Из коридора послышались голоса. Сеня повернулся и посмотрел в сторону двери. Там снаружи стояли трое. Директор радиоканала «Девятая волна» с заискивающей улыбкой разливался соловьём перед упакованным в деловой костюм братком из девяностых. Здоровяк стоял руки в карманы и с миной хозяина мира брезгливо кривил рот. Рядом с видом капризной кокотки мялась блондинистая девица, типичная охотница за богатыми, явно не гнушавшаяся пластической хирургией. В пользу этого говорил неестественно правильной формы внушительный бюст, что донельзя натягивал в районе груди и без того плотно облегающее платье, и такие же неестественно правильные ягодицы, выступающие сзади. Но больше всего поражали губищи, раздутые до невероятных размеров. «И как она ест с такими валиками?» – мелькнуло в голове у Сени при взгляде на эту жертву пластическо-хирургического искусства.

– Наш спонсор, – ответил главред на невысказанный вопрос. – Надеюсь, объяснять не нужно.

Сеня и Жека многозначительно переглянулись.

– Не забудьте зачитать, – ткнул главред указующим перстом в листок.

Как только дверь за главредом и покинувшим студию гостем закрылась, Сеня посмотрел на содержимое листка. Внизу от руки было приписано имя, а выше красовался переделанный отрывок из «Евгения Онегина» незабвенного Александра Сергеевича.

«Я вас люблю – чего же боле?

«Девятая волна» – вы мой кумир!

Теперь, я знаю, в вашей воле

Выпустить мои стихи в эфир.

Вы просто прелесть, нету слова,

И я для вас на всё готова,

Хоть песню спеть, хоть станцевать…»

Дальше Сеня читать просто не смог. Это было форменное издевательство над бессмертным творением великого поэта. По условиям конкурса писать каверы на известные произведения не возбранялось, но это было уже слишком. Образование филолога и просто здравый смысл не позволяли назвать победителем этот чудовищный шедевр, но приказ начальства был однозначен.

Тапкин бросил взгляд в сторону аппаратной и встретился глазами с главредом. Тот принялся подавать знаки, мол, помни, что я тебе сказал. Потом он перевёл взгляд на звукорежиссёра, в чьих глазах явно читалось: и что будешь делать дальше? Затем он посмотрел на напарника, уткнувшегося в свой ноутбук, и вернулся к листку в руках, положил его на стол и разгладил заломы.

В наушниках зазвучала музыкальная отбивка, обозначившая конец рекламы.

– В эфире «Девятая волна» и ведущие Сеня Тапкин и…

– Жека Го̀ршин.

– Итак. Неделю назад мы дали задание вам, дорогие слушатели, написать письмо и посвятить его пятилетнему юбилею нашего радиоканала, – бодро затараторил в микрофон Сеня. – И знаете, такого количества писем я ещё не видел, ух! Их пришло о-очень много, так что пришлось потрудиться, чтобы все прочитать. Было невероятно сложно выбрать одно, потому что все подошли к заданию с большим креативом и приложили весь свой ум и сообразительность. А теперь я зачитаю послание, которое отобрала наша редакция. Автор сего творения Алла Алая.

Пока он зачитывал нетленный опус, во рту образовался гнилостный привкус. Хотелось плеваться, но Сеня с решимостью одержимого маньяка продолжал декламировать, нарочито пафосно. Он снова метнул взгляд в сторону аппаратной. Главред с снисходительным выражением на лице непрерывно одобрительно кивал головой, будто китайский болванчик.

«Я просто хочу сказать спасибо от всей своей забитой человеческой души за то, что делаете этот мир чуточку радостнее», – всплыли в голове строки.

И тут он почувствовал, как в душе закипает злость. Всё его нутро противилось подчиняться самодурству индивида, что продолжал жить понятиями времени, когда процветала безнаказанная вседозволенность. И та имплантовая пустышка лучше бы вставила себе мозги вместо… кхм… Ведь ей не нужна эта тряпочка с яркой картинкой, на самом деле ей нужно публичное внимание. Но пусть она его получает где-нибудь в другом месте, а он, Сеня Тапкин, поступит так, как то велит ему совесть.

Когда он закончил читать, звукорежиссёр включил звуки улюлюкающей толпы.

– Думаю все оценили красоту слога и глубину содержания этого сочинения, – с издёвкой произнёс Сеня. – А теперь мы назовём истинного победителя. Им становится автор письма под ником Жи-За̀, – объявил он, складывая из листка с отрыжкой недалёкого разума самолётик и пуская его в полёт по студии. Бумажный летун описал широкую дугу и стукнулся в звуконепроницаемое стекло, прямо напротив лица бледнеющего главреда, стоявшего с выпученными от негодования глазами.

Звукорежиссёр показал Тапкину поднятый вверх большой палец и включил фанфары и аплодисменты.

– Дорогой Жи-За̀, спасибо тебе за искренность и душевную теплоту. Мы очень стараемся делать этот мир радостнее для наших слушателей. Будем продолжать это делать и впредь. Свяжись с нами по телефону (далее последовал номер), футболка с логотипом нашего канала и памятные сувениры ждут тебя.

Последовала короткая музыкальная отбивка, и Сеня продолжил:

– На этом, дорогие слушатели, мы на сегодня завершаем. С вами на просторах эфира «Девятой волны» были Сеня Тапкин и Жека Го̀ршин. Желаем всем хорошего дня, попутного ветра и ясной погоды.

Стащив с головы наушники, Сеня бросил их на стол и удовлетворённо вздохнул.

– Ты рехнулся? – тут же накинулся на него напарник. – Не мог сделать, как было велено? Нас теперь точно уволят, и с волчьим билетом.

– Пусть увольняют, – зло огрызнулся Сеня, выключая рабочий ноутбук. – Уж лучше грузчиком работать, чем перед этим, – кивнул он в сторону двери, имея в виду присутствующих там гостей, – пресмыкаться.

Покидая студию, он видел, как в аппаратной главред с сокрушённым видом рвёт на себе волосы и как звукорежиссёр провожает его одобрительным взглядом.

Оказавшись снаружи, Тапкин тотчас же был атакован звуковой волной громогласного ора быдловатого спонсора, который с багровеющим лицом крыл всех трёхэтажными матами, обещая разогнать эту вонючую шарагу к чёртовой матери. Сквозь шквал зашкаливающих децибелов едва пробивалось блеяние оправдывающегося директора радиоканала. Заметив вышедшего из дверей студии ведущего, мечущий гром и молнии спонсор обрушил на него весь поток нецензурной брани.

– Да пошёл ты, – не оборачиваясь бросил ему Сеня и направился к выходу.

Уже на улице его догнал главред.

– Ты хоть понимаешь, что ты наделал, придурок? – верещал он, дёргая Сеню за рукав.

– Я за справедливость, – ответил Тапкин.

– За справедливость он, – передразнил его главред. – А о нас ты подумал? У него же связи. Он всех нас с дерьмом смешает.

Сеня резко остановился, повернулся к главреду и, не сдержавшись, прикрикнул:

– Коль боишься, так и читал бы сам эту галиматью и победителя объявлял бы, как положено! Я не для того неделю не спал, чтобы какой-то урод с пачкой денег пришёл и диктовал мне, что делать.

Главред, не ожидая такого отпора, на мгновенье замер. Переварив услышанное, он стал пунцовым от ярости.

– Ты уволен! – заорал он во всю мощь своей глотки.

– Вот и славно, – спокойно ответил Сеня, повернулся и пошёл прочь, гордый и непоколебимый.