– Я запомню, – улыбнулась я ему. – Но, надеюсь, мне всё же не придётся никогда от тебя скрываться.

***

На каменистом берегу мы с Каем обнаружили закуток пляжа, отгороженный от остального пространства двумя скалами, и, не сговариваясь, решили остаться там. Кайтер расстелил плед, достал из рюкзака бутылку вина и бутерброды.

– Ничего себе, как ты подготовился, – рассмеялась я, садясь рядом с ним.

– Я старался, – ответил он с тёплой улыбкой и принялся разливать белое вино по стеклянным стаканам. – Давай отметим с тобой наше странное знакомство и твоё поступление в академию.

– А давай, – я приняла вызов, взяла у него стакан и сделала несколько глотков.

День выдался жарким, и вскоре мы действительно отправились купаться. Я пошла в нижнем белье, Кай – в трусах. Было забавно, как мы с ним оба старались смотреть только в глаза друг другу, хотя взгляды сами собой всё время пытались опуститься ниже. Но Кайтер держался строго, руки распускать не пытался, а я отчаянно смущалась и его, и своего вида, но пыталась этого не показать. В итоге к вечеру мы так наплавались, что не осталось сил даже на поцелуи, зато в душе́ царило удивительное тёплое умиротворение.

В академию вернулись на закате. Шли, держась за руки, говорили о чём-то лёгком и несущественном и улыбались так открыто и искренне, будто нам было плевать на весь мир. Встречающиеся по пути студенты провожали нас странными взглядами, кто-то даже пытался окликнуть Кая, но он просто отмахивался или делал вид, что не слышит. Ну, а я была настолько довольна и расслабленна, что не собиралась думать о других людях. Я их не трогаю, пусть и они меня не трогают.

Кайтер снова проводил меня до самой двери и опять поцеловал на прощание, но в этот раз я сразу обняла его за шею, прижалась к нему так, как мне хотелось, и всецело отдалась поцелую. Кай воспринял мои действия как добровольную капитуляцию, и я буквально каждой клеточкой тела ощутила исходящую от него волну удовольствия и радости.

– Всю следующую неделю меня не будет в академии, – сказал он, прервав наш сладкий поцелуй. – Дела семейные. Но в пятницу я вернусь и сразу приду к тебе.

– Куда едешь? – спросила я, опустив голову на его плечо.

– К дяде. У него ко мне какое-то срочное дело, – ответил он и посмотрел на меня с весёлой строгостью. – А ты тут без меня будь примерной девочкой. Веди себя прилично и хорошо учись.

– Мне даже мама таких наставлений не давала, – рассмеялась я.

– Ну, для мамы ты уже большая, самостоятельная, а для меня – та, кого я должен оберегать и защищать, – ответил он с серьёзным видом, но его глаза сияли.

– Решил взять на себя ответственность за меня? – уточнила я удивлённо.

– Конечно, ты ведь моя девушка.

Он сказал это с таким самодовольным видом, что я не смогла сдержать смешок.

– Считай, я официально тебя присвоил, – добавил Кай.

– И когда только успел? – спросила я, даже не думая на него злиться. Наоборот, мне очень нравились его слова.

– А вот сейчас и успел. Когда мы с тобой перед студентами проходили и за руки держались. Поверь, уже завтра все будут знать, что ты моя. И вряд ли найдётся хоть один отбитый парень, который рискнёт посягнуть на ту, которую я считаю своей.

– А ты опасный тип, – ответила я, продолжая веселиться.

– Очень, – теперь его улыбка стала ещё более довольной.

Но потом он всё же выпустил меня из объятий и отступил на шаг.

– Мне пора, Ри. Поезд утром, а ещё нужно много всего доделать. Закончить несколько работ, которые я должен был сдать на неделе.

– Иди, конечно. Но знай, что я буду по тебе скучать, – сказала я, решив ещё немного приоткрыть ему душу.

– И я по тебе, – ответил он.

И вдруг снова поймал меня в объятия и завладел губами.

В итоге разошлись мы только через час – просто никак не могли перестать целоваться и отпустить друг друга. Мимо ходили девочки с нашего этажа, кто-то даже пытался сказать нам, что неприлично вот так целоваться у всех на виду, но нам обоим было всё равно. Для нас сейчас мир ограничивался только нами, а всё остальное казалось лишь мелкими помехами, незначительными мелочами.

Я тонула в Кае и была безумно этому рада. С каждым днём он нравился мне всё больше, а наши с ним отношения казались настоящей сказкой. Он был моим героем, который уже дважды меня спасал, а теперь и вовсе назвал своей девушкой. И его слова сделали меня поистине счастливой. Возникло ощущение, что я могу воспарить над этим миром, летать в небе с облаками и птицами.

Но оказалось, что окружающему миру и живущим в нём людям было совсем не всё равно, счастлива я или нет. О чём этот самый мир поспешил объявить уже на следующий день. И началось всё с разговора с Ирмой.

***

– Гринстек? Серьёзно? – выпалила соседка, войдя в воскресенье вечером в нашу с ней комнату.

Я в это время как раз заканчивала делать расчёты по теории построения заклинаний и не сразу поняла, что Ирма вообще говорит.

– О чём ты? – спросила я, с сомнением глядя на соседку. – И при чём тут наш канцлер?

Подруга остановилась у стола, смерила меня странным взглядом и резко выдохнула.

– А скажи-ка, Карин, что там у тебя с твоим Каем? – спросила она.

– Всё хорошо. Он сказал, что я теперь его девушка. Официально, – поспешила я поделиться с ней радостью.

– Даже так? – её брови от удивления поползли на лоб. – А фамилию его ты узнала?

– Нет, – я издала смешок. – Да и какая разница? Разве это имеет значение?

– Гринстек, – она странно улыбалась, как-то хмуро и натянуто.

– Что – Гринстек? – не поняла я.

– Твой Кай – это Кайтер Гринстек. Племянник нашего канцлера. Считай, неофициальный принц Республики, – выпалила она. И, сев на край стола, иронично добавила: – Ну что, его фамилия всё равно не имеет для тебя значения?

Я смотрела на неё, не моргая, а в голове уже вспоминались рассказы Кая, закручивались мысли, складывались выводы. Он ведь говорил, что сирота, а его опекун – дядя по отцовской линии. Что родители погибли во время революции. Что дядя был всё время занят и особо его воспитанием не занимался.

– Подожди, – я выставила перед собой ладонь. – Ты с чего это взяла?

– А с того, что о вас сейчас вся академия гудит, – усмехнувшись, сообщила Ирма и скрестила руки на груди. – Все гадают, что же за загадочную первокурсницу водит за руку Кай Гринстек? Я тоже эти слухи с интересом слушала, пока не узнала по описанию тебя. Тут-то и поняла, о ком речь.

– Значит… он Гринстек, – я выдохнула, принимая эту информацию. – Ну и ладно. Что такого? Не принц же. У нас больше нет монархии. И канцлера мы выбираем.

– Ну да, этого уже второй раз выбрали. И сомневаюсь, что он хоть кому-то, кроме племянника, отдаст свой пост, – ответила Ирма. – Очнись, Карин. Вы с ним ягодки с разных полей, и в одной корзинке вам не быть. Так что настоятельно рекомендую тебе закончить эти отношения сейчас, пока ты не влюбилась по уши, и пока этот племянничек нашего правителя не растоптал твоё нежное сердечко.

– Брось, – я поднялась со стула и прошлась по комнате. – Кай не такой. Ты ведь его совсем не знаешь. И в нём нет ни капли высокомерия или заносчивости. Он уже дважды меня выручал из очень сложных ситуаций. А вчера сказал, что будет оберегать и защищать. И вообще, знаешь, думаю, это только наше с ним дело.

Она смотрела на меня пристально, внимательно, а её взгляд из насмешливого постепенно стал сначала удивлённым, а потом в нём промелькнуло уважение.

– Ну… – проговорила соседка, – ты или глупая, или очень в себе уверенная. Надеюсь, что всё-таки второе. И желаю тебе удачи. Просто от души. И всё же ты лучше не раскатывай губу, не строй в мыслях картины вашего общего будущего. Но если у вас всё получится, и никто не помешает, я буду искренне рада.

***

Утром в понедельник я на собственной шкуре осознала две вещи: меня в академии теперь знает в лицо каждый. И не потому, что я как-то отличилась в учёбе или сделала какое-то важное магическое открытие, а из-за Кая.

На меня смотрели, меня обсуждали, на меня показывали пальцем, в группе теперь каждый стремился со мной приветливо поздороваться. Девочки пытались подружиться, хотя всю прошлую неделю старались не замечать, а парни держались на расстоянии и всячески подчёркивали, что относятся уважительно, но никаких видов на меня не имеют.

Ирма, которая теперь тоже постоянно была со мной, краем цепляла это внимание и выглядела крайне довольной. В отличие от меня, она нашла плюсы в столь внезапной странной популярности и теперь вовсю заводила новые знакомства.

Во вторник общее внимание и активный интерес к моей персоне начали спадать. А к среде всё почти вернулось на круги своя, за одним лишь исключением – теперь я иногда ловила на себя полные злобы и зависти взгляды девушек с самых разных курсов.

Да, от посягательств парней Кай меня защитил, но при этом подставил под удар совсем с другой стороны. Я уже сталкивалась с женским коварством и знала, насколько оно может быть жестоким. Поэтому каждый раз, встречая новый полный зависти взгляд, чувствовала приближение подлянки. Но пока всё было спокойно.

А в пятницу вернулся Кай.

Он встретил меня после занятий – ждал в коридоре у выхода из аудитории, где проходила последняя лекция. А когда я вышла, сразу поймал меня в объятия и оставил на губах быстрый, но такой долгожданный поцелуй.

В один момент все слухи о нас получили подтверждение. Мои однокурсники, проходя мимо, едва не посворачивали головы, но меня всё это уже не интересовало, ведь рядом стоял самый лучший мужчина на свете.

– Скучала? – спросил Кай, улыбаясь.

– Очень, – призналась ему, даже не думая скрывать, как рада его видеть.

И снова прижалась к его груди. Он обнял меня крепче и коснулся губами виска, а я впервые за эту неделю почувствовала себя спокойной и защищённой.

Проходящая мимо Ирма ободряюще мне улыбнулась, помахала рукой и направилась к выходу из здания. Другие ребята тоже постепенно покАдали коридор, а мы так и стояли на месте, будто время для нас остановилось.

– Я привёз тебе подарок, – сказал Кайтер, когда мы остались с ним вдвоём.

Он полез в карман и достал бархатный мешочек, перевернул его над раскрытой ладонью, и оттуда выпала тонкая золотая цепочка с небольшим круглым кулоном, напоминающим крупную бусину.

– Это защитный артефакт, очень сильный, – пояснил Кай. – Мне обещали, что он способен остановить даже проклятие. Пообещай носить, не снимая.

С этими словами Кайтер застегнул замочек на моей шее. Потом наклонился ниже и поцеловал кулон, оказавшийся как раз между ключицами, а я вздрогнула от пробежавшей по телу тёплой волны.

– Он ведь… наверное, безумно дорогой, – проговорила я, коснувшись пальцами места поцелуя.

– Для тебя это подарок. Просто знак моего внимания. Ну, и мне спокойнее, если ты будешь под защитой, – ответил Кайтер, а в его глазах на мгновение промелькнула грусть. – Увы, Ри, мне придётся иногда уезжать. Возможно, несколько раз в месяц.

– Почему? – спросила я, глядя ему в глаза.

Не удержалась и погладила его по гладкой щеке, а Кай накрыл мою ладонь своей, будто стараясь продлить и усилить такую простую ласку.

– Дела семьи, – ответил он, скупо улыбнувшись. Судя по виду, эти самые дела его ни капли не радовали.

Я хотела просто кивнуть, промолчать о своей осведомлённости, сделать вид, что ничего не знаю. Но Кай сам с первого дня задал в нашем общении тон обнажённой честности. Мне нравилось, что мы говорим друг с другом откровенно. Так стоит ли менять что-то сейчас?

– Мне тут сообщили твою фамилию. Странно, что ты сам решил её не озвучивать, – сообщила я с лёгким укором.

И Кайтер будто бы закрылся. Его взгляд перестал сиять, в плечах появилось едва заметное напряжение, а сам он даже попытался сделать шаг назад, но я не пустила.

– А разве она имеет такое большое значение? – спросил он ровным тоном, лишённым красок.