В машине негромко играли новогодние песенки, каким-то чудесным образом улучшая моё настроение и расслабляя изрядно пострадавшую сегодня нервную систему. Я откинулась на спинку сидения, прикрыла ненадолго глаза и наконец позволила себе выдохнуть. Навалилась сокрушительная усталость. Оставалось только надеяться, что все неприятности на сегодня позади. Иначе эта ночь меня доконает.

Тяжело вздохнув, обернулась назад: Мирослав тоже выглядел замученным. Сидел, придерживая Веню за воротник дублёнки, откинув голову на спинку сидения и неподвижно глядя в потолок. От этой картины у меня сердце сжалось в груди.

– Зачем ты с нами возишься? – спросила я, даже не пытаясь скрыть проскользнувшие в голос ласковые ноты.

Мир перевёл на меня усталый взгляд.

– А что ещё мне делать? Не брошу же я тебя одну.

Я тепло улыбнулась.

– Ну вот, а говорил, что не джентльмен. Я так и знала, что ты врёшь.

Он усмехнулся и покачал головой.

– Хотя… Вопросики к тебе, конечно, есть, – нахмурилась я, вспомнив прыгнувшую на него красотку из ночного клуба.

– Задавай, если есть, – великодушно разрешил Мирослав.

– Я так и не поняла, что там с твоей девушкой? – не удержавшись, воспользовалась я его щедрым предложением.

– Да нет у меня девушки, я же сказал.

– А почему тогда та цыпочка из клуба заявляла обратное?

– Ну, мы встречались с ней недолго, до первой моей экспедиции. Когда я уехал, она сразу потеряла ко мне интерес, мы даже в первые дни почти не переписывались. А спустя пару недель я просматривал соцсети, один мой кент выложил у себя в сториз видосы с какой-то тусовки, и на них я увидел Ангелину на коленях у какого-то чувака. Ну и почему-то даже сильно не удивился. Мы ведь друг другу ничего не обещали. Поэтому не знаю, что на неё сегодня нашло, и к чему был этот спектакль.

– Ясно. Значит, не такой уж ты и подонок, получается, да? – не без иронии уточнила я.

– Да я вообще ангел, – ухмыльнулся Мирослав, посмотрев мне в глаза.

– И в чём же подвох?

– Нет никакого подвоха.

– Да ладно, подвох всегда есть. Колись давай, какие у тебя грехи? Душишь котят по ночам? Пьёшь кровь младенцев?

Мирослав усмехнулся, а водитель такси и вовсе тихонько заржал. Я самодовольно улыбнулась, радуясь, что мужчины по достоинству оценили моё остроумие.

– Ну я… временами душный. Люблю учить других жизни и читать нотации.

– Ой, ужас. Уж лучше бы ты душил котят.

Водитель снова прыснул, а Мирослав одарил меня своей притягательной улыбкой.

– А ещё по классике разбрасываю грязные носки по квартире.

– Кошмар.

– А ещё могу часами смотреть футбол…

– Мирослав, остановись. Это уже слишком для меня, – притворно закатила я глаза.

– Но самое стрёмное – то, что я уезжаю и могу отсутствовать дома долгие месяцы. Этого ещё ни одна моя девушка не выдержала.

– Да ты просто монстр какой-то, – заключила я, склонив голову набок.

– Зря ты ёрничаешь, моя работа – действительно серьёзная проблема для отношений.

– А ты любишь свою работу?

– Очень. Иначе давно бы бросил.

– Знаешь, а я тебе даже немного завидую. Это классно, когда ты занимаешься любимым делом и постоянно путешествуешь, видишь новые места, знакомишься с новыми людьми. Не то что у меня – компьютер да компьютер. Вся жизнь перед ним проходит.

– Мы сами выбираем свою жизнь. Ты можешь всё изменить, стоит только захотеть.

– Я знаю. Но легче сказать, чем сделать, – вздохнула я, сложив руки на спинку своего сидения, и легла на них подбородком. – Да и потом, мне тоже нравится моя работа. Я очень много сил вложила, чтобы достичь текущего уровня, и не хочу его потерять. Изменения ради одних изменений тоже ведь такое себе…

– Ну всё, молодёжь, приехали, – прокряхтел таксист, перебив меня, въезжая на парковку возле дома Бадоева.

– Я верю, что необязательно отказываться от любимой работы, чтобы исполнить свои мечты, – улыбнулся мне Мирослав.

– Мне бы тоже хотелось в это верить, – расцвела в ответ я.

Водитель затормозил у нужного подъезда, и я поспешила выскочить из машины, чтобы подстраховать Мирослава, который вытаскивал размякшую тушку Вени наружу. К счастью, на свежем воздухе Бадоев начал просыпаться и приходить в себя.

– Ой, Марго, – расплылся он в пьяной улыбке, увидев меня, и потянул ко мне свои руки. – Любимая, иди сюда, дай поцелую!

– Эй-эй-эй, – остановила я его. – Успокойся, Веня. Протрезвей сначала. Давай-ка, шагай домой.

Не знаю, что бы я сейчас делала без Мирослава. Этот рыцарь без страха и упрёка практически волоком дотащил Бадоева до подъезда, а там до лифта, и дальше до самой квартиры. Веня, конечно, поначалу сопротивлялся и пытался идти сам, но ноги у него то рандомно запинались друг о дружку, то вообще подкашивались.

Я долго мучила дверной звонок, но никто нам так и не открыл.

– Эй, я не поняла, твоих родителей нет дома, что ли? – обратилась я к Вене, который вроде бы наконец собрался и уже самостоятельно стоял, держась за стенку.

– Да, они с родственниками встречают Новый год, – невозмутимо ответил Бадоев заплетающимся языком.

Я закатила глаза.

– А раньше сказать не мог? У тебя есть ключи от квартиры?

– Да, где-то были, – протянул он, начав хлопать себя по карманам, и чуть не завалился. Благо Мир успел вовремя схватить его за воротник дублёнки.

– Боже… Горе луковое, – простонала я.

Мне пришлось кряхтя обыскивать карманы Вениной дублёнки, пока Мирослав продолжал держать Бадоева за воротник, чтобы тот не упал.

Когда наконец-то ключи были найдены, я открыла дверь, и мы втащили моего бывшего жениха в прихожую. Раздеться он сам не смог. Пришлось ему помочь. Сняли с него ботинки и дублёнку, довели до спальни, уложили на кровать.

Я умаялась донельзя, но хорошая девочка внутри меня наставила, чтобы я ещё обработала ссадины на лице Бадоева.

– Где у вас аптечка?

– Там, в ванной, в шкафчике.

Я сняла с себя шубку, сбегала за аптечкой, заодно помыв руки, и, вернувшись в комнату, принялась обрабатывать ранки Вениамина. Мир в расстёгнутом пуховике устроился в кресле неподалёку, подпёр щёку кулаком и лениво наблюдал за моими действиями.

– Ну вот, жить будешь, – налепив последний кусочек пластыря на разбитый нос Вени, заключила я.

– Марго, ты такая хорошая. Ну почему ты мне изменила? – жалобно спросил Бадоев. – Неужели этот, – качнул он в сторону Мира головой, – лучше меня?

Я едва подавила смешок. Учитывая все события последних двух часов, этот вопрос прозвучал более чем комично.

– Господи, да не изменяла я тебе, – устало вздохнула я. – Просто возникла чудовищно неловкая ситуация. Оказывается, Алла, у которой я арендовала квартиру, меня обманула. На самом деле она не имела права мне её сдавать. А Мирослав – хозяин этой квартиры, – начала объяснять я, постепенно пересказав все события сегодняшней сумасшедшей ночи.

Я была уверена, что зря сотрясаю воздух, и Вениамин всё равно останется при своём мнении. Но совершенно неожиданно он вдруг взял меня за руку и заявил:

– Я тебе верю, Марго. Прости, что сразу тебя не выслушал.

Моё сердце дрогнуло. Я уже не надеялась, что такое в принципе может случиться. Думала, мы так и расстанемся с Веней врагами. И он затаит на меня обиду до конца дней своих.

– Ничего, Вень, я не обижаюсь. Я представляю, каково тебе было увидеть это всё это. Ну ты отдыхай. Поспи. А мы пойдём.

Я уже хотела встать с кровати, как Бадоев ещё крепче вцепился в мою руку и посмотрел мне в глаза щенячьим взглядом.

– Марго, пожалуйста, не уходи. Останься со мной.

– Извини, Вень, я очень устала…

– Пожалуйста, Марго. Кажется, у меня сотрясение. А что, если мне станет плохо? Прошу тебя, не оставляй меня одного.

Я растерянно обернулась на Мирослава.

Тот встал с кресла и сунул руки в карманы пуховика.

– Ладно, – сухо произнёс он. – Тогда я, пожалуй, пойду.

– Мирослав? – внезапно обратился к нему Веня. – Я был не прав на твой счёт. Рад, что у вас с Ритой на самом деле ничего не было. Спасибо, что помог ей довести меня домой.

– Не за что, – ответил он с непроницаемым лицом. А потом развернулся и пошёл на выход.

– Мирослав, подожди! – бросилась я за ним, грубо вырвав из хватки Бадоева свою руку.

– Мир, я… Я знаю, что ты думаешь. Я последняя дура, раз решила с ним тут остаться, да? Но вдруг ему и правда станет плохо? Его всё-таки избили!

– Да ничего я такого не думаю, Маргарит. Оставайся, конечно, если считаешь нужным.

– Тогда… Может, ты тоже останешься?

– Нет. Я поеду в аэропорт. Сообщение сейчас пришло, мой багаж прилетел. Там переночую в отеле, а завтра на самолёт.

– На какой самолёт? Куда?

– Обратно на север. Ты там высуши мои вещи, ладно? Которые я в стирку закидывал. И убери куда-нибудь в шкаф.

– Но почему завтра? – взволнованно спросила я. – Ты ведь говорил, что на праздники сюда прилетел?

– Я передумал. Будет лучше, если вернусь раньше. Ты можешь жить в моей квартире сколько потребуется, как мы и договаривались. Всё равно ведь уже за неё заплатила. – Он грустно улыбнулся и тронул кончик моего носа указательным пальцем. – Алле я позвоню и вставлю ей… проведу воспитательную беседу. Так что она тебя больше не побеспокоит, не переживай. Хорошо?

– А когда ты вернёшься? – тихо спросила я.

– Через шесть месяцев, как минимум. Может, и больше.

Я сглотнула, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

– Давай провожу тебя… до такси?

– Не надо, – покачал головой Мир. – Не люблю долгие прощания.

С этими словами он развернулся и вышел из квартиры. А я осталась стоять, потерянно глядя на дверь.

14. Слов на ветер не бросаю

Я вернулась в комнату к Вениамину, чувствуя себя так, будто меня лишили чего-то очень важного. Бадоев, кажется, начал окончательно трезветь: судя по страдальческому выражению его лица, алкогольная анестезия уже особо не действовала, и бедолага периодически тихонько кряхтел и охал.

– Марго, – простонал он, завидев меня. – Сделай мне горячий чай с сахаром. И позвони моей маме, спроси, есть ли у нас дома какие-нибудь обезболы. А если нет, то сбегай в аптеку, купи что-нибудь. Что-то плохо мне…

Я устало вздохнула, накрыв ладонью лицо.

Надо сказать, жалости к Вене я больше не испытывала. Смотрела на него и не понимала, как ещё недавно собиралась за этого человека замуж? Он же только с виду взрослый мужчина, а на самом деле маленький маменькин сынок.

Дело было даже не в том, что я успела очароваться Мирославом до неприличия… Просто я поняла, что Вениамин – герой не моего романа. Жаль, что у меня только сейчас открылись глаза. Я искренне считала, что люблю Веню, но любовь ли это была на самом деле? Возможно, благодаря своему одержимому желанию выйти замуж, я могла полюбить какого угодно парня, более или менее подходящего на роль моего жениха. Разве при таком раскладе у нас мог бы получиться счастливый брак? Вряд ли. Ну а Веня… Веня никогда и не скрывал, что выбрал меня за то, что я красивая. Не припомню, чтобы он хоть раз восхитился каким-то другим моим качеством, наоборот, постоянно критиковал… И приговаривал: «Ничего, научишься».

– …две столовых ложки в заварник, только обязательно крутым кипятком заливай, как только чайник закипит, – тем временем продолжал инструктировать меня Бадоев, и я вдруг чётко осознала, что не хочу этого делать.

Вообще больше не хочу ничего делать для него.

– Веня, прости. Я не выйду за тебя замуж, – перебила я Веню на полуслове.

– Марго… – растерянно посмотрел он на меня.

– Поверь, у нас не получится счастливый брак, Вень. – Я сняла с пальца обручальное кольцо и положила его на прикроватную тумбочку. – Ты хороший парень. Я желаю тебе встретить девушку, которая полюбит тебя всем сердцем. А ты так же сильно полюбишь её. Но не потому что она красивая, а потому что почувствуешь в ней родственную душу.

Веня нахмурился, а я, не дожидаясь его ответа, поскорее зашагала на выход из комнаты.