, у которых своих забот полно с утра.

– Но вы весь в крови!

Я удивлённо посмотрел на Марфу, а потом на себя. Хм, а состояние берсерка знатно так мешает адекватной оценке своего состояния. Форма висела лохмотьями, а под ней зияли десятки кровавых штрихов – будто меня пропустили через облако ледяной дроби. Одежду уже не восстановить.

Сняв ветровку, я заметил множество царапин и на руках, и под лонгсливом. Некоторые были достаточно глубокими, чтобы кровоточить. Скорее всего, это дело той ледяной крошки, которой сестра меня несколько раз осыпала. Но не только в ней была причина, некоторые раны были явно нанесены шипами-сосульками.

Уже смеркалось, но я смог увидеть, что форма сестры тоже не в лучшем состоянии из-за моего огня. Как и её правая кисть – на ней уже образовались волдыри от моих пальцев. А ведь хотел этого избежать.

Взяв ещё одну бутылочку, я выпил её – зелье регенерации. Попытался встать – не без помощи Марфы.

– Помоги занести её в дом, – я кивнул в сторону сестры.

– Но вам самому нужна помощь…

– Не спорь, – прошипел я, чувствуя, как слабость подкашивает ноги.

Она взяла Марию под ноги, я – подмышки. Это было тяжело. Очень. Вряд ли она такая толстая, скорее, тут в моей слабости все дело.

Не знаю, сколько занял времени наш подъём, но в комнате уже было совсем темно.

Сестру я оставил на полу, сбросив, словно мешок картошки. Она даже звука не издала – полный отруб. Я присмотрелся, но ее грудь вздымалась и опускалась – значит, пока ещё жива. Да и с чего бы ей умирать?

Я протянул свои руки и разорвал ее футболку под испуганный вскрик Марфы. На самом деле та была так испорчена, что особых усилий не потребовалось.

– Что стоишь? Брюки стягивай, – приказал я служанке.

Раздев Марию до нижнего белья, мы переложили ее с пола на кровать. Я забрал все склянки из фартука Марфы, выдав одну-единственную и велев:

– Размажь это по её ранам. Я к себе.

– Вам… помочь?

Девушка была взволнованна и испугана. Я отрицательно покачал головой.

– Сам справлюсь. Избавься потом от испорченной одежды. Пожалуйста.

Не в первый раз мне было так тяжело физически. Так что я нашел в себе силы помыться и увалился в постель. Только коснулся подушки, как тут же провалился в сон. Прям ностальгия по былым денькам.

* * *

Будильник противно трезвонил, вырывая меня из сна. Причём, не один, а все будильники. На телефоне и тот самый механический.

Отдираться от мягкой постели совершенно не хотелось. Казалось, моё тело весило целую тонну. А если «уронить» ногу на пол, то доски разлетятся в щепки.

Разумеется, ничего подобного не произошло. И я, превозмогая боль и усталость, всё же поднялся и направился в сторону ванной комнаты. Душ ненамного облегчил мое состояние.

Заниматься пробежкой этим утром я и не думал, вместо этого сразу направился к сестре. Та всё ещё спала, что неудивительно – я даже заходить не стал в комнату, лишь глянул на нее с порога.

Площадка выглядела не лучшим образом. Воронка, которую я вчера оставил, была лишена травы – та сгорела дотла. Остальная растительность заметно пожухла и, казалось, скоро совсем высохнет. Как хорошо, что у меня есть знакомые друиды.

Время раннее, вряд ли Татьяна быстро ответит на сообщение. Я пока отправился за лопатой, чтобы сравнять воронку.

Надеюсь, у сестры есть вторая похожая форма, у меня ведь их три. Но вчера дрался я в обычной спортивке, купленной в дешёвом магазине.

Полез в кусты, чтобы достать меч и вернуть его на место. Мало ли, садовник Архип мог найти его случайно. Кстати, о нём.

Я вернулся в дом и постучался в комнату прислуги. Дверь мне открыла заспанная Марфа. Она вчера убирала грязные следы, что мы оставили на лестнице и в коридоре.

– Садовник каждый день работает? – мой голос прозвучал устало.

– Нет, раз в три дня приходит. Сегодня… – она зевнула, но тут же прикрыла рот и поправила халат, понимая, перед кем стоит, – выходной.

– Ладно, отдыхай.

– Через полчаса уже приедут остальные, – она покачала головой.

Мне даже стало немного совестно, что не дал ей выспаться. Сам-то сейчас спокойно поднимусь наверх и упаду на постель: что хотел, уже сделал.

– Позовёшь на завтрак, я буду у себя. И как Мария проснётся, тоже сообщишь.

– Да, господин барон, – тихо ответила она.

Ого, впервые так меня назвала, раньше по имени только. Но пока я не стал об этом думать.