* * *

Сейчас, сидя за столом с Фрейей и Джеком, Эстер почувствовала, как по телу расползается тот же тошнотворный страх. Из сумки снова донесся приглушенный звонок телефона. Она поковыряла кожу вокруг ногтя. В ушах звенели слова Фрейи: «Мы затащили тебя домой, чтобы показать тебе, чтобы ты сама увидела, какой необычный дневник вела Аура». Эстер медленно перевела взгляд с Фрейи на Джека.

– «Затащили»? В каком это смысле? – Она посмотрела на родителей, сузив глаза. – Мама, что значит «затащили тебя домой»?

Ни Фрейя, ни Джек ей не ответили.

– Боже мой. – Эстер уже все поняла, но отказывалась поверить. – Вы ради этого и устроили вечер памяти? Вчера? Чтобы заманить меня домой?

– Нет, Старри, – тихо сказал отец. – Были и другие причины.

Эстер со скрежетом отодвинула стул и встала.

– Не семья, а черт знает что.

– Не ругайся, Старри.

– Папа, ты что, смеешься надо мной? Я бросила… – Она еле успела прикусить язык и начала снова: – Я уехала с работы, семь часов за рулем, я убила этого гадского лебедя. Да, мама. Папа тебе не сказал? Эта черная сволочь упала мне на пикап, прямо на ветровое стекло, и убилась. Нин привела меня в чувство, отвезла домой. Все это сделала она. А потом переодела меня в эту сучью Кайли Миноуг, потому что кем надо быть, чтобы явиться на вечер памяти в честь сестры без маскарадного костюма. – Эстер покачала головой. – Оказывается, это был просто предлог? Вы хотели заманить меня домой. Вы же знали, что я не смогу не приехать. Знали, что ради нее я вернусь. Знали, что я всегда… – Голос Эстер дрогнул. – Ни один из вас не в состоянии сказать себе честно, почему я уехала. Вы что, не видите, что мы по уши в дерьме? Конечно, ваше горе всегда было важнее моего.

Снова зазвонил мобильный. Эстер наконец добыла его из сумки, взглянула на экран и тихо сказала:

– Придется ответить.

Она отвернулась и отошла подальше, так чтобы родители ее не слышали. Дрожащий палец коснулся зеленого значка на экране.

– Мисс Уайлдинг, – произнес язвительный голос, не узнать который было невозможно. – Это Саймон Макгрэт, управляющий «Каллиопа Лаунж». Мне стало известно, что вчера вы покинули рабочее место, никому не сообщив, а сегодня не вышли на работу.

Эстер собралась с духом.

– Срочное семейное дело, – забормотала она в телефон, прикрывая микрофон ладонью. – Я оставила сообщение дежурному менеджеру.

Перед тем как уехать, Эстер написала менеджеру, присматривавшему за кухней: «Кейн, уезжаю домой по срочному семейному делу, вернусь как только смогу, прикрой меня».

– Кейн говорит, что никаких сообщений не получал.

Эстер вполголоса выругалась на свое непосредственное начальство: они с Кейном провели вместе немало пьяных ночей, и у нее была причина ожидать от него дружеской поддержки.

– К завтрашней вечерней смене будьте на месте. В противном случае можете собирать вещи.

Макгрэт отключился. Эстер сунула телефон в карман и повернулась к родителям.

Фрейя сидела взявшись за голову. Джек посерел лицом. Руки и ноги у Эстер начало покалывать; страстно хотелось сбежать.

– Я знала, что это все неспроста. – Она снова села. Взяла дневник Ауры. – Ну почему нельзя было просто поужинать вместе? – тихо проговорила Эстер.

– Старри, давай я сварю кофе, и мы все обсудим. – Джек встал и раскинул руки, словно желая обнять ее.

– Да, кофе, – настойчиво подхватила Фрейя. – Я расскажу тебе про семь татуировок Ауры, расскажу все, что про них знаю, и мы обдумаем твое путешествие в Данию. Моя двоюродная сестра Абелона давно хочет повидать тебя.

Эстер взорвалась.

– Ни в какую Данию я даже не собираюсь, – скептически сообщила она. – Дания – это не про меня. – Она взмахнула дневником Ауры. – Это про вашу неспособность принять то, что нас мучит. Она ушла. Ушла.

Эстер глубоко вздохнула. Плечи опустились. Она взглянула на Джека, потом на Фрейю.

– Даже если я отправлюсь в Данию, Аура домой не вернется, – тихо проговорила Эстер. Сдернув свой рюкзак со спинки стула, она схватила дневник Ауры и вышла из дома. В серебристый холодный вечер.

10

Эстер сидела на крыльце Звездного домика. На коленях лежал открытый дневник Ауры, подсвеченный телефонным фонариком. Эстер переворачивала страницу за страницей, и волоски на шее вставали дыбом.

Первая часть дневника повествовала о жизни Ауры в начале 95 года, когда ей только-только исполнилось пятнадцать. На Эстер смотрели фотографии Нин и Ауры, вырезанные и наклеенные на страницы, края Аура обвела разноцветными фломастерами с блестками. Улыбающиеся лица, скрытые за огромными солнечными очками; ожерелья из конфет, добытых в автоматах со жвачкой. Волосы за летние дни, проведенные на пляже, выцвели на концах, одежда – последний улов в местном благотворительном магазине: винтажные ночные рубашки из шифона, которые девчонки носили как платья, сочетая их с берцами. Каждую фотографию Аура снабдила подписью. «Раковина и Тюлениха – друзья навеки». Странная запись рукой Нин: «Друзья, пока радуга не разогнется, кухонная раковина не породит жемчужину, а бабочка не станет бабушкой». Эстер покачала головой. Этот подростковый язык Ауры и Нин и смешил ее, и вызывал в ней нежность. С кем она говорила так в свои пятнадцать, когда голова кружится от счастья дружбы? Ни с кем. У нее был только Том, но их разговоры сводились в основном к обсуждению космоса. Эстер перевернула страницу, потом еще одну. Десяток покоробившихся страниц с приклеенными к ним вырезками из «ТиВи хитс», «Смэш хитс» и «Долли»^[35]. Во всех речь шла о Ривере Фениксе, все вырезки Аура сопроводила декларацией «Аура Е-2 жива от любви к Риверу».

Эстер вздохнула, припомнив безумное увлечение Ауры этим актером.

Припомнила разговоры, которые Нин и Аура вели, когда Куини бывала на ночном дежурстве и Нин ночевала у них. Ривер. Он, конечно, старше, ну и что? Ауре просто будет о чем с ним поговорить, в отличие от мальчишек из ее класса. Эстер зарывалась лицом в подушку, чтобы никто не слышал ее буйного смеха: ей было даже неловко, что Аура говорит о Ривере Фениксе так, будто он еще жив^[36], обитает в Солт-Бей и рано или поздно обязательно влюбится в Ауру, как непременно влюбится в нее и весь остальной мир.

Зажав телефон под подбородком, Эстер взялась за дневник обеими руками. Пролистав страницы, посвященные Риверу Фениксу, она открыла разворот со списком. Взглянула – и глаза наполнились слезами.

Эстер стала читать пункты, отмеченные жирными точками.

• Научиться плести макраме.

• Научиться печь расписной кекс, как у Эрин.

• Устроить гаражную распродажу, продать детские вещи и начать копить на машину.

• Вместе с Нин работать добровольцем в Комиссии по дорожным авариям.

• Научиться играть на гитаре.

• Положить конец голоду на планете.

• Выучить названия лунных морей.

• Побывать на концерте Fleetwood Mac.

• Поплавать с тюленями в Сент-Хеленс.

• Стать инструктором по дайвингу.

• Работать над сохранением водорослевых лесов.

• Стать всемирно известной специалисткой по сказкам.

• Построить Нин скульптурную мастерскую, а еще галерею, где ее род будет хранить свои kanalaritja.

• Произнести заклинание, чтобы призвать шелки и встретиться со своими морскими сестрами.

Рисование всегда давалось Ауре плохо. На полях сестра изобразила некое существо – кажется, она имела в виду тюленя, но вышел у нее плод внебрачной связи таксы с дельфином, при виде которого Эстер чуть не рассмеялась вслух. Она перечитала последний пункт, удивляясь тому, как быстро в ней вспыхнула детская ревность.

• Произнести заклинание, чтобы призвать шелки и встретиться со своими морскими сестрами.

И Аура, и Эстер знали свою личную мифологию: сестра морская и сестра небесная. Они знали сказки о тюленях и лебедях. Эстер любила их, но любовь кончилась, когда Аура стала подростком и ею овладела мысль найти сестер-тюленей. Ей настолько хотелось оказаться среди своих морских сестер, что она начала нырять вместе с Фрейей. А Эстер нырять так и не научилась. Оказавшись в воде глубже, чем по пояс, она пугалась: ноги переставали чувствовать песок. «Я ее что, не устраиваю?» – со слезами спросила Эстер Джека, когда они как-то утром вместе сидели на верхней ступеньке Звездного дома, а Фрейя и Аура ушли нырять. Вместе. «Она очень любит тебя, Старри», – ответил Джек, пытаясь ее утешить. Много позже Эстер поняла, что ни она, ни отец не уточнили тогда, о ком они говорят.

Последний пункт списка был написан красными чернилами.

• Платить за Старри в астрономической школе, поддерживать ее мечту и помочь ей стать ученым. Пусть она прославится на весь мир, как Карл Саган^[37].

Эстер несколько раз перечитала эти слова, потирая грудь. Забота пятнадцатилетней Ауры о ней, Эстер, о ее мечтах поражала. Когда Аура писала эти строки, Эстер еще не исполнилось двенадцати. Когда это Аура обращала внимание на ее мечты о науке, в особенности об астрономии? И все же вот оно, свидетельство заботы. Оставленное рукой Ауры.

Следующая страница была заполнена сердечками и летучим почерком Ауры: они с Нин собираются на свою первую серьезную вечеринку. Воспоминание пахло мускусом и ванилью: Эстер торчала в коридоре, в ароматном облаке, наблюдая, как Аура и Нин поливают друг друга дезодорантом «Импульс». Они готовились отбыть из Ракушки.

9 апреля 1995 года.

Сегодня у нас с Нин в школе отобрали бумажные гадалки – пригодятся, когда мы все соберемся. Подумаешь! Свое предсказание я уже прочитала. Я буду целоваться с Ривером!!! Да, буду! Сегодня на вечеринке в стиле восьмидесятых. Нин вот-вот приедет. Она оденется Тиной Тернер – естественно, она же Simply the Best^[38]! А я буду Шер – естественно, потому, что сделаю все, чтобы повернуть время вспять^[39]; Ривер на углу магазина снова впервые заговорит со мной, и я снова замру!!!

Эстер перечитала запись. Что, если в жизни Ауры и правда был парень, которого звали Ривером? Она не могла припомнить ни одного мальчика с таким именем, который жил бы в их городе. Эстер пролистала страницы назад, потом – вперед. В душе поднялось непонятное, непрошеное чувство. После страницы, посвященной вечеринке, подростковые записи кончались. Дальше следовало несколько чистых листов, и вот наконец слово, отмечавшее начало жизни Ауры в Дании: «Семь шкур».

Эстер прошептала: «Семь шкур», пробуя на язык холодные грани слов, отчего ее бросило в дрожь. Пролистала семь страниц с фотографиями скульптур и копиями иллюстраций. Задержалась на семи заголовках и строчках под ними. «Шкура первая. Смерть. Если хочешь перемен – взмахни мечом, возвысь голос. Шкура вторая. Расплата. Он подарит тебе цветы: забудь. Ты посеешь семена: помни». Сердце Эстер громко забилось. Она держала в руках нечто доселе ей незнакомое, но принадлежавшее Ауре, и душа наполнялась неверной, пугающей надеждой. Однако надежда эта таила в себе опасность: Эстер казалось, что Аура где-то рядом. Эстер покрылась гусиной кожей, будто Аура, облитая лунным светом, в ожерелье из радужных раковин, в любую минуту могла показаться на дорожке, ведущей к Звездному домику. «Значит, ты нашла мой дневник, Старри?»

– Старри?

Охнув от ужаса, Эстер направила слабый луч телефонного фонарика в темноту.

– Ну-ну, это же я. – Из темноты возникло теткино лицо.

– Эрин?

– Прости, не хотела тебя напугать. – Эрин подняла богато украшенную татуировками руку. – Я знала, что найду тебя здесь.

Эстер поднялась и обняла тетку.

– Ты бальзам для скорбящих глаз. – Она отстранилась и окинула взглядом Эрин, стоящую перед ней в ярком лунном свете.

Тетка погладила ее по волосам, по щеке.

– Ну и гуля, – заметила она, глядя на шишку на лбу Эстер. – Джек рассказал мне про лебедя.

– Я похоронила его вон там. – Эстер указала на свежий холмик; под ногтями все еще чернела земля.