Закончив песню, я возвращаюсь мыслями обратно и сталкиваюсь с проникновенным взглядом Симона. Чувствую: он понимает все, что происходит у меня на душе. И мне становится не по себе.

Он встает на ноги, берет меня за руку и поднимает к себе.

– Твой голос сводит с ума, – произносит он, положив руку на талию. – Только жаль, что песню спеть попросил я, а посвятила ты ее другому.

Сердце сжимается в груди от его слов.

– Ты лучшее, что случалось со мной, – шепчу еле слышно, не сдержавшись от признания. – И я не знаю песен, которые могли бы описать тебя.

– Какая сладкая ложь! – усмехается он и сжимает руку на мне.

– Это правда, – тянусь к его лицу и шепчу на ухо, – я еще долго буду помнить ночи, проведенные с тобой.

Мои слова действуют на нас мгновенно. Чувствую, как нами овладевает дикая страсть. Решаю продолжать дразнить его и кусаю за мочку. Рядом с ним я уверена в себе. Уверена в своей красоте и сексуальности. Реакция его тела на меня всегда очень красноречива, и это воодушевляет.

– Твоя улыбка и голос сводят с ума, – мои признания не прекращаются.

Возможно, он думает, что я просто играю, но каждое мое слово – правда. И мне приятно, что я могу открыто об этом говорить.

Симон воспламеняется. Берет меня на руки и сажает на стол. Это разжигает огонь внутри, я подчиняюсь каждому его движению. Он наматывает мои волосы на руку, оттягивает их назад, чтобы я вытянулась в шее, и покрывает мою кожу жаркими поцелуями.

– Этот аромат пионов сводит меня с ума, – говорит он будто сам с собой, произнося каждое слово с наслаждением и опускаясь губами к груди.

Он медленно стягивает платье мне на талию, оголяя грудь. Покусывает меня за сосок, отчего я задерживаю дыхание, а после искусно ласкает его языком.

– Все для тебя, – произношу на выдохе, выгибаясь в спине от удовольствия.

Вспышка страсти – и я уже не чувствую реальности, утопая в наслаждении. Отпустив мои волосы, он проникает под платье и скользит по коже вверх. Я закрываю глаза, наслаждаясь поцелуями, которыми он накрывает мою грудь, и прикосновениями его горячих пальцев.

Мне хорошо до одури. И я не знаю, как буду отучать свое тело от него, как буду объяснять, почему его больше нет рядом, почему нет его дыхания, касаний и самых сладких речей. Мысль, что эта наша последняя ночь, воспламеняет все мои конечности и делает меня голодной.

Сминая мои бедра, Симон добирается одной рукой до эрогенной зоны. Его пальцы касаются моей плоти через кружево трусиков, и я раскрываю глаза, встретившись с ним взглядами. С моих уст срывается сладостный стон. И я не желаю сдерживать это удовольствие в себе. Симон упивается моим возбуждением и ловит мои стоны губами, сплетая наши языки. Я растворяюсь в нем. Прижимаюсь ближе, веду бедрами в такт его пальцам, давая понять, что хочу большего. Но вместо этого Симон останавливается и отрывается от меня.

– Не торопись, ангел. – Хитро улыбается.

– Не называй меня так. Разве ангелы ведут себя так? – Тянусь к нему, чтобы вернуть к себе, но он не позволяет этого сделать.

Ему определенно нравится моя неутолимая жажда по нему.

– Ты будешь моим грешным ангелом.

– Твоим? – Лишь это врезается в мое сознание.

– Сегодня ты точно моя, – заявляет уверенным голосом.

Он стягивает с меня полностью платье и трусики и отбрасывает их.

– Ты в нем великолепна, конечно. Но без него ты нравишься мне еще больше.

Он сдвигает со стола все в сторону и удобнее усаживает меня на нем.

– Откинься назад и обопрись руками об стол, – дает мне указания.

Я молча выполняю его просьбу, потому что знаю: он подарит мне невероятные ощущения. Он раздвигает мои ноги шире, встает между и разглядывает мое тело, будто видит впервые.

– Симон, умоляю! – Тянусь к нему, чтобы поцеловать, но он останавливает меня и возвращает на место.

– Тс-с-с, не спеши. – Ухмыляется. – У нас вся ночь впереди.

Он берет что‑то за моей спиной и выпрямляется. Вижу в его руках блюдце с медом. Смотрю на него удивленно, но он ничего не объясняет. Макает два пальца в мед и подносит их к моим губам.

– Оближи. Красиво, как я тебя учил. – Хитро улыбается.

Мои щеки заливаются румянцем, но я не могу и не хочу отказывать ему. Не отрывая от него взгляда, прикасаюсь губами к его пальцам. Пробую мед на вкус. Сладко. Стараюсь сделать все как можно чувственней, чтобы впечатлить его. Эта игра заводит меня и заставляет все тело гореть от стыда и дикой страсти одновременно.

Он вновь запускает палец в мед и на этот раз мажет его мне на шею и грудь, а после сам медленно, как искушенный гурман, пробует меня на вкус вместе с нектаром. Мое дыхание учащается, я закрываю глаза от наслаждения. Это что‑то невообразимо новое для меня.

Мед начинает стекать по моему телу все ниже, я чувствую его аромат, и даже он кружит мне голову. Поцелуи Симона медленно следуют за ним. Мои стоны учащаются.

– Открой глаза! – просит в приказном тоне.

Я раскрываю их и встречаюсь с его взглядом. Сгораю от смущения, понимая, в какой неприлично пикантной позе мы находимся. Но не решаюсь увести от него глаз.

Симон отрывается от меня на доли секунды, пододвигает стул к себе, садится и тянется ко мне. Берет вновь блюдце в руки и намазывает мед на внутреннюю часть бедра. Дразнит меня, обрисовывая языком узоры. Медленно ведет им вверх.

Его движения погружают меня в туман: я перестаю думать и воспринимать хоть что‑то, кроме него.

Убрав мед, Симон приподнимает и сжимает мои ягодицы, а после его губы прикасаются к моей плоти. Я вздрагиваю. Смотрю на него, с трудом совладая с эмоциями и с собственным дыханием.

– Что ты со мной делаешь? – спрашиваю, полыхая от смущения.

– Тебе нравится? – хищно улыбается, смотря мне в глаза.

Я киваю ему в ответ.

– Отвечай вслух! – Упивается моим положением.

– Да… очень, – произношу сбивчиво.

Он прикусывает нижнюю губу, и в следующую секунду его язык вновь касается моей плоти. Он творит что‑то сумасшедшее со мной.

– Боже, Симон! – восклицаю я от неизведанных раннее ощущений.

С каждым движением его языка сознание уплывает от меня, конечности ослабевают. Руки отказываются держать меня. Тело обмякает, и я обессиленно падаю на стол, сотрясаюсь от удовольствия и жадно ловлю ртом воздух.

Симон творит со мной что‑то невообразимое. Я заполняю все пространство своими стонами, вцепившись намертво одной рукой в край столешницы, а второй зарываюсь в его волосы, боясь, что он прекратит эту сладкую пытку.

Мне хочется сгореть от стыда за происходящее и тут же кричать от наслаждения. Я улетаю куда‑то за пределы этой галактики.

Почему он решил сделать это только сейчас? Зачем вообще это затеял? Как я теперь буду спокойно существовать, узнав о таких гранях интимной жизни?

Глава 13

Аврора

Облака за иллюминатором красиво плывут и умиротворяют мои беспокойные мысли. Не могу свыкнуться с тем, что скоро самолет приземлится в России и мне придется попрощаться с Симоном. Он сидит рядом и держит меня за руку, гладя большим пальцем тыльную часть моей ладони. Остин с Микаэлем решили продлить свой отпуск и остались на острове, поэтому Симон забронировал места рядом. И все бы хорошо, его касания приятно ласкают мою кожу, но наш утренний разговор тяжестью лег на сердце.

Сегодняшнее пробуждение я с уверенностью могу назвать самым лучшим в моей жизни. Я проснулась от поцелуев Симона, заказавшего нам завтрак, который успели накрыть на террасе. Я спала таким сладким и крепким сном, что не слышала ничего, пока губы парня не коснулись меня.

– Доброе утро, ангел, – нежно произнес он и аккуратно убрал волосы с моего лица.

– Доброе! – Я обвила его шею руками и расплылась в улыбке, почувствовав сумасшедший прилив счастья.

– Я заказал твои любимые сырники и апельсиновый сок. Так что вставай. – Он поцеловал меня в висок и встал с кровати.

А я еще минут десять нежилась в хрустящей и мягкой постели. Наблюдала сквозь развевающиеся балдахины за океаном и Симоном, который делал утреннюю зарядку. Все выглядело так, словно это идеальная картинка из интернета. Я вбирала в себя каждую секунду. Я запоминала ароматы, звуки, Симона. Я настолько глубоко погрузилась в эту сказку, что перестала ощущать связь с реальностью.

Но Симон вернул мне эту связь.

Накинув на себя его льняную рубашку, я присоединилась к нему за столом. Мы завтракали в непринужденной обстановке. Говорили о предстоящих планах, фотографировались и смеялись. Но я смотрела на него и не могла избавиться от желания заговорить о том, что волновало мое сознание последние дни.

– Симон, а что дальше? – вырвалось у меня из уст.

Я замерла в ожидании его ответа. Боялась, что он воспримет мои слова неправильно и решит, что я теперь не дам ему покоя в повседневной жизни.

– Дальше? – переспросил он, не поняв смысла моих слов.

– Имею в виду наше общение. Как только мы приземлимся в России, будем делать вид, что не знакомы друг с другом?

– Я не хочу играть в какие‑то игры и делать вид, что впервые тебя вижу, – ответил он с привычной ему легкостью. – Но продолжать этот роман считаю неправильным.

Его слова заставили меня поникнуть. Хоть курортный роман подразумевает отношения во время отпуска, а потом прекращение любого контакта, но я почувствовала какое‑то опустошение внутри. Хотела подобрать правильные слова и согласиться с ним, чтобы не выглядеть жалко и глупо, но он опередил меня:

– Тебе необходимо разобраться со своими текущими отношениями, – добавил серьезным тоном.

– С ними уже все решено. – Вспомнив Филиппа, внутри тут же почувствовала ком обиды. – Я ведь говорила, что намерена расстаться с ним.

– Тебе так кажется, Аврора. Это не история одного-двух дней.

– Я настроена решительно.

Он усмехнулся.

– Что? – Бросила на него нервный взгляд.

– Это сейчас, пока я рядом и заполняю твой день и мысли собой.

– Так оставайся со мной! – Это вырывалось так быстро и неожиданно, что я даже не успела осознать суть сказанного.

– Какое смелое заявление для робкой Авроры, – с ухмылкой отметил он.

– Нам ведь хорошо друг с другом, почему бы не продолжить наше общение за пределами этого острова? – решила не отступать, но внутри сгорала от стыда за такую смелость.

– Потому что дальше не будет так же беззаботно и легко. Мы начнем претендовать друг на друга, на наши мысли и чувства. Это превратится в эмоциональную мясорубку.

Его слова заставили меня задуматься. Я внимательно слушала его.

– Я не хочу стать причиной твоей боли. И не хочу, чтобы ты становилась причиной моей. Ведь рано или поздно кто‑то из нас влюбится и все перестанет быть таким радужным, – добавил Симон.

– Правильно я понимаю, что для тебя любовь равно боль?

Я заглянула ему в глаза и впервые увидела в них боль. Впервые увидела его грустный взгляд, и внутри все заледенело.

– Любовь между мужчиной и женщиной – да. Разве ты иного мнения? – спросил он, вскинув одну бровь.

– Мне хочется верить, что мой опыт – это исключение, а не правило.

– Я испытывать судьбу дважды не хочу.

– Тоже был горький опыт?

– Иначе ведь к таким выводам люди не приходят, – улыбнулся он натянуто.

Но я уловила смену его настроения. Очевидно, что у него, как и у меня, внутри еще много незаживших ран. И он прав: второй раз на подобное добровольно подпишется только отчаянный.

– Я вернусь в Москву через два месяца. Позвоню тебе, мы встретимся и поговорим на эту тему с остывшими чувствами и холодным рассудком. Ты согласна? – Он взял мою руку в свою и улыбнулся мне.